Я слышала… да эта сенсация гудела в новостях и интернету по всему миру, когда неизвестный приобрёл пентхаус на самом последнем этаже этого комплекса и сумма, которую он отдал, это двадцать восемь миллионов долларов. Его имя тщательно скрывается и по сей день.

А я держу в руках белый лист с этим самым адресом и с паролем от лифта. Не могу поверить, что владелец девятисот квадратных метров это Ник.

Глубоко вздохнув, не давая себе вновь бежать, прохожу сквозь открытые ворота и двигаюсь в сторону главного корпуса. Первые несколько этажей занимает гостиница, а выше уже квартиры, которые раскуплены до единой. Я помню, что папа хотел приобрести здесь жилье, но цены были невероятно высокими даже для нас.

Вхожу в ярко освещённый тихий холл гостиницы и приближаюсь к трём лифтам: два из них были предназначены для обычных обывателей, последний «личный» способ передвижения для пяти верхних этажей. Нажимаю на кнопку, и лифт сразу же распахивает передо мной двери. Сделав ещё один глубокий вздох, делаю шаг в блестящее пространство и нажимаю на нужный этаж, тут же пищит прибор, требующий или карточку, или введение пароля. Мои пальцы видимо дрожат, пока я ввожу нужные цифры. Огонёк с красного меняется на зелёный, и капкан закрывается.

Если его нет дома? Если он просто выставит меня и даже не позволит спросить волнующий меня весь день вопрос? Переживу? Нет, ещё одна губительная черта моего характера – всегда получать ответы на свои вопросы, чего бы мне это ни стоило. Я упрямая до жути и желаю знать причины, побуждающие людей совершать те или иные поступки, а особенно, когда дело касается моей жизни. Устала бояться ответов, даже если это будет крахом, должна заполучить их. Иначе меня никогда не отпустят мысли, которые и так не дают дышать.

Сильнее сжимаю руками лист, что он разрывается, и я кладу его в пальто для большей сохранности. Дыхание нарушается из-за нервозного состояния, пока медленное движение лифта, сводящее желудок до тошноты, прекратится.

Тихий писк раздаётся вокруг и передо мной открывается тёмное пространство, где вдалеке едва виднеется приглушённый свет. Я не убегаю, должна узнать всё раз и навсегда, чтобы меня это ощущение тревоги и неоднозначности отпустило, и я смогла решить, как мне быть дальше.

Сделав шаг вперёд, слышу, как двери позади меня закрываются, и остаюсь одна. Где-то раздаются торопливые шаги, и из темноты ко мне выходит молодая женщина с пшеничными волосами, собранными в тугую косу. Она удивлённо и шокировано осматривает меня, а я её. Её симпатичное лицо со светлыми глазами искажает несколько гримас: непонимания, недовольства, а затем воинственная решимость выставить меня вон.

Кто это? Девушка? Жена? Любовница? Владелица этого места? Ведь на ней спортивный костюм и выглядит она по-домашнему мило.

– Прошу прощения, что ты тут, вообще, делаешь? Какая наглость! Как тебе удалось войти сюда? Как тебя пропустили? Откуда у тебя пароль? – Довольно грубо произносит она низким и слегка сиплым голосом. Такое обращение приводит меня в раздражение, и знакомые нотки моего происхождения дают о себе знать.

– Для начала, добрый вечер, – холодно говорю. – Мне нужен мистер Холд. Хочу его видеть. Он дома?

– Мистер Холд? – Переспрашивает она, немного прочистив горло, и я уверенно киваю.

– Прошу покинуть эту квартиру. Я не знаю, кто ты, но мистер Холд никого не ожидает и будет зол, если…

– Так, – резко перебиваю её обвиняющую и сквозящую отвращением ко мне речь, гордо вскидывая подбородок. – Во-первых, ко мне на вы, я не прислуга, в отличие от вас. Во-вторых, принимайтесь за свои прямые обязанности и передайте мистеру Холду, что я хочу с ним поговорить и это срочно. В-третьих, не надо смотреть на меня так, потому что я могу за это сильно врезать.

Она раскрывает рот от моего грозного обращения и тут же опускает смиренно голову.

– Простите… конечно, сейчас я его позову, Госпожа, только не говорите ему о моей реакции, – испуганно лепечет она.

Мне хочется хихикнуть от этого, но поджимаю губы, сохраняя строгость на лице, и только киваю.

– Пройдёмте, я вас оставлю в центральной гостиной, – она начинает улыбаться и её губы нервно дрожат. Девушка двигается туда, где было светлее, чем вокруг, а я за ней, осматривая тёмные стены, украшенные картинами.

Мы входим в огромную жилую комнату в шоколадных оттенках. И я догадываюсь, откуда доносился свет. Искусственный камин во всю длину стены на метровом расстоянии от пола приятно горит за стеклом, освещая немаленький обеденный стол и как, я думаю, за камином располагается кухня.

– Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить? – Услужливо предлагает она, указывая на длинный диван в том же оттенке цвета, что и глаза Ника. Я отрицательно мотаю головой. Она пятится назад, и как только отходит от меня на семь шагов, разворачивается и вылетает из помещения.

«Мда, странности в мире Ника продолжаются».

Я возвращаюсь к обзору и теперь разглядываю всё с нескрываемым восхищением. Панорамные окна от пола до потолка и передо мной открывается изумительный и пестрящий огнями вид. Это вызывает во мне улыбку, потому что внутри тут же представились фотографии, которые можно сделать отсюда. Да и, вообще, я любитель высоты и своего города. Я нехотя отрываюсь от окна и поворачиваюсь, чтобы оценить всю площадь. Дизайн сдержан и изыскан, но не лишён тепла и уюта, за счёт мягких цветов вокруг.

Моя рука проходится по приятной замшевой обивке дивана, и я останавливаюсь посередине гостиной. Вся мебель выдержана в одной цветовой гамме, стены окрашены в бежевые тона всех оттенков. Ничего лишнего, всё сделано для отдыха и вокруг чувствуется свобода и воздух. Погода в этом помещении с точностью повторяет мои представления об аромате Ника. Тепло и защищенность.

В конце гостиной располагается рояль, который вызывает во мне удивление. Ник играет? Или это только для придания лоска данному пентхаусу?

Перевожу взгляд на светящийся шкафчик с бутылками вина, виски, шампанского, и длинную барную стойку в противоположной стороне от рояля. Напротив дивана огромный телевизор без единого намёка на использование. Ни дисков, ни пульта, ничего. Вообще, теперь создавалось ощущение, что здесь никто не живёт, это некая студия для портфолио и не более. Но ведь я чувствую в каждой вещи этой комнаты самого хозяина.

До моих ушей доносится странный шум, я мотаю головой от своих мыслей и быстро шагаю к входу, останавливаясь недалеко от дивана, там, где меня оставила эта грубиянка. Глупый интерес к интерьеру исчезает мгновенно, и на смену приходит напряжение. Я смотрю в темноту, ожидая крика, грубого выставления за дверь, и сама готова ругаться, но то, что предстаёт передо мной, приводит в онемение, что кончики пальцев на ногах начинает покалывать.

На меня медленно, величественно и недружелюбно двигается огромная собака чёрного цвета, я замираю от страха на месте. Если не ошибаюсь, то это немецкий дог. Боже, я боюсь этих существ, они ведь животные и неимоверно опасны. Не хочу умирать сегодня.

– Мамочки, – пищу, делая шаг назад, из-за моего движения собака оскаливается и издаёт громкий лай.

Готовлюсь к тому, что она кинется на меня, вцепится в горло, и мысленно ищу варианты спасения, но ни она, ни я не двигаемся. Про себя судорожно вспоминаю все возможные молитвы, путая слова, но вариантов у меня нет, только надежда на чудо. По моей спине скатывается холодный пот, пока я с распахнутыми от страха глазами смотрю на собаку.

Раздаётся шум, громкие разговоры, но моё внимание приковано к этому чёрному чудовищу. Через несколько секунд входит, а точнее, влетает Ник, быстро оценивая ситуацию.

– Шторм, сидеть, – приказывает он собаке твёрдым голосом, и та тут же подчиняется, но не сводит с меня своих чёрных глаз.

– Он сейчас съест меня, – выдавливаю из себя. – Я…я всё поняла… мне здесь не рады… я ухожу, только подержи его… пожалуйста.

Я делаю одно резкое движение назад, почему-то потеряв все ориентиры, где выход, и упираюсь в боковину дивана. Не устояв на дрожащих ногах, лечу назад с громким криком и прощаюсь с белым светом, зажмуривая глаза.

Слышу своё быстрое дыхание, как и сердце, голова шумит, а тело окоченело от происшедшего.

– Шторм, место, – сквозь все свои жизненные процессы, доносится голос Ника, и понимаю, что я жива, всё хорошо, а под моей спиной мягкая обивка. Распахиваю глаза и привыкаю к неяркому освещению.

– Мишель, – надо мной появляется нахмуренное лицо Ника, но уже через пару секунд он едва сдерживает смех, потому что я лежу, как кукла на диване, раскинув руки и ноги, глупо моргая.

Только сейчас мой мозг просыпается, и замечаю, что Ник обнажён до пояса, а его руки перебинтованы белыми повязками. Его упругая кожа блестит, и я сглатываю вязкую слюну, беззастенчиво поглощая красоту его тела.

Да он, чёрт возьми, глянцевый! Мечта всех обложек про фитнес и спорткомплексов. Накаченный пресс с чёткими кубиками, бугры мышц, приводят меня внутри в восторг, как человека, стремящегося к идеальному телу. Да, и только поэтому.

– Всё нормально? – Тихо спрашивает он. Его настроение меняется, как и тембр голоса, пока я не свожу с него глаз, как с произведения искусства, и он подаёт мне руку. Я, всё ещё смотрю на его грудь с едва заметными тёмными волосами и шоколадными сосками, вкладываю свою ладонь в его, и он рывком поднимает меня на ноги, тут же отстраняясь, складывая руки на груди и изгибая вопросительно бровь.

«Чёртов десерт! Да почему же ты такой сладкий-то, что мне срочно необходим стакан воды?!»

Теперь чувствую себя как полная неуклюжая идиотка против этого большого и шикарного мужчины в одних тренировочных серых штанах, довольно низко сидящих на бёдрах, что кромка белых боксёров отчётливо виднеется. Закрываю глаза на долю секунды, чтобы сбросить с себя это ненужное наваждение, и открываю их, поднимая голову и концентрируясь на лице Ника.

– Это… – указываю пальцем в собаку, всё так же сидящую и наблюдающую за мной. В моей голове проносится сравнение собаки и хозяина, они похожи. Оба таящие в себе немыслимую силу и опасность. Неконтролируемые существа.

– Это Шторм, – поправляет Ник меня недовольный тем, что я чудовище назвала «это».

– Ну да, Шторм. Он не цапнет меня, если сейчас пройду мимо? – Уточняю я, уже готовая бежать отсюда к чёрту.

– А ты собираешься проходить мимо? – С усмешкой произносит он, и я быстро киваю в подтверждение его догадки.

– Что ты здесь делаешь? – Его голос меняется на серьёзный, даже грубый, и он сужает глаза, ожидая ответа.

– Пришла… хотела спросить про Люка, – нервно пожимаю плечами, проклиная себя за все свои поступки, касающиеся Ника.

– И всё? – Требовательно спрашивает он.

– Да… нет… не знаю, – слабо улыбаюсь, чтобы хоть как-то загладить свою заикающуюся речь, и снова ощущаю себя дурой, но это чёрное существо меня безумно выводит из состояния равновесия, и я не помню, как, вообще, разговаривать.

– Он пугает меня… сильно, – признаюсь я, бросая взгляд на собаку.

– Подойди к нему, он ничего не сделает, если не будет чувствовать опасность. А ты вряд ли сейчас опасная штучка, – он подавляет в себе смешок и сам делает шаг к собаке, присаживаясь на корточки, успокаивающе гладя её по спине.

– Не бойся, я ведь здесь, крошка, иди ко мне. Я вас познакомлю, – он обращается ко мне и приглашает взглядом подойти.

И сейчас я не боюсь, потому что Ник рядом. Чувствую, что он сможет меня защитить от этого чёрного монстра. Делаю осторожный шаг, собака так и сидит. Мне даже кажется, что она уже устала от моего страха, и я делаю ещё три шага, опускаясь на колени напротив неё на расстоянии вытянутой руки.

– Шторм, эта непунктуальная девчонка, путающая даты и дни недели, умело выводящая меня из себя и чертовски напуганная тобой – Мишель, – представляет меня Ник с лукавой улыбкой, и я отвечаю ему тем же.

– Мишель, это мой верный друг и призёр выставок – Шторм. Парень, подай лапу, тебя с дамой знакомят, – Ник обращается к собаке, и она подчиняется, поднимая с пола лапу и по-королевски ожидая моего поклонения. Я хихикаю от этого и бросаю взгляд на мужчину, следящего за каждым моим движением и реакцией его собаки.

Мне становится спокойнее, и я открываю новое в Нике – юмор. У него есть чувство юмора, и он к тому же ещё меня не выставил.

– Приятно познакомиться, Шторм, – официально произношу и немного пожимаю тёплую лапу. – Ты красивый, только несколько большой… для меня. Я первый раз вижу такого… Шторма.

Собака неожиданно гавкает, отчего я вздрагиваю и падаю на ягодицы. Всё происходит настолько быстро, что не успеваю и вздохнуть, как уже оказываюсь лежащей на полу, а на мне стоит нелёгкая, к слову, собака. В груди сдавливает всё от страха, а Шторм, быстро опустив голову, лижет меня в щёку, что я опешиваю.

– Шторм, – грубо зовёт его Ник, но собака никак не реагирует, продолжая выдавливать из меня внутренние органы.