— А я испугался за тебя, — тихо сказал он, — когда узнал о Синклере.

Когда Патрик произнес это имя, глаза девушки сузились и она выпрямилась. Теперь между милых бровей пролегла морщинка, а лицо стало строгим.

— Я не могу остаться с тобой, Патрик.

— Твоя сестра тоже здесь, — сказал Патрик. — Она под моей защитой.

Марсали заметила лежащую на траве Сесили, и ее взгляд стал еще суровее. Она быстро взглянула на Патрика, затем повернулась к Руфусу и Хираму.

— Как? И почему?..

— Это Руфус Чисхолм и Хирам Бернет, — объяснил Патрик. — Они мои друзья. Они не должны были причинять вам боль, но…

Он замолчал, а Марсали легко поднялась с земли и, подойдя к сестре, опустилась рядом с ней на колени.

— Сесили, — прошептала она, взяв сестру за руку.

Патрик любовался ею, целиком отдавшись этой радости — видеть ее рядом. Мужская одежда не портила Марсали, а скорее подчеркивала гибкость и стройность юного тела.

Нежность, с которой она прикасалась к сестре, заставила Патрика ревновать. Подняв голову, он заметил, что Руфус так же внимательно наблюдает за девушками. На его мрачном и суровом лице, обычно непроницаемом, появилось выражение, которое Патрик мог истолковать как жалость.

Руфус и жалость? Невозможно. И все же…

Патрик нахмурился и приблизился к Марсали. Он помнил Сесили ребенком, тихим и робким. Она мало напоминала живую и любознательную сестру. Сейчас Сесили была в том же возрасте, что и Марсали во время их последней встречи, но выглядела еще более юной и беззащитной.

Наконец, к облегчению Марсали, девушка начала приходить в себя.

— Мы не причинили ей никакого вреда, — сказал Руфус незнакомым Патрику голосом. В нем звучало извинение и не было и следа обычной грубой иронии.

Марсали сердито посмотрела на Руфуса.

Заметив ответный обескураженный взгляд приятеля, Патрик чуть не рассмеялся, но обстоятельства, к сожалению, не располагали к веселью.

— Они сказали, что твою сестру могли принудить выйти замуж вместо тебя, — объяснил Патрик. — Джинни сказала Руфусу и Хираму, что ты не поедешь без Сесили.

— Джинни? — недоверчиво переспросила Марсали — Она велела мне взять Сесили и идти в церковь. Так она знала?

Опустившись рядом с ней на колени, Патрик кивнул:

— Да. Я не стал бы мешать твоей свадьбе, если бы ты выходила за него по своему желанию. Я приказал Руфусу и Хираму…

Патрик замолчал, заметив, что в глазах Марсали сверкнули слезы.

Но в этот момент Сесили слабо застонала, и их внимание переключилось на нее.

— Сесили! — Марсали легонько потрясла сестру за плечо.

Девушка открыла глаза. Они оказались голубыми, а не синими, как у Марсали, глаза которой напоминали Патрику вечернее небо. Волосы Сесили также были светлее — медно-рыжие, с золотыми прядками, сверкающими на солнце.

— Марсали?

Патрик мысленно проклял себя. Никогда в жизни он не причинил бы боль женщине!

— Не бойся, Сесили, — успокаивающе сказала Марсали, взяв ее за руку. — С нами Патрик. Он хочет нам помочь.

Неожиданно ей пришла в голову другая мысль.

— Или ты захватил нас как заложниц? — спросила она, быстро взглянув на него.

Вопрос заставил его вздрогнуть. Даже то, что Марсали допускала такую возможность, больно задело его.

— Нет, — ответил Патрик. — Если хотите, можете уйти. Я только хотел спасти тебя от брака с Синклером, если ты его не хочешь.

— Мой отец найдет меня, — сказала она спокойно. — И я не верю, что твой отец меня примет. Где же мы с сестрой будем жить?

Сесили уже смогла сесть и теперь молча следила за их разговором.

— Я по-прежнему считаю тебя своей невестой, — сказал Патрик.

Марсали гордо вскинула голову.

— А как насчет меня? Тебя интересует, что я об этом думаю? Или ты, как мой отец, используешь меня в своих целях?

Он слышал боль в ее словах, прекрасно понимая ее источник. Марсали мучило то, что ей придется стать яблоком раздора между их семьями.

Патрик взглянул на своих друзей, затем снова в глаза Марсали.

— Ты пойдешь со мной? Твоя сестра будет в безопасности. Руфус и Хирам были со мной десять лет, и я ручаюсь, что нет людей более достойных доверия.

— Если только дело не касается похищения девушек? — спросила Марсали, и, хотя ее голос звучал все еще сухо, в нем появились знакомые задорные нотки.

— Да, — улыбнулся Патрик, — не считая этого.

Марсали посмотрела на Сесили, и сестра, бросив быстрый взгляд на Руфуса, кивнула в знак согласия.

Хирам смущенно кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание Патрика. Большой спорран Хирама, притороченный к его поясу, бешено прыгал и раскачивался.

Патрик чуть не расхохотался, но ему удалось сделать вид, что он закашлялся. Его огромный друг, воин с головы до пят, выглядел испуганным, открывая сумку.

Два разъяренных зверька выскочили на волю, шипя и скаля зубы. Хирам невольно отпрыгнул назад.

— Тристан! Изольда! — позвала Марсали. Услышав голос девушки, ласки оставили попытки загрызть великана и поспешили на зов, второпях натыкаясь друг на друга. Марсали приласкала их, и зверьки немного успокоились.

— Эта женщина, Джинни, сказала, что ты захочешь взять их с собой, — сказал Хирам.

Марсали улыбнулась ему спокойной, благодарной улыбкой, и Патрик почувствовал, как тепло стало в груди. Долгие годы он мечтал вновь увидеть эту улыбку.

Он поднялся и подал руку Марсали. После легкого колебания она все-таки позволила помочь ей встать. Патрик почувствовал, как ее пальцы, сжавшие его руку, вздрогнули, когда встретились их глаза.

Сгорая от желания как можно скорее остаться с ней наедине, Патрик с удивлением спрашивал себя, как же он выдержал такую долгую разлуку.

* * *

Они отошли к другому концу ущелья, где высокие скалы и заросли кустарника скрыли их от остальных.

Марсали все еще никак не могла поверить в случившееся. Еще несколько часов назад она дрожала от ужаса, ожидая церемонии, навсегда связавшей бы ее с человеком, которому она не доверяла и от которого ждала всяких бед. Она всей душой молилась о том, чтобы случилось чудо и Патрик пришел к ней на помощь. И вот он здесь. Мужчина, которого она любила всю свою жизнь.

Он изменился. Ее прекрасный принц стал мужчиной. Его лицо пересекали шрамы, и, как догадывалась Марсали, не менее страшные раны были нанесены его душе. В его зеленых глазах, сверкающих как изумруды, появлялась нежность каждый раз, когда он смотрел на нее, но едва он отводил взгляд, как они вновь приобретали суровое выражение.

Он держал ее руку так, словно боялся, что она убежит. И на секунду Марсали почувствовала неуверенность. Больше двенадцати лет разделяли юношу, которого она знала и любила, от мужчины, которым он стал. Теперь в нем появились жесткость, настороженность, готовность к опасности. Такой Патрик был ей незнаком.

Марсали хотелось обнять его, почувствовать, как его руки сжимают ее стан. Она нуждалась в прикосновении его губ, в ощущении близости. Но их кланы разделила вражда. И хотя она говорила себе, что рядом с ней ее Патрик, последние горькие события научили ее быть настороже. Родной отец готов был использовать ее в своих целях, а брат Гэвин был с ним заодно. Что, если Патрик, как и ее близкие, хочет просто использовать ее? Чем он лучше всех остальных мужчин, для которых женщины — всего лишь стратегические фигуры, которые можно использовать в их проклятых войнах?

Марсали понимала, что могла бы стать прекрасным трофеем для Грегора Сазерленда. Маркиз был бы в восторге, если бы его наследник привез домой заложницу из клана Ганнов. И она также знала, что ее собственный отец никогда не отдаст ее Сазерленду без боя.

И все же ее рука сжимала его руку, словно пытаясь удержать исчезающие мечты и надежды. Ее возлюбленный. Ее рыцарь, подаривший ей однажды звезду. Каждый вечер она находила эту звезду и молилась за него. Но теперь этого недостаточно.

Патрик остановился под большим раскидистым дубом и обнял Марсали. Он крепко, с силой прижал ее к себе, словно так же отчаянно нуждался в ее близости, как и она — в его. Никто никогда не обнимал ее так, ни с кем она еще не была так близка. Марсали чувствовала, как прижимается к ней стройное сильное тело Патрика. Внезапно ей стало страшно.

Она подняла голову и встретила взгляд зеленых глаз — одновременно знакомых и чужих, полных странного голода.

Марсали никогда не надеялась на то, что Патрик полюбит ее. Ей всегда было достаточно, что она сама любила, а он согласился на их помолвку. Но теперь, растворяясь в его объятиях, Марсали поняла, что ей нужно все. Ей нужна любовь Патрика.

Он начал медленно наклоняться к ней, ее сердце забилось быстрее. Марсали почувствовала, как руки, лежащие на ее талии, дрожат, и удивилась неуверенности, мелькнувшей в его глазах. Не может быть, чтобы этому властному человеку, который так крепко обнимает ее, требовалось разрешение, но она все-таки прошептала:

— Патрик…

И почувствовала его губы на своих губах.

Это не был их первый поцелуй. Шесть лет назад, при прощании, он взял ее за руки и поцеловал. В губы. Но то было только нежное легкое прикосновение. Сейчас все было совсем иначе.

Прежде чем Марсали поняла, что происходит, страсть опалила их обоих. Простое соединение губ высвободило энергию настолько мощную, что Марсали показалось, что она растворяется в этом потоке. Но сколько же в нем было тоски и отчаяния!

Все сомнения исчезли, а впервые вспыхнувшее в ней желание становилось все сильнее. Это он — ее Патрик. И наконец он здесь, рядом. До этого момента Марсали не осознавала, насколько боялась за него, как страдала без него, как он был ей нужен.

Она понимала, что не посмеет остаться с Патриком. Ведь в результате это может стоить ему жизни. Но она также не могла покинуть убежище, которое нашла в его объятиях. И не могла заставить себя прервать ту сладкую пытку желания, что сжигала их обоих.

— Марсали, — прошептал Патрик, — как долго я мечтал об этом.

Он мечтал о ней. Марсали даже представить себе не могла такого. Он снова поцеловал ее, но теперь его язык коснулся ее губ и скользнул между ними. Она задрожала. Волна новых ощущений захлестнула Марсали. Но она не испугалась этого, она с готовностью отзывалась на каждое прикосновение, радостно открываясь его ласкам.

Краешком сознания, не затуманенным страстью, она понимала, что тянется к нему так, будто вся ее жизнь теперь заключена в нем. Она слышала мягкие гортанные стоны, которые рождались в ее горле. И вдруг вся задрожала, когда почувствовала давление его напряженного члена.

Марсали слышала разговоры слуг о тайнах плотской любви и наблюдала жизнь животных, она знала, что может сейчас произойти. Но она не только не боялась, она хотела этого. Хотела, чтобы он стал ей еще ближе, безотчетно стремилась слиться с ним в одно целое.

Но нельзя было строить свое счастье на несчастье других. На крови своих близких и близких любимого человека.

Она должна вернуться в Эберни. На свою свадьбу…

Марсали заплакала, вырываясь из объятий Патрика. Удивленный, он выпустил девушку, его руки беспомощно упали, и он, тяжело дыша, вопросительно смотрел на нее.

— Я не могу, — сказала она в отчаянии.

— Мы помолвлены, — сказал он хрипло. — Ты моя, Марсали.

Его властный тон неожиданно оттолкнул Марсали. Патрик был так спокоен и так уверен, будто она — не более чем принадлежащая ему вещь. Чары разрушились, и он снова превратился в чужого для нее человека, который принимает решения, не считаясь с ее чувствами и желаниями.

— Наша помолвка разорвана, — ответила Марсали. — Разорвана обеими семьями.

— Но не мной, — возразил Патрик. Она внимательно посмотрела ему в лицо.

— Мой отец и Эдвард нападут на твой клан, — напомнила она ему то, о чем он и сам хорошо знал.

— Пусть попробуют.

В его голосе прозвучали металлические нотки. Марсали никогда не слышала, чтобы он говорил с ней таким тоном. У нее появилось тревожное ощущение, что она совсем не знает Патрика.

— Твой отец убил мою тетю, — сказала она в отчаянии.

— Нет, мой отец так же озадачен ее исчезновением, как и все остальные, и, несмотря на все его недостатки, я знаю, что он не станет лгать.

— Даже если ему будет грозить смерть?

— Даже перед лицом смерти.

Марсали упрямо продолжила:

— Он обвинил тетю Маргарет в измене.

— Он сказал, что у него есть доказательства, — ответил Патрик.

— Этого просто не может быть.

Его глаза превратились в две льдинки, и Марсали впервые поняла, как выглядит Патрик Сазерленд перед лицом врага. Мысль о том, что он вступит в войну с ее отцом и братом, заставила ее похолодеть.

Святая мадонна!

Свадьба уже должна начаться. Все ищут невесту. Сколько часов должно пройти, прежде чем они начнут подозревать в похищении Сазерлендов?

— Я должна вернуться в Эберни, — прошептала Марсали, отводя взгляд.