Был у меня раньше хороший помощник. Один из лучших. Николай. Долго мы с ним работали. И сейчас, наверное, продолжали бы. Только беда с Николаем случилась. Рак. Не знаю точно какой. Не помнил диагноз. Факт в том, что я его тогда не бросил, с Жорой связался, мы на лучших врачей вышли. Да и деньгами не были ограничены. Долго Коля лечился, но все-таки в этом бое победа за нами осталась. Выдюжал Николай. Но, само собой понятно, ушел из дела. Здоровье стало не то, да и по больницам долго промаялся, как раз до того времени, как мы с Бабочкой начали в Чехию перебираться. Мы все равно остались приятелями. Перезванивались время от времени. Но не часто: и у меня совсем иные заботы появились, да и у него свои дела.

Однако сейчас, в этом городе, да и стране тоже, Николай, пожалуй, остался единственным, кому я хоть как-то доверился бы. Да и он мог оказаться в курсе творящегося. Вместе на кого-то выйдем и что-то придумаем. Нет вариантов.

И он меня не подвел. Едва понял, кто звонит, и что случилось, включился в дело без вопросов. Приехал уже на своей машине в этот промозглый парк, забрал меня. Поехали не к Коле, а в пригород, где у него от матери халупа осталась. Иначе и не скажешь. Даже на дачу не тянет. Вода во дворе только, света нет. Второй этаж кто-то начал строить лет пять назад, да так и не достроил. Из отопительных приборов - буржуйка. Но окна не разбиты и дверь на месте. Полутемная кухня была выбрана штабом.

Вся территория снаружи заросла плющом и была так тщательно покрыта мусором, что становилось очевидным - здесь очень давно никто не обитал. А что еще лучше, рядом стояли такие же заброшенные и заглохшие дачи. Да и сам дачный поселок, благодаря ноябрю месяцу, практически пустовал. В моей ситуации - лучшее место, да еще и со мной никак не связано.

Колька, конечно, сдал. Чувствовалось, что ведет теперь совсем другой образ жизни. Да и химиотерапия здоровья не добавила. С другой стороны - жизнь сохранила, и то счастье. Я наблюдал за тем, с каким трудом ему удается развести огонь. От помощи Коля отказался. Гордость. Я понимал.

- Плохое дело, - Николай потер пальцы, отбросив спичку.

Курить хотел, наверное. Помню, что бросил, когда заболел. А привычка не отпускала. Я его понимал. Самому при таком напряге сигаретным дымом потянуло, хоть кинул гораздо раньше.

- Плохое. Надо выяснить, кто и зачем, - кивнул я. - Хоть и понятно, что Мартыненко стоит за всем и как минимум в курсе. Если не больше. И почему я. А так же придумать, как это решить. Гнить на зоне за кого-то я больше не собираюсь. Мне есть, что терять, и за это порву на шмотья любого. Вопрос, как это устроить?

Николай невесело вздохнул и начал бродить по кухне, которая единственная здесь была во вменяемом состоянии.

- Я не следил особо за происходящим. Вообще другие заботы были. Я женился, Волчара, представляешь? - Николай глянул на меня из противоположного угла с какой-то неуверенной улыбкой, словно боялся, что осужу или осмею его.

Вместо этого я широко улыбнулся, хоть на душе кошки скребли и волки выли - к Бабочке хотел. Нуждался в ней.

- Поздравляю, Коля. Искренне. - Сел на старый разбитый диван, не снимая пальто. В доме точно не парило. - Я тоже, как ни странно.

Улыбка Николая стала открытой и куда шире.

- Там, за бугром нашел?

Я только кивнул. Не хотел Бабочку никаким боком втягивать, несмотря на все мое теплое чувство к Николаю. Если сумел свои и ее чувства скрыть от ближайшего помощника тогда, когда он все время рядом был, то и сейчас не собирался контору палить. Для дела не важно.

- Скажи, здорово жизнь меняет, когда есть тот, кто дороже себя самого?

Николай наконец-то нормально растопил. Я снова кивнул. Спорить было не чем.

- Вообще все.

- Да, - Коля хмыкнул, глядя на пламя. - Что я слышал краем уха, так это то, что Сидоренко метил выше. Хотел влиться в структуру. Сам понимаешь. Возможно, у них с Мартыненко по этому поводу терки начались. Он зарвался в последнее время. Начал терять поддержку. Да и верха злились. Заворовался Мартыненко.

- Терки, говоришь, - я задумался. - Думаешь, Сидоренко хотел теплое место перехватить? Не знаю, мне он даже не намекал на подобные планы. Но, с другой стороны, мы не в тех отношениях были. Да и выгоды он бы с меня в этом случае не получил, знал, что я перебираюсь, обрубываю здесь все хвосты.

- Я тоже не особо в теме. Свяжусь кое с кем, старые контакты подниму. Думаю, сейчас так или иначе шумиха начнется, что-то, да всплывет. Сейчас сгоняю, продукты какие-то привезу. Может что-то и выясню по ходу. Ты - сиди и не рыпайся. И никому не слова. Жене звонил? - Николай посмотрел настороженно.

Я отрицательно махнул головой.

- Оно ей не надо. Еще сюда будет рваться. Сам понимаю, что к чему.

Коля кивнул и посмотрел, будто ободряя.

- Так правильно.

Правильно, я не спорил, только внутри выгорал просто, ведя отсчет минут. Я знал, что Света уже что-то заподозрила. Уже у Бабочки сердце не на месте. И с каждой минутой страх охватывает ее все сильнее. И ненавидел себя за то, что не мог этого никак изменить.

Больше не разводя болтовни, Николай уехал. А я устроился на все том же диване, так и не раздеваясь. Пальто явно придется выбрасывать, но сейчас это меня волновало меньше всего. Дом не прогревался нормально и раздеваться было бы глупо. Пневмония мне сейчас не поможет. И начал обдумывать все заново, вспоминая нюансы и детали, а так же то, что сейчас узнал от Коли.

Света

Я и сейчас не знаю, как выжила тогда. Как пережила те дни, недели, когда ничего не знала о Сергее. О том что происходит? Жив ли он, вообще? И что мне делать? Как ему помочь, как его найти?

Смс от него сначала порадовало, потом ввергло в пучину паники. А после: служило единственной надеждой мне, ободрением и ориентиром. Той причиной, которая останавливала и удерживала каждый раз, когда я уже почти бронировала авиабилет. Заставляла ждать его дома.

И я ждала. Даже в университет перестала ходить, предупредив куратора, что у меня семейные проблемы. Не отвечала на звонки Кати, игнорируя подругу. Снова, как и когда-то давно, просто не в состоянии была говорить хоть с кем-то. Тем более, что о наболевшем не смогу проронить и слова. Но Катерину таким было не остановить. И через четыре дня она приехала ко мне домой.

Мы не особо часто встречались в последнее время, больше переписывались по мейлу или в мессенджерах. Я продолжала утаивать правду о наших отношениях с Сергеем, а у Кати своя личная жизнь наладилась: она уже два года встречалась, да и жила с местным парнем. Они собирались пожениться через полгода, и она планировала даже остаться в Чехии навсегда. Костя же, наоборот, размышлял о том, чтобы “двинуть глубже в Европу”. В общем, интересная современная ситуация: общались мы с Катей каждый день, а не виделись уже пару месяцев. Потому и всполошило ее мое молчание. И подруга примчалась ко мне.

Я не хотела этого, вроде. Но если честно, сейчас откровенно признаю и ей говорю - не знаю, как бы пережила все то ужасное время, если бы Катя не появилась на моем пороге, и не принялась сразу пытаться меня встряхнуть. Наверное, мой вид в тот момент поверг Катерину в шок. Я ничего не ела три дня, меня тошнило от страха. Только кофе пила, боясь проспать весточку от любимого. Так что и не спала почти. И оттого - была истощена и физически, и морально.

- Светка, ты что? Что с тобой? - опешила Катя, когда я, открыв двери, даже не поздоровалась.

Развернулась и пошла в глубь квартиры, к дивану, где оставила телефон, когда рванула к двери. Меня душили слезы. На какое-то мгновение я поверила, что это вернулся Сережа. Ничего остальное меня не интересовало. Даже Катя.

Однако в выпускном классе школы мне, по-видимому, повезло встретить действительно настоящую подругу. Скажу честно, я не задумывалась об этом, отдаляясь от Кати, чтобы быть с Сережей.

Не дождавшись от меня ответа, подруга сама вошла, закрыла двери, разделась и подошла ко мне. Пару секунд посмотрела, ничего не говоря. После чего присела на корточки, чтобы заглянуть в мое лицо, наверное, потому что я не поднимала взгляда. Протянула руки, обхватила мои ледяные и дрожащие пальцы:

- Света, что с Сергеем? - медленно и внятно спросила меня Катерина.

И меня словно взорвало. Рыдания, которые три дня душила, вырвались, разрушили истощенный контроль. Меня всю затрясло, и я буквально застонала в голос, захлебываясь плачем.

- Я не знаю! - закричала бы, если бы могла. А так только хрипло простонала. - Не знаю, что с ним и где он. Ничего не знаю. Уже три дня…- и снова захлебнулась плачем.

- Тише!

Катя подхватилась и обняла меня руками Я даже не понимала до этого момента, что меня трясет всем телом.

- Тихонечко, Света.

Попыталась она как-то меня успокоить. Но я просто не могла остановиться. Весь страх и боль, все отчаяние выплескивались из меня с этим плачем. И Катя сдалась. Села рядом, продолжая обнимать меня, пока я плакала. А потом, минут через десять, когда я хоть немного успокоилась, принесла воду.

- Спасибо, - не решаясь поднять глаза на подругу, шепнула я. Горло болело после этого рева. Глотнула. - Как… - я все же посмотрела прямо на подругу. - Как ты поняла, что дело в Сергее?

Катя скорчила гримасу. Забрала у меня стакан с водой и опять села рядом.

- Свет, ну я же не слепая, и не глупая. Я же видела, что вы… Ну, как вы смотрите друг на друга, как говорите. Или молчите… Я так с Янушем своим молчу, слова не нужны, - она подняла руку и отвела от моего лица грязные и растрепанные волосы. - Это не мое дело. И я не осуждаю.

Видно, заметив страх в моих глазах, поспешила Катя успокоить.

- Не могу, честно говоря, хоть когда впервые дошло, и стало страшно. Это же… ну… не принято такое. Такие отношения. Но ваши чувства… Они просто прут из вас, прости за слово, - Катя даже попыталась мне улыбнуться. - Не могу осуждать, когда вас вижу. Особенно тут, вы, наверное, меньше прятать это стали…

Я хмыкнула и опустила лицо в ладони. Не знала, что сказать. Не могла справиться с новыми слезами, которые набежали, когда я столько поняла о своей подруге. Оценила ее в полной мере.

- Он не мой дядя, - тем же хриплым шепотом призналась в том, что давно, наверное, можно было Кате сказать. - Не родной. Его усыновили, еще когда ему два года было. Мы женаты. Уже третий год…

Катюша вдруг рассмеялась и с силой сжала меня, вновь крепко обняв.

- Ааааа! Я так рада, правда, Свет! Это, конечно, тоже не фейерверк, но хоть не инцест, слава Богу! Ну да, я готова была и с этим ради тебя смириться, - повинилась она, когда я посмотрела ей в лицо. Сумела выдавить из меня слабую измученную улыбку. - У меня сейчас просто гора с плеч свалилась! Честное слово! И за вас - я счастлива!!

Она еще раз крепко меня стиснула в объятиях.

Я хотела бы разделить радость Кати, но не могла, хоть в груди и потеплело от ее поддержки, от ее радости. К нынешней ситуации это не имело отношения и так ничего и не решило. И Катя это уловила, поняла. Вдохнула поглубже.

- Так что случилось сейчас, Свет? - снова спросила Катя.

А я опять заплакала. Но уже тихо.

- Не знаю. Он полетел домой, решать какие-то вопросы по бизнесу. Сказал, в последний раз и это все. Больше никогда туда не поедет, навсегда сюда вернется. И пропал. Только одно смс. И три дня я не могу ему дозвониться. И он не звонит.

Катя нахмурилась, начала нервничать. Вскочила, принявшись нервно шагать по комнате, покусывая губу.

- А партнеры? Ну, с которыми у него эти дела были? Или помощники? Хоть кто-то же должен знать, что с ним и где Сергей? Ты звонила, спрашивала? Не надо сразу о самом плохом думать, мало ли что. Случись самое страшное, тебе бы уже сообщили, в любом случае, как единственной родственнице. Не паникуй.

Я исподлобья глянула на Катю и вздохнула. Растерла лицо. От слез нахлынула опустошенность и усталость за все эти дни.

- Свет? - позвала Катя.

Я вновь подняла глаза, понимая, что мне стоит рассказать подруге все, как есть. Озвучить свои страхи. Катя доказала, что ей верить можно.

ГЛАВА 19

Сергей

Ожидание - самое мерзкое, что мне доводилось терпеть в жизни. Это не боль потери и неизбежность, когда уже ничего не можешь изменить. И понимаешь бессмысленность пустых проклятий в воздух. Не бешеный адреналин действия, когда тебя ломает и корежит, подрывает при мысли о том, что может сейчас с самым дорогим существом происходить, но ты хотя бы можешь на что-то повлиять. Бросить свою энергию в полезное русло, приложить усилия. Ожидание же - это нечто, зависшее посредине между двумя другими состояниями. Тонкая нить над пропастью, по которой приходится ползти медленно и нудно, истекая потом и не видя, насколько ты близок к конечной точке; не зная, приведет ли она тебя к отчаянию и потере всего, или все же к преодолению испытания, выпавшего на твою долю.