Рина Зелиева - Аквамариновое небо

Стояли солнечные весенние дни, лаская слух щебетанием пташек, радующихся теплу и свету, шумом листвы и весело цокающих по асфальту каблучков туфелек и босоножек, сменивших так надоевшую за зиму теплую обувь. Приближалось долгожданное лето.

Марисса твердым шагом пересекала скверик, торопясь успеть к отправлению автобуса. Они с сестрой почти каждые выходные уезжали к родителям в свой маленький провинциальный городок. Настроение пребывало в трауре. Все выходные нужно будет зубрить конспекты, вместо того, чтобы весело провести время с подружками на дискотеке или еще где-нибудь: планы создавались всегда в процессе сбора их теплой компании одноклассниц и зависели от состава участниц предстоящей тусовки. Одно радовало — это последняя сессия в конце первого курса и впереди радостно машут полные долгожданной свободы дни летних каникул своими солнечными ладошками. За девушкой увязалась разбитная цыганка: они всегда паслись в этом скверике с оборванными чумазыми детишками.

— Красавица, постой, спросить тебя хочу…

— Отвяжись, зараза, — пробубнила Марисса. — Знаю я ваши примочки дешевые, разводи другую дуру, — и прибавила шаг.

На вокзале долго искала взглядом Несс. Она стояла в уголочке и горько рыдала, утирая кулачком слезы, размазывая косметику по лицу и шмыгая носом.

— Опять во что-то вляпалась, Лох-несское ты чудовище, — со вздохом решила про себя Мари.

Как ее это достало. Сестру Мари звали Инесса. «У нашего папочки богатая фантазия», — объясняли подругам сестры: видимо в отместку за то, что вместо желанного сына родились две девочки, их отец решил отыграться на именах ненаглядных дочурок. Подружки быстренько переделали Мариссу в нечто попроще: Мари — еще куда не шло, а Маруся и Марусик… «Ну да ладно, хоть горшком назовите, только в печь не ставьте», — смеялась Марисса. Сестре повезло больше — ее называли просто Нессик, Неся или Несс.

Все удивлялись, почему они с сестрой так не похожи, и, если кто не знал, что они родные, то считал их просто близкими подругами. Схожесть заключалась только в росте. «Вообще, рост у нас средний», — обижалась Мари, когда мамка вздыхала, обзываясь недомерками. «Ну не всем же моделями родиться. К тому же маленьким девушкам парня найти проще — тут диапазон больше. А вот дылдам тяжко приходиться — где же на них всех высоченных красавцев найдешь», — не сдавалась Мари.

У Несс — кругленькое симпатичное личико, светло серые глаза, аккуратненький носик и темные волосы до плеч. На ее пухлые губки бантиком парни посматривали с вожделением, также как, и на ее аппетитную фигурку.

Лицо Мариссы напоминало кошачью мордочку. Высокие скулы и маленький подбородок. «Нос немного великоват для девушки», — критиковала свою внешность Мари. Ее нижняя губка была пухлее верхней. Глаза серо-зеленые, наверно, больше зеленые, чем серые. Худенькая, хрупкая. «Грудь — помажь зеленкой, и все пройдет, а попка топориком», — обласкала ее однажды Несс. В целом, попка — это было самое пухлое и выдающееся место во всем ее хлипеньком тельце. «Но не всем же красавицами быть», — удрученно размышляла о своих природных данных девушка, от рождения светлая шатенка, светлее, чем ее сестра, она красила волосы в медный цвет, считая, что он соответствует ее стервозной натуре и взрывному характеру. Ниже талии, тонкие и легкие как пух, волосы Мариссы вились в любую удобную им сторону, но только не в ту, которую было нужно. Мари была младше сестры на год, но всегда защищала ее от всевозможных обидчиков. Еще в школе передралась со всеми мальчишками, девочки же старались с ней не связываться. Мама девушек считала, что у младшей дочери просто скверный характер.

Нессик — спокойная и рассудительная натура, может, слишком спокойная, даже меланхоличная. Она могла после ссоры дуться неделями, а то и месяцами. Открыто на конфликт никогда не шла. Марисса же кидалась на противника с яростью дикой кошки, но отходила быстро. Не могла долго-долго злиться и, впустив пар, успокаивалась.

— Ну, давай, колись, чего на этот раз, — но «чудовище», похоже, захотело поиграть в партизан и ушло в подполье.

— Ладно, дома разберемся. Ты билеты купила, сердешная? — Несс только головой мотала, как коняшка, мух отгоняющая. — Так, давай деньги, сама куплю, если успею. Из-за твоих заморочек нам три часа стоя ехать придется.

— Ннееет…

Мари начала закипать.

— Что нет? Денег? Или не отдашь?

— Дденеег…

Марисса застыла в немом вопросе. На этот раз Инесса превзошла саму себя в своей, граничащей с паранормальным, способности попадать в истории. Так нет бы сама только, но она и Мари периодически умудрялась втягивать в неприятности, так, по-по-сестринскиза компанию.

— Все, у меня и так жизнь с утра не клеиться, — настроение Марусика упало ниже плинтуса и намеревалось продолжить падение, хотя, казалось, дальше уже некуда, — или ты говоришь, куда деньги дела или я уезжаю одна. Стой тут, наматывай сопли на палец.

— Отдала.

— Зачем? Кому? Так, я за билетами, а если в автобусе не расскажешь, я… я… даже не знаю, что с тобой сделаю. Но точно что-то сделаю, у меня фантазия богатая.

В автобусе Мари повернулась к сестре и стала гипнотизировать ее взглядом, как удав кролика. Не выдержав пытки под сердитым сверлящим взглядом сестры, Несс стала выкладывать, как на исповеди:

— Я с троллейбуса вышла, значит, иду к вокзалу. А тут цыганка ко мне подбегает. Я ее даже не заметила, а она передо мной уже: «Красавица, памаги ребенку голодному, подай на хлеб». Ну, я ей сунула мелочь какую-то, а она мне: «Ну, дай еще рубль, что тебе, жалко?» Ну, я ей еще сколько-то там дала, а она опять: «А вон у тебя в кошельке десятка, совсем рваная, зачем она тебе? А мои дети второй день голодные сидят». А потом так быстро-быстро говорить начала: «Вот ты такая умная, красивая, щедрая, но печаль какая-то тебя гложет. Давай погадаю». И тут все про Ваньку и меня рассказывать начала. А я растерялась — откуда она знает? Я как раз шла, про него думала. Потом плохо помню, все как в тумане. Помню, что она кольцо попросила, зачем-то, потом денежку еще, чтоб удачу приманить. Я в себя только у кассы пришла, знаю, что билеты купить надо, а в кошельке денег нет, и кольца на пальце тоже нет. Ну, того перстня золотого, что бабушка на день рождения подарила. Денег то все равно мало было, только на билеты разве, а кольцо…

Нессик опять заревела, чуть ли не в голос, вздрагивая плечиками и пряча лицо в ладошках.

— И че? В милицию заявить надо было сразу, пока эта лахудра не смылась.

— Я испугаааа…лась. Чего им скажу? Я помню, что сама отдавала, она не украла же.

— Да, Нессик, ты — просто мечта лохотронщиков. Горе ты мое стоеросовое. Я твоим способностям в ляляку попадать просто поражаюсь. А этот Ванька твой ненаглядный — кобелиниус обыкновениус. Мне Лешик вчера рассказал, что он с ним поспорил, кого из сестер первую в постельку затащит. А ты из-за него перстнями золотыми разбрасываешься. Эх, Неся, ни фанта, ни умазии. Ладно, не ной, увижу я эту перелетную, всю душу вытрясу. Я ее, кажется, видела уже: она и ко мне приставала. Такая толстая, с бородавкой у носа?

Сдав первый экзамен, Марисса направилась к вокзалу. Воинственно настроенная, она размышляла: «Нет, это так оставлять нельзя. Ага, вот она, колдушка-побирушка. Сама ко мне топает».

— Голубушка, красавица, ребеночку на хлеб….

Ее глаза встретились с прищуренными злющими-зеленющими глазами Мариссы. Цыганка остановилась, как вкопанная, потом попятилась и быстрым шагом пошла прочь.

— Куда сдернула? Эй, ты…

Мари бросилась за ней и вцепилась в одежду.

— Стоять, бояться. Кольцо верни, ведьма кочевая.

— Что ты, красавица, какое кольцо? Пусти, ребеночек там меня ждет. Кушать хочет.

— Ты мне зубы не заговаривай. Кольцо гони, что у моей сестры стырила. А то сейчас орать начну так, что менты примчаться. Скажу, что деньги у меня украла — в миг в обезьянник определят.

Цыганке в это время удалось оторвать руку Мариссы от себя и, скользнув по ней взглядом, она, замерев, уставилась на ладонь девушки.

— Эх, голуба, судьба у тебя какая тяжелая, трудная жизнь тебя ждет…

— Это тебе сейчас нелегко придется. Я тебе быстро трудности обеспечу. Что, не въедешь никак? Все, орать начинаю…

Но руку не забрала: интересно же. Мариссе никто никогда не гадал, тем более цыганки. Любопытство просто распирало.

— Если погадать придумала, так имей в виду: денег у меня нет и золотых вещей тоже. Проездной, студенческий нужен?

— Не нужны мне деньги твои. Так скажу…

«Вы посмотрите! Неслыханная щедрость. Конечно, у Несс столько выгребла, теперь и благотворительностью заняться можно», — злилась Мари.

— Ой, с детства сказок не слушала. Да еще на халяву… Ну и чего ты мне такого рассказать можешь, чего я сама не знаю?

— Огонь в твоих глаза вижу, красавица. Это он ведет тебя в жизни твоей. Вот линия судьбы и линия жизни — расходятся они у тебя. Из-за огня этого. Плохо это… — она указала на ладонь девушки.

— Любить ты будешь всю жизнь одного мужчину. Вижу, в его глазах такой же огонь горит, что и в твоих. В этом огне вы оба сгорать будете. Все ты ему отдашь, даже жизнь свою… Вижу еще одного мужчину. Хороший человек, любить тебя будет сильно, все для тебя сделает. Но ты его никогда не полюбишь. Больно тебе будет, очень больно из-за того страшного человека, с огнем в глазах. Молодой, красивый, богатый и злой. Очень злой, свирепый, как зверь, не человек — тигр. Да, я вижу тигра… Убегать ты от боли, от него будешь, но от себя убежать не сможешь. Всю жизнь из-за этой любви страдать будешь, покоя не найдешь. — Глаза ее приобрели какое-то странное выражение: одновременно ужас, удивление и что-то еще, чего Марисса определить не могла. — Смерть вижу, кровь вижу, много смерти, много крови… Дороги дальние… Тюрьмы… Людей плохих, много людей плохих встретишь. Тайны будут окружать тебя… Две свадьбы у тебя вижу… Денег у тебя много будет, друзей много… Друзей терять будешь, деньги не нужны станут… — она оттолкнула руку Мари и быстро так, рысцой двинулась прочь.

Марисса некоторое время пребывала в ступоре, когда вдруг заметила, что цыганка улепетывает от нее со всей возможной для себя скоростью, и между ними уже приличное расстояние.

— Эй ты, овца сердобольная, а кольцо? Думаешь, отмазалась? Я тебя все равно найду, слышишь?

«Вот вынесла мне мозг и удрала, — ругала себя Марусик, — не, ну я тоже хороша, такую белиберду слушать. Красивый, богатый… Да еще два… О-бал-деть. Не мудрено уши развесить, а еще думала, что в сказки не верю. Они всегда говорят то, что человек услышать хочет. Знала же. Замануха одна. Это надо же и меня облапошила. Вот мымра старая… Достану я тебя еще, все равно достану…»

Но не в следующие выходные, не в другие, когда они с сестрой уезжали домой к родителям, она эту цыганку так и не увидела.

Позже Мари нашла книжку про цыганские гадания и проклятия. Тот случай никак не выходил у нее из головы. Она вычитала, что цыгане обладают даром внушения и гипноза. Они закладывают в подсознание человека информацию, которая потом влияет на течение его жизни и определяет дальнейший ход событий. Проводиться обычное вербальное программирование жертвы с занесением смысла проклятья в книгу судеб. Сам того не понимая, человек выполняет заложенное в его подсознание пророчество.

«Но что это было?» — размышляла Марисса. — «Смерть, тюрьмы, еще и деньги не нужны… Н-да… больше как-то на проклятие похоже. А в то, что я всю жизнь какого-то, по ходу, ненормального мужика любить буду и из-за него в лепешку расшибаться стану — вообще бред сивой кобылы. Надо же такую чушь придумать. Эх, по самой тебе, перелетная, казенный дом плачет, дурка то есть. А вдруг правда прокляла меня? Зря я ей хамила. Язык мой — враг мой. Да нет, чушь какая-то». Постепенно Марисса стала забывать этот случай, уверяя себя, что подобный бред не заслуживает того, чтобы из-за него переживать.

В уши стучала музыка. Качество звука оставляло желать лучшего. Дискотека проходила в одном из корпусов студенческого городка. Большое помещение прямого предназначения под спортзал было переделано для проведения танцевальных тусовок собственными силами каких-то энтузиастов. Ди-джей из числа тех же любителей музыки крутил популярные, успевшие уже порядком надоесть, хиты и прочую дребедень по просьбам посетителей сего незамысловатого предприятия. Аппаратура, добытая неизвестно откуда и какими путями, своими техническими характеристиками и свойствами не радовала. Незатейливая светомузыка также особыми изысками не отличалась, но учитывая бесплатный вход для всех студентов своего ВУЗа, пользовалась признанием у незнающей куда себя девать молодежи.