– Миша, я знаю, что у тебя есть то, что мне нужно. Дай мне это, – холодный и злой голос возвращает меня в реальность, которую я последний раз переживала так давно.

– Нет… нет… пожалуйста, – шепча, выставляю перед собой руки и быстро отступаю к двери. Я помню, что она именно там. Знаю это помещение как саму себя, проводила тут слишком много времени раньше. Спальня Теренса – его гордость, его тихое место для принятия наркотиков и его последнее пристанище.

Лёд сжимает меня до маленьких размеров, и я начинаю тарабанить в дверь, умоляя, чтобы меня выпустили отсюда. Зову всех подряд, лишь бы меня разбудили и спасли.

– Сука, – меня хватают за волосы и отшвыривают к стене, что я несильно бьюсь затылком.

– Теренс, ты мёртв! Мёртв! Это сон! – Кричу, но парень с голодным блеском в глазах наступает на меня.

Мои ноги не двигаются, словно вязнут в болоте. Я даже чувствую этот запах гниения вокруг. Пытаясь сделать шаг, найти чем защититься, путаюсь в своём длинном атласном платье и падаю на пол.

– Дай мне дозу! – Орёт Теренс и, хватая меня за плечи, поднимает и ударяет снова об стену спиной. От боли я выдыхаю и упираюсь ему в грудь. Она холодная и как камень твёрдая.

– У меня нет наркотиков! Нет! Отпусти меня, Тер! – Крича, я пытаюсь ударить его, вспоминая все приёмы по самообороне.

Мы боремся, но каждая моя попытка поцарапать, укусить или хоть как-то высвободиться, приводит к неудаче, как тогда. Сильные пощёчины и слёзы от прошлого. Из-за паники не могу сконцентрироваться на своём спасении. Парень с силой ударяет меня головой о стену, что в ней начинает шуметь.

– Ник… помоги, – шепча, понимаю, что сейчас отключусь, а он единственный… он сильный.

Скатываюсь на пол. Меня уже никто не держит, и я закрываю лицо руками, всхлипывая от пережитого.

– Тише, крошка, тише. Я здесь, – меня бережно поднимают на руки, и я чувствую тепло внутри оттого, что он пришёл. Он услышал меня.

– Мне больно, – плачу я, хватаясь за шею Ника и утыкаясь носом в его равномерно бьющуюся вену.

– Всё пройдёт, – заверяет он меня и куда-то несёт. – Скоро тебе станет лучше.

– Нет… это так больно, – мотаю головой и ощущаю, что меня кладут на мягкую постель.

Нахожусь в каком-то туманном состоянии и не могу открыть глаза. Ник нежно проводит по щеке, и я снова всхлипываю, руками ища его. И нахожу рядом, напротив. Он склонился надо мной, его руки поглаживают плечи, волосы. Хочу ближе пододвинуться к источнику тепла, но оно ускользает, оно пугается моей сущности и уходит от меня. Открывая глаза, вижу, что вместо кровати лежу на траве, а надо мной ясное голубое небо.

Стою посреди зелёного поля одна в своём чёрном платье, ветер ласкает моё тело, развивая пряди волос, и впереди я вижу маленькую точку, которая приближается. Это человек, но он останавливается, пытаюсь угадать, кто это.

– Ты должна пойти к нему, – подсказывает подсознание.

– К кому? – Спрашиваю я.

– Неужели это имеет значение, крошка, кто я? – Мне рукой закрывают глаза, но этот голос я никогда не перепутаю, узнаю из тысячи, и сердце тут же отвечает быстрым стуком. Я улыбаюсь и откидываюсь назад, чтобы упереться головой в плечо мужчины.

– Нет, – отвечаю и, наконец-то, обретаю покой, закрывая глаза и глубоко вздыхая.

                                   ***

Сквозь приятную дремоту я чувствую, как мою руку кто-то лижет, и, хмурясь, переворачиваюсь на другой бок и обнимаю подушку. Но это ощущение теплоты и уютных объятий сна теряется. Разочарованно вздыхаю, приоткрывая глаза. Лежу в незнакомой комнате и переворачиваюсь обратно на спину, и, моргая, смотрю на потолок с каким-то замысловатым золотым рисунком. Воспоминания тут же возвращаются: прекрасная ночь, Ник, кошмары, и я одна. Для достоверности поворачиваю голову на другую сторону, и это подтверждает мои выводы. Хотя нет, я не одна, с левой стороны от меня стоит Шторм и понятно, кто стал причиной пробуждения.

Сажусь и кривлюсь от дискомфорта между бёдер. Я до сих пор голая… полностью. Видно, полотенце распуталось, пока спала. Прикрыв грудь одеялом, кручу головой, чтобы понять: где Ник? Двери немного приоткрыты и тишина вокруг, не считая сопения Шторма.

– Ну, привет, – говорю ему, и он в ответ громко лает, подмахивая хвостом.

– Какой ты шумный, – зевая, произношу я.

Слышу, как двери открываются, и поворачиваюсь, встречаясь с Ником, стоящим между ними. Он идеальный сладкий кошмар для любой, в чёрных джинсах и такого же цвета футболке с треугольным вырезом, что видно его грудь и снова этот кулон ключ. Интересно откуда он?

Мне хочется безумно покраснеть за то, что вчера было. Но на удивление никакого стыда.

– Доброе утро, – я первая начинаю диалог.

– Доброе, крошка. Выспалась? – Интересуясь, он входит в спальню и приближается к моей стороне постели.

– Да, – провожу рукой по спутанным волосам и пытаюсь хоть как-то их пригладить, при этом удерживая другой одеяло.

– Шторм, к себе, – приказывает Ник собаке, и он, обиженно фыркая, цокает лапами к выходу.

Не знаю, что сказать, как смотреть на него и опускаю голову, упираясь взглядом в тёмно-бордовое пятнышко. Чёрт! Час от часу не легче!

– Как ты себя чувствуешь? – Спрашивает Ник.

– Нормально, – пожимаю плечами.

– Мишель, – забирается на постель и опрокидывает меня на спину. Я даже не успеваю сообразить, что к чему, как он раздвигает мои ноги коленом под одеялом и ложится на меня. Недвусмысленность позы заставляет дышать глубже. Разрешаю себе посмотреть в его глаза и заметить складку на лбу. Ему что-то не нравится, это точно.

– Спрашиваю ещё раз: как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, ещё не поняла, – шепчу я.

– Тяжело? – Он двигает бёдрами, удобнее устраиваясь на мне, при этом трётся о моё чувствительное место, что я судорожно выдыхаю.

– Нет, – мотаю головой, пальцами сжимая одеяло, как броню. Только пока не поняла отчего, возможно, инстинкт.

– Хорошо, потому что мне очень удобно находиться между твоих ног, – довольно говорит он и опирается локтями о постель по бокам от моей головы. Его лицо так близко, что я сглатываю от желания дотронуться до него как во сне… даже ближе… губами. Но, вспоминая его откровения, эта глупость тут же вылетает из головы.

– Хочу снова трахнуть тебя. Вот такую сонную, нежную и потерянную, – растягивает он слова и проводит пальцем по моей щеке.

Я как глупая курица только моргаю и не могу подобрать слов, потому что тоже хочу. Но тело против, напоминает немедленно небольшим пощипыванием внутри.

– Но для начала нам надо съездить к врачу. Я хочу, чтобы тебя проверили. Хочу быть уверенным, что не нанёс тебе вчера вред. Затем мы выберем для тебя приемлемый способ контрацепции. Не желаю пользоваться резинкой с тобой. Хочу чувствовать тебя, твои тугие стенки, полностью ощущать твой ответ на мои действия. Согласна? – Он настолько спокойно об этом говорит. Удивлённо слежу за движением его губ и моё самостоятельное «я» пробуждается.

– Ты ведь уже всё решил и только ставишь меня в известность, – утвердительно хмыкаю я, и он довольно улыбается.

– Какая ты понятливая, даже плеть не пришлось использовать, – Ник наклоняется и оставляет поцелуй у меня на щеке.

– Плеть? – Переспрашиваю, а он, кивая, продолжает целовать меня, продвигаясь к уху.

– Да, плеть, – его язык проводит по мочке уха, и он прикусывает её, – или розги, – он впивается губами в мою шею, отчего я начинаю дышать глубже, – или стек, или…

– Всё хватит, – перебиваю его, зажмуриваясь и представляя себе каждое приспособление, чтобы оттолкнуть тёплые волны уже опускающиеся к низу живота.

– Как хватит? У меня большой перечень услуг, – он смеётся надо мной и поднимает голову.

– Наш тарифный план не нуждается в этих услугах, предпочитая традиционные, – улыбаясь, отвечаю я.

– Тогда боюсь, что ваш оператор так долго не протянет, всюду конкуренты и мир идёт вперёд семимильными шагами. Здесь требуется разнообразие, – на полном серьёзе произносит он и внутри меня что-то словно трескается.

– Конкурентов всегда много. Но мой тарифный план единственный в своём роде за это его и ценят, – обиженно отвечаю. Ведь сейчас мы уже говорим совершенно на иную тему. И он, лёжа на мне, упираясь в меня своим возбуждённым органом, спокойно шантажирует меня своим обширным опытом, если я не соглашусь на его эти плётки.

– Мишель, – Ник поднимает моё лицо за подбородок и теперь смотрит на меня, словно я нашкодивший ребёнок. – Говори, о чём подумала.

– Да без проблем, – фыркаю и дёргаю головой, чтобы снять с себя его руку. – Во-первых, ты тяжёлый, слезь с меня. Во-вторых, мне плевать на твоих нижних, можешь хоть сейчас ехать к ним за разнообразием. В-третьих, как я и сказала: ты сделал своё дело, теперь можем попрощаться. Без обид.

Произношу это всё твёрдым голосом и вижу, что это его злит. Но и я такая же, как и он, мне плевать на его смену настроения, потому что за свои слова надо отвечать.

– Без обид? – Цедит он и, хватая мои руки, с силой вжимает в постель.

– Ты делаешь мне больно, – также говорю я, встречая его яростный взгляд уверенно и гордо.

– Да я за твои слова хочу тебя выпороть. Положить на колено и дать по твоей аппетитной заднице, – шипит он.

– В мечтах, мистер Холд, потому что я не ваша Саба. Я сама по себе, – пытаюсь высвободить руки, но ещё крепче сжимает их.

– Мисс Пейн, не выводите меня из себя. Я не мальчик, чтобы так со мной разговаривать. И если будете продолжать ёрзать подо мной, то получите не только порванную девственную плеву, – предупреждает он, сделав толчок бёдрами в меня. Дёргаюсь, но это ещё больше будоражит мою кровь.

– А я не нижняя, чтобы вы позволяли себе приказывать мне и угрожать.

– Сейчас вы подо мной, мисс Пейн. Вам это ни о чём не говорит? – Ехидно спрашивает он.

– Мне это говорит о том, что кто-то решил меня убить, выдавив все органы из моего тела, – ядовито улыбаюсь я.

– Боже, пошли мне силы, потому что хочу тебя затрахать до смерти сейчас. Заткнуть твой ротик своим членом и выбить из тебя слова извинения, – его выражение лица меняется на игривое. Он выпускает мои руки и тут же скатывается с меня, ложась на бок рядом.

Цокаю и закатываю глаза, поворачивая в его сторону голову. Пора привыкнуть к таким выражениям, эмоциональной атаке на меня, безудержного желания, существующего между нами, и… вообще, привыкнуть хоть немного к нему.

– Мишель, запомни. Если я выбираю себе женщину, то не бегаю по другим источникам наслаждения. Для меня это неприемлемо, – твёрдо говорит он.

– А ты выбрал себе кого-то? – Мне хочется услышать от него это признание. Требуется для собственного эго.

– Ты издеваешься надо мной? – Изумляется он, я переворачиваюсь на бок лицом к нему и упираюсь локтем в подушку.

– Нет.

– Крошка, какая же ты… – он не договаривает и вздыхает.

– Какая?

– Маленькая, зелёная, юная, – находит он эпитеты.

– Неужели тебя моя наивная глупость не возбуждает? А я-то надеялась, именно это тебя так заводит, – наигранно ужасаюсь я.

– Меня всё в тебе возбуждает, – смеётся он, и я улыбаюсь, что снова слышу этот звук, а недавний инцидент благополучно забывается.

– Ты там хотел назвать имя женщины, которую выбрал. Я хоть цветочки пошлю, посочувствую, – напоминаю ему.

– А… пошла в дело ирония, – хмыкает он и садится на постели.

Ну, скажи это, Ник! Скажи, мне это необходимо!

– Чем тебя не устраивает ирония? – Приподнимаюсь на локте.

– Тем, что пошли цветочков себе, да побольше, чтобы я тебя не нашёл за ними. А то, когда найду, так посочувствую, что мало не покажется, – бросает он через плечо, и я довольно улыбаюсь.

Да, я сделала это! Теперь надо как-то избавиться от его сессий, и… А что потом? Любовь на века и куча детишек? Старость и смерть в один день? Вот только ни он, ни я в это никогда не поверим. Слишком реалистично смотрим на этот мир.

Хмурюсь от своих мыслей, ибо слишком часто в уме проговариваю слово «любовь» и примеряю его к Нику.

– Мишель, ты слышала меня? – Громко спрашивает Ник, и я, моргая, концентрирую зрение на нём, стоящим у подножья постели.

– Прости, нет, – честно отвечаю я.

– Говорил о твоей одежде, взамен той, что я порвал. Да, рвать её будем часто, поэтому надо запастись тысячами комплектов, – самодовольно говорит он, а я недоверчиво приподнимаю брови и ухмыляюсь.

– Вся одежда в ванной комнате в пакетах. И чтобы я не видел больше на тебе этого пошлого платья. Только здесь и только со мной. Все ясно? – Он указывает на чёрную материю, лежащую на полу там, где я её сняла.

– Это моё любимое, – возражая, сажусь на постели. Бурная ночь снова даёт о себе знать, на секунду закрываю глаза.