Нэн Райан

Звезды любви

Пророк сказал: «И вот случилось так. Чудовище взглянуло в лицо Красавицы. И рука его остановилась, неспособная убить. И с того дня злобное чудовище словно умерло».

Древняя арабская легенда

ПРОЛОГ

Территория нынешнего штата Невада

Июль 1860 года

Летняя ночь была теплой и тихой. С востока дул легкий ветерок. Было поздно. Яркие звезды мерцали в небесах, и полная белая луна освещала высоко вздымающиеся горы. У южного подножия горы Солнца, приютившись в ее тени, на берегу реки Карсон одиноко стоял небольшой новенький дом.

Огни в доме были погашены; молодой золотоискатель и его жена крепко спали на кровати, закрытой пологом. Усталый мужчина лежал на спине, закинув мускулистую руку за голову. Он чуть слышно похрапывал. Его юная жена, тоже чрезвычайно утомившаяся за день, лежала, повернувшись к мужу спиной; пальцы ее правой руки держались за край постели, словно женщина замерла в ожидании, готовая при малейшем шуме вскинуть руку… Рядом с кроватью, меньше чем в двух футах от чутко дремлющей матери, стояла колыбель, вырезанная из ароматного кедрового дерева; в ней спал младенец, которому была всего неделя от роду.

Мир и тишина царили в маленьком темном доме и в обширной долине. Но к молодой паре и их первенцу бесшумно и уверенно подкрадывалась смертельная опасность…

Над склоном высокой горы, менее чем в миле от домика, сверкнула ночная молния, и хрупкую сухую веточку внезапно охватило пламя. И через несколько секунд иссохшая без дождей равнина уже пылала. Подстрекаемый усилившимся ветром, огонь, несущий смерть, быстро распространялся. Сжигающий ад приближался к дому золотоискателя, и голодное чудовище-пламя пожирало все на своем пути. Чистенькое белое жилище четко обрисовалось на склоне горы Солнца, среди зловещих оранжевых отблесков. Языки огня жадно лизнули оконные стекла, дыхание пламени обожгло деревянные стены; снопы ярких красных искр упали на кедровую крышу… огонь рвался в дом.

А внутри спала молодая семья, не подозревая, что в их дверь стучится смертоносный гость, твердо решивший лишить их жизни.

Высоко над домом, на каменистом, неровном склоне величественной горы Солнца, остановилась небольшая группа индейцев-шошонов — кочевников американской пустыни; они выехали на поляну и заметили огонь внизу, в долине. Величавый вождь шошонов, крепкий и сильный Красная Лисица, внезапно остановил своего мустанга. Лошадь фыркнула и затанцевала на месте. Черные глаза Красной Лисицы сузились от ужаса, когда он заметил, что смертоносный огонь охватил маленький домик.

Вождь стремительно вскинул правую руку, тут же опустил ее и ударил мягкими задниками мокасин по бокам мустанга. Лошадь рванулась вперед, вниз по склону горы. Шестеро воинов-шошонов, повинуясь безмолвному приказу вождя, вскочили на своих быстроногих коней и поскакали следом.

Вождь и его воины перелетали через узкие овражки, огибали огромные камни, спеша вниз, в долину; им были хорошо знакомы все ловушки и опасности коварного склона. Через несколько минут они уже добрались до домика, но хрупкое строение было к этому времени уже охвачено огнем. Жара была невыносимой. Рев пламени, звон лопающихся стекол и треск пылающих бревен оглушали.

Вождь Красная Лисица успокаивающе похлопал по шее испуганного мустанга, заставляя коня подойти ближе к огню.

Черные глаза вождя всматривались в дым и пламя, он дышал с трудом — что-то сжимало его грудь. Вождь Красная Лисица чувствовал, что его притягивает пламя, словно изнутри звучал голос духа, мощный, влекущий. Приказывающий вождю войти внутрь.

Воины-шошоны, не спешиваясь, со страхом наблюдали за своим вождем. Но когда они попытались криками предостеречь его и заставить повернуть назад, вождь уже приблизился к самому пламени. Жар огня обжигал его лицо, жалил глаза… Но вождь замер. Он просто не мог повернуть назад. Что-то держало его.

И вот наконец он услышал.

Сначала этот звук был едва различим, его заглушал рев пламени. Вождь повернул голову, вслушиваясь; его большое тело окаменело от напряжения. И он услышал вновь. Плач младенца.

Вождь Красная Лисица спрыгнул на землю и бросился в горящий дом. Какая-то неведомая сила несла его сквозь густой удушающий дым, прямиком к спальне. Языки огня плясали на стенах вокруг Красной Лисицы, и погребальный костер пылал на месте укрытой пологом кровати.

Вождю достаточно было бросить лишь один быстрый взгляд в ту сторону, чтобы понять — мужчину и женщину уже не спасти. Но рядом с горящей постелью в не тронутой огнем колыбели кричал и барахтался младенец. Красная Лисица выхватил кричащего малыша из колыбели, быстро обернул ребенка одеялом и мгновенно пересек полную дыма и огня спальню.

Одной рукой прижимая младенца к могучей груди, а другой придерживая закрывающее головку малыша одеяло, вождь Красная Лисица выскочил в окно и твердо встал на землю, чувствуя запах собственных опаленных волос.

Воины облегченно вскрикнули, когда увидели, что их вождь наконец в безопасности. Крыша дома вдруг с грохотом рухнула внутрь, и пламя высоко взметнулось в ночное темное небо. Дождь желто-оранжевых искр обрушился на обнаженную бронзовую спину вождя, обжигая гладкую кожу.

Но вождь даже не заметил этого.

Лишь много часов спустя Красная Лисица почувствовал боль от ожогов. А сейчас тридцатипятилетний вождь шошонов полностью сосредоточился на своей ноше — крошечном человеческом существе, завернутом в белое одеяло.

Когда небольшой отряд добрался до прохладного безопасного места на берегу стремительно текущей реки Карсон, вождь, спешившись, опустился на колени у самой воды. Он осторожно положил плачущего младенца на траву и развернул укрывавшие его одеяльце и пеленки.

Крохотный человечек, вопивший во всю силу своих легких, морщил покрасневшее личико и извивался, как червяк, размахивая стиснутыми кулачками и брыкаясь. Ни один темный волосок на его голове не был задет огнем.

И свирепый вождь шошонов, как любой молодой отец в мире, неловко похлопал младенца по крошечному вздрагивающему животику и забормотал что-то невнятное, но нежное.

Дитя продолжало заливаться плачем.

Вождь улыбнулся. Потом свистнул, подзывая мустанга, и взял плачущего малыша на руки. Выпрямившись, он на несколько мгновений замер в лунном свете, заливающем берег реки, крепко прижимая к себе младенца. Потом попытался укачать дитя, гукая и бормоча всякие глупости.

Но дитя продолжало плакать.

Воины издали наблюдали за Красной Лисицей, а он на своем родном языке говорил малышу:

— Не бойся, я не причиню тебе вреда. И никогда, никогда не позволю никому обидеть тебя. Потому что есть кто-то, — продолжал он низким, мягким голосом, склонившись к головке, покрытой шелковистыми темными волосиками, — кто будет любить тебя даже больше, чем любила бы родная мать.

Преданный мустанг мягко ткнулся носом в обнаженное плечо вождя, давая понять, что он рядом. Вождь поднял голову и кивнул. Потом, держа младенца на согнутой руке, вождь подобрал болтающиеся поводья и вскочил на неоседланного мустанга.

Конь настороженно повел ушами, когда его хозяин сказал:

— Ну а теперь неси нас домой, Ночной Ветер!

И мустанг понял его.

Он заржал, вскинул крупную голову и помчался прочь от реки, направляясь к неясно вырисовывавшейся впереди горе Солнца. Через несколько секунд конь, мужчина и ребенок исчезли в густом лесу, покрывавшем южный склон. Воины последовали за вождем.

Красная Лисица стремился поскорее очутиться дома. Его сердце уже почти избавилось от боли, которая так мучила его в последнее время. Вождь был уверен, что все произошедшее не было случайным, что такова была воля Аппе, творца Вселенной. Это Аппе заставил вождя отправиться вместе с воинами в ночной рейд. Вождь не хотел выходить из дома. Но воины настояли на своем, они почти силой вытащили его…

Прошла уже неделя с того дня, как его жена, прекрасная принцесса шошонов, живущих возле Стремительной реки, Дочь Звезд, потеряла своего первого ребенка. Их сын прожил всего несколько часов. И с того момента Дочь Звезд не переставала горевать, она была уже на пороге смерти. Вождь не отходил от ее постели. Он боготворил свою жену. Он не хотел жить без Дочери Звезд. А она не хотела жить без их умершего сына.

Вождь Красная Лисица посмотрел на крошечного младенца, доверчиво лежащего на его согнутой руке. Если что-то и может спасти Дочь Звезд, так только это дитя белого человека.

Яркая полная луна уже зашла, когда вождь со своим драгоценным грузом добрался до небольшой, укрытой в горах Сьерры долины, где жило его племя. Сжимая бока мустанга коленями, он направил верного коня через спящий поселок к своему вигваму, расположенному в дальнем конце. Вокруг вигвама, точно так же, как и в момент отъезда вождя, сидели женщины. Перед входом в вигвам горел большой костер; над костром кипел котел.

Женщины, заслышав топот копыт, повернули к вождю печальные лица. Они выглядели точно так же, как и при отъезде вождя: серьезными, огорченными, смирившимися с неизбежным. Испугавшись, что опоздал, вождь Красная Лисица спросил ближайшую женщину:

— Дочь Звезд еще жива?

— Она жива, но это ненадолго, — последовал ответ.

Облегченно вздохнув, вождь спешился и бросился в вигвам. Приказав находившимся внутри женщинам выйти, он быстро подошел к меховой постели, на которой лежала Дочь Звезд — ослабевшая, едва сознающая, что происходит вокруг. Опустившись рядом с женой на колени, Красная Лисица осторожно положил завернутого в одеяло младенца рядом с женщиной.

И затаил дыхание.

С минуту Дочь Звезд оставалась неподвижной. Она по-прежнему лежала на спине, ее черные глаза смотрели, но ничего не видели.

Но вот младенец беспокойно шевельнулся. Дочь Звезд ощутила нежное тепло возле своей холодной руки. И слегка повернула голову.

Вождь быстро, но осторожно откинул уголок белого одеяла с личика младенца и с надеждой посмотрел на вздрогнувшую жену. Удивленная, Дочь Звезд увидела лежащего рядом с ней младенца. И в то же мгновение в ее полных тоски темных глазах вспыхнул свет.

Вождь поспешил рассказать жене обо всем. Но Дочь Звезд не слушала мужа. Ее внимание сосредоточилось на малыше. И истощенное, ослабевшее тело Дочери Звезд наполнилось силой. Женщина села.

Не отрывая взгляда от ребенка, она развернула его, отбросив одеяльце. Потом осторожно сняла с крохи длинную рубашечку и подгузник.

И тут, впервые с того дня, как она потеряла своего первенца, Дочь Звезд, принцесса шошонов со Стремительной реки, улыбнулась.

— Мой сын? — спросила она на родном языке, взяв крошечное обнаженное тельце на руки, и прижала его к себе так крепко, что младенец снова захныкал.

Вождь быстро покачал головой:

— Нет. В этом ребенке течет кровь белого человека.

Голова Дочери Звезд резко дернулась. Ее глаза, полные гнева и ярости, уставились на мужа.

— Ребенок белого человека жив, а мой сын умер!

Она снова положила младенца на мягкую меховую постель. И, застав врасплох удивленного вождя, внезапно потянулась к его поясу и вынула из кожаных ножен острый охотничий нож.

— Нет! — умоляюще воскликнул ужаснувшийся вождь, когда лезвие ножа сверкнуло в пляшущем свете костра.

Дочь Звезд схватила крошечную ручку младенца. Малыш перестал плакать и посмотрел прямо в ее дикие темные глаза. Она мгновенно начертала кончиком ножа крест на внутренней стороне нежного запястья правой руки ребенка и, наклонившись, высосала выступившую кровь. А потом кольнула ножом свой палец. Когда на коже выступила алая капля крови, Дочь Звезд вложила палец в беззубый ротик новорожденного мальчика. И он, будучи очень голодным, тут же принялся жадно сосать.

Дочь Звезд торжествующе улыбнулась, отшвырнула нож и, взяв малыша и прижав его к груди, с вызовом произнесла:

— Теперь мы одной крови! Это мой сын! Мой!

Она яростно уставилась черными глазами на мужа, ожидая, что тот возразит. Но Красная Лисица лишь молча кивнул.

Тогда Дочь Звезд нежно коснулась рукой щеки мужа. А потом быстро расшнуровала свое мягкое замшевое платье, чтобы накормить плачущего, голодного сына.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Сан-Франциско, Калифорния

Август 1895 года

На праздничном приеме в роскошном особняке Ноб-Хилл лишь один человек не веселился. Смуглый, стройный мужчина в прекрасно сшитом вечернем костюме из грифельно-серой льняной ткани небрежно развалился в обтянутом парчой кресле в стиле Людовика XV. Модные и чрезвычайно элегантные брюки этого джентльмена были узки и заутюжены в стрелки, манжеты и воротник белоснежной рубашки жестко накрахмалены, шелковый галстук-самовяз цвета бледной лаванды завязан широким плоским узлом, ботинки из мягчайшей английской кожи сверкали.