Джасинда Уайлдер - Альфа

— Почему сегодня? Что же такого особенного в сегодняшнем вечере?

— Ничего особенного, — он пожал плечами, прослеживая линию моей ноги от пятки до бедра пальцем. — Я мечтал об этом моменте, Кайри, с того момента как увидел тебя. Хочешь узнать, о чем я мечтал?

— Да, расскажи мне.

Он сделал глубокий вдох:

— Этой ночью. Здесь будет свет только от мерцания свечей. На тебе одно белье из красного шелка. Я свяжу тебя клочком кружева вокруг запястьев, не туго. И ты смотришь на меня своими ясными голубыми глазами. Ты такая красивая, Кайри, словно, завернутый подарок. Ты просишь меня сорвать с тебя всю одежду. Ты хочешь меня и поэтому не можешь больше ждать, но я заставлю тебя немного подождать. И когда ты больше будешь не в состоянии сдерживаться, я открою твои пухлые губки, и твои стоны заполнят комнату. Ты попросишь меня заняться с тобою любовью. Ты просто попросишь. И ты получишь меня всего. Твои маленькие ручки разденут меня, и ты притянешь меня к себе для поцелуя. И когда я начну скользить в твою влажную припухшую киску, — его голос понижается, и я задыхаюсь от того, как он произносит, грязные словечки, — ты будешь издавать такие сладкие стоны. Ты обернешь свои прелестные ножки вокруг меня, и будешь держать меня, пока я буду внутри тебя.

Представляя сцену того, что он сказал, меня всю трясет с закрытыми глазами. Я плотно сжала мои бедра вместе, стремясь усилить давление, ища помощи, горячая и влажная от того, как он шептал мне в ухо, возбуждая меня.

— Ты такая тугая, Кайри, я почти чувствую, как ты сжимаешь мой член. Ты будешь чувствоваться чертовски хорошо. Так туго, даже слишком туго. Но признай, это сводит нас обоих с ума? — его голос едва слышен, и его акцент стал более заметным. — Эту мечту я представлял много раз, Кайри. Я представлял, что буду чувствовать внутри тебя и это чертовски сильно. Ты искушаешь меня, сидя здесь голой. Я хочу тебя прямо сейчас — голой, кожа к коже. Я хочу быть внутри тебя. Но я хочу сделать это так, как мне снилось, как я мечтал. Я хочу увидеть лунный свет на твоей коже. Я хочу разорвать твое белье. Я хочу облизать каждый сладкий изгиб твоего тела, пока ты не сойдешь с ума от желания. Вот почему я жду, Кайри.

Я была на грани обморока после его слов. Я была готова кончить от его одного слова и взгляда. Если бы он дотронулся до меня, скользнул пальцами в меня, я бы кончила. Я оттолкнула гордость и потянулась, чтобы схватить его за руку. Я раскрыла себя. Он поднес руку к моим влажным складочкам.

— Пожалуйста… — он застонал.

— Кайри, ты искушаешь меня. Заставляешь сойти с ума, — он бессознательно, казалось, погладил меня там пальцем. — Если я раз тебя коснулся, я больше не в состоянии прекратить делать это, — он отступил на несколько шагов, провел рукой по волосам. — Я хочу, чтобы ты изнемогала от желания, — он посмотрел на меня, его грудь вздымалась. — Не думаю, что будет легко.

Я соскользнула с кровати и начала собирать свою одежду, бросая ее на кровать. Одевшись снова, я решила перевести дыхание. Когда мое платье было застегнуто, и я чувствовала себя достаточно спокойно, я повернулась к нему.

— Пойдем, поплаваем под парусом, Валентайн, — я протянула руку к нему. Но я забрала руку обратно, когда он начал ходить взад-вперед. — Лучше бы ты шел до конца.

— Что ты имеешь в виду?

Я указала на его кровать, — То, что ты мне сейчас сказал, будет лучше, если ты и вправду это сделаешь, — он поставил меня напротив себя.

— Я обещаю тебе это. Это... и много чего еще.

Рос вызвал лифт, и мы поехали в подземный гараж. Это был красивый лифт, хорошо освещенный, восьмифутовые потолки, блестящий синий эпоксидный пол, белые стены, на которых были винтажные картины 20-х—30-х годов с изображением пляжей, гоночных автомобилей, круизных лайнеров, ныне не существующей марки сигарет и итальянских винодельческих компаний и многое другое.

Мы спустились в гараж. Я насчитала девять средств передвижения: Maybach, Mercedes-Benz SUV, Maserati, Tesla, Bentley convertible, два вида мотоциклов и военный вертолет Hummer, также была еще старенькая модель BMW, последний автомобиль, который ему подарил отец, я предполагаю. Это был впечатляющий выбор автомобилей, и я даже не хотела думать, сколько все это стоило.

На стене, был датчик сканирования отпечатка пальца. Рос приложил большой палец, и открылся маленький шкафчик, где было много ключей, свисающих с крючков. Он взглянул на меня.

— Какой автомобиль предпочитаешь?

Я была довольно современной девушкой, и прекрасно знала, что автомобили были в высшей степени дорогими — верхняя линейка автомашин. До Роса в моей жизни не было богатых парней, поэтому не было пафосных «Феррари» или «Ламборджини». Я поняла, что эти автомобили не устраивали его. Несмотря на то, что он был богат, Рос не старался быть ярким и кричащим.

Я пожала плечами и указала на кабриолет:

— Он один выглядит весело.

Рос ухмыльнулся.

— Хороший выбор.

Дверь лифта открылась позади нас, Элиза принесла корзинку с чем-то.

— Вы просили приготовить обед, мистер Рос.

— Спасибо, Элиза.

— Мне было несложно, сэр. Мне ждать вас на ужин?

Рос, покачал головой, беря в руки корзину у Элизы, и ставя ее на заднее сидение Бентли.

— Нет, я думаю, мы найдем что-нибудь в городе. Ты можешь быть свободной, если хочешь.

— Благодарю вас, сэр. До завтра. — Она улыбнулась, и дверь лифта закрылась за ней. Спустя несколько мгновений, Рос вел тихий, мощный автомобиль вверх по дороге и выезжал на яркий солнечный свет позднего утра. Он вытащил очки Ray-Bans из кармана пиджака и указал мне на бардачок:

— Думаю, там есть еще одни — можешь взять.

Я открыла бардачок и нашла запасную пару очков, нацепила их на себя, а волосы завязала в конский хвост, связав резинкой, что была у меня на руке. Поездка через Манхэттен к пристани была короткой, но приятной, ветер дул в лицо, солнце яркое и теплое, Рос рядом со мной, держал меня за руку.

Когда Рос сказал «отправимся плавать», я представила маленькую лодку, достаточно большую для нас двоих. Я должна была знать его лучше. Этот катер подходил его владельцу - длинный, стильный, сверкающий серебром и полированной поверхностью, с мужественными линиями и изгибами. О парусных катерах я знала меньше, чем об автомобилях, но, зная Роса, это самый безопасный и самый дорогой катер. Он взял корзину и, не выпуская моей руки, помог мне на него забраться и указал на место рядом с рулевым колесом:

— Садись.

Я сидела, наблюдая, как он что-то развязывал, что-то закреплял на палубе. Он сел, завел двигатель, и направил катер в открытое море. Когда мы уплыли достаточно далеко от пристани, он заглушил двигатель и развернул парус, привязал тросы, а затем сделал то же самое для меньших парусов в передней части катера.

— Я могу помочь? — спросила я.

Он пожал плечами:

— Я все сделаю.

— Я хотела бы помочь. Я здесь не для того, чтобы сидеть и ничего не делать.

Рос кивнул, ныряя под большой парус и садясь за руль. Ветер был жестким, дул на нас под углом, направляя паруса.

— Все в порядке. Во-первых, быстрый урок. Небольшой парус на носу называется стрела, большой - грот, веревки, так называемые «тросы». Следующая вещь, которую непосредственно нужно знать это то, что катер не плывет по прямой. Он плавает в своеобразном зигзагообразном узоре, который называется «лавирование», держа ветер под углом. Ты сначала должна убедиться, что ничего не скинет тебя в воду. Все в порядке, любовь моя? — он показал на тросы. — Развяжи тросы, затем посильнее затяни.

Мы начали слегка двигаться, плыть, качаясь, вдоль береговой линии Нью-Джерси. Мы плыли на юг, подальше от Манхэттена, в сторону Стейтен-Айленда. Я ослабила тросы, обхватив обеими руками, и потянула, паруса напряглись, и немного выпрямились, становилось все труднее и труднее поднять их, особенно когда парус поймал ветер. Порыв ветра врезался в парус, и я почти потеряла равновесие. Я снова потянула, но еще один порыв ветра, и я поняла, что если буду так продолжать, то на ногах не останусь. Обернут веревку вокруг кулака, приготовилась, и потянула изо всех сил. Парус был раздут, но был более выпрямлен, и я сразу почувствовала, что мы набираем скорость. Я взглянула на Роса, который послал мне широкую улыбку, и поднял большой палец вверх.

— Прекрасно! — Он похлопал по месту рядом с ним, и я села.

— Когда ты научился ходить под парусом? — спросила я.

— Я плавал всю свою жизнь. Я вырос, проводя лето в Греции, ежедневно плавая с отцом или со своими друзьями, когда повзрослел. После того, как я ушел из дома в восемнадцать лет, я работал на рыболовном судне в Эгейском море. Это было весело. Работа была тяжелой, но и удовольствие приносила. Это была моя первая работа. Потом я купил тот корабль, нанял тот же экипаж, который учил меня работать. В конце концов, я купил второй корабль, а затем третий. В данный момент я владею несколькими кораблями в Средиземном море. Некоторые из них - коммерческие рыбацкие судна, некоторые - частные судна, — он ослабил трос, держа его одной рукой. Сделал он это так легко, что я невольно вспомнила, как это было сложно, и как я чуть не упала. — Каким бы занятым я не был, я стараюсь выкроить немного времени для того, чтобы поплавать. Это мой единственный настоящий побег из реальности.

Я смотрела на Роса, когда он говорил. Он казался расслабленным, исчезло напряжение во взгляде, его поза была расслабленной. Ветер трепал его волосы, и приподнимал края джемпера и рубашки. Он положил руку на руль, другую — на спинку моего стула, затем переместил ее на мое плечо.

Мы долгое время молчали, наблюдая, как солнце поднимается все выше, рассматривая город и открытое море. В конце концов, мы даже перестали видеть землю. Я поняла, почему он так любил это чувство свободы, соленые брызги воды на своем лице, ветер несущий нас прочь от всего... я никогда не чувствовала ничего подобного. Ему казалось, нравилось плыть без разговоров, так же как и мне. Я попросила его рассказать о себе и узнала, что он продал свои суда для вложения капитала в более прибыльный бизнес, к двадцати одному году он обосновался в Азии, где приобрел недвижимость и начал свое новое дело. Я поняла что Рос - человек который сделал все сам. Он прошел нелегкий путь, пережив не одно предательство в деловом мире, что и заставило его не доверять людям. В зависимости от ситуации, он научился быть безжалостным и реально мыслить, потому что никто, кроме него самого, не делал столько, чтобы чего-то достичь. В конце концов, он переехал в Нью-Йорк и опробовал свои силы в нескольких бизнес-проектах, по крупицам сколачивая свое состояние. Я не могла выпытать у него информацию о том, чем он сейчас занимается, как бы ни старалась.

Я, в свою очередь, рассказала ему о своем детстве в пригороде Детройта, как проводила лето в коттедже на берегу озера Мичиган, и о поездках с мамой в Чикаго. Веселые и приятные истории из моей жизни, а также, о горе, которое мы пережили с мамой, когда убили моего отца. Я погрузилась в задумчивость, когда вспомнила об этом, и Рос казалось, был не против помолчать.

После нескольких часов плаванья, Рос, слегка ослабил парус, а затем и вовсе его сложил и опустил якорь. Мы находились в зоне видимости земли, но она была далеко, создавая нам туманный и красивый фон для обеда в море. Элиза упаковала нам мясное ассорти, сыр, свежий хлеб, бутылку вина, немного ягод, и свежие фрукты. Рос сделал мне бутерброд, затем налил белое вино в бокалы, и протянул свой бокал для тоста.

— За приятный день и долгую ночь. — Я улыбнулась ему и наши бокалы сблизились с мелодичным звоном.

— За это я выпью.

Покончив с обедом, мы лежали на палубе под палящим солнцем. Находиться рядом с Росом было очень непривычно, но в то же время комфортно. Нам казалось, что не нужно заполнять каждую минуту пустой болтовней, наше молчание имело значение, усиливая паузы в течение длительного периода времени, наслаждаясь моментом, и обществом друг друга. Мы могли говорить или молчать, нам все равно было комфортно.

Я лежала на спине на палубе, загорая, когда почувствовала, как Рос поднялся рядом. Я приоткрыла один глаз, наблюдая за ним. Он уставился на меня, затем снял свой блейзер, футболку и обувь. Я села и почувствовала, как мое сердце бешено стучит, когда он поднял свои солнцезащитные очки вверх, и потянулся к молнии брюк.

— Пора купаться, — сказал он. Я подняла свои очки на голову.