Мило кивнул.

– Сделай так, чтобы она ушла, – с надеждой попросил он и потерся лбом о ее плечо.

Джоанна встала, взяла его на руки и обняла так крепко, будто это могло защитить их обоих от внезапно налетевшей бури. Всего несколько минут назад Майлз был счастливым ребенком, рвущимся вперед от радостного возбуждения, и вся его жизнь была заполнена солнечным светом. Всего несколько минут назад она спускалась по лестнице, чтобы просить Гая разрешить сыну ехать верхом на пони во время их свадьбы.

Их свадьбы? Теперь ее никогда не будет.

Лидия. Боже правый! Это же невозможно! Однако она только что видела реакцию Майлза, Амброза… Они не могли ошибиться. Джоанна прикрыла глаза, с болью в сердце подумав, что сейчас чувствует Гай. Для него возвращение Лидии не только шок, но и страшная мука.

– Послушай, милый малыш, мой маленький мужчина, думаю, что сейчас тебе лучше пойти наверх к Маргарет и подождать меня там. Я постараюсь сделать все что смогу в этой ситуации, а потом приду к тебе и обо всем расскажу. – Она поцеловала его в щеку и опустила на пол. – Сможешь проявить свою силу воли ради меня и сделать то, то о чем я прошу?

Мальчик вытер глаза рукавом и кивнул.

– А ты пообещай, что скоро вернешься, – тихо попросил он, опустив глаза.

– Обещаю. Так быстро, как смогу. Будь храбрым солдатом, малыш. Мы справимся с этим как-нибудь, обещаю.

Майлз снова кивнул. Затем, расправив худенькие плечики и распрямив спину, медленно пошел к лестнице. Джоанна с гордостью наблюдала за тем, как он, ни разу не оглянувшись, пересек огромный холл и с гордо поднятой головой начал подниматься по ступенькам. Он вел себя так, как в ее понимании должен был вести себя настоящий солдат. Держался так, как держался бы его отец.

Растроганная Джоанна с трудом сохранила самообладание, однако сумела заставить себя повернуться лицом к библиотеке и, собравшись с силами, направилась к двери. От осознания, что произошло то, чего не могло быть, путались мысли и кружилась голова.

Лидия вернулась. Она отнюдь не погибла во время пожара. Теперь очевидно, что это был очередной трюк. Кто-кто, а Джоанна точно знала, что ее кузина была не в состоянии самостоятельно прожить в одиночестве семнадцать месяцев. Еще одно доказательство – ее явление именно сейчас, когда осталось всего два дня до их с Гаем свадьбы. Вне всяких сомнений, Лидия каким-то образом узнала о ней и приехала, чтобы помешать. Надо понимать, что Лидия вернулась именно для того, чтобы еще раз разрушить ее жизнь.

Готовясь войти, Джоанна сделала глубокий прерывистый вдох. Пальцы с силой обхватили ручку и медленно ее опустили. Джоанна толкнула дверь, сделала два шага вперед и, прищурившись, оглядела комнату. Как и следовало ожидать, она увидела то, чего не хотела видеть, и ничего хорошего это не сулило. Лидия сидела напротив письменного стола Гая, откинувшись на спинку кресла и обхватив руками голову. Плечи ее вздрагивали. Помещение оглашалось громкими всхлипываниями.

О да, Лидия вернулась!

Чувствуя, как защемило сердце, Джоанна оторвала взгляд от нее, чтобы увидеть Гая.

Он стоял у окна, вцепившись рукой в волосы на затылке. Услышав шум открывающейся двери, Гривз повернул голову в ее сторону.

Джоанну поразила перемежавшаяся с болью пустота в его глазах. Еще недавно она была уверена, что больше никогда не увидит в них такое отчаяние. Впрочем, и то, что придется столкнуться с подобными обстоятельствами, она никак не могла предвидеть.

– Джоанна, – тихо сказал он хрипловатым голосом, в котором чувствовались те же боль и отчаяние.

– Джоанна? – Лидия резко выпрямилась в кресле и повернулась лицом к кузине. – Ты… Это твоя вина, ты во всем виновата! Мой маленький сын убежал, не позволив обнять себя. Он побежал к тебе? – Она подняла руку и указала дрожащим пальцем на Джоанну. – Это ты настроила его против меня!

– Остановись, Лидия. Тебе следовало бы поблагодарить Джоанну за то, что она сделала для Майлза, – произнес Гай на удивление спокойно, хотя в голосе чувствовалось раздражение.

– Поблагодарить ее? Сказать спасибо за то, что она пытается отобрать у меня моего мужа, моего сына, все, что мне дорого в этой жизни?

Джоанна беспомощно покачала головой и в поисках поддержки непроизвольно посмотрела на Гая. Что говорить и вообще что делать, она не знала.

– Как Мило? – спросил Гривз, не обращая внимания на гневную тираду Лидии. – Мне так жаль… Он примчался сюда без предупреждения…

– Он, конечно, был расстроен, но сейчас с ним все нормально. Он успокоился и пошел наверх к Маргарет, – сказала Джоанна. – Необходимо объяснить ему, что происходит, но он готов подождать.

Гай, выражая согласие, кивнул точно так же, как за несколько минут до этого сделал его сын.

– Выслушает меня здесь кто-нибудь, наконец?! – громко воскликнула Лидия, раздраженно хлопнув руками по поручням кресла.

– Полагаю, что я узнал от тебя достаточно на данный момент, – спокойно сказал Гай. – Ты, очевидно, устала после своего путешествия и переживаний. Не хотела бы ты пойти в свою комнату, отдохнуть там и успокоиться? К нашему разговору мы вернемся позже.

Лидия несколько раз открыла и закрыла рот. Губы ее дрожали.

– Ты отсылаешь меня в мою комнату? Я тебе не ребенок! – выпалила она наконец.

– В этом нет никаких сомнений. Но ведешь ты себя именно как дитя.

Голос Гая звучал ровно, однако Джоанна чувствовала, что его терпение на пределе.

Лидия повернулась к Джоанне. Ее красивые зеленые глаза до самой глубины были заполнены ненавистью.

– Как ты смела вторгнуться в мой дом и пытаться присвоить то, что принадлежит мне? Как ты решилась украсть у меня Гая? Ты всегда завидовала тому, что было у меня!

Это оказалось последней каплей, которая переполнила чашу терпения Джоанны. Она подошла к креслу и на мгновение замерла над кузиной, собираясь с силами. Гнев и обида мешали говорить.

– Тебе следовало бы дважды подумать прежде, чем обвинять меня в воровстве. – Голос Джоанны дрожал, но она постепенно успокаивалась. – Это ты семь лет назад сознательно направила в мою постель Генри Уамока, рассчитывая, что это навсегда скомпрометирует мою репутацию. И сделала ты это только потому, что тебе в голову пришла совершенно ошибочная мысль, будто мне собирается сделать предложение Холдинхэм, которого ты по какой-то эгоистичной прихоти желала для себя. Вот и подумай, кто у кого что украл.

Лицо Лидии залилось краской.

– Что за чушь ты несешь?! Рассчитываешь с помощью этой абсурдной выдумки настроить против меня моего мужа? Все знают, что ты сама позвала Генри Уамока в свою постель. Он сам сообщил это.

Джоанна только покачала головой и, не глядя более на кузину, сделала несколько шагов в сторону. Говорить еще что-либо она посчитала бесполезным.

В глазах смотревшего на нее Гая читалась молчаливая, но однозначная поддержка.

– Джоанна никогда не настраивала меня против тебя, – сказал он, поворачиваясь к Лидии, и на этот раз в его взгляде мелькнуло явное презрение. – Ты сама начала делать это практически сразу, как только мы поженились. Более того, я точно знаю, что Джоанна сейчас сказала правду. Собственно, как и всегда, в отличие от тебя. Это ты никогда не признаешь даже белое белым, если тебе это не выгодно. – Он скрестил руки на груди. – Ты испорченная женщина, эгоистка, которую не интересует никто, кроме себя самой. Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое любовь, верность, преданность и совесть. Вообще-то, люди, лишенные всего этого, достойны сожаления, но тебя мне совершенно не жаль.

На щеках Лидии выступили розовые пятна – признак крайней степени раздражения. Он смотрела на Гая злым затравленным взглядом.

– Как ты можешь говорить мне такое! – закричала она, хватаясь руками за шею. – Как ты можешь, Гай? Неужели ты не переживаешь за меня, неужели тебя не огорчила моя смерть?

– Я сильно огорчен тем, что был настолько невнимателен, что поверил в то, что ты умерла. Но почему я должен переживать за тебя? Ты ведь, судя по всему, одурачила меня с кем-то, и вам было на меня плевать.

Лидия вскочила с кресла.

– О, это так жестоко… Ты ужасно жесток!

– Я жесток? Мне кажется, что это определение куда больше подходит тебе, Лидия. Ты не удовлетворилась тем, что однажды уже испортила жизнь Джоанне и мне, и вернулась, чтобы сделать это еще раз.

– О, а я-то думала, что ты изменился, что ты с радостью встретишь меня дома…

– Радость в данном случае совсем неуместное слово, – прервал ее Гай, нервно потирая указательным пальцем переносицу.

– Это Джоанна тебя так настроила. Она приехала в Вейкфилд и смогла… смогла…

– Смогла позаботиться о твоем сыне, – закончил за нее Гай. – Ты же ее просила спасти мальчика от его бессердечного отца. Она смогла помочь ему оправиться от шока, вызванного потерей матери. Ей удалось принести немного света в дом, где его так не хватало в течение долгого времени. А затем она дала мне больше радости, чем у меня когда-либо было. В Вейкфилде стало хорошо и спокойно. А я уже и забыл, что такое может быть.

– Она соблазнила тебя, – произнесла Лидия, широко раскрывая глаза и в демонстративном ужасе прикрывая пальцами рот. – В этом все дело, ведь так? Ты всегда был рабом своих животных страстей и думал только о том, как получить удовлетворение в постели. Джоанна сразу поняла, на чем тебя можно поймать, и ты оказался достаточно глупым, чтобы попасться. Так же, как ранее Космо ди Каппони. Все вы, мужчины, одинаковы.

– Хватит! – прорычал Гай. – Я не потерплю, чтобы ты говорила о Джоанне в такой манере. Ты недостойна даже находиться в одной комнате с ней.

– Неужели? – язвительно спросила Лидия, прищурив глаза, отчего ее лицо приняло хорошо знакомое Джоанне кошачье выражение. – В таком случае позволь кое о чем тебе напомнить. Ты можешь сколько угодно фантазировать о любви к ней, но твоей женой являюсь я. С этим ты ничего поделать не можешь, Гай, а я не собираюсь терпеть твою распутную любовницу в своем доме более ни минуты.

Весь вид Гая говорил о том, что еще чуть-чуть – и он набросится на Лидию.

– Гай! – предупреждающе воскликнула встревоженная этим Джоанна. Она быстро подошла к нему, взяла его руку в свою и встала рядом.

– Иди в свою комнату, Лидия, – произнес он сквозь зубы. Его сильное тело дрожало от сдерживаемой ярости. – По-моему, я четко выразился. Исчезни с моих глаз, иначе я сделаю тебя по-настоящему мертвой.

Лидия вскинула голову, бросила еще один полный ненависти взгляд на Джоанну, затем повернулась и выскочила из библиотеки, хлопнув за собой дверью.

Гай глубоко вздохнул, издав хрипловатый звук.

– Спасибо, – сказал он, – я начал всерьез бояться, что могу ее покалечить.

– Гай… О, Гай! – воскликнула Джоанна, обхватывая руками голову. – Как это могло случиться? Как это вообще могло произойти?

– Ума не приложу, – ответил Гай. – Она вдруг появилась в дверях и поведала идиотскую историю, в которой, по-моему, нет ни слова правды.

– А Лидия сказала, где она была? – спросила Джоанна, тревожно глядя на Гая, который предпринимал видимые усилия взять себя в руки.

Гривз в основных деталях рассказал ей то, что сообщила Лидия.

– А теперь скажи мне честно, есть ли в этом, по-твоему, хоть малейший смысл? – закончив, растерянно спросил он.

– Нет, – однозначно ответила Джоанна. – Какая-то неправдоподобная чушь. Что она могла делать, чтобы заработать деньги? Почему оказалась во Франции и оставалась там все это время, если ее родным языком является английский, причем произношение однозначно свидетельствует о ее высоком общественном положении? Неужели она не пыталась искать свою семью? Уверена, что Лидия должна была думать о том, что родственники ее ищут.

– Любой человек, обладающий элементарной логикой, задастся такими же вопросами и придет каким же выводам. Но у Лидии с логикой всегда было напряженно. Она рассказывает, что чувствовала себя, будто потерянный кем-то багаж, – сказал Гай. – Только Лидия может думать, что этого достаточно.

– Что? Постой-ка!.. – воскликнула Джоанна. – Эта фраза заслуживает внимания. Сдается мне, что Лидия не сама ее придумала. – Она ненадолго смолкла, напрягая память, чтобы вспомнить, откуда знает это выражение. И ей удалось. – Уверена, что это из одного ее любимого романа, который я читала ей однажды, когда она лежала с сильной простудой. Вспоминаю, что ее чем-то очень тронула эта фраза, и она даже зачем-то заучила ее.

– Все понятно, – раздраженно сказал Гай.

– Может быть. Но послушай меня. Это была история о дурехе, на которую напали и стукнули по голове разбойники, или что-то в этом роде. Главное, что стукнули так сильно, что она забыла свое имя, но при этом, по какой-то идиотской причине, оказалась во Франции. Там ее и спасли два не менее придурковатых француза. А ровно через год память неожиданно вернулась к мисс Потерянный багаж, и она приехала назад, в Англию, к своему обезумевшему от счастья жениху, герцогу, если не ошибаюсь, который все это время пребывал в беспрестанной тоске, думая, что она умерла. Вся деревня плакала от радости и аплодировала, когда они встретились на закате. И он увез ее в свой розовый сад, где они и прожили всю оставшуюся жизнь, не имеющую никакого отношения к реальности.