Сара Солвей - Азбука любви

Однако, заказав бутылку вина, он попросил три стакана. Потом к нам присоединился его друг. Тоже австралиец, с манерами чуть получше, но совсем не загорелый, и лет ему было около пятидесяти. Ни за что бы не подумала, что в Лондоне можно нарваться на двух худых зануд-австралийцев с волосатыми ушами и стаканами в руках.

Они бесконечно долго говорили о компьютерных сетях, об html-e, о преимуществах и недостатках широкополосных сетей по сравнению с блю-вэйвом, хотя Питер (тот, что помоложе) частенько смотрел на меня и подмигивал, как бы желая вовлечь меня в разговор. Но я уже начинала подумывать: а что я вообще тут делаю? Потом Питер ушел в туалет, и второй, после непродолжительной паузы, наклонился ко мне через стол и спросил: «Сколько?» Помнится, у него изо рта пахло грушевыми леденцами, и я все ломала голову: сколько чего? Вина? Времени?

И тут до меня дошло.

Я бежала по улице, сгорая от стыда, но Питер догнал меня. Он схватил меня за руку. Я кричала «нет, нет», но слабо, и он прижал меня к себе и поцеловал. Иногда, когда вы целуетесь с кем-нибудь, ваши языки переплетаются и вы чувствуете, как по телу пробегает что-то вроде электрического разряда. Как будто поцелуй соединяет два провода, но в результате шипит, трещит и искрит не во рту, а между ног. Вот так оно все и получилось. Вот почему я согласилась пойти с ним в отель.

Он часто трогал мою грудь.

Это вообще мое слабое место. Понимаете, у меня очень большие груди. А люди бывают такими грубыми и иногда на улице кричат что-нибудь мне вслед — про буфера и так далее. В школе я свои груди просто ненавидела. Обычно я носила под одеждой узкий купальник, чтобы они не так выпирали. А с туалетом это вообще был какой-то кошмар, потому что приходилось полностью раздеваться. Вдобавок в школьной уборной были очень низкие двери, и мне приходилось одной рукой держать всю одежду на уровне талии, чтобы никто меня не увидел.

Конечно, когда мы с Питером занимались любовью, я давно уже была не девственницей, но никто раньше так не касался моих грудей. Так, как будто они не были чем-то грязным, как будто их незачем было стыдиться. И что-то в этом было очень важное.

Утром мы вместе позавтракали, и он поцеловал меня на прощание. Прямо в ресторане. И мы выглядели как настоящая супружеская пара или что-то вроде того.

Придя на работу, я никому ничего не рассказала. Все удивлялись, почему я такая тихая. Вскоре я пошла в уборную, и, когда стянула с себя трусики, они пахли Питером. Тут я расплакалась.

Больше я о нем не слышала. Это была моя первая «любовь на одну ночь» с незнакомцем. Надеюсь, что последняя. Я поначалу думала, что и у Салли с Колином это тоже на одну ночь. Иногда я злюсь на нее за то, что она не чувствует себя виноватой, как я тогда.

См.: Вот Так Колин, У Кого Любовь Сильнее?

Вот как я подружилась с Салли.

У меня здорово получается петь, если я пою про себя — вот и со спортом то же самое. Теперь я уже взрослая и не обязана делать того, что мне не нравится, но я до сих пор люблю валяться в постели и мечтать о том, как ловлю один мяч за другим, мягко принимая их чуть разведенными в стороны кистями рук и не отбивая себе при этом пальцы. А вот я бегу дистанцию восемьсот метров: ноги сами собой начинают двигаться в роскошном мягком ритме, благодаря которому я чуть не лечу над землей, и можно бежать, и бежать, и бежать, легко обгоняя соперников.

А в действительности, я сделалась школьным экспертом по танцу дождя, который сама же изобрела в надежде, что отменят спортивные игры. Это было не просто унижение. Не столько из-за того, что у меня ничего не получалось, сколько из-за того, что на хоккейной площадке я промерзала до костей, и кожа вся синяя и красная, и дерет просто ужас.

Салли вошла в душевую как раз в тот момент, когда я была там совсем одна и прыгала вверх и вниз, обхватив голову руками и размахивая локтями как крыльями. Я выкрикивала что-то вроде: «Ты, ты, ты, дождь, дождь, дождь».

Она только посмотрела на меня и вышла. Я слишком смутилась, чтобы замечать нюансы, но мне показалось, что она улыбнулась. Мы не сказали друг другу ни слова.

Час спустя мы стояли на краю спортивной площадки, и солнце светило вовсю. Салли была рядом с учителем, ее, как всегда, назначили капитаном одной из команд. А я стояла в заднем ряду, чтобы не выходить из строя каждый раз, когда других, более популярных девчонок, будут набирать в команды.

Когда Салли выбрала меня прежде всех остальных, я сперва решила, что это шутка. Сначала я не хотела выходить, но все подталкивали меня вперед. С тех пор Салли всегда выбирала меня первой.

Я никогда не спрашивала ее — почему, даже когда мы поклялись делиться друг с другом всеми секретами. Мне всегда хотелось думать, что это оттого, что Салли была единственным человеком, который мог заглянуть ко мне в голову и увидеть, как гармонично там все устроено и как замечательно я ловлю мячи — про себя.

См.: Божьи Птички (Дрозды, Малиновки и Соловьи), Любовь и Добродетель, Хочу Возмездия, Экстраординарное.

У Салли есть подруга, которая может высосать залпом целую тарелку карамельных сливок. Я видела, как она это делает. Она встает у стола, закладывает руки за спину и опустошает тарелку одним глотком, не оставляя ни единой капли ни на тарелке, ни на губах.

Сама Салли может затолкать в рот тридцать восемь конфеток «Мольтизерз» за раз. Ей приходится закладывать их за губы и за щеки. Зрелище не очень привлекательное, в особенности, когда она все это выплевывает наружу. И хотя высасывание карамельных сливок со стороны выглядит ничуть не лучше, гости всегда просят показать им эти трюки. В результате Салли и ее подруга становятся центром всеобщего внимания, а мы стоим в сторонке и завидуем.

К сожалению, я не большая поклонница драже и карамельных сливок и знаю всего один фокус, да и тот очень сложный, потому что для него нужно целых три колоды карт. Может быть, я просто не на то делаю ставку?

См.: Ведущие Игроки, Фенечки, Царство Позитива.

М ыс С алл иимел иобыкновени еписат ьдру гдруг ушифрованны езаписк ин оесл ипринимат ьподобны евещ ивсерье зт онужн очтоб ыбыл оо ч е мписат ь. Н е тничег охуж ече ммучитьс яс р асшифровко йпусты хпослани й. В о ттогдат ом ыи н ачал ивороват ьв м агазина х. М ысоставлял исписк иукраденног о. Я д ума юименн опоэтом ум ыи н епопалис ь. Е сл илюд ин емогутва спонят ьон истараютс явовс ен езамечат ьва с. О н ипрост он еобращаю тн ава свнимани я.

См.: Ближайшие Друзья, Истинный Разврат, Шли бы Вы в Вулвортс, Явная Выгода, Я Проснулась.

Я начинаю питать некоторые подозрения насчет Колина. Может быть, я просто еще не совсем оправилась после истории с Питером, но боюсь, он начинает относиться к Салли как-то с прохладцей.

Салли говорит, что до тех пор, пока он платит по счетам и делает ей подарки, ей плевать, кто он такой — да хоть Джек Потрошитель.

— Я просто цвету и пахну, — говорит она, и тут с ней действительно не поспоришь.

Мне бы тоже хотелось радоваться за нее, но когда я хожу по улице, где, по ее словам, живет Колин с женой и детьми, я не вижу никаких следов его присутствия. Им там даже и не пахнет. При этом он все больше времени проводит с Салли в их так называемом «любовном гнездышке».

— Разве его жена не ревнует? — спрашиваю я у нее.

— Если Колину все равно, то кому вообще какое дело? — отвечает она.

Должна признать, мне самой неясно, какое мне до этого дело.

См.: Ближайшие Друзья, Их Лбы, Любовные Подсчеты, Слежка, Юность.

Мама как-то раз сказала мне, что я была не настолько очаровательным младенцем, чтобы меня называли в честь какого-нибудь цветка. Надежность и полезность — это да. Но только не цветок. Саму ее звали Роза, и я считала, что если бы у меня тоже было такое прелестное имя, то я бы больше походила на нее.

Тайком я называла себя Дейзи, Маргариткой, и говорила о себе в третьем лице: «Маргаритка уже почти готова ко сну» или «Поглядите, как прелестно Маргаритка смотрится в зеркале». Мне казалось, что это имя мне идет. Но однажды я ненароком сболтнула что-то о том, что зря меня не назвали Дейзи. Надо мной посмеялись.

— Эта твоя кличка больше подошла бы корове, — сказал мне отец и нежно посмотрел на маму.

См.: Букашки, Назови Себя, У Кого Любовь Сильнее? Щекотливое Положение.

У управляющего нашей компанией есть далматинец по кличке Юпитер. Когда он приводит собаку с собой на работу, нам приходится по очереди выгуливать ее во время ланча. Он считает, что нам это в радость, и острит насчет того, сколько теперь у его пса появилось подружек. За кого, интересно, он нас принимает?

Сьюзен, секретарша из приемной, как-то рассказала мне о том, что однажды приняла звонок от его служанки-француженки. Несчастная девушка плакала, потому что пылесосила газон, а пылесос сломался. Сьюзен посоветовала ей убрать пылесос в дом и сделать вид, что ничего не произошло, но служанка не унималась и продолжала причитать, мол, как сильно ей достанется от жены начальника, когда та вернется и обнаружит на лужайке листья и пыль.

Вероятно, жена таким образом решила ей отомстить. Ведь есть масса случаев, когда у домработниц были романы с их боссами. А наш управляющий на вид очень даже ничего. Я всегда улыбаюсь ему, когда мы встречаемся на лестнице или в офисе, но я даже не уверена, что он замечает меня. Он постоянно называет меня Валерией и смеется себе под нос, как будто закашлялся.

Помнится, я читала о том, как одна брошенная девушка отомстила своему бывшему парню: она пробралась в его квартиру, когда его не было, и засеяла ковер семенами травы; затем каждое утро, пока он был в отпуске, она поливала ковер. Мне бы очень хотелось увидеть лицо того парня, когда он открыл дверь.

У нас никогда не было собаки, а мне так хотелось. Я часто представляла себе, как просыпаюсь рано-рано почти каждое утро и слышу внизу лай. Однажды я подобрала на улице какой-то особенно красивый лист и потом держала его в стеклянной салатнице, как будто он был живой, до тех пор, пока он мне не надоел. Я понимаю, как жалко это, наверное, звучит, но тогда я действительно любила этот лист.

См.: Амбиции, Сведение Счетов, Торнадо.

В Британии вы ни за что не увидите рекламу с закрытой дверью. А все потому, что многих в детстве запирали в спальне, и поэтому они до сих пор впадают в истерику, когда какая-нибудь дверь не открыта. Хотя бы на дюйм.

В свое время мама тоже частенько велела мне сидеть в спальне. Не сказать, чтобы это было уж так жестоко, ведь она просто хотела чуть-чуть от меня отдохнуть. У меня была масса всевозможных книжек и вкусностей. Я устраивалась там как в гнездышке.

Однако я всегда спускалась, когда приходил папа. Я была так рада его видеть, но он вечно возвращался с работы усталый. Он говорил, что хочет немного побыть в тишине с моей мамой. Мне нужно было столько всего ему пересказать из прочитанного за день, но ему, похоже, было не до моих рассказов.

См.: Заценка Домов, Недотепа, Приобретение Собственности, Хваткий Бархат, Щенячья Радость.

Салли как-то встречалась с парнем, который любил записывать ее сны в дневник. Пришлось ей с ним расстаться: она просто выдохлась. Ночи напролет ей приходилось выдумывать для него сны поинтереснее.

См.: Ведущие Игроки, Мнимое Сходство, Фата Моргана.

Для меня Салли навсегда останется единственной настоящей подругой, хотя сама она, я надеюсь, об этом никогда не узнает. А то, чего доброго, еще станет надо мной смеяться.

Мы росли в очень разных семьях. Ее родители привыкли к пабу и сладким ликерам, от которых ее мать начинала прыскать в ладошку. К тому же они были «воскресными водителями», по выражению моих родителей. Это потому, что они любили на выходные куда-нибудь съездить. Мама Салли звала нас «девочки». Мне это нравилось, потому что так я могла чувствовать себя ее второй дочерью. Вроде как мы с Салли становились взаимозаменяемыми. Однажды мы все отправились на сельский праздник и видели, как какую-то местную девушку короновали Королевой Роз. Она сидела на троне с букетом роз в руках и хихикала, а вокруг стояли Розовые принцы, все как один толстые и прыщавые. Те парни, что покрасивее, слишком увлеченно осыпали травой Розовых Принцесс, чтобы обращать внимание на Королеву. В тот момент, когда Розовые принцы надели на нее корону, она как бы сделалась для них слишком хорошенькой, хотя мы с Салли никак не могли понять, за что ей дали первое место.