Гай никогда не делал ни малейшего намека на свои чувства к ней. Она считала, что он относится к ней как к другу, возможно, близкому другу, но не более того. Однако произнесенные им слова не допускали двоякого толкования.

Единственный опыт романтических отношений у нее был с Космо, а он прямо говорил о своих чувствах. В принципе, Джоанна всегда знала, чего от него ожидать и что делать.

С Гаем все было по-другому. Он был непредсказуем, и как себя с ним вести, она не знала. Но вот сейчас он открыто заговорил прямо. Сказал, что любит ее, и наверняка ожидает ответа. Почему же она сидит здесь как дура?

Схватив шаль, Джоанна выскочила из комнаты и, даже не позаботившись о том, чтобы захватить свечу, пошла по темным коридорам, едва освещаемым тусклым светом луны. Наконец она остановилась возле спальни Гая и осторожно постучала.

Дверь резко распахнулась практически сразу. Открывший ее Гай смотрел на нее пристально и с некоторым удивлением. Он был без рубашки, влажное лицо и волосы поблескивали, через плечо было перекинуто полотенце.

– Джоанна? – спросил лорд, будто не веря своим глазам. – Какого черта ты здесь делаешь? Мне казалось, что мы уже пожелали друг другу спокойной ночи.

– Ты действительно сказал это. А я пришла сказать, что… что я…

Джоанна не закончила фразу. Гай сгреб ее в охапку и втащил в комнату. Позади тихо стукнула закрывающаяся дверь. Продолжая сжимать ее плечи, Гривз смотрел на нее сверху вниз, и в его взгляде одновременно читались боль и желание рассмеяться.

– Ты в моей спальне посреди ночи? Совсем с ума сошла? – произнес он быстрым шепотом.

– Нет, – возмущенно ответила Джоанна. – Я сделала это вполне сознательно. Я думала, что тебе будет любопытно услышать мой ответ.

– И что же ты хочешь сказать? – спросил лорд, убирая руки с ее плеч и делая шаг назад, но не отводя при этом взгляда. – Что меня следует высечь кнутом за допущенную дерзость?

– Нет, хотя я предпочла бы обойтись без шока, который то и дело испытываю при общении с тобой.

– Неужели? – сухо произнес он. – Полагаю, что себя ты считаешь в этом плане совершенно невинной?

– Гай, пожалуйста, не надо пикироваться со мной сейчас. Я пришла сказать, что тоже люблю тебя. Я точно не знаю, когда мои чувства к тебе настолько изменились, но это произошло. И я не понимаю, когда с тобой это случилось, но…

– О боже правый, да замолчишь ли ты, наконец?

Прежде чем Джоанна успела что-то понять, Гай запечатал ей рот горячим поцелуем и крепко прижал к своей груди, требуя ответа. Джоанна не замедлила его дать. Ведь она сама так долго желала этого, так долго… И так сильно. Правда, до конца поняла это только сейчас.

Она обвила руками шею лорда, пьянея от вкуса его губ, и прижалась так сильно к его мощному телу, что чувствовала каждый напрягшийся мускул.

Неожиданно Гай выпустил ее из объятий и, повернувшись спиной, сделал несколько шагов в глубь комнаты.

– Джоанна, – медленно произнес он, – почему ты находишься в моей спальне?

– Потому что ты затащил меня в нее, – ответила она, безуспешно пытаясь восстановить сбившиеся дыхание. – Я с не меньшим удовольствием ответила бы тебе, находясь в коридоре.

Гривз, приподняв одну бровь, обернулся к ней впол-оборота.

– Действительно. Чтобы твой ответ мог услышать любой, кто случайно проходил бы мимо?

– Об этом я не подумала, – ответила Джоанна, силясь отвести взгляд от его обнаженного торса. Сделать это никак не удавалась. Гай был сложен поистине великолепно: совершенно плоский живот, на котором просматривались кубики пресса, рельефная грудь с не раздутыми, но хорошо видимыми мышцами.

– Послушай, Джоанна, ты действительно считаешь, что разумно для тебя находиться здесь? – спросил он.

Джоанна подняла на него глаза и в задумчивости провела языком по нижней губе.

– Возможно, нет, – согласилась она.

– Как дальновидно с твоей стороны, – произнес лорд. – Скажи прямо, ты намерена остаться?

Она глубоко вздохнула и опустила глаза.

– Если ты в самом деле хочешь, чтобы я осталась здесь, в Вейкфилде, я не смогу отказаться.

– Я имел в виду мою спальню, – с легким раздражением сказал Гай.

– О!

– О? – повторил он. – Неужели ты не понимаешь, о чем я, Джоанна? Ведь, исходя из твоих собственных слов, ты не девственница и должна прекрасно знать, что произойдет. Я не монах, и ты отлично знаешь, что я уже давно хочу тебя.

– Ну… Нет, я не знала. Но уверена, что ты не можешь лгать, говоря о таких вещах.

Гай поднял глаза к потолку.

– Моя дорогая, милая, любимая моя, мне кажется, ты не понимаешь. Наверное, я слишком тупой, чтобы объяснить тебе. – Он запустил пальцы в волосы. – В общем, если ты в сию же минуту не уйдешь, я за последствия не отвечаю. Теперь понятно?

Джоанна размышляла не более двух секунд.

– Я… Я знаю, что нарушаю все, во что верила. Но даже если память о времени, проведенном здесь, будет единственным, что останется у меня в дальнейшей жизни, я все равно готова пожертвовать последними принципами.

Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

На лице Гая не отразилось ничего похожего на выражение удовлетворения в связи с ее готовностью пожертвовать ради него женской честью. Скорее он был похож на человека, который вот-вот разразится истерическим смехом.

Джоанна гордо выпрямилась.

– Если, конечно, я правильно поняла тебя, и ты не собираешься после того, что случится, сделать меня своей любовницей.

Гай упал в кресло и закрыл лицо руками.

– Ты совершенно не поняла меня, – сказал он через несколько секунд, успокоившись.

– О! – вырвалось у Джоанны, которая почувствовала себя не только ужасно смущенной и униженной, но и в определенной степени обманутой в ожиданиях. – Но разве ты не имел в виду, что хочешь меня на одну эту ночь?

Гай отвернулся и, потирая пальцем верхнюю губу, принялся разглядывать что-то на стене. Выражение его лица Джоанна теперь не видела.

– Если ты продолжишь упорствовать в этом идиотском утверждении, я буду трясти тебя до тех пор, пока мозги не начнут отбивать барабанную дробь. Разве я не говорил, что люблю тебя?

– Говорил, – пролепетала совершенно смущенная Джоанна. – Но если ты хотел не того, о чем говорила я, тогда чего же?

Гай порывисто встал с кресла, подошел к ней и остановился совсем близко. Склонив голову немного набок, он пристально посмотрел на нее. Веселый блеск в его глазах вдруг сменился нежностью.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – тихо сказал он.

– Чтобы я… я стала твоей женой? – заикаясь, повторила Джоанна, отступая на шаг назад. О таком повороте событий она не думала никогда. И даже сейчас не была уверена, что правильно поняла сказанное Гаем. – Ты это не серьезно, да?

– Я более чем серьезен. Я хочу, чтобы ты была моей женой, матерью Майлза, хозяйкой этого дома. – Лорд ободряюще улыбнулся. – Две последние роли ты уже исполняешь, почему бы тебе не взять на себя и третью?

– З-з… замуж? Я не могу! – произнесла она, потупившись.

Сердце в груди заколотилось с новой силой.

– Почему, собственно, не можешь, позволь узнать? – спросил явно озадаченный и смущенный Гай.

– Я разрушу твою жизнь, если соглашусь, – раздраженно ответила Джоанна. – Тебе же известны инсинуации и слухи, связанные с моим именем. Меня обвиняют в том, что я, когда жила с Оксли, затащила в свою постель мужчину, причем даже без намерений выйти за него замуж. Говорят, что я… что я, да упасет меня Бог, отравила мужа. Стоит ли напоминать тебе обо всем этом?

– Не стоит, – сказал Гривз совершенно спокойно, даже безразлично.

– И что произойдет с твоим добрым именем, если ты женишься на мне, как ты думаешь? Ты разрушишь его, а с ним и всю свою жизнь. Вот чем это кончится.

– Ты закончила? – Притянув Джоанну поближе, он нежно приподнял ее подбородок. – А теперь послушай меня. Меня совершенно не беспокоит мое доброе имя, милая. Единственное, что меня волнует на самом деле, это как очистить твое, и я практически уверен, что смогу это сделать, как только представится подходящая возможность. А над тем, чтобы такая возможность появилась поскорее, я уже работаю.

– А Лидия? Как же память о ней? – спросила Джоанна с неподдельной озабоченностью. – Ты был ее мужем. И, очевидно, она не одобрила бы нашей свадьбы.

Не в силах выдержать взгляда Гая, она опустила глаза.

Он нежно провел рукой по ее шее, от чего у Джоанны слегка подогнулись колени.

– Лидия умерла. Она лежит в земле, и то, что она хотела бы или не хотела, более не может быть препятствием для нас.

– А общество что подумает? Вне всяких сомнений, твоя женитьба на дьявольской кузине будет воспринята как более чем экстравагантный поступок, тем более что вы с Лидией были несчастливы в браке, и об этом все знают.

– Почему тебя так волнует, что подумают другие? Раньше за тобой этого не водилось.

– Потому что раньше я беспокоилась только о себе, а мои доброе имя и репутация не имели особого значения для общества. Ты же совсем другое дело. Я отказываюсь тянуть тебя за собой вниз.

– Значит ли это, что я должен отбросить всякую надежду на свое счастье только потому, что ты решила спасти меня от самого себя? Или ты хочешь спасти меня от острых зубов представителей света? Разъясни уж, пожалуйста, сам я понять не могу.

– Не дразни меня, – попросила Джоанна, чуть не плача. – Для меня это очень серьезно.

– Для меня тоже, – сказал Гай, раздраженно повышая голос. – Я люблю тебя, Джоанна, и хочу, чтобы ты стала моей женой. При этом я уже достаточно большой мальчик и вполне в состоянии проследить, чтобы острые языки не слишком распоясались и мы с тобой не слышали всякую ерунду. – Он взял ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. – Пожалуйста, Джоанна, пожалуйста, выходи за меня. Стань моей женой и сделай счастливыми нас обоих. Позволь мне любить тебя так, как ты заслуживаешь.

Слова Гая вызвали в памяти воспоминание о другом разговоре. Весь его она помнила смутно, какими-то обрывками, но часть фразы прозвучала в голове так четко, будто Космо только что ее прошептал.

«Будь счастлива… Найди кого-нибудь, кто сделает тебя такой же счастливой, каким ты сделала меня».

Это было последнее желание Космо.

Последний рубеж обороны Джоанны пал. Разве имеет она право отказывать Гаю в желании стать счастливым? Разве должна она отказаться от собственного счастья? Он абсолютно прав. Свет с его болтливыми языками может убираться ко всем чертям!

Джоанна подняла к нему сияющие глаза. Столь полного ощущения счастья она не испытывала уже давно. Оно заполнило ее целиком. Будто вдруг распахнулись все давно не открывавшиеся ставни темного дома и он разом заполнился светом и свежим воздухом.

– Да! – почти выкрикнула она. – Если ты действительно этого хочешь, то да. Я выйду за тебя замуж, Гай де Саллисс!

Не обращая внимания на побежавшие по щекам слезы, она нежно прикоснулась к милому лицу, разгладила волосы, провела кончиками пальцев по щекам, по четко очерченному мужественному подбородку, по жилистой шее.

– Я выйду за тебя замуж… И буду любить всем сердцем… И всегда буду оберегать тебя.

– О, слава Богу! – воскликнул Гай и поцеловал по очереди глаза, затем щеки и постепенно добрался до губ. Поцелуй был таким страстным, что Джоанна вновь чуть не расплакалась от нахлынувших чувств. – Я люблю тебя, Джоанна Кару ди Каппони, – прошептал он, – и буду любить до самой смерти, дорогая моя.

– И я, – пролепетала она, сдерживая всхлипывания.

Ее сердце было переполнено счастьем, и Джоанна не знала, что с этим делать.

Гай знал. Он вновь прильнул к ее губам, сильнее и настойчивее, чем прежде, а затем приоткрыв рот, осторожно облизал ее нижнюю губу.

У Джоанны перехватило дыхание. Космо никогда не целовал ее подобным образом. Однако губы, подчиняясь властному требованию, сами собой открылись шире. Язык Гая проник в ее рот, где начал вибрировать и изгибаться, как бы приглашая принять участие в игре. Затем он стал быстро двигаться вперед-назад, каждый раз касаясь ее языка самым кончиком, а еще через несколько мгновений принялся совершать круговые движения. Ощущение времени исчезло, осталось только чувство чего-то неописуемо приятного.

– Гай, – выдохнула она, – что ты со мной делаешь, Гай?

– Я думал, что это абсолютно ясно, – пробормотал он, покрывая ее шею десятками быстрых поцелуев. – Ты хочешь, чтобы я остановился?

Джоанна отрицательно покачала головой. Она была как во сне. Такого сильного и в то же время тонкого чувственного наслаждения она никогда не испытывала и даже не знала, что такое может быть.

– Я, кажется, могу умереть, если ты остановишься, – только и смогла произнести она.

– Если это предложение отнести тебя в постель, я его принимаю, – сказал Гривз, прерывисто дыша. – Я уже достаточно натерпелся из-за того, что ты могла умереть.