– Всегда находятся люди, которые говорят подобные вещи.

– Да, но если это правда, то шансы на успех возрастают. Однако меня немного беспокоит отец Каррамадино.

– Жаль, что священником стал он, а не его брат, – заметил отец Санчес. – Тот бы отлично выполнил работу, хотя мог бы попасть впросак из-за своей бесшабашности. У меня есть о нем сведения. Сейчас он в мадридской тюрьме.

– По какой причине?

– Стычка в таверне. Вроде бы он защищал цыганскую девушку от приставаний министра.

– И за это его отправили в тюрьму?

– Кажется, он выбил у противника шпагу и ранил его в руку. Высокий чиновник в бешенстве и требует, чтобы его сурово наказали. Что касается вашего беспокойства из-за Доминго, то у меня возникла идея. Почему бы не отправить вместе с ним в Англию его брата? Он уже выполнял королевское поручение и, хотя задача была несложной, отнесся к делу с большим усердием. Я хорошо знаю обоих братьев. Они росли вместе. Доминго не дрогнет, если Бласко будет рядом. Основную часть дела можно поручить Бласко.

– Любопытно. Пожалуй, я поговорю с этим Бласко. Он может отправиться в Англию под видом слуги своего брата. Тогда ему удастся все время быть при нем.

– И придавать ему храбрости, – добавил отец Санчес. – Он делал это много раз и сделает снова.

– Я займусь этим. Мне кажется хорошей мыслью отправить в Англию двух братьев Каррамадино служить Испании.

Доминго явился в мадридскую тюрьму вместе с отцом Санчесом.

Бласко переходил от гнева к подавленности. Тюремщик был неплохим парнем, но не мог сообщить, сколько ему придется оставаться в заключении. Бласко проклинал себя за то, что зашел в таверну и вступился за цыганскую девушку, которая наверняка не нуждалась в его защите. Он сделал это потому, что она походила на Бьянку, и мысленно наделил ее качествами, которыми та, несомненно, не обладала.

Ключ звякнул в руке тюремщика.

– К вам посетители, сеньор!

В его голосе Бласко почудились отсутствующие ранее нотки почтения. Дверь открылась.

– Доминго! – крикнул Бласко. Посмотрев на двух священников, он пробормотал: – И отец Санчес.

– Я очень опечален, видя вас в таком положении, сын мой, – сказал отец Санчес, обнимая его. – Мы слышали о происшедшем, и пришли вам помочь. – Он сделал знак тюремщику выйти и закрыть дверь.

– Очень рад вас видеть, – ответил Бласко. – Когда ты уезжаешь, Доминго? Похоже, я застрял здесь и не смогу сопровождать тебя к побережью.

– Мы пришли попытаться вызволить тебя отсюда, – отозвался Доминго.

– У нас к вам предложение, – снова заговорил отец Санчес. – Если вы согласитесь на него, я могу добиться вашего освобождения в течение нескольких часов.

– Я готов на многое, чтобы выбраться из этой мерзкой дыры.

– В том числе сопровождать вашего брата в Англию?

Бласко онемел от изумления, и отец Санчес продолжал:

– Если бы я предложил это в определенных сферах, у вас не осталось бы выбора. Это было бы не предложением, а приказом короля.

– Поехать в Англию…

Бласко окинул взглядом темную камеру. Путешествие в Англию освободило бы его не только из этой тюрьмы. Покинуть дом с его бесконечными сварами между женой и матерью и отправиться в Англию, где ему, возможно, удастся найти Бьянку! Священник открывал для него двери более тесной камеры, чем эта.

Но почти тотчас же перед ним предстало видение, преследовавшее его долгие годы. Пьер, смотрящий на него с немым укором, и безмолвная клятва, произнесенная им на лестнице дома на улице Бетизи: защищать Жюли до конца своих дней. С тех пор Бласко осознал, что эта защита состоит не только из ловких выпадов шпагой – ему пришлось сражаться с унынием, скукой, домашними раздорами, а эти противники посерьезнее убийц с окровавленными шпагами в руках. Как может он ехать в Англию с Доминго и оставить Жюли в Испании на милость его матери или еще хуже того.

– Ну? – поторопил отец Санчес.

– Ты хочешь этого, Доминго? – спросил Бласко у брата.

– Очень, – ответил Доминго.

В его глазах светилась такая же мольба, какую Бласко видел в них много лет назад, когда они оба были молоды и самый страшный враг Доминго – страх – впервые начал терзать его. В те дни он часто хотел, чтобы брат был рядом. Теперь Доминго снова испытывал страх и поэтому умолял Бласко ехать с ним.

– А как же мои жена и сын? – сказал Бласко.

– Ваши жена и сын? – воскликнул отец Санчес. – Какое они имеют отношение к поручению короля?

Бласко переводил взгляд с брата на другого священника. Как он может объяснить им, что Жюли еретичка, и он боится оставлять ее одинокой и беззащитной в католической Испании?

– Ты должен поехать со мной, Бласко, – сказал Доминго. – Тебя избрали для дела, которое необходимо Испании.

– Это цена моего освобождения? – осведомился Бласко.

– Пока еще нет, – ответил отец Санчес, – но может стать ею. Если вы согласитесь отправиться с братом в Англию через несколько дней, то я уверен, что добиться вашего немедленного освобождения не составит труда.

– Сначала я должен вернуться домой и привести в порядок кое-какие дела.

Отец Санчес задумался. В этом человеке ощущалась безрассудная смелость, необходимая для выполнения поставленных перед ним задач, но, в то же время, такие люди предпочитали принимать решения самостоятельно. Ясно, что семья Бласко крепко привязывает его к дому. Он будет настаивать на том, чтобы сделать приготовления, какие считает нужными, и, пожалуй, разумнее не чинить ему препятствий…

– Это можно устроить, – кивнул отец Санчес. – Если я добьюсь вашего освобождения, вы сможете немедленно отправиться домой, а в течение десяти дней вернуться в Мадрид и выехать в Англию. Когда вы доберетесь туда, наши друзья сообщат вам, чего требует от вас король.

– Хорошо, – согласился Бласко.

Дома удивились его скорому возвращению. Когда Бласко прибыл, семья сидела за столом.

Один из слуг, увидев его, вбежал в прихожую с криком: «Дон Бласко вернулся!»

Отец поднялся, а мать бросилась Бласко навстречу. Жюли смотрела на него, не двигаясь с места, а маленький Луис слез со своего табурета и подбежал к отцу.

– Хорошо, что ты вернулся, Бласко, – сказала донья Тереса.

– У меня для вас новости, – сообщил он. – Я приехал ненадолго, так как уезжаю по королевскому поручению.

Луис потянул его за камзол:

– Я здесь, папа!

Бласко поднял сына на руки. Луис улыбнулся, так как привык быть центром внимания. Смышленый мальчик быстро понял, что все беспокойные события вращаются вокруг его маленькой, но весьма важной персоны.

– Как поживает мой сын?

– Добро пожаловать домой, папа, – пискнул Луис. – Ты видел короля?

– Нет, не видел. Он редко показывается на людях, сынок. Его не было в Мадриде, когда я там находился.

– Его католическое величество – самый лучший король в мире, – заявил Луис.

Этому его научила бабушка. Мать не любила упоминать о его католическом величестве. Мальчик хотел напомнить окружающим, что, хотя его отец только что прибыл домой, и все смотрят на него, они не должны забывать, что он, Луис, все равно самое значительное лицо.

– Что это означает? – спросила донья Тереса.

– Лучше расскажешь после обеда, – сказал дон Грегорио.

Он беспокоился, как бы слуги не стали подслушивать. Подобное беспокойство воцарилось в доме с тех пор, как здесь появилась еретичка.

– Сядь и поешь, – предложила донья Тереса. – Новости могут подождать.

Бласко сел рядом с Жюли. Она испуганно смотрела на него. Он сказал, что уезжает. Значит, она останется в доме без его поддержки.

Жюли не любила Бласко – мысль о близости между ними наполняла ее стыдом, но он был ее защитником, она полагалась на него и всегда обращалась к нему в минуту опасности.

В такое время никто из них не получал удовольствия от еды.

Они поднялись из-за стола и последовали за Бласко в маленькую комнату.

Отец, мать и Жюли не сводили с него глаз. Жюли позвала няню и велела увести Луиса. Мальчик вышел, шумно протестуя.

– Я отправляюсь в Англию вместе с Доминго, – сообщил Бласко.

– С какой целью? – осведомился дон Грегорио.

– Это я узнаю по прибытии туда. Я еду по приказу короля.

– Но ты нужен здесь. Кто-то должен управлять поместьем.

– До моего возвращения вы, отец, можете позаботиться о поместье.

– Когда ты уезжаешь? – спросила Жюли, и дрожь в ее голосе мучительно напомнила Бласко ту девушку, какой она была в Париже.

– Завтра. Я не могу задерживаться.

– И как долго продлится твоя миссия?

– Не знаю.

Ее глаза расширились.

– Могут пройти годы…

Бласко не ответил, но именно в эту минуту осознал, что не может оставить Жюли в Испании.

– Возможно, времени понадобится не так уж много, – подумав, сказал он. – Я предлагаю отвезти тебя в Беарн, Жюли. Ты, я и Доминго поедем через Францию. Ты останешься в Беарне со своими близкими, и подождешь моего возвращения.

– А ребенок? – быстро спросила донья Тереса. – Что будет с Луисом?

– Он поедет с матерью, – ответил Бласко.

– И будет воспитываться как гугенот? Мой внук!

– Возможно, ему следует придерживаться материнской веры.

– Ты сошел с ума, Бласко! Ты обрекаешь ребенка на ересь!

– В Беарне он будет счастлив среди других еретиков.

– Неужели тебя не заботит судьба твоего сына?

– Заботит, – ответил Бласко. – Поэтому я не желаю, чтобы он с каждым днем все больше сознавал ту вражду, причиной которой является.

– Франция – беспокойная страна, – заметил дон Грегорио. – Религиозные войны не прекращаются там с тех пор, как Лютер[53] прибил свои тезисы к дверям церкви в Виттенберге.

– По-вашему, есть спокойные страны?

– В Испании мы едины.

– И здесь есть недовольные.

– Да, и те, кто знает, как с ними обходиться.

Бласко содрогнулся.

– Здесь царство католиков, – медленно произнес он. – В Англии царство протестантов, а во Франции одни постоянно враждуют с другими.

– Что ты говоришь, сын мой? – встревожился дон Грегорио. – Иногда твои речи становятся опасными.

– А как же Луис? – настаивала донья Тереса. – Мой внук не покинет этот дом!

– Когда я уеду, – заявила Жюли, – то возьму его с собой.

– Нет! – крикнула донья Тереса. – Он мой внук, и я не дам обречь его на вечное проклятие!

Бласко с тревогой посмотрел на мать.

– Мне еще многое нужно сделать, – сказал он. – Завтра я должен уехать. Позвольте мне поговорить с Жюли наедине. Мы должны быстро решить, какой выход будет наилучшим для всех нас. – Он взял Жюли за руку и вышел вместе с ней.

В спальне Жюли закрыла лицо руками.

– Если ты оставишь меня здесь, – сказала она, – они меня выдадут. Я вижу это по их лицам.

– По-твоему, мои родители способны на такое? Ты моя жена, Жюли, а я их сын, и они меня любят.

– Люди совершают странные поступки из-за любви, Бласко. Они убедят себя, что так лучше для тебя.

– Неужели ты думаешь, что они на тебя донесут?

– Я не осмелюсь остаться в этом доме без тебя! – крикнула она.

– Жюли, неужели я так много для тебя значу?

– Я дрожу от страха каждый раз, когда тебя нет дома.

– А я думал, что ты смелая. Ты ведь бросала им вызов и открыто заявляла, что будешь следовать своим путем, и никто не заставит тебя измениться. Еще в Беарне ты знала, что в Испании существуют суровые религиозные законы, но, тем не менее, решилась приехать сюда.

– Я была смелая, потому что ты находился рядом. Но без тебя меня охватывает страх. Я не боюсь смерти – это всего лишь один шаг к славе и вечному покою. Но если меня схватят, таких шагов будет множество. Возможно, мне придется несколько лет ожидать смерти в одной из ваших подземных тюрем. И я боюсь, Бласко, что пожертвую своей душой ради блага своего жалкого тела.

Бласко обнял ее. Теперь она снова была той беззащитной девушкой, которую он поклялся оберегать.

– Я собирался отвезти тебя и Луиса в Беарн и оста вить вас там до моего возвращения, – сказал он. – Мне казалось, что и тебе и ребенку там будет безопасно. Но моя мать никогда не отпустит Луиса. Она сильная женщина, Жюли. Мать командует в доме, и ее гнева боятся не только слуги, но и отец, и мы с Доминго. Так было всегда. И она твердо решила не отпускать Луиса.

– Я должна кое-что сообщить тебе, Бласко. У меня будет еще один ребенок.

– Не может быть!

– Это случилось в ту ночь, когда сюда приезжали сообщить, что Сабина родила мальчика. Помнишь? Я испугалась, так как думала, что это альгвасилы приехали за мной. Ты успокаивал меня и держал наготове шпагу, чтобы пронзить ею мое сердце. Ты сделал бы для меня то, на что я никогда не решилась бы сама.