– Да ты что, Олег! – Ася, вскинув брови, повернулась к мужу. – Люди по пятнадцать лет в очереди стоят. Некоторые вон всемером в двушке живут…

– И пусть себе живут, тебе-то какое дело? Какая ж ты наивная, Настька, будто вчера родилась. Или прикидываешься? У тебя дед в больших начальниках ходит, а ты словно и не родная. Словно тебя из детдома взяли. Вот попрут твоего старикана на пенсию, тогда поздно будет. Поговори с ним насчет квартиры, а, Настен?

– Ты не знаешь моего деда, Олег. Да он никогда не пойдет за нас хлопотать. Если б ты был многодетным отцом, или там ветераном войны…

– Скажешь тоже, ветераном. – Олег, хмыкнув, притянул Асю к себе, больно сдавив толстыми пальцами ребра. – Дурочка ты у меня, Настен. Детсад прямо. Хуже Алешки.

Алеша, услышав свое имя, бросил веревочку, к которой был привязан танк, подбежал к ним и вопросительно посмотрел на Олега, затеребил его рукав, но, увидев, что на него не обращают никакого внимания, снова занялся игрушкой.

– Нет, Олег, ты не понял. – Стараясь говорить ровным тоном, Ася мягко высвободилась из его медвежьих объятий. – Даже если я и заведу этот разговор, проку от него все равно не будет, дед только рассердится. Он гордится тем, что ни разу в жизни не пошел против своей совести.

– Ну и остолоп. При чем тут совесть? Ты внучка ему, или как?

Ася поняла, что он не отстанет. Если Олегу хотелось что-то получить, он мог достать так, что она не знала куда деться. В данный момент она так расслабилась, разнежилась под деревом, на нагретой солнцем скамейке, наблюдая, как над крышами домов догорает закат, что ей совсем не хотелось ввязываться в спор, грозивший стать бесконечным.

– Ладно, я поговорю. Сейчас, кажется, совсем плохо строят, но я поговорю. Хотя бы обстановку выведаю, – произнесла Ася, уже зная точно, что не станет заводить с дедом этот бессмысленный разговор. Да и деда, прошедшего войну и гордившегося своей честностью так же, как государственными наградами, она знала слишком хорошо, чтобы хоть на секунду усомниться в том, что он откажется выполнить его просьбу. Не будет он ловчить, ходить к вышестоящему начальству, придумывать какие-то комбинации ради того, чтобы Олегу дали ключи от квартиры вне очереди, в обход какого-нибудь ютящегося в тесноте семейства. И бабушка Зоя скорее всего примет сторону деда. Скажет: «Живите с нами, если вам там тесно. Мы только рады будем. Зачем нам такие хоромы?»

Ее ответ Океанова удовлетворил, и он опять повеселел, стал ласковым и щедрым, купил Алеше мороженое и даже пообещал, что в следующие выходные поведет его в цирк. Алеша был счастлив, а Ася радовалась, что мир в семье восстановлен. Хотя бы на время.

Глава 8

Голубая кофточка, болтавшаяся на вешалке в прихожей, исчезла на третий день.

Все утро Ася просидела с сыном в детской поликлинике. На дворе стояло то чудесное время года, когда болезнетворные осенние вирусы еще дремлют в своих невидимых норках, а про грипп и острые респираторные заболевания никто и не вспоминает. Однако перед дверью врачебного кабинета все равно скопилась большая очередь, состоящая из мамаш и галдящих ребятишек, снующих взад-вперед наподобие беспорядочного броуновского движения. Все мамы района (Ася с Алешей были прописаны на Красноармейской, у бабушки с дедом), словно сговорившись, привели своих отпрысков именно сегодня. Сама она оформляла сына в сад, собираясь в тайне от бабушки перевестись на заочное и устроиться наконец на работу. Скудной инженерской зарплаты Олега едва хватало на прокорм семьи, о развлечениях можно было и не вспоминать. И муж, и свекровь тонко, а иногда и толсто, в зависимости от настроения, намекали Асе, что неплохо бы ей засучить рукава и заняться трудоустройством. Она и не спорила, ей уже давно опостылело и вечное отсутствие денег, и океановская мрачная квартирка. Ася мечтала по утрам, так же как и Олег, уходить куда-нибудь из дома и до самого вечера не возвращаться в эту неуютную, тесную нору, где хозяйничала свекровь, то язвительная, то приторно-ласковая. Безденежье тоже сильно угнетало: Олег выдавал на хозяйство по капле, а брать у бабушки Ася не хотела, хотя та постоянно предлагала ей материальную помощь в виде денег, продуктов и подарков для Алеши.

От духоты и шума у нее разболелась голова, и, выйдя из поликлиники, она повела сына к бабушке, чтобы отдохнуть там, пообедать и напиться чаю, который получался у Зои Ивановны удивительно вкусным, хотя и заваривался из обычной, слегка отдававшей свежим веником грузинской заварки.

После чая дед отправился с Алешей во двор, а Ася осталась с бабушкой на кухне. Вытирая чайные ложечки, Зоя Ивановна попыталась расспросить внучку о житье-бытье в доме Океановых, но на все свои вопросы получала одинаково невыразительные, торопливые ответы. Девушка так и норовила соскользнуть с темы и перевести беседу в другое, более приятное для себя русло.

– Олег? Работает, домой поздно приходит, все хорошо. Татьяна Павловна? Нормально, вчера борщ вот сварила, – частила Ася, энергично водившая указательным пальцем по знакомому цветочному орнаменту, покрывавшему клеенку на кухонном столе. – А позавчера мы с Алешкой потеряли в песочнице совок. Искали потом долго, но так и не нашли. Пришлось новый покупать. Алеша увидел в магазине зеленую бетономешалку и стал просить. И зачем ему понадобилась бетономешалка, да еще зеленая?

Наигранное Асино оживление не могло обмануть бабушку, которая только головой тихонько покачивала да брови хмурила, видя, что внучка старательно уводит ее подальше от разговора о новой родне. Зоя Ивановна чувствовала, что не слишком весело живется Асе, но спросить напрямую, что именно происходит в ее семье, не решалась. Она уже давно жалела, что уговорила неискушенную девчонку откликнуться на предложение Олега. Зачем они затеяли эту свадьбу? Совершенно напрасно, теперь это понятно. И в зяте она давно разочаровалась и сейчас только диву давалась, наблюдая за быстрым превращением вежливого романтичного парня в нагло-самодовольного собственника, смотревшего на ее внучку как на свое приобретение, причем не самое лучшее.

– Может, вам деньги нужны? – осторожно поинтересовалась бабушка Зоя, вешая полотенце на крючок.

– Нет-нет, спасибо, нам хватает. – Ася энергично замотала головой.

– А я Алеше вчера колготки купила, шесть пар взяла, двух размеров, в магазине возле нашего института выбросили. Боюсь, не малы ли? Пойдем покажу, а то забуду потом.

Домой Ася вернулась чуть позже, чем обычно, однако Олега еще не было. Не было и голубой кофточки на вешалке, и по возбужденному красному лицу Татьяны Степановны, ее горящим глазам стало ясно, что приходила Светочка. Возможно, свекровь ждала, что Ася что-нибудь спросит, но та спрашивать не стала, помня, чем обернулось ее любопытство. Приходила, забрала – и ладно. Вряд ли она тут еще раз появится.

В субботу Татьяну Павловну вдруг одолел хозяйственный зуд, и она затеяла генеральную уборку, хотя обычно производила это действо в будние дни, когда Олег был на работе, а сноха с ребенком уходила гулять. Ася предложила помощь и, к своему великому изумлению, получила высочайшее королевское согласие. Подозревая, что таким способом свекровь пытается загладить неловкость, возникшую между ними после визита Светочки и разговора с Олегом, она рьяно взялась за тряпку. Олега с Алешей нагрузили большим пластмассовым самосвалом, ведерком и совком и отправили во двор, чтобы не путались под ногами.

Сначала Ася стирала пыль с мебели, посуды и безделушек, украшавших полки в полированной стенке, что стояла в комнате Татьяны Павловны. Потом взяла пылесос и отправилась чистить палас в их с Олегом комнатушке, где, кроме раскладного дивана, письменного стола, стула и кроватки с деревянными прутьями, в которой спал Алеша, ничего не было.

Засунув щетку пылесоса под диван – там постоянно скапливалась пыль, – Ася почувствовала, как та глухо стукнулась обо что-то твердое. Выключив пылесос, молодая женщина нагнулась, приподняла край покрывала, которым был застелен диван, и обнаружила на полу одну из Алешкиных машинок – маленький пластмассовый грузовичок с синим откидным кузовом и ярко-красной кабиной. Алеша обожал машины и предпочитал их всем другим игрушкам: автоматам и пистолетам, плюшевым медведям, зайцам и прочим, по его твердому убеждению, бесполезным зверушкам. Зато машины приносили пользу, их можно было нагружать камешками, песком, палками и даже мамиными книжками. «Водителем будешь, Лешка. Или строителем», – говорил, посмеиваясь в усы, Асин дед.

Ася вытащила игрушку и бросила ее на подоконник. Пыльная какая, надо будет хорошенько протереть ее влажной тряпочкой! Потом она снова заглянула под диван в надежде отыскать там еще какое-нибудь пропавшее Алешино сокровище, может даже и не одно. Однако ничего похожего на игрушку под диваном не было, зато лежало что-то непонятное, на первый взгляд бесформенное. Ася прикоснулась к странному предмету, сжала пальцами, чтобы вытянуть его на свет, и в ту же секунду почувствовала резкую боль. Выпрямившись и разжав ладонь, она увидела странную маленькую фигурку, из которой торчало несколько швейных иголок. Одна из них и вонзилась в подушечку ее среднего пальца – на нем выступила алая капелька крови. Ася в удивлении смотрела на крошечную желтовато-серую куколку. У нее имелись голова, глазки-дырочки, крошечная щель вместо рта, пара жалких тонких ручек и две кривые ножки, одна из которых была намного короче другой. Фигурка была вылеплена старательно, но очень неумело, тонюсенькая талия как-то слишком быстро переходила в крутые, бочкообразные бедра. В верхней части туловища торчали два острых холмика, изображавших груди. На принадлежность к женскому полу указывала также коса, сплетенная из белых суровых ниток, один ее конец был пришлепнут к голове. Сжав ножку странного уродца ногтем большого пальца, Ася поняла, что сделана она из пластилина.

Пластилина в доме не было. Однажды она хотела купить его для Алеши, но свекровь запротестовала, сказала, что тогда вся квартира будет в пластилине. Но если б он и был, кто стал бы лепить из него такое? Глядя на предмет, лежавший на ладони, Ася вдруг ощутила неприятный холодок, пробежавшей по спине. Пробормотав: «Гадость какая-то!», она быстро лизнула уколотый палец, потом осторожно, чтобы снова не уколоться, завернула куколку в лист бумаги, вырванный из старой тетрадки с конспектами, и пошла на кухню, чтобы выкинуть странную находку в мусорное ведро, а заодно смазать ранку йодом.

Она очень надеялась, что Татьяны Павловны не будет на кухне, но надежда эта была напрасной. Свекровь, перетиравшая стеклянные фужеры, посмотрела на нее вскользь, собираясь поставить фужер на полку в шкафчике, но тут рука ее замерла в воздухе, а тонкие, тщательно выщипанные ниточки бровей приподнялись.

– Глянь-ка, замазала одежду кровищей. Где это ты, Настасья, поранилась? – с легким сочувствием, в котором, как обычно, проскальзывали легкие язвительные нотки, проговорила Татьяна Павловна.

Ася опустила глаза вниз и увидела, что желтая ее футболка, которую она надевала дома, и в самом деле запачкана на животе кровью.

– Надо же, а я и не заметила, – пролепетала она.

– Что-нибудь разбила? – вдруг всполошилась свекровь, бросаясь в комнату к своим любимым вещицам в стенке, которые Ася совсем недавно протирала влажной тряпкой. Ей было ясно, что сноха разбила что-то и хотела это скрыть.

– Ничего я не разбила, просто иголкой укололась. – Донеслось из кухни, и Татьяна Павловна, резко остановившись, сделала крутой разворот и вернулась назад, все еще посматривая на жену сына с подозрением.

– Уколола палец, – повторила Ася, показывая ей маленький бумажный сверток. – Вот этим. Откуда взялось, непонятно. Хорошо еще, что Алеше в руки не попалось. Где-то тут был йод…

– Вот он, – буркнула свекровь, доставая из ящичка в шкафчике склянку с йодом. На. А что это?

– Понятия не имею. Нашла под диваном, когда пылесосила.

– Под моим? – спросила свекровь, брезгливо рассматривавшая то, что лежало на листе бумаги.

– Под нашим. В нашей с Олегом комнате, – пояснила Ася. – Странная какая штука. Откуда она взялась?

Татьяна Павловна долго молчала, рассматривая куколку издали, всем своим видом показывая, что ей противно к ней прикоснуться. Потом подняла на невестку глаза и спросила:

– Руками трогала?

– Ну да. Я ж из-под дивана вытащила и потому укололась.

Татьяна Павловна отвела взгляд, потом протянула руку к куколке, вытащила одну иголку и произнесла задумчиво:

– Гадость. И неправильно совсем. Пластилин, а должно быть из воска. И иголок больно много. И кто подсунул-то? – Она поскребла указательным пальцем пухлый подбородок. – А-а, понятно… Вот дура-то! Идиотка сумасшедшая!

– Кто? – Ася вытаращила глаза, принимая ругательства на свой счет.

– Да Светка, кто ж еще! То-то я смотрю, она глазами по сторонам рыщет. Потом в ванную отпросилась и торчала там полчаса. Все ясно: волосы искала.

– Какие еще волосы? – Молодая женщина, вздрогнув, перекинула косу со спины на грудь и затеребила расплетенный ее кончик.