Так закончилась первая неделя их отдыха в Созополе…


* * * * * * *


…Как всегда, вечером вышли прогуляться на Веселую улицу — главное место развлечения в Созополе. Здесь, на берегу моря, один за другим выстроились рестораны под открытым небом, таверны, ночные дискотеки и клубы. Дымили мангалы, на которых пеклись кебапчета и кюфтета (котлетки), ловкие пальцы продавцов точными движениями отсекали мясо для шаурмы, заворачивали в бумагу сэндвичи, наполняли пакетики свежезажаренной картошкой. Из дверей кабаков грохотали или лились восточным напевом знойные болгарские, турецкие, сербские и цыганские мелодии. Там же стояли зазывалы — приглашали дорогих гостей попробовать специалитеты местной кухни.


Одна из них, черноволосая кудрявая девчушка лет шестнадцати вдруг выскочила на дорогу перед Минькой и схватила его за руку. Глаза у девчушки были черными-черными, огромными и невероятно веселыми. Минька ошеломленно уставился на нее, а та бойко залопотала на смешанном болгаро-русском.


— Русские? Заповядайте-пожалста заходите! Настоящий чеверме! Придите сюда, к нам на чеверме!

Минька смотрел на девчушку и хлопал глазами.

— Какое чеверме, ты что? Говори по-русски!

— Агне! Печено агне! — не умолкала девчонка. Она продолжала крепко сжимать руку Миньки. — Барашк! Ягненка, печеный на шиш!

Минька прыснул. Аниска тоже засмеялась. Ей нравилась эта бойкая девочка.

— Какой такой шиш?


Обрадованная, что ее слушают, черноглазка отпустила Миньку и развела руки:

— Вот такой шиш! Ягненка-агне на шиш! Печен!


Минька загоготал.

— Вертел, что ли?

— Да-да! — закивала девчонка. — Агне на вертел, настоящий болгарский, очень вкусный! Заповядайте при нас!


Минька покрутил головой и вопросительно посмотрел на Аниску. Из ресторана и в самом деле тянуло ароматом жарящейся баранины.


— Хочешь попробовать? Что они там готовят на шишах? Ха-ха-ха!

— А давай! — кивнула Аниска и они направились вслед за девчонкой.


Ресторан, который так и назывался "Чеверме" (ягненок, печеный на вертеле), был полон. "Интересно, куда она собирается нас посадить?" — удивилась Аниска. Девчушка, однако, уверенно пробиралась между длинных, на шесть мест столиков со скамьями и вела их куда-то внутрь.

Наконец они остановились у стола, покрытого традиционной красной, вышитой узорами болгарской скатертью, за которым одиноко сидел парень лет тридцати.

— Нали при вас е свободно? — спросила девчушка.

Парень, до этого задумчиво потягивавший белое вино, поднял голову и сделал приглашающий жест рукой.

— Заповядайте!

— Садитес, пожалста! — улыбнулась девчонка и отодвинула скамью напротив парня.


Аниска и Минька сели, а к столу уже бежала другая бойкая девчонка — официантка, с красочными меню.


Супруги заказали белого вина, стопку водки для Миньки, шопский салат из помидоров, огурцов, лука, печеного сладкого перца и брынзы — традиционную болгарскую закуску, и две порции "печено агне".


Запотевшая бутылка вина и стопочка ледяного "Смирнова" прибыли почти сразу же. Супруги чокнулись и…Минька вдруг как бы заметил третьего за их столом и великодушно протянул к нему рюмку:

— Ну что, браток, на здоровье?


Каково же было удивленье супругов, когда парень улыбнулся и на чистом русском ответил:

— За ваше здоровье! — и глаза его весело прищурились, покрывшись вдруг сеточкой морщинок.

"А ведь ему далеко за тридцать, да, — подумала Аниска. — Но все равно, как хорошо он выглядит: загорелый шатен с густыми черными бровями и такими темносиними, странными глазами…"


Чокнулись и выпили.


— А ты чо, — изумился Минька, — русский, что ли?

— Наполовину, — улыбнулся его собеседник. — Я наполовину русский, наполовину болгарин. А живу я здесь, в Болгарии.

— Ну ты даешь! — восхитился Минька. — Давай познакомимся, что ли? Я — Дмитрий, для друзей Минька. А это моя жена Аниска.

— Я Алекс, — представился парень. — Вообще-то, Алексей, но предпочитаю более короткое — Алекс.


По русскому обычаю повторили. От водки Алекс отказался, объяснил, что ничего, кроме белого вина не пьет, лишь изредка пиво. Минька, по требованию Аниски, третью не заказывал, набулькал себе вина.


— А ты давно здесь живешь? — Минька никогда не видел русских, проживающих за рубежом и ему было интересно.

— С детства, уже двадцать пять лет, — улыбнулся Алекс.

— А как ты здесь оказался-то? — не унимался Минька.

— Отец долгие годы работал в СССР, там познакомился с мамой, потом родился я. Там же и рос — Подмосковье, леса, Волга, грибы, огороды, детсад, советская школа… затем командировка у отца закончилась и мы переехали в Болгарию, на папину родину…

— А не хочется обратно, к нам? — удивился Минька. — Ты ж вроде совсем чисто говоришь по-русски, совсем как русские…

— Ну так я и есть русский. Только чего я забыл в России? Там и без меня народу хватает, а здесь я уже настолько давно, что привык, — ответил Алекс. И глаза его вновь сощурились тонкой сеточкой морщинок. "Интересно, сколько же ему лет?", — подумала Аниска.


Тем временем принесли заказ — огромные порции аппетитной дымящейся ягнятины с коричневой запеченной корочкой — для Аниски и Миньки, и большое продолговатое блюдо с приготовленной на гриле скумбрией — для Алекса.


Супруги с жадностью набросились на еду. Девчушка-черноглазка не обманула — "печено агне на шиш" имело божественный вкус. Корочка таяла во рту, а мясо под ней было настолько сочным и вкусным, что приходилось сдерживать себя, чтобы одним махом не запихнуть в рот всю порцию. Нет, умеют болгары печь ягнят. В этом деле сравниться с ними могут разве что турки, но и тут можно поспорить…


… Заказали еще вина. Аниска и Минька наперебой рассказывали новому знакомому о родном Урале, а тот в свою очередь смешил их байками из жизни шакалов пера — оказывается Алекс работал в одном из выходящих в Болгарии русских журналов. По его словам, доходы у тутошнего населения были самыми низкими в Евросоюзе, даже ниже, чем в России, но все-таки у страны имелось немало преимуществ — отсутствие терактов, этнического напряжения, свобода передвижения болгар по ЕС, приятный климат, горы, море, обилие фруктов и овощей, сравнительно дешевое по сравнению с Россией жилье и не такой высокий уровень инфляции.


Чем позднее становилось, тем больше повышался вокруг градус веселья.


Ресторанные лабухи — два парня, обставленные синтезаторами, скрипач и певица — все цыгане — зажигательно наяривали что-то восточное. "Это так называемый поп-фольк, — объяснил супругам Алекс, — самая популярная музыка в Болгарии".

Отдыхающие то и дело вскакивали из-за столов, брались за руки, образовывая длинную цепочку и начинали азартно водить какой-то странный хоровод — подпрыгивая то влево, то вправо. Танцевали все — молодежь, старики, дети — с чувством и от души. "А это уже хоро, — пояснил Алекс, — национальный болгарский танец. У хоро и другого традиционного танца — рыченицы — так называемые неравнодельные такты, иностранцу очень трудно их понять и тем более повторить, а вот у болгар они в крови. Больше нигде в мире этого не танцуют. "

— А ты так умеешь? — спросила Аниска.

В ответ Алекс только развел руками.

— Нет! Сколько ни старался, не выходит. Вот я и говорю, что у меня русская кровь, а не болгарская!


Аниска с восторгом смотрела на танцующих. "Была ни была", — вдруг решилась она, встала из-за стола и направилась ко вьющейся змейкой цепочке людей.

— Эй, ты куда? — всполошился Минька, но Алекс сделал успокаивающий жест рукой — не бойся, это абсолютно безопасно!


Последней в подпрыгивающей цепочке стояла какая-то пожилая деревенского вида полная женщина. Она приглашающе кивнула Аниске, крепко взяла ее за руку и повела за собой.


Раз-два-три, раз-два! Раз-два-три, раз-два! Раз-два-три!


Гремели барабаны, бешено пиликала скрипка, незнакомыми тембрами выли и мяукали синтезаторы — с первых же шажков и подбросов ногами то в одну, то в другую сторону Аниску охватило какое-то неведомое ранее животное чувство ритма, чувство единения, слияния с другими танцующими, слаженно следующими непонятному музыкальному рисунку, в который теперь вписалась и она.


Прошли круг — мимо столов, стульев, оркестра, затем ведущий цепочки вывел танцующих на улицу, в толпу, затем повернул обратно в ресторан. Аниска прыгала, выбрасывала ноги, смеялась, пыхтела, видела улыбки болгар, ей хлопали, кричали, показывали оттопыренный большой палец в знак одобрения. Получалось ли у нее? Скорее всего нет, только под конец удалось поймать, почувствовать ритм и полностью слиться с остальными. И все равно, несмотря на допущенные ошибки — это было невероятное ощущение!


Внезапно танец оборвался и не ожидавшая этого Аниска налетела на пожилую болгарку, чуть не сбив ее с ног! Та однако не рассердилась, а наоборот засмеялась, обняла девушку и вдруг со всего маха поцеловала в щеку!

— Браво, моето момиче! — сказала женщина и Аниска вновь все поняла! "Молодец, девочка!"

И болгары вокруг опять одобрительно зашумели, захлопали и закричали "Браво на рускинчето!"


Когда запыхавшаяся, с красными от волненья и счастья щеками Аниска вернулась за столик, довольный Минька крепко обнял свою супругу и тоже расцеловал.


— Ну ты даешь! Молодец! Показала им! — гордо сказал он и громогласно потребовал бутылку шампанского.


Аниска чмокнула Миньку в ответ, уселась, жадно схватила бокал, в котором еще оставалось белое вино, подняла его, приготовилась было выпить и…


…столкнулась со взглядом Алекса. Точнее нет, взгляда не было — были лишь глаза — странные, темносиние, их зрачки пульсировали, расширяясь и сужаясь. Синие кружочки росли, превращаясь в лужицы, водоемы, реку, море, океан, они приближались к Аниске, обволакивали ее и из их глубин наружу вдруг выплеснуло таким необузданным жаром восторга, преклонения и желания, что Аниску дернуло, повело, от неожиданности она поперхнулась, расплескала вино, зашлась кашлем, Минька встревоженно бил ее ладошкой по спине, что-то говорил, объяснял, спрашивал, а Аниска…


…Все куда-то исчезло и оборвалось. И океана синевы, жара и желания больше не было. Аниска прокашлялась, встряхнула головой и уставилась на Алекса. Тот задумчиво тянул из бокала вино, опустив голову…


… Расстались далеко за полночь.

Минька предложил увидеться утром, чтобы вместе пойти на пляж, но к удивлению супругов Алекс категорически отказался.

— Нет-нет! Не надо! Вы же молодожены, семейная пара, ну куда мне с вами, только мешать! — ответил он смущенным, но твердым голосом. — Если хотите, давайте встретимся вечером, я вас отведу в одно местечко, где отлично пекут рыбу! Хотите?

Аниска и Минька вынуждены были согласиться.

— Слушай, Алех, — спросил Минька, который уже был крепко навеселе, — а ты чего без бабы? Вообще что ли один и у тебя никого нет?

Аниска незаметно толкнула мужа в бок. Ей вдруг показался очень бестактным этот вопрос.

— Я один, Минька, — простенько ответил Алекс. Был женат, причем много лет, но ничего не вышло, а детей завести так и не получилось. Бабы…бабы конечно были, но той, с которой захотелось бы строить новую жизнь…как-то…не нашел…А потом перестал искать. Просто живу и все…


— А сколько тебе лет? — решилась задать Аниска вопрос, который волновал ее весь вечер.

— Лет? — усмехнулся в ответ Алекс. — Тридцать восемь стукнуло недавно, такие вот дела, да…


— А вот и мое пристанище! — внезапно Алекс остановился и показал на четырехэтажный дом. — Видите в самом верху окошко и балкон? Моя мансарда. Вечером здесь здорово сидеть на воздухе и бухать, глядя на город. Да…в Софии мне будет ее нехватать…Ну что? До вечера? Бывайте! — Алекс пожал супругам руки и растворился во тьме подъезда.


………..

— Не, я б так не смог — жить на чужбине! — категорически заявил Минька, когда они с Аниской вернулись к себе в гостиницу и улеглись в постель. — Эмигранты хулевы! Какое тут счастье?

— Ну какой он эмигрант, Минька? — возразила Аниска. — Человек же наполовину болгарин и живет на родине отца!

— У русского человека только одна Родина! — назидательно ответил Минька и добавил: — Я б никогда никуда не уехал. Потому что русский человек, живущий за границей, это уже не русский человек. Не наш! И не будет им!

— Ладно, разошелся тут, патриот хренов, давай спать! — устало прошептала Аниска и обняла мужа. Последнее, о чем она подумала перед тем как заснуть, были темные, непонятные, жаркие, восхищенные и зовущие глаза Алекса…