* * *

— Папа, — рыдала Юнис. — Папа…

Что же мне делать?

— Мисс?

Рядом с ней стоял человек с лопатой. Испуганная Юнис вскочила на ноги и вытерла слезы. Незнакомец был чуть старше ее, одет в заляпанные джинсы и шерстяную клетчатую рубаху, его ботинки были перепачканы землей. Гробокопатель? Землекоп? Он был явно взволнован.

— Могу я чем‑нибудь помочь вам?

Юнис от смущения принялась стряхивать с одежды траву.

— Просто я… — Просто что? Разговаривала с умершими родителями? Она с тревогой глянула на его лопату. Она не знала, кто этот человек и представляет ли он опасность для нее.

Он отложил лопату в сторону.

— Может, хотите рассказать? — Он смотрел на нее с такой добротой, так ласково.

— Мой муж… — начала Юнис, глядя в сторону. Мужчина сел на траву, словно ему вовсе некуда было спешить. Его присутствие успокаивало Юнис. Он выглядел буднично, просто человек, решивший немного отдохнуть от той работы, которую выполнял. И Юнис все ему рассказала.

— А теперь я не знаю, должна ли вернуться к нему. Видите ли, он пастор.

Мужчина молчал.

Юнис посмотрела ему в глаза.

— И дело не только в его неверности.

— Естественно.

Она провела рукой по траве, росшей на могилах родителей.

— Мой отец тоже был пастором. И очень хорошим.

— А что посоветовал бы вам отец?

— Простить. — Юнис грустно улыбнулась сквозь слезы. — Все было бы проще, если бы муж раскаялся. — Улыбка исчезла с ее лица.

— А те, стоявшие у креста, разве раскаялись?

Юнис наклонила голову, она подумала о тех муках, которые принял Иисус. И те страдания, что испытывает она, — лишь капля в море горечи, которую пришлось испить Иисусу в день Его распятия.

— Пусть вас поддерживает сила Господа, Юнис.

— Умом я все понимаю. Но мое сердце… даже если бы Пол раскаялся, не знаю, смогла бы я снова ему доверять. А если я ему не доверяю, что я ему за жена? Все равно, как раньше, уже не будет.

— Вы думаете от него уйти?

— Возможно. Во всяком случае, я избавлюсь от боли. Он ласково улыбнулся:

— От нее не избавишься. Она появляется, как только мы приходим в этот мир, и остается до конца.

— Не представляю, какое может быть у нас будущее после того, что он сделал.

— Довольно для каждого дня своей заботы[78]. Подумаете о завтрашнем дне, когда он наступит.

— Я хочу убежать от всего этого и никогда не вспоминать.

— Это будет с вами везде и всегда.

Юнис и сама это знала. Она убежала на другой конец страны, а боль нисколько не уменьшилась.

— Что же посоветуете вы?

Его взгляд исполнился сочувствия.

— Полагайтесь на Господа. Делайте то, что считаете правильным. И успокойтесь. — Он поднялся с земли, подобрал свою лопату и ушел.

Успокоиться, — подумала она. — Найти покой в Нем. Мне нужно остановиться, прекратить бежать. Я не могу доверять своему мужу, свекрови, друзьям, но я могу доверять Господу. И я верю, что и сейчас Он трудится. Я знаю, что Христос, чтобы исполнить Свой великий замысел, всю эту боль обратит во благо.

Когда‑нибудь.

А пока нужно найти где поесть и переночевать.

* * *

Один во внутреннем дворике, Сэмюель продолжал возносить молитвы Богу. Как долго, Господи, мне носить в себе эту горечь? Я исполнял Твою волю семьдесят с лишним лет, я знаю, чего Ты хочешь, но я знаю людей. Чтобы Пол остановился и прислушался, должны раздаться звуки шофара. Господи, прошу Тебя, заставь его понять, что он причиняет боль. Призови его к ответу. Измени его, Господи, так, чтобы он не смог вернуться к себе прежнему и чтобы благодаря этой перемене люди увидели свет истины.

* * *

Пол вскрикнул от боли, когда ему на правую ногу вылился горячий кофе. Он надавил на педаль тормоза, схватил руль двумя руками и резко повернул, чтобы объехать кролика, который несся прямо под колеса его машины. Гудки автомобилей буквально оглушили его. Пол услышал визг тормозов, его машину сильно занесло. В испуге он попытался выправить ее и закричал, увидев, как в него едва не врезался грузовик.

Со всех сторон протяжно и громко гудели автомобили. Он же чуть не погиб! Он чуть не погиб!

* * *

Я не понимаю, Господи, — молился Сэмюель, — как я мог так сильно ошибиться в человеке? Я считал, что исполняю Твою волю, приглашая Пола Хадсона в Сентервилльскую христианскую церковь. Но я же видел, как он набросился на Твоих овец, словно волк, сбивая их с правильного пути, учил их лжи, давал необоснованную надежду. Или он все‑таки заблудшая овца? О, Господи, я уже ничего не понимаю. Как бы я хотел, чтобы глас Твой прозвучал подобно древнему шофару, чтобы я услышал его и понял, чего же Ты хочешь от меня.

Ты знаешь, чего Я хочу.

По щекам Сэмюеля покатились слезы.

* * *

Пол съехал с дороги, остановил машину, подняв облако пыли. Сердце его так сильно колотилось, словно хотело выскочить из груди. Он крепко сжимал руками руль и весь дрожал. Наконец, Пол сумел восстановить дыхание, перевел рычаг переключения передач в позицию «парковка» и положил голову на руль.

Кто‑то постучал в окно.

— Эй! Все в порядке?

Нет, конечно, не в порядке. Все было плохо. Пол поднял руку и кивнул, не глядя на подошедшего человека.

— Нужен эвакуатор?

Сколько же людей пострадали из‑за его попытки не сбить кролика?

Пол нажал кнопку и приоткрыл окно, чтобы спросить, не пострадал ли кто‑нибудь.

— Вроде бы никто. — Мужчина оглянулся. — Но все машины остановились. Мой грузовик перекрыл дорогу. Мне лучше пойти. Уверен, что с тобой все в порядке? Я могу вызвать скорую.

— Нет–нет, все хорошо.

— Тебя, парень, Бог бережет, это точно. Еще доля секунды, и я бы врезался прицепом прямо тебе в лоб. Чего ты вдруг так резко повернул?

— Инстинктивно, наверное. Кажется, кролик перебегал дорогу. Водитель грузовика сказал ему пару ласковых и побежал к своей машине. Он распахнул дверцу, вскочил внутрь и включил мотор. Раздался гудок. Ужасно грохоча, грузовик проехал мимо Пола, развернулся и выехал на шоссе, направляясь на север. Еще с десяток автомобилей проехали мимо. Водитель каждого замедлял ход, чтобы внимательно посмотреть на Пола.

Пол был потрясен происшедшим, ехать дальше он не мог. Поэтому он просто сидел и ждал, пока его сердцебиение придет в норму. Свадебная фотография валялась на полу под сидением. Сквозь разбитое стекло на него смотрела Юнис — с восхищением и доверием. И тут его словно в живот ударили — он вдруг понял, что с ней сделал, что сделал со своим браком.

О, Господи…

Он чуть не погиб, чтобы не раздавить кролика, но многие годы давил Юнис.

Полу вдруг стал понятен смысл всех слов, сказанных матерью. Я потерял ее. Я потерял мою Юнис.

Всю свою жизнь Пол хотел стать похожим на отца. И вот ему это удалось, только оказалось, что его земному отцу не стоило подражать, но понял он это слишком поздно. Да, он, точно как его отец, обманывал свою жену, обманывал Господа и Создателя, Иисуса Христа. Он научился ловко использовать церковь, чтобы тешить свою гордыню, чтобы строить собственную империю. Он служил тем же идолам, что и его отец: тщеславию и высокомерию. Да, он пожертвовал многим, очень многим, своими мечтами, честностью, нравственностью. То, что нужно было хранить, он отбросил. Так он поступил со старыми друзьями: Сэмюелем и Эбби Мейсон, Стивеном Декером, с десятками других, пока не отверг даже сына и жену. Или их он отринул первыми?

Они все пытались до него достучаться. Пытались предупредить. Но гордыня и самомнение не позволяли ему услышать их. Он же знал, что делал, как ему казалось. Он строил церковь. Он трудился для Господа. А это искупает все, разве нет?

О, Господь, о, Иисус…

Как он смеет даже произносить это имя?

* * *

Когда Пол приехал домой, на автоответчике его поджидало пятнадцать сообщений. Он молился, прослушивая их, но звонка от Юнис не дождался. Все звонки были связаны с церковными делами, включая напоминание о том, что ему не нужно беспокоиться о воскресенье. На это молитвенное собрание пригласили известного проповедника. Что ж, во всяком случае, это было кстати.

Последнее сообщение было от Шилы. «Мне кажется, это Рита попросила Юнис приехать в церковь». Она обозвала секретаршу грязным словом. «Если ты ее не уволишь — ты идиот. Я сожалею о том, что наговорила тебе тогда в кабинете. Думаю, ты понимаешь, что я здорово расстроилась. Я люблю тебя, но мы оба знаем, что все кончено. Я звоню из Палм–Спрингс. Роб собирается сюда заехать по пути из Флориды. Я ничего ему не сказала. И не собираюсь говорить. Мне показалось, что так мы сможем избежать крупных неприятностей. Полагаю, если слухи и поползут, они быстро утихнут, когда я приеду домой с шикарным загаром и под ручку с муженьком. Остается только уладить все с Юнис…»

Пол стер запись. «Уладить все с Юнис». Не этим ли он занимался последние десять лет? Он посмотрел на записи, расписание встреч, программы, разложенные на столе, дюжины аккуратных стопок. В учебном плане Пол прочитал: «Сила молитвы: как получить ответ от Бога»; «Как примириться со своим прошлым»; «Как повысить самооценку»; «Курс любви к ближнему»; «Йога: упражнения, побуждающие к медитации». Жена одного диакона устраивает вечера, на которых помогает снять стресс при помощи ароматерапии. У Пола от ужаса волосы встали дыбом. Основная проблема заключалась вовсе не в Шиле. Его измена жене — просто последний грех из длинной вереницы прегрешений, которые он совершал многие годы. Неожиданно Пол ощутил, как его придавил к земле этот страшный груз, он едва мог дышать.

Как же мне выпутаться из всего этого? Как вернуться на путь истины? О, Иисус, помоги мне! И как мне удалось так сильно отклониться от верного пути?

Кто же я теперь?

Пол обхватил голову руками и заплакал. Он вел себя хуже любого неверующего.

Он поднялся со стула и опустился на колени. Он не молился так со времен своей службы в Маунтин–Хай.

О, Господи, Боже мой, Иисус, Спаситель, будь милостив ко мне. Прости мне мои грехи, Иисус, пусть пролитая Тобой кровь снова очистит меня.

То, как человек думает о Боге, определяет его поступки. И кто это ему говорил? Юнис? Сэмюель? Мать? О, Господи, я согрешил против Тебя.

Пол пал ниц. Я творил то, что было злом в Твоих глазах, и при этом убеждал себя, что служу Тебе. Господи, будь милостив ко мне! Позволь мне снова с радостью слышать Слово Твое. Очисти меня от грехов. Дай мне новое сердце и новый разум, новый дух и твердую веру. Господи, не повергай меня во тьму, исцели мою душу. Он зарыдал. Позволь мне вновь стать чадом Твоим.

Он молился целый час, потом, наконец, поднялся на ноги, усталый и подавленный. Раньше, когда он молился, он чувствовал присутствие Господа. А сейчас только одиночество и заброшенность. Ему хотелось поговорить об этом с матерью, но она не желала его знать, пока он не исправит то, что натворил, пока не наладит отношения с Юнис.

Ему не хотелось думать о Юнис. Не хотелось думать о той боли, что он ей причинил, о том, как она сейчас себя чувствует. Зато он вспомнил Писание. Оно заполнило собой его мысли, вернуло назад и указало путь.

Господь не станет слушать его молитвы, пока он не искупит свою вину перед Юнис. Добродетельная жена — дар от Бога. И что же он сделал с этим даром? Пол уже попросил у Господа прощения, а Он всегда держит слово, Он верен. Но сейчас нужно найти жену и вымолить ее прощение.

Куда же она могла уехать? Были ли у нее деньги на еду и гостиницу? Он нахмурился, вспомнив, как отобрал у нее чемодан и ключи. Он вообразил, что этого достаточно, чтобы удержать ее в доме, заставить молчать. Неужели он думал, что она будет сидеть и ждать его возвращения? Она убежала. Мог ли он винить ее? Чего могла она ожидать от него, кроме объяснений и оправданий своего поведения? Мало того, он сделал ее козлом отпущения.

Были ли у нее деньги, кроме тех, что лежали в сумочке? На что она собиралась жить?

Она наверняка воспользовалась кредитной карточкой!

Пол вытащил бумажник и просмотрел свои кредитки. У него их было две, он использовал их, оплачивая ужины в ресторанах, новые костюмы и книги. У Юнис была своя кредитная карточка. Какая? Он точно не знал. Она оплачивала их счета, кроме тех, которые он от нее скрывал. Пол прошел в спальню и открыл ящик ее письменного стола. Сверху аккуратной стопкой лежали счета, разложенные по датам. Он взял парочку и нашел номер телефона.

Понадобился почти целый час, чтобы выявить ее последние платы по кредитной карте. Авиабилет до Филадельфии. Аренда машины, бензин и мотель. Благодарю Тебя, Господи! О, Отец, защити ее!