Десаз покачал головой и огляделся по сторонам в поисках бочонка кальвадоса. Он предпочел бы коньяк, но этого напитка не было в наличии. Жерве наполнил свой стакан и нашел тихий уголок, где можно было бы спокойно поразмыслить.

У него не было ничего общего с людьми Фуше, решил Десаз. И за неделю, прошедшую с тех пор, как он доставил Габриель, Жерве почти не скрывал своего презрения к ним. Он рассчитывал передать девушку в руки Фуше. Но Фуше здесь не было, и Саварин, замещавший его, настоял, чтобы Десаз остался до приезда начальника.

Было около полуночи, когда скрип колес на дороге возвестил о чьем-то прибытии. Еще через полчаса послали за Десазом. Фуше был в библиотеке Маскарона и чувствовал себя там как дома. Он сидел за массивным письменным столом. В этой комнате не было следов надругательства, которое претерпела остальная часть дома.

Фуше поздоровался лаконично, почти грубо, и сделал молодому человеку знак садиться. Десаз опустился на стул и стал ждать.

– Вы приехали на два дня раньше условленного, – отрывисто сказал Фуше. – Почему?

Десаз ожидал совсем не такого обращения и рассердился.

– Я почувствовал, что девушка постепенно смягчается в отношении Дайсона. Я не хотел рисковать, – его голос был таким же мрачным, как и настроение.

Фуше кивнул и улыбнулся, впервые с тех пор, как Десаз вошел в комнату.

– Вы отлично справились, – признал он. – Жаль, что мне только сегодня удалось покинуть Париж.

– О? – предложил объяснить причину Десаз.

Фуше услышал вопрос, но проигнорировал его. У него не было привычки рассказывать правой руке, что делает левая.

Он был в приподнятом настроении, и не только потому, что ловушка за английским шпионом захлопывалась. Первый консул доверил ему очень деликатную миссию. Мистер Чарльз Фокс, идеалист, каких свет не видывал, прибыл в Париж для тайных переговоров с Талейраном. Задача Фуше состояла в том, чтобы обеспечить безопасность мистера Фокса на время его пребывания во Франции. Эта честь выпала на его долю, потому что сам Талейран попросил об этом. Фуше подобная просьба не казалась странной. Он знал, что он лучший. По всей видимости, Талейран тоже это знал.

Кое в чем, однако, Талейран был не слишком проницателен. Фуше с трудом верилось, что министр иностранных дел по-прежнему возлагал надежды на мирное урегулирование конфликта, когда было абсолютно ясно, что планы Бонапарта направлены в противоположную сторону. Фуше пришел к выводу, что бедняга Фокс зря тратит силы, а первый консул угождает гостю по причинам, о которых не сложно догадаться. Чарльз Фокс помог спасти жизнь первому консулу. Бонапарт не скоро об этом забудет.

Радужное настроение Фуше слегка затмила мысль, что Талейран, а не он, разоблачил эту вторую попытку покушения на жизнь Бонапарта. Чарльз Фокс тайно писал Талейрану, а не ему. Этого следовало ожидать, подумал Фуше. Не только потому, что Талейрана и Фокса связывали дружеские отношения, но и потому что он, Чарльз Фокс, официально не занимал никакого важного поста. Но это скоро изменится.

Голос Фуше слегка потеплел, когда он сказал:

– Я так понимаю, никаких трудностей не возникло?

– Ничего серьезного.

– О?

Когда Фуше хотел получить отчет, он желал знать даже самые несущественные подробности. Десаз небрежно пожал плечами.

– На пристани нас остановил отряд охраны. Они, конечно, искали девушку. Но Габриель, то есть внучка Маскарона, была переодета в мальчика. Они пропустили нас без всяких осложнений.

Фуше одобрительно кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Девушка упоминала о ком-то по имени Голиаф.

– Я знаю о нем, – отозвался Фуше. – Он не важен для нас.

Десаз собирался сказать, что именно беспокойство за судьбу этого человека стало решающим фактором, побудившим Габриель покинуть Англию. Но вместо этого, щелкнув зубами, закрыл рот и протянул:

– О?

– Некоторое время назад он оставил службу у Маскарона. – Подумав немного, Фуше добавил: – Он известный контрабандист. Что-нибудь еще?

– Нет, – сказал Десаз и замолчал.

Фуше рассеянно взял карандаш и стал барабанить им по крышке стола. Спустя какое-то время он задумчиво произнёс:

– Интересно, как скоро нам ждать Дайсона?

– Дайсона? – на лице Десаза отразилось удивление. – Вы ждете Дайсона?

Фуше позволил себе коротко усмехнуться.

– Дорогой мой мальчик, – сказал он. – Девушка – это просто приманка. Вы, конечно, догадались о моей цели?

– Но он не знает, где она, – сказал Десаз, слегка нахмурившись. – Я позаботился о том, чтобы не наследить. Габриель всего лишь оставила записку. А я покинул свои апартаменты, не встретив ни души.

Улыбка Фуше была оскорбительно надменной.

– Мой мальчик, вы все сделали так, как я хотел. Ну, перестаньте же, не надо падать духом. Если бы мы оставили слишком много следов, это вызвало бы у англичанина подозрения. Судя по отзывам, Дайсон не дурак. Скоро он узнает, где девушка. А когда он приедет, я буду ждать его.

– Но судьба девушки…

– Неважна для нас.

– Вы не собираетесь ее допрашивать?

– Конечно, нет.

Затруднение, недоверие и, наконец, гнев быстро сменяли друг друга, отражаясь на лице молодого человека. Низким дрожащим голосом он сказал:

– Дайсон не приедет за девушкой, потому что она для него ничего не значит. Вы ведь читали мои доклады?

Фуше слегка поднял брови.

– Конечно, – спокойно ответил он. – И все, что вы писали, подтверждало мои ожидания. – Фуше глубокомысленно кивнул. – Дайсон приедет за ней. Я не сомневаюсь в этом.

Десаз чопорно поднялся.

– Жаль, что вы не посвятили меня в свои планы, – сказал он.

Фуше тоже встал.

– В следующий раз я так и сделаю, – проговорил он с намеком на извинение.

Десаз не был расположен к тому, чтобы его задабривали.

– Могу ли я попросить вас помочь мне добраться до Парижа?

– До Парижа? Зачем?

– Мое дело сделано.

– И хорошо сделано! Но побудьте со мной еще немного. Вы же видите, в каком обществе мне приходится находиться. Вы слишком много знаете. Пока Дайсон не попадется, я бы предпочел, чтобы вы воспользовались гостеприимством замка Шато-Ригон.

Молодой человек был не настолько глуп, чтобы отказываться от подобного приглашения.


Маскарон беспокойно заворочался во сне. Услышав эти тихие тревожные звуки, Габриель отбросила одеяло, встала с соломенного тюфяка и подошла к лежащему на животе дедушке. Им не разрешали пользоваться свечами, но холодный свет восхода уже начал проникать в углы маленькой комнатки.

Маскарон зажмурился, а потом медленно открыл глаза.

– Габриель? – пробормотал он и протянул к ней руку.

Девушка поднесла ее к губам.

– Я здесь, – произнесла Габриель срывающимся от эмоций голосом, а потом сказала немного настойчивее: – Маскарон, у нас мало времени. Доктор вернется с минуты на минуту. Тебя накачивают наркотиками, хороший мой. Ты понимаешь? Они дают тебе опиат. Если бы ты только мог побороть его воздействие, если… – голос девушки оборвался. Все напрасно. Она уже несколько дней сидела с Маскароном взаперти и по-прежнему не знала, что происходит и чего хотят ее похитители. Она понимала, что Десаз соврал ей. Понимала, что ее дом захватила банда головорезов. И наконец, она понимала, что ее дедушка не смертельно болен, как она предположила вначале. Но Габриель не могла понять, зачем притуплять волю и разум Маскарона наркотиками и чего ждут ее похитители.

Только в этот короткий промежуток времени, когда замок просыпался, у нее была возможность свободно поговорить с Маскароном. Скоро придут стражи и этот омерзительный человек, жалкое подобие врача, вольет Маскарону в глотку очередную дозу опиата.

– Маскарон, – стала тормошить дедушку Габриель, – где Голиаф?

Глаза Маскарона широко раскрылись.

– Беги отсюда, пока есть возможность, – произнес он тонким и в то же время хриплым голосом.

Больше он ничего не сказал. Он почти не отвечал на вопросы внучки. Но на этот раз Габриель твердо решила вывести деда из оцепенения. В голосе девушки слышались нотки отчаяния, когда она снова заговорила:

– Сосредоточься, хороший мой. Пожалуйста, если ты знаешь, ради Бога, скажи мне! Что случилось с Голиафом?

Казалось, что-то в ее голосе произвело на Маскарона впечатление. Его глаза сузились, и взгляд стал более сосредоточенным.

– Я послал его назад к тебе.

– Назад? Ты хочешь сказать, что послал его ко мне во второй раз?

Маскарон кивнул.

Габриель почувствовала, что у нее с души упал тяжелый камень.

– Почему, хороший мой, почему?

– Нельзя… доверять… Дайсону, – сказал Маскарон, задыхаясь.

– Почему я не должна доверять своему мужу? – мягко спросила Габриель.

– Аббей, – простонал Маскарон. – Он был в Аббей.

Габриель хотелось бы разгадать эту новую головоломку, но она заметила, что дедушка слабеет. Отбросив мысль об Аббей, девушка взмолилась:

– Нет! Не засыпай! Зачем они усыпляют тебя? Зачем?

– Приказ Фуше, – прошептал он.

– Фуше? Он здесь?

Маскарон кивнул, и его глаза закрылись. Однако это ужасное имя только добавило отчаяния мольбам Габриель:

– Пожалуйста, дорогой, ты должен сказать мне! Зачем они усыпляют тебя?

Она немного встряхнула дедушку.

Все тело Маскарона задрожало от сильных спазмов, когда он попытался побороть сгущавшуюся тьму беспамятства. Хриплым шепотом он произнес:

– Они знают, что ты не убежишь без меня. А как я могу куда-то сбежать? Спасайся, Ангел, пока не поздно.

Грудная клетка Маскарона поднялась и опустилась от напряжения, с которым пожилой человек проговорил эти несколько слов. Габриель прижала руку ко лбу и, встав перед дедушкой на колени, прошептала:

– Я больше никогда тебя не оставлю, хороший мой. Никогда.

Девушка хотела успокоить его, но Маскарон только сильнее разволновался.

– Уходи! – сказал он, стиснув зубы. – Уходи, пока не поздно.

– Все будет хорошо, – утешала его Габриель. – Мой муж приедет за нами. Он спасет нас обоих.

Глаза Маскарона расширились, а потом закрылись.

– Он еще хуже, чем Фуше, – сказал Маскарон. – Он ненавидит меня, и теперь я знаю почему.

– Что ты такое говоришь?

Когда в замочной скважине звякнул ключ, Маскарон провалился в забытье. Габриель выпрямилась и повернулась к своим тюремщикам. Девушка знала, какой у нее вид в мужском наряде. Целую неделю она ходила и спала в этой одежде. Ей не предлагали переодеться, а она не унизилась бы до того, чтобы попросить о какой-либо услуге. Но, несмотря на внешний вид, Габриель вела себя как герцогиня. Ее голос был таким же властным, как и выражение лица, когда она произнесла:

– Я требую, чтобы вы объяснили, почему меня здесь держат.

Стражи были крепкие, крупного телосложения и легко могли сойти за местных жителей. Но акцент выдавал их. Это были не нормандцы, а отребье из подворотен Парижа. В другой ситуации Габриель испугалась бы их габаритов и свирепых лиц, но в течение недели, которую девушка провела здесь взаперти, стражи относились к ней с почтением, которое, как она думала, внушил им кто-то старший по рангу. Габриель гадала, был ли это Фуше.

Беззубо ухмыльнувшись, страж, который был крупнее, взял девушку за талию и отодвинул в сторону. Габриель не стала сопротивляться или пытаться помешать тому, что, как она знала, должно за этим последовать. Однажды она уже пыталась прибегнуть к силе и поплатилась за ошибку тем, что ее целый день держали отдельно от Маскарона. Девушка больше не хотела навлечь на себя подобное наказание. Но в глазах Габриель вспыхнул огонь, когда с жестяной чашкой в руках в комнату прошаркала сутулая фигура. Врач пришел, чтобы накормить отравой своего пациента.

Габриель стиснула зубы и топнула ногой.

– Ты, убогое подобие человека! – с яростью набросилась на него девушка. – Я бы не доверила тебе лечить и кошку, не говоря о человеке.

Бедняга замешкался и задрожал, но ничего не ответил.

Подстрекаемая его молчанием, Габриель в гневе закричала:

– Ты не врач! Ты не человек! Ты лицемерный малодушный червь! Вот кто ты!

Эта тирада развеселила тюремщиков, и они расхохотались. Габриель перевела на них горящий взгляд. Убийственные проклятия, оригинальные мрачные эпитеты, способные уничтожить насмешников, вскипали у нее на языке. Девушка с трудом проглотила их, напомнив себе, что она герцогиня Дайсон.

– Черт! Черт! Черт! – сказала она и топнула ногой.

В этот момент доктор, едва не упавший на своего пациента, издал приглушенный звук.

– Это совсем не вредно, – произнес он и протянул жестяную чашку. Его руки дрожали.