— Ложь не может погубить невинного человека.

— Увы! — она печально вздохнула. — В этом-то и состоит ирония моей судьбы, Дьявол. Я люблю жизнь и хочу жить. Хотя мне довелось увидеть столько зла и ужасов, которые могли бы испугать многих. Но я продолжаю верить — мне уготована лучшая доля, я создана не для козней и вражды, испытываемых многими ко мне, и не для того, что многие хотят сделать со мной.

— Что с вами хотят сделать?

— Снова использовать меня как средство для достижения корыстных целей.

— В третий раз?

В ее излияниях он уловил единственную понятную ему фразу. По слухам он знал, что благородная леди уже пережила двух мужей, очевидно, ее пытаются заставить выйти замуж в третий раз. Но его имя никогда не фигурировало среди возможных кандидатов. Более того, никому бы и в голову не пришло выйти замуж за Полуночного Дьявола. Даже под угрозой смерти.

— Да, в третий раз. Богоугодное число, не так ли? Магическое число. Бог любит троицу. — Ее сарказм снова сменился выражением боли. — Это число поставит меня на колени и принесет мне реки страданий, как бедному Иову[3], полжизни вопрошавшему Создателя, за что же он ниспослал ему столько трагедий, ведь вся его провинность состояла в искренней и самозабвенной вере.

Анжела возвела очи к потолку, словно молясь, комкая на груди накидку.

— Видите ли, Дьявол, меня осаждают те, кому безразлично мое горе. Они не дают мне возможности оплакать в одиночестве моего покойного мужа, моего благородного Кретьена. Те, кто меня окружает, стремятся поживиться за мой счет. Они настаивают, чтобы я снова вышла замуж. — Она бросила на него взгляд, полный гнева и отчаяния. — Да, заставляют выйти замуж в третий раз. И это в то время, когда мой муж, Кретьен, еще не предстал перед Судом Божьим и не пересек ворот рая, как вы только что выразились.

— Да, миледи, прекрасно понимаю, как это не вовремя. Приходилось также слышать, что есть много претендентов на место жениха. Кто эти люди? Недоумки или тираны? Должно быть, это ужасные люди, раз вы ищете защиты у Полуночного Дьявола.

Она нервно засмеялась.

Он удивленно замолчал.

— Какая насмешка! Какой абсурд! — Она задумалась, ушла в себя. Когда она снова заговорила, ее голос звучал увереннее: — На роль мужа наследницы замков Уиндом и Карлисли представлены три кандидата, жаждущие получить это место. Все в идеальном для меня возрасте. Не слишком молоды, как мой первый муж — ему стукнуло лишь десять лет, а мне пятнадцать, когда нас поженили, — не слишком стары, как мой второй господин, он годился мне в дедушки. Кроме того, все они равны мне по положению и богатству. Все они носят титулы не ниже графского. Поэтому мне не приходится опасаться — тот, кто стремится войти в мой дом, не может оказаться недостойным стоять рядом со мной… или повелевать мной. И все же я не могу и не приму ни одного из них.

При других обстоятельствах Дьявол не усмотрел бы повода для отчаяния в подобном развитии событий. Но эта женщина так искренне предавалась своему горю. Вероятно, для слез есть иная причина, которую она еще не открыла, возникло подозрение в голове мужчины. Не зная ее, он не мог помочь ей обрести душевный покой.

— Миледи, вы хотите сказать, никто из этих троих не обладает благородными качествами, могущими внушить любовь и уважение? Ах, ах! Мне известно, прошло только две недели, как супруг ваш покинул этот мир, если бы вам дали возможность выдержать период траура, вы бы и тогда не приняли бы ни одного из достойных претендентов на вашу руку?

Она гордо вскинула голову.

— Сэр, я не тщеславна. Смотреть свысока на людей — большой грех. Нет, я отвергаю этих троих не потому, что они кажутся мне недостойными делить со мной жизнь. Уверяю вас, я не придаю большого значения ни своему титулу графини, ни даже своему богатству, составленному в силу безвременной кончины моих обоих мужей.

Он не знал ее первого мужа, молодого наследника графа Уиндома. Но Кретьена Форестера, ее последнего мужа, графа Карлисли, он видел часто. Настоящий рыцарь, Форестер прославился как гордый и независимый барон, чья преданность короне не вызывала сомнений. Он верно служил Ричарду Львиное Сердце и позднее его брату, королю Иоанну. Его удостоили многих почестей и наград. За последние десять лет он снискал добрую славу за лояльность и учтивость. Лорд Кретьен прослыл спокойным человеком, он женился только за несколько месяцев до смерти. По распоряжению короля Иоанна он взял в жены наследную графиню Уиндом. Умер Кретьен Форестер любимый и оплакиваемый всеми, кто его знал. Смерть его посчитали преждевременной. Как утверждали слухи, его призвал не Бог, не Он избрал день и час его кончины, но чья-то земная рука затушила свечу его жизни.

— Извините, миледи, не имел намерения обидеть вас, просто хотел сказать — ваш второй супруг находился в весьма почтенном возрасте.

Она вздрогнула.

— На этой неделе ему бы исполнилось пятьдесят пять. Мы хотели позвать гостей и отметить это событие. Вместо этого справили панихиду. Он чувствовал себя прекрасно, можете мне поверить. Прекрасно!

«Такой же цветущий, как и ты?» — подумал он. Он не мог преодолеть борьбы между обязанностью проявлять почтительность и страстным желанием снова ощутить вблизи ее стройное нежное тело. Стоило невероятных усилий сдержать стон, выдавший бы страстное желание обладать ею. Она могла вызвать страсть в любом мужчине. Любой примчался бы на ее зов даже из тисков смерти. Ибо ничто в жизни не могло сравниться с наслаждением, ждущим мужчину в объятиях этой женщины.

Пленник пытался подчинить чувства разуму. Страсти никогда не доводили до добра.

— Ваш муж, вероятно, умер от старости, — ровным голосом произнес он, вместо того, чтобы выразить эту мысль в виде бестактного вопроса.

— О, Дьявол, как бы я хотела, чтобы именно так оно и было!

Затаив дыхание, он в упор смотрел на нее.

Анжела подошла и опустилась рядом с ним на колени. Как грешница, жаждущая получить отпущение, или верующая в ожидании чуда, она, казалось, умоляла его о чем-то. Ее зеленые глаза светились таинственным светом.

— Он умер насильственной смертью, мой Дьявол. Я знаю это и хочу подтвердить — две недели назад мой супруг предстал перед Богом без покаяния, глубокой ночью.

Он не смел коснуться ее, своего соблазнительного ангела, готового произнести самое ужасное из всех признаний.

Анжела понимающе улыбнулась.

— Вы не хотите задать вопрос о том, что считаете очевидным, не так ли, Дьявол? Ибо вы, как и я, убедились на опыте — часто мы идем совсем не теми путями, которыми хотели бы идти. Ладно. Вам я открою истину такой, какой знаю ее. Поверите ли вы, это ваше дело. Я не убивала своего мужа.

Он прищурился. В душе звучал радостный перезвон колоколов, возвещавший о ее невиновности.

— Я не убивала мужа. Но кто-то другой убил. Да, его убили. — Она бессильно опустила голову. — Я первая обнаружила его и позвала камердинера, требуя немедленного расследования, хотя и была сама не своя от горя. Они созвали собственный совет и сказали… — Девушка облизнула пересохшие от волнения губы. — Они обвинили меня в смерти Кретьена.

Анжела положила теплую ладонь ему на грудь. Его сердце бешено забилось, словно хотело вырваться наружу.

— Клянусь всеми святыми, я не совершала этого убийства.

Однако он еще не совсем поверил ей. Другие женщины тоже пускались на ложь и различные ухищрения, стремясь добиться его расположения.

— Я должен знать имя убийцы.

— Да, — прошептала она и отняла ладонь. — Я тоже хотела бы знать. У меня нет никаких улик.

— Опишите подробно, как все произошло.

Вдруг по ее рассказу он сможет нащупать какую-нибудь ниточку и, возможно, выйти на убийцу.

— Две недели тому назад, как раз день в день, я шила в своей светелке в замке Уиндом. Стемнело. Я решила лечь спать и отложила шитье.

Дьявол недоверчиво нахмурился.

— Шили поздно вечером?

— Да. Я зажигаю много свечей. У меня хорошее зрение.

— После захода солнца нужно слишком много свечей. Это расточительность.

— Я богата, сэр. Разве вы не слышали, как богата дважды вдовствующая графиня Уиндома и Карлисли?

Она вызывающе тряхнула золотистыми локонами, мужчину пленило это движение.

— Да, слышал, а теперь вижу — вдовушка, к тому же, обладает отменным здоровьем и решительным нравом. Продолжайте же, молю.

— Я вышла из светелки, открыла дверь в спальню мужа…

— Так вы спали вместе?

Ее веки задрожали.

— Да. Так хотел муж. Я и теперь сплю там. На женской половине разместились его люди.

Дьявол скрестил руки на груди.

— Понятно. Что произошло потом?

— Я разделась и подошла к ложу. Забралась на него. Кретьен никогда не засыпал, не дождавшись меня. В эту ночь он лежал молча.

«Всякий нормальный человек не остался бы равнодушным к соседству такой женщины», — мелькнуло в голове пленника.

— Кретьен всегда чутко спал. Он не доставлял неприятностей во сне, никогда не храпел или… — она с трудом проглотила комок в горле, — не занимал больше места, чем следовало. Обычно он что-нибудь бормотал, что я слишком поздно засиживаюсь и порчу здоровье, а я успокаивала его. Я люблю ночное время.

Анжела отвернулась, затем снова тряхнула головой, словно отгоняя видение, и волосы шелковистым каскадом упали на спину.

— Я люблю покой. Тишину.

Она словно очнулась от кошмарных воспоминаний. Остановила взгляд на руках.

— Как бы там ни было, я укрылась одеялом и, как обычно, лежала без сна.

«Возможно, в ожидании любовной ласки. Всякий муж не замедлил бы это сделать, имея рядом столь обворожительную молодую жену».

— Обычно Кретьен обнимал меня и…

«И что? Ласкал нежную грудь, целовал соски. Что?» — ревниво подумал Дьявол, застыв от непреодолимого желания.

— …обычно он массировал мне руки или гладил спину, если ему казалось, будто я все еще не расслабилась и слишком напряжена.

«Напряжена? Клянусь прахом Будды, я превращаюсь в гранит при одной мысли, как мужчина может ублажить тебя и тем самым постичь высшее наслаждение, найти в тебе свою нирвану».

Он не должен терять над собой контроль, твердил себе мужчина, хотя ревность и непонятная злость так и кипели в нем.

— Но той ночью супруг ваш не сделал попытки обнять вас. Что же он делал?

«Неужели он овладел тобой без ласки? Ибо я ревнив и знаю — никогда ни с одной женщиной, кроме тебя, не испытаю такого блаженства».

— Ничего. Остался лежать на спине, в непривычном для него положении. Тогда я протянула к нему руку…

— И? Что вы сделали?

— Я коснулась его плеча. Оно показалось мне холодным. Я подумала, что он заболел, и спросила его об этом. Он не ответил. Тогда я придвинулась ближе. Он не шевельнулся.

Мужчина сжал кулаки.

— Я спустилась с ложа и зажгла свечу, потом подошла к его изголовью. Он лежал с открытыми глазами, голова скатилась набок, одна рука прикрывала голову. Я… — ее губы задрожали. — Я подняла его голову… Вдруг до меня дошло… — Она судорожно вздохнула. — Я поняла, что он мертв. В последнее время мне так часто приходилось видеть смерть. Слишком часто. Первый муж, потом его родители… они умерли меньше года тому назад. У меня перед глазами еще стоит их испуганный остановившийся взгляд…

Дьявол молча ждал.

— Я проверила дыхание… его не было. Положила руку на сердце… оно не билось. Тогда я зарыдала, так мне вспоминается. Меня это очень потрясло, я плохо сознавала окружающее. Никто не пришел. Никто не слышал — стены очень толстые. Помню, у меня хватило соображения одеться и открыть дверь. Вошла стража. Я что-то бормотала. Они бросились к нему и подтвердили мою догадку. Кретьен был мертв. Покинул меня в собственной постели, а я в это время занималась шитьем!

— Почему вы думаете, что он умер в постели? И в то время, пока вы шили? Его могли убить в другом месте и положить в вашу постель.

— В ту ночь я знала, когда он лег спать. Перед этим он заглянул в светелку и сказал, что собирается лечь.

— Он всегда так делал?

— Каждый вечер.

— Он звал вас последовать за ним, говоря это?

— Нет.

— Не понимаю.

— Кретьен просто сообщал, что идет спать, это не обязывало меня следовать за ним… Это решение он оставлял мне… Он вел себя очень галантно и всегда считался с моими желаниями побыть одной.

Она хвалила мужа, любила его. Однако не спешила бросаться в его объятия. Почему? Дьявол не мог найти определенный ответ.

— Вы подолгу молились в одиночестве?

В голосе его звучало недоумение.

— Да… Кретьен не принадлежал к мужьям, требующим многого от супруги. От меня он ничего не просил. Почитал меня, потакал моим капризам.