Лина Мур - 50 и Один Шаг Ближе

– У меня плавающий график, – пожимает он плечами.

На меня обрушивается ледяная вода, мне смешно, что Люк настолько глуп и не знает, что корпорации, вроде «W.H.» никогда не позволяют сотрудникам такой свободы действий. Там всё чётко, иначе бы они не были первыми в Канаде.

– Прости, мне надо отойти, – не смотря на него, я разворачиваюсь и иду, ища глазами Ника, чтобы самой услышать подтверждение моих догадок и спросить: зачем?

Образ злого и самовлюблённого чудовища, коим я видела Ника в лифте, никак не вяжется с тем, кто помогает незнакомому парню попасть в самую закрытую среду.

Брожу среди гостей, но не вижу того самого оттенка синевы в костюме. Мне необходимо увидеть его и понять.

Столько лиц и всё не то. Перед моими глазами мелькают улыбки, слышится смех, пока я мечусь по залам. От отчаяния готова захныкать или топнуть ногой, а лучше закричать и позвать его.

Выбегаю к входу, мои ноги уже дрожат от напряжения из-за высокой шпильки. Взгляд останавливается на синем пиджаке, и я только открываю рот, чтобы окликнуть его, как вижу, что рука Ника обнимает за талию какую-то девушку, которой он открывает дверь.

Мой запал тут же опускается до отметки ноль. Наблюдаю, как Ник уходит с этого праздника жизни с другой.

Он выполнил своё обещание, оставив меня, но при этом снова ворвался в мои мысли и ход событий моей жизни. Почему? Почему, чёрт возьми, он так поступил?

– Миша, – зовёт Люк, разочарованно вздыхаю и поворачиваюсь к нему.

– Прости, что-то я себя неважно чувствую. Ты не обидишься, если поеду домой? – Не даю ему даже возможности, чтобы он уговорил меня быть здесь хотя бы ещё минуту.

– Я поеду с тобой, – предлагает он.

– Нет, тебе лучше остаться, познакомься с работниками, укрепи связи, это для тебя хороший рывок, – убеждаю его.

– Ты права, – он задумчиво отвечает и кивает, слишком быстро соглашаясь со мной. И это обидно, ему просто всё равно.

– Тогда созвонимся и… хорошего вечера, мне очень понравилось тут, спасибо, – быстро говорю я и не ожидаю больше слов прощания, разворачиваюсь и иду к гардеробу.

Удивительно, как за один день можно возродиться и умереть. Удивительно, что один человек, тихо дотрагивается до меня, не применяя ни одного тактильного действия. Это и есть его забота?

– Мишель, – поднимаю голову, когда входит в мою спальню Лидия.

– Ты не спустилась на завтрак, – продолжает она. Захлопываю книгу, бросая её на одеяло, и глубоко вздыхаю.

– Поздно заснула. И настроение такое сонное, – отвечаю, поднимаясь с кровати, набрасываю на плечи халат, висящий на стуле.

– Это всё погода. Но твой отец просил поднять тебя и передать, что он будет ожидать тебя в машине через час. Вы с ним отправляетесь на обед, который организовала его фирма, – Лидия нервно отходит от меня, видимо, из-за того, как часто меняются на моём лице эмоции.

– Я не собираюсь никуда идти. Так и передай, – цежу, наступая на беззащитную домработницу.

– Я попыталась, Мишель, поговорить с ним, – успокаивающе произносит Лидия. Сжимаю губы от злости. – Точнее, хотела это сделать, но твои родители снова спорили. Он должен был идти с твоей матерью, а она накричала на него и уехала. Как обычно, но ему, как я поняла, необходимо сопровождение.

– Это их проблемы, – отвожу взгляд от просящих глаз женщины.

– Мишель, девочка моя, один обед. Твоему отцу и так сейчас нелегко, – Лидия хватает меня за плечи, а я кривлюсь на вспыхнувшую жалость к папе.

– Ладно, – бурчу, передёргивая плечами и сбрасывая её руки с себя.

– Молодец. Я пока приготовлю твою одежду, а ты спустись перекуси, – предлагает она, открывая мой шкаф.

Тяжело вздыхаю и выхожу из спальни, но направляюсь не в столовую, а в ванную комнату, которую мы делим с сестрой.

Мало мне мыслей, связанных с Ником, так ещё и проблемы в семье. Хотя это нормально. В последнее время мама не желает выходить с отцом на дневные мероприятия, только вечерние и более значимые, чем обычный обед в компании. И да, мне жаль папу, наверное, поэтому я так легко согласилась. Но ведь обещала себе, что никогда больше не буду посещать места, где собрано огромное скопление гнили.

Поднимая голову, смотрю на себя в зеркало и не вижу ничего. Эта ночь принесла странное ощущение внутри. Прокручивая в голове слова Райли, Люка, понимаю, что ошиблась в человеке лишь из-за своего страха увидеть иное. Признаться себе, насколько глупо поступаю, на самом деле принимая роль пешки, которую ненавижу. Сама себя превращаю в неё, когда Ник действительно честен и открыт. Я только обещаю себе внутри, а он так живёт. Обескуражена и восхищена теперь его стилем поведения и силой, которую он имеет, чтобы говорить. Для этого необходим был щелчок по носу, и его сделал Райли Вуд.

Открываю холодную воду и плещу себе в лицо. Запуталась. В себе заплутала и не могу найти выход. Для начала надо бы пережить этот день, а потом, возможно, придёт решение.

Возвращаясь в спальню, без интереса смотрю на приготовленную одежду, лежащую на постели. Переодеваюсь в тёмно-синий брючный костюм и белоснежную блузку. Собираю волосы в ракушку и наношу только крем для лица, всматриваясь в свою бледную кожу. Надеваю классические полуботинки на шпильке под цвет костюма, подхватываю заранее приготовленную Лидией сумочку, и выхожу из спальни.

– Мишель, улыбнись, – просит домработница, ожидающая меня у дверей. Выдавливаю улыбку и юркаю в пальто, прощаясь с ней.

Это первый раз за последние три года, когда отец добился своего и я поеду с ним. Обычно это оканчивалось скандалом, а сейчас же не знаю сама отчего подхожу к чёрному Мерседесу, открывая дверь и забираясь внутрь.

– Мишель, рад, что ты соизволила спуститься, – не отводя глаз от открытого ноутбука на его коленях, произносит он.

– И тебе доброго дня, папа, – усмехаюсь, отворачиваясь к окну. Машина едет по ещё сонным воскресным улицам Торонто, а в салоне слышится только о ценах на нефть, каких-то схемах и данных, которые требует отец, продолжая работать даже сейчас. Уже не помню, когда мы все вместе собирались на пикник или устраивали сами вечеринки. Возможно, последняя была в шесть или в пять лет, когда я ещё верила в брачные союзы.

Мы останавливаемся у закрытого загородного ресторана с площадкой для гольфа и выходим из машины.

– Спасибо, что пошла со мной, – папа предлагает мне руку и я, печально улыбаясь ему, кладу свою на его сгиб локтя.

– Ты знаешь, я не собираюсь…

– От тебя сегодня я этого не требую, – перебивая меня, подходит к дверям, которые нам распахивают.

– Это деловой обед, на который наша компания пригласила друзей, чтобы найти новые варианты как выбраться из ямы, – продолжает он, пока мы идём к гардеробной.

– Неужели, никаких знакомств и использования меня для этого? – Ехидно интересуюсь я, но ловлю усталый взгляд карих глаз и прикусываю язык. – Прости.

– Нет. Сегодня твоя мать должна была меня сопровождать, чтобы не потерять лицо перед партнёрами. Но для неё подруги намного важнее моего веса в компании, – помогает мне снять пальто и сам снимает куртку, отдавая всё гардеробщику и передавая мне номерок.

– Мы с тобой только войдём в центральный зал, а там я тебя оставлю. Побудь часок, перекуси, осмотрись, затем можешь отправляться домой, – кладёт руку мне на спину, подталкивая к шумному помещению, наполненному незнакомыми людьми.

– А ты? – Удивляюсь я.

– Буду работать. Для этого я здесь, – кивает мне и, разворачиваясь, идёт в сторону мужской компании, расположившейся в отдалённом углу.

Странно. Действительно, странное поведение отца, раньше он сразу же вёл меня знакомить с новыми потенциальными кавалерами, расписывал им мои качества, пока я кипела внутри от ярости. А сейчас же печаль. Давящая печаль и слабое раскаяние за то, что не понимала, насколько ему сложно.

Обхожу людей, даже не обращающих на меня внимания, занятых своими разговорами и знакомствами. А я тут лишняя, поэтому единственное свободное место, которое примечаю у бара, станет моим пристанищем.

– Добрый день, мисс. Что желаете? – Услужливо спрашивает бармен, когда я забираюсь на стул.

– Добрый. Чай… хотя нет, свежевыжатый апельсиновый сок, если есть, – отчего-то меняю предпочтения и улыбаюсь, вспоминая, что именно Ник выбирает этот напиток. Для меня же он всегда казался горьким и кислым.

Через несколько минут передо мной ставят бокал, и я смотрю на него, глубоко вздыхая.

– Интересное предпочтение, – рядом со мной раздаётся приветливый голос. Поворачиваю голову к нежданному собеседнику.

– Мистер Вуд, – удивлённо выдыхая, смотрю на улыбающегося мне мужчину.

– Можно просто Райли, Мишель. Воду без газа, – бросает официанту, поворачиваясь ко мне и облокачиваясь о барную стойку.

– Какими судьбами? – Интересуется он.

– Теми же, что и ты, – пожимаю плечами, отворачиваясь, беру бокал с соком.

– Вряд ли. Меня пригласили, чтобы заставить вложить деньги. От тебя же ждут иного, – усмехается он.

– А он… Ник тоже тут? – Тихо спрашиваю я, вторя своим мыслям.

– Нет. Он у родителей, как обычно, бывает по выходным. А ты ждёшь его? – Смех, которым он сопровождает ответ, приносит раздражение. Бросаю на него обозлённый взгляд и скатываюсь со стула, подхватывая бокал и сумочку.

– Всего доброго, Райли, – холодно произношу я и разворачиваюсь, уходя подальше от барной стойки, ища хоть где-нибудь другое место. Но ничего, все столики заняты, и остаётся только подойти к панорамному окну, за которым пустеет лужайка для гольфа.

– Ты вчера искала его после моих слов, – вновь мужской голос появляется рядом, и я поджимаю губы.

– У вас обоих в крови меня преследовать? – Поворачиваюсь к Райли, стоящему рядом.

– У тебя же в крови убегать. Зачем? – Спокойно произносит он. Только открываю рот, чтобы ответить ему грубо и отчитать, возможно, послать, как внутри что-то обрывается, и я только шумно вздыхаю.

– Не понимаю. Почему он так хотел, чтобы я пришла к нему? Почему так яро ходил за мной, а сейчас пропал? Что он хотел получить этим? – Отпиваю сок, ощущая всё тот же кислый привкус, что и раньше.

– На эти вопросы только он может ответить. Брось, Мишель, почему бы и тебе не разрешить себе получить ответы? Почему сама боишься этого и, уверен, продолжаешь ждать? – Делает шаг ближе ко мне и поворачивается к окну.

– Тебе какая разница? – Фыркаю я.

– Большая. Он мой друг, больше чем друг. И я первый раз слышу, чтобы кто-то его называл Ником, а не Николасом. И также впервые он попросил заказать цветы для вечернего ужина. Предполагаю, что для тебя.

– Врёшь. Мужчины, подобные вам, делают это с завидным постоянством, – усмехаюсь, бросая на Райли взгляд, но замечаю, что он серьёзен. Слишком серьёзен для обмана.

– Жаль, что ты так и не увидела, насколько мы, мужчины, бываем честны и можем тоже выказывать интерес. Хотя для некоторых он несвойственен, противоречит всему, что он делал раньше.

– Почему? Я не отличаюсь от большинства, Райли. Даже больше, я имею самую непримечательную внешность, – хмыкаю.

– Порой, Мишель, – поворачивается ко мне, забирая из моих рук бокал, который я, удивлённая такой фривольности, отпускаю, – люди находят друг в друге самые опасные собственные страхи. Именно они притягивают, потому что пока с ними не начать бороться, жизни не увидишь. Особенности психологии, которую ты изучаешь. Интерес оборачивается притяжением, который вызывает страх, граничащий с адреналином, рождающий новый виток судьбы. Приходит время встретиться с ними лицом к лицу. И, возможно, именно Николас для тебя тот самый человек, готовый излечить и стереть твои тайные опасения. А ты именно та, кто может помочь ему.

– Что? Не понимаю, о чём ты говоришь, – холодок пробегает по спине, пока я слушаю его. Райли, улыбаясь, поднимает бокал с соком.

– Мы перенимаем привычки тех, кто нам интересен, чтобы вкусить их жизнь. Непроизвольно сравниваем, потому что мир уже раскололся на «до» и «после». Только от тебя зависит, насколько ты храбра, чтобы сделать шаг туда, где тебя ожидает новое. Не упусти свою возможность, – мужчина кивает мне и уходит быстрым шагом, оставляя меня ещё более потерянную, чем раньше.

Поворачиваясь к окну, мутным взглядом смотрю вперёд. Я не знаю, готова ли сама к тому, что могу узнать о себе и о нём. Боюсь. И это не даёт мне решиться.

Воскресный вечер опускается на Торонто слишком быстро, температура падает до минуса одиннадцати, изо рта вырывается густой белый пар. Но я не ощущаю ничего, стоя на перекрёстке «BaySt.» и «YorkvilleAve». Передо мной возвышается пятидесятипятиэтажное здание комплекса «FourSeasons». Я несколько раз перечитываю адрес, и мои глаза округляются с каждым разом всё больше и больше.

Да кто же вы такой, Николас Холд?