* * *

Сэмюель повел Эбби в ресторан «У Денни» пообедать.

— Тимми вел себя замечательно.

Чуть ли не пятнадцать минут она расхваливала малыша, а потом спросила о Поле и Юнис.

— Он ревностный служитель, она же играет на пианино и поет как ангел. — Сэмюель улыбнулся. — Это ты рассказала Мейбл о визите Юнис в приют для престарелых, не так ли?

В глазах Эбби мелькнул озорной огонек.

— Я знала, что это лучший способ донести до всех и каждого, какая она замечательная. А что скажешь о проповеди Пола?

— Он пытается воскресить мертвых.

— Молодец! — Эбби сделала глоток кофе, в который добавила сахар и сливки. — Ты ведь доволен, не так ли?

— Да.

— Что насчет остальных?

— Он их встряхнул.

— Нас всех надо слегка растрясти. И периодически повторять такую «встряску».

Сэмюель ухмыльнулся:

— Думаю, что теперь нас будут «встряхивать» не периодически, а постоянно.

* * *

Пол вернулся в небольшой кабинет пастора и оставшуюся часть дня провел, планируя расписание на неделю. Для начала включил компьютер, составил полный список членов общины во главе со старейшинами и вписал их адреса и телефоны. Добавил новые столбцы, чтобы отмечать последующие посещения церкви. Решил встретиться и пообщаться с каждым прихожанином индивидуально, чтобы понять, как лучше служить своей пастве. Но еще ему необходимо встречаться с людьми, которые пока не являлись членами их общины. Если церковь хочет выжить, ей нужен приток молодежи.

Пол начал составлять другой список.

Нужно позвонить в торговую палату и узнать, нет ли у них клуба для новоприбывших. А еще заглянуть в излюбленное местечко старшеклассников, познакомиться с владельцем заведения, поговорить с ребятами. На Мэйн–стрит можно пообщаться с хозяевами магазинов и других торговых учреждений. Он обязательно посетит собрание городского совета и узнает о происходящих в Сентервилле событиях. Ему необходимо влиться в жизнь города и донести до сознания жителей, что двери Сентервилльской христианской церкви широко открыты для каждого.

Пока Юнис не позвала Пола на обед в пять часов, он даже не вспомнил, что за весь день у него и росинки маковой во рту не было. Перед службой он слишком волновался, а в зале собраний его слегка подташнивало. Пол запер церковь и пошел домой.

На кухне столешница была сплошь заставлена посудой: горшками, пластиковыми контейнерами и мисками из термостойкого стекла. Гора еды, образовавшаяся за последние три дня, исчезла. Юнис заметила изумленное выражение на лице мужа и улыбнулась. Изящным движением руки она распахнула холодильник — полки ломились от продуктов, распределенных на порции для одной семьи и аккуратно уложенных в пакетики.

— Еще несколько недель мне не нужно будет ходить в магазин и готовить.

— В следующее воскресенье ты можешь оставить посуду в зале собраний и при выходе каждому предложить забрать свои тарелки.

Юнис закрыла холодильник.

— Лучше я сама занесу хозяевам их вещи. Так у меня появится возможность поближе познакомиться с членами нашей небольшой общины, а заодно похвалить моего мужа.

Пол сел за обеденный стол.

— У меня, оказывается, уже есть свой представитель по связям с общественностью.

Стол был застелен красивой скатертью, на нем стояла миниатюрная ваза с букетом роз, а рядом высокая красная свеча. Полу очень хотелось иметь соответствующее случаю более праздничное настроение. Но, как ни странно, ему казалось, будто он потерпел неудачу.

— Это твое первое воскресенье, Пол. — Юнис встала позади него, погладила его плечи и, склонившись к нему, поцеловала в щеку. — Людям нужно время, чтобы лучше узнать тебя, Пол, а не то, что ты собираешься сделать для церкви.

— А где Тимми?

— Спит. Я покормила его пораньше, искупала и уложила в кровать. — Она весело рассмеялась. — Эбби довела его до полного изнеможения. Благослови ее Господь.

Пол отодвинул стул от стола и посадил жену к себе на колени. Поцеловал ее долгим и крепким поцелуем. Какие сладкие у нее губы… Что бы он без нее делал?

— Собираюсь с завтрашнего дня начать навещать прихожан.

Юнис погладила его по затылку.

— Они полюбят тебя.

— Что‑то я не почувствовал ничего похожего сегодня.

— Они все еще грустят из‑за ухода Генри Портера, Пол. Но все они горят желанием ближе познакомиться с тобой. Задай им несколько вопросов, попроси рассказать о себе, своей жизни. Они удивят тебя, вот увидишь.

— По–моему, у тебя врожденные способности находить общий язык с людьми. Мне нужно брать у тебя уроки.

Юнис снова поцеловала его.

— Ты сам прекрасно умеешь ладить с людьми.

Они женаты пять лет, а она по–прежнему волнует его, как и на их первом свидании.

— Пока ты работал, звонила Эбби, сказала, что Сэмюель доволен проповедью, что, словом, ты угодил.

— Угодил.

Не угодить хотел он, а пробудить, взволновать, вывести из дремотного состояния, чтобы они поднялись со скамей и пошли в мир. Юнис снова потрепала его шевелюру.

— Сэмюель молился за возрождение этой церкви последние десять лет.

— Он сам тебе это сказал?

— Эбби рассказала мне сразу после того, как призналась, что у Сэмюеля появилась надежда после твоей сегодняшней проповеди.

Его беспокойство, кажется, стало понемногу утихать, пока Юнис нежно поглаживала его затылок и плечи. Вдруг она по–детски хихикнула и ласково прошептала Полу на ухо:

— Любимый, у тебя в животе урчит.

— Я не завтракал. В зале собраний тоже не удалось перекусить. Юнис встала и прямиком направилась к плите.

Пол последовал за ней.

— Умираю с голоду.

Пока она выкладывала большой кусок тушеной говядины на тарелку, он, улыбаясь, обнял ее за талию и поцеловал в изгиб шеи. Потом вдохнул запах ее тела, откровенно наслаждаясь им. В животе снова заурчало.

Юнис расхохоталась:

— По–моему, у тебя в желудке сидит целая стая голодных волков.

Она слегка толкнула Пола и поставила на стол две тарелки.

Потом достала из кармашка своего передника коробок спичек и зажгла свечу. Пол снова занял свое место за столом. Он не сводил глаз с жены, пока она выключала свет. Когда же Юнис села за стол, он продолжал пристально смотреть на нее. Брови Юнис чуть приподнялись в немом вопросе.

— Я люблю тебя, Юнис. Так сильно, до боли, что порой это даже пугает.

Глаза ее засияли и наполнились нежностью.

— Я тоже люблю тебя.

Она была нежной и мудрой, красивой и твердой в своей вере настолько, что порой внушала ему благоговейный ужас. Господи, никогда бы не подумал, что женюсь на ангеле. К горлу внезапно подступил комок от прилива безграничной благодарности.

Юнис подалась вперед, протянула ему руку.

— Тебе не один день пришлось ухаживать за мной, чтобы покорить мое сердце, Пол Хадсон. Чтобы покорить сердца этих людей, тоже понадобится время. Наберись терпения. Они полюбят тебя так же, как и я. Дай им время.

Он коснулся ее руки, поцеловал в ладонь и смиренно поблагодарил Бога за дарованную ему благодать.

3.

В 6.30 утра Стивен Декер вошел в «Закусочную Чарли» и присел у стойки вместе с остальными ранними завсегдатаями. Только он положил свой номер «Уолл–стрит джорнал» на стойку, как официантка отошла от кухонного окошка с двумя большими тарелками в руках. Она внимательно посмотрела на Стивена, улыбнулась ему и занялась двумя посетителями, сидевшими неподалеку от него. Поставила тарелку с омлетом перед мужчиной в заляпанной маслом спецовке, а яйца «Бенедикт» перед человеком в форме почтового служащего. Плавно развернулась, сняла кофейник с горячей подставки и долила кофе в их чашки, потом, прихватив еще одну чашку, прошлась в обратную сторону вдоль стойки. Улыбнулась.

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

Женщина поставила чашку и до самых краев наполнила ее кофе.

— Сливки? Сахар?

— Спасибо, черный вполне устроит.

— По–моему, раньше я вас не видела. Уверена, я бы запомнила. Стивен поднес чашку ко рту, улыбнулся прямо над ее краем и с наслаждением сделал глоток обжигающего напитка.

— Кстати, меня зовут Салли Уэнтворт. А вас?

— Стивен Декер.

Она посмотрела на газету, затем перевела взгляд на его спецовку. Стивену стало интересно, неужели она пытается догадаться, кто он и чем занимается.

— Вам когда‑нибудь говорили, что вы похожи на Тома Селлека[13]?

— Пару раз, — Стивен улыбнулся. — Тот постарше. Женщина рассмеялась:

— По–моему, все мы рано или поздно станем старше. Чем вы занимаетесь?

— Строительством.

— Вы плотник?

— В том числе.

— Вы не очень‑то разговорчивы, как я посмотрю, верно?

Повар дважды дернул колокольчик:

— Эй, Салли, хватит приставать к клиентам. Блины и омлет «Денвер» готовы.

— В один прекрасный день я отберу у тебя этот колокольчик, Чарли!

Она снова посмотрела на Стивена и тряхнула головой в сторону повара:

— Мой муж.

— Ну‑ка, одна нога тут, другая там! — грозно прикрикнул Чарли.

— Ладно, иду уже.

Смеясь, она вернула кофейник на подставку и взяла две тарелки. Вышла из‑за стойки, отнесла заказ немолодой паре, которая сидела у окна. Стивен услышал, как Салли непринужденно заворковала с клиентами. Очевидно, они были постоянными посетителями, поскольку она передала привет их дочери и поинтересовалась, как обстоят дела у внуков, называя их по именам.

— Эй, вы, там у стойки! — Чарли обратился к Стивену. — Если Салли задает много вопросов, просто скажите, чтобы она занималась своими делами!

Стивен рассмеялся:

— Тут у вас, как я погляжу, обстановка прямо как дома.

Салли проплыла снова за стойку.

— Мы всегда обращаемся с нашими клиентами как с родными, стараемся создать семейную атмосферу. — Она достала из кармана своего передника блокнот, а из пучка золотистых волос — карандаш. — Так, а теперь, что бы вы хотели, чтобы Чарли приготовил вам на завтрак? Что‑то легкое, ни то ни се или посытнее, с пряностями?

— Глазунью из трех яиц, поджаренный картофель и стейк с кровью.

— Правильно. Один раз живем. Нужно получать удовольствие, даже поглощая холестерин. — Женщина крикнула через плечо: — Один полный завтрак, Чарли! И пошевеливайся! Этот мужчина очень голоден! — Салли подмигнула Стивену: — Пока ждете, не хотите промочить горло апельсиновым соком?

— Да. Почему бы нет?

После этого Салли оставила его и заговорила с почтовым служащим и автомехаником.

Стивен развернул газету и принялся читать в ожидании завтрака. На какое‑то время он полностью выпал из жизни. Шесть месяцев в реабилитационном центре кого угодно выбьют из колеи. Вышел он оттуда всего шесть недель назад. Приходилось вести себя очень осторожно, чтобы оставаться сухим в этом непросыхающем мире. Больше полугода назад Стивен принял осознанное решение — оставить дела и восстановить здоровье. Вполне здравый и разумный шаг.

К сожалению, он слишком долго тянул с принятием этого решения, так что на отношения с женой его поступок существенно не повлиял. Через день после того, как Стивен уехал в реабилитационный центр, его жена Кэтрин закрыла все их банковские счета и вычеркнула его из своей жизни, прихватив с собой их пятилетнюю дочь Бриттани. В тот день, когда Стивен позвонил домой и обнаружил, что телефон отключен, он понял, что значит бороться с искушением. Ему тогда потребовалась вся его воля, чтобы остаться в центре и продолжить лечение, а не броситься упаковывать вещи, чтобы вернуться в пустой дом с бутылкой виски.

Декер немного успокоился, когда его друг все разузнал и сообщил, что Кэтрин переехала в Сакраменто и сняла квартиру поблизости от брокерской конторы, в которую устроилась на работу. Но когда через месяц пребывания в центре Стивен получил бракоразводные документы, ему снова пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не сорваться. Вернулось непреодолимое желание пойти по протоптанной дорожке. Снова напиться и спрятаться от острой боли, которая непременно возвращалась с удвоенной силой на следующее утро. К счастью, Стивен понял, что это не решит проблему.

— Между нами непримиримые противоречия, — заявила Кэтрин. Несколько недель Стивен буквально сходил с ума от злобы и гнева, обвинял жену во всех грехах, подыскивал разумное объяснение и оправдание своему поведению на протяжении последних лет. Но на этот раз легче не становилось. Наставник Декера, Рик, не позволил ему долго оставаться в таком состоянии, да и программа лечения предполагала честность с самим собой. Стивену не нравилось то, что он видел в зеркале. Рик заявил ему со всей прямотой:

— Если ты бросишь пить ради жены и дочери, ты потерпишь неудачу. Ты должен сделать это ради себя.

Стивен прислушался к совету. Ведь он и раньше пытался справиться с этой напастью, только все заканчивалось очередным запоем. И сейчас он знал, что если снова возьмется за старое, то будет уже безостановочно пить до самой смерти. Поэтому он решил последовать за Иисусом Христом и начать жить заботами и радостями одного дня. «Жить» — главный постулат программы. Стивен должен был принять жизнь такой, какой она была, а это значило примириться с самим собой и позволить Кэтрин поступать по–своему. Он должен был освободиться от горечи и негодования, которые порой угрожающе переполняли его. Стивену было необходимо перестать винить Кэтрин в своем пьянстве, а также перестать быть козлом отпущения во всех ее проблемах.