Франсин Риверс - Звуки Шофара

Полу польстила такая похвала, хоть он и попытался скрыть это.

— У меня в мыслях нет ничего, кроме служения Богу.

— Так и должно быть.

Салли принесла салат и стейк. И они еще долго сидели и говорили о церкви, о доме Атертонов, о том, что Стивен уже построил, и о той программе, которую Пол пытался воплотить в жизнь.

Стивен не перебивал пастора. Пол мечтал расширить Царство Божье, и эта мечта захватила Стивена. Ему было крайне необходимо чувствовать себя постоянно занятым. Чтобы построить дом или административное здание, требовалось примерно полгода. Всего лишь шесть месяцев… Если все оставшееся время посвятить возведению церкви, то можно будет отдать себя этой работе целиком. Этот грандиозный проект потребует много времени, сил, новых идей. Какая уникальная возможность спроектировать и построить храм! Каким величественным он будет!

Чем больше Декер слушал Пола, тем больше ему хотелось принять участие в том, что происходило в церкви. Выходцы из разных социальных групп, теперь они были объединены одним стремлением: построить то, что будет жить в веках.

Юнис до предела была измотана подготовкой к Рождеству. Она не была уверена, что сможет выдержать такое сильное напряжение до новогодних торжеств. Репетиции ее третьей кантаты шли неплохо, но без обычных перебранок между исполнителями не обходилось. По мере приближения праздника напряжение нарастало.

Юнис постоянно приходилось напоминать некоторым участникам, что создание костюмов — это тяжелый труд. Она призывала их быть терпеливыми и снисходительными к двум достойным авторам рождественских костюмов. Просила быть благодарными и перестать жаловаться на неудобства. Их выступление не должно быть похоже на бродвейские мюзиклы. Все пришедшие на торжество должны будут понять истинное значение Рождества — дня, когда родился Сын Божий, Иисус Христос. Однако три участницы на протяжении всех репетиций ворчали и выражали свое недовольство костюмами ангелов. Но то, что они предлагали, скорее подошло бы для карнавального шествия.

К счастью, репетиция закончилась. У Юнис раскалывалась голова, ломило все тело. Как только последний участник покинул помещение, Юнис погасила свет, закрыла репетиционный зал и вошла в алтарную часть церкви. Она упала на колени и начала молиться. Но ее обращение к Богу было мало похоже на молитву. Неужели она обратилась к Господу, чтобы жаловаться на тех, кто постоянно ворчит?

О, мой Бог! Раньше я так любила Рождество. Когда я была маленькой, мы с друзьями пели рождественские гимны с искренней радостью. Никого не волновало, что наши платья были куплены в дешевых магазинах. Нас слушали с восторгом. Однажды меня даже пригласили в дом, чтобы угостить горячим какао и домашним печеньем.

Юнис тихонько запела: «Послушайте, ангелы песню поют и славят рожденного Христа…»

Она пропела гимн, который через два дня будет петь хор, если, конечно, три участницы не покинут его. Им не нравится, как сидят их костюмы, их не устраивает размер крыльев и количество блесток на них! «Мы хотим быть неотразимыми!» Неужели они не понимают, что рождественские гимны не об их красоте и не о том, как они смотрятся на сцене! Они будут петь о величии Бога и Его любви к людям. А получается, что участниц хора беспокоит все что угодно, но только не простота и красота праздника Рождества Христова. Вместо представления, свидетельстующего об их любви к Богу, может получиться голливудская штамповка.

Прости меня, Господи, пожалуйста. Ты знаешь, как велико мое желание прославить Тебя, но, видимо, у меня это не выйдет. Я хочу любить этих женщин. Хочу их любить, как Ты любишь меня. Помоги мне.

Она еще какое‑то время провела в молитвах, потом прошла в кабинет пастора и позвонила домой. Возможно, Пол захочет помочь Тимми принять ванну.

— Где ты находишься? — Его голос прозвучал недовольно.

— Я еще в церкви. У меня была…

— Уже слишком поздно. Нужно купать Тимми.

— Я надеялась, ты это сделаешь. Ванну наполнить нетрудно. — Она попробовала свести все к шутке.

— У меня нет времени, чтобы играть с ним… или с тобой. У меня много работы.

Она хотела объяснить ему, что переутомилась во время репетиции, преодолевая упрямство трех непокорных участниц, которые были непозволительно грубы с ней. Ей необходимо восстановить силы в молитве и беседе с Богом.

— Пол, разве мне нельзя побыть здесь еще немного?

Но он уже повесил трубку.

Уязвленная и рассерженная, она вышла из церкви, закрыла дверь и направилась домой. Дома царила тишина. Пол сидел в кресле, а вокруг него были разложены книги и документы.

— Где Тимми?

— Отправил его в кровать.

—Ты же сказал, что ему нужно принять ванну.

— Я ему сказал, что утром ты приготовишь ему ванну.

— Но утром он идет в школу.

— Пусть встанет раньше, примет ванну, а потом ты отведешь его в школу. — По его глазам было видно, что он раздражен.

Она отложила папку для нот в сторону и спросила:

— Что случилось?

— Ты слишком его балуешь.

Его голос прозвучал довольно громко, и Тимми мог услышать. Неужели Пол не понимает, как он жесток и как его слова оскорбительны?

— Пол!

Он захлопнул книгу.

— Юнис! Парню восемь лет, а с ним нянчатся как с младенцем. Он хочет смотреть видео. Он хочет послушать сказку. Он хочет мыться. Он хочет, хочет, хочет…

— Он хочет, чтобы у него был отец.

— Не говори глупости! Я и так провожу с ним время.

— Пяти минут недостаточно, Пол. И тебе это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было.

Юнис заметила, как Пол резко изменился в лице. Она намекнула на его собственного отца, а эти намеки были для Пола как красная тряпка для быка.

— Я помогаю Тиму с уроками.

Только он забыл, что вчера прозанимался с сыном буквально пять минут, а потом отправил его к ней на кухню.

— В субботу играл с ним в бейсбол.

Да, но только десять минут, пока не прозвучал сигнал пейджера.

— Я брал его с собой в «Закусочную Чарли».

Но через час отправил его домой, потому что получил неожиданное приглашение от Джеральда Боэма сыграть в гольф в местном клубе.

— Ему будет мало, даже если я буду проводить с ним целые дни напролет. Мне никак не удается вбить ему в голову, что у меня есть обязанности.

— Не надо кричать.

Каждое слово больно ранило ее сердце. И Тимми может услышать через тонкую стенку все, что говорит про него отец. Она смотрела, как муж собирает свои бумаги.

— Ты куда?

— В свой кабинет. Туда, где я смогу поработать спокойно. Он нервно запихнул документы в свой портфель.

— Но сейчас половина десятого, Пол.

Он прошел в прихожую, где висело его пальто.

— Кто‑то из нас должен работать, чтобы кормить семью, — бросил он, надевая пальто.

Юнис сжала кулаки, когда Пол вышел на улицу, и тихо закрыла за ним дверь, все еще надеясь, что он одумается и вернется. Но он не вернулся. Тогда она зажгла ночник.

Войдя в комнату Тимми, она услышала, как он всхлипывает. Не зажигая свет, Юнис села к нему на край кровати.

— Папа любит тебя, Тимми.

— Нет, не любит.

— Очень любит. Просто у него много работы.

Везде надо успеть. Церковь нуждается в нем. У него есть приоритеты. К сожалению, Тимми в этом списке не на первом месте. И она тоже. На первом плане переговоры со старейшинами, встречи с диаконами, беседы с прихожанами.

— Сейчас ему очень тяжело, потому что…

Мальчик развернулся и кинулся к ней в объятья. Юнис крепко обняла его и нежно погладила по голове. Она сама еле сдерживала слезы.

— Сейчас все готовятся к Рождеству, всем нужен твой папа. И он обязан делать свое дело. Это его долг.

— А в Рождество он будет с нами?

— Мы будем все вместе на службе и в канун, и в само Рождество.

Если какая‑нибудь семья не вызовет его по срочному делу. Потому что в прошлом году Пола вызвали именно в тот момент, когда праздничное блюдо уже стояло на столе. Она и Тимми поужинали вдвоем. Потом позвонила бабушка поздравить с Рождеством. Прождав час, Юнис позволила Тимми распаковать подарок, и в одиннадцать часов он пошел спать. Пол вернулся заполночь. На следующий день он поздно встал и не смог уделить внимание сыну.

Но, правда, он нашел время, чтобы подготовиться к вечернему богослужению.

Неужели в этом году все повторится?

— Ты прочитал молитву, сынок? Тимми кивнул, не отрываясь от ее плеча.

Они стали молиться вместе, благодарили Бога за Его любовь и милость, за хлеб и заботу, за Сына Его, Иисуса Христа. Тимми просил Бога благословить его маму и сделать так, чтобы ее кантата имела успех. Он молился за Сэмюеля и Абигайль. За бабушку и дедушку. За своих друзей, за учителей. За всех людей на земле.

— Аминь!

— И за папу, — мягко подсказала Юнис. — Благослови его, Господи!

Шмыгнув носом и вытерев слезы рукавом, Тимми отвернулся. Прижал к себе плюшевого медведя. Свет ночника из коридора проникал в комнату, и она увидела, как вздрагивают его плечи. Он снова заплакал, уткнувшись в игрушку, пытаясь сдержать слезы и заглушить рыдания. Ее сердце не выдержало.

— Я люблю тебя, Тимми. И папа любит тебя.

Она дотронулась до его волос. Мягкие, цвета мокрого песка, совсем как у Пола.

Тимми весь сжался и плотнее закутался в одеяло. У Юнис перехватило дыхание, ее бросило в жар. Она наклонилась к сыну и поцеловала его.

— Ты мое сокровище. Я очень люблю тебя. Ты для нас с папой подарок Божий.

Поцеловала еще раз, погладила по голове, встала, поправила одеяло, чтобы он не замерз, и тихо вышла.

Сидя в гостиной, Юнис плакала, закрыв лицо руками. У Пола больше сострадания к непокорным членам его церкви, чем к собственному сыну. Пол не находит сострадания и к ней. Сколько раз она обращалась к нему за помощью, чтобы утихомирить сплетниц и любительниц поворчать, а он на ходу упрекал ее. Настаивал на том, что их надо выслушивать и приспосабливаться к ним. Главное, чтобы все прихожане были довольны его проповедями. А Юнис могла бы быть и повежливее с такими важными для церкви особами — женами старейшин. Неужели для особых людей существуют особые правила? Тогда почему Пол говорит ей о снисхождении к ним, а сам не может уступить своему единственному сыну? А может, он и не слушает ее? Если бы он слушал, он понял бы, что Тимми своим поведением безнадежно пытается привлечь к себе внимание отца. Даже негативное внимание лучше, чем его полное отсутствие. Пол легко меняет свое расписание, если ему неожиданно назначают деловую встречу или приглашают в гольф–клуб. Но ради нее или сына он никогда не откажется от запланированных дел.

Юнис, сделай то, Юнис, сделай это.

Пол только приказывает ей: организуй хор, сочини кантату на Рождество, сочини кантату на Пасху. И даже если она выполняет его указания, это не значит, что она одна должна отвечать за полученный результат. А у него вечно не хватает времени, чтобы помочь ей, потому что всегда кто‑то где‑то его ждет.

Разумеется, он занят возрождением Сентервилльской христианской церкви, но в сердце Юнис закрались сомнения. Пол с такой скоростью разрушает все старое и создает новое, что возникает вопрос, когда он успевает получать Божье благословление на это.

Тем не менее ему все удается, и церковь процветает. Любую свою удачу Пол расценивал как знак Божьего расположения и помощи. Ведь именно Божью волю он исполняет. Сентервилльская христианская церковь настолько разрослась, что Юнис терялась среди ее прихожан. По воскресеньям Пол проводил уже два богослужения, и старейшины поддержали его идею расширения штата. Рита Уилсон, работавшая офис–менеджером, дала согласие на ведение секретарской работы за минимальную плату. В прошлом месяце она спасла Пола от великого множества телефонных звонков и сэкономила ему уйму часов работы с документами.

Раньше Юнис надеялась, что у Пола появится время, чтобы проводить его с семьей, писать пособия по изучению Библии, как он это делал на старших курсах университета.

Но вместо этого Пол все дни посвящал встречам. «Единственный способ завоевать расположение людей — это дать им понять, что я за человек и что я значу». Так он стал популярен и уважаем. В беседах с мэром города Пол часто цитировал Писание, иллюстрируя Божье учение яркими примерами из жизни. Он объяснял, что хочет привлечь новых прихожан, делая упор на современную трактовку Библии, а не повторяя старые доктрины. Пол перестал проводить по средам вечерние занятия по изучению Библии, так как в середине рабочей недели в церковь приходило слишком мало народа.

Часы пробили одиннадцать.

Юнис вдруг стало стыдно, что она столько времени провела, жалуясь и перебирая все недостатки своего мужа, и ни разу не вспомнила о своих собственных.