Джеки Коллинз - Бедная маленькая стерва

Пайп беспокойно завозился в кресле, а мы с Феликсом потрясенно переглянулись. Неужели Ральф действительно произнес эти слова? Возможно, он просто цитировал одну из своих давних ролей, но мне показалось… показалось…

— Вам следует быть осторожнее, мистер Маэстро, — вмешался Пайп. — Как говорится — и у стен есть уши, поэтому, если с бойфрендом мисс Аннабель что-нибудь случится…

Он не договорил, но смысл был ясен и так. Ральфа еще никто не подозревал в убийстве жены, но после таких слов могли и заподозрить. Особенно если с Фрэнки Романо и вправду произойдет несчастный случай.

— Вы хотя бы знаете, где они? Где моя дочь и этот… этот ублюдок? — спросил Ральф, на сей раз обращаясь и к Феликсу, и ко мне. — Я звонил в «Беверли-Хиллз», но там мне сказали, что они вернутся только завтра.

Я вспомнила эсэмэску, которую получила от Аннабель. В ней она сообщала, что летит в Вегас на выступление Зейны и вернется в четверг утром. В постскриптуме Аннабель просила меня обязательно быть на похоронах.

Гм-м… Сначала Феликс велел мне ехать на похороны с ним, теперь вот и Аннабель просила меня сопровождать их с Фрэнки. Можно подумать — я не адвокат, а сотрудник похоронного бюро.

Пересказывая Ральфу все, что мне было известно, я ожидала нового взрыва, и он не замедлил воспоследовать.

— Аннабель отправилась в Вегас?! — вскипел актер. — Зачем ей это понадобилось? Она что, собралась развлекаться?! Или ей захотелось набрать новый штат шлюх для своего грязного бизнеса? Неужели она не понимает, что это может погубить мою карьеру? Я — звезда, до сих пор был звездой, но газеты постараются представить дело так, словно я просто отец гребаной нью-йоркской проститутки!

Ральф явно сгущал краски, но в его словах была доля истины.

— Они вернутся завтра утром, — вставила я, надеясь несколько разрядить обстановку.

— Слишком поздно, — с угрозой прорычал Ральф и повернулся к Пайпу. — Мне нужен самолет, — сказал он таким тоном, словно речь шла о свежей рубашке. — Мы летим в Вегас. Немедленно.

* * *

И каких-нибудь полчаса спустя мы вчетвером оказались в воздухе, на борту еще одного частного самолета. О том, чтобы заехать домой и переодеться, не было и речи. Я вообще не успела ничего предпринять, только позвонила своему соседу — тренеру по боевым искусствам — и попросила выгулять Эми. Феликса требование Маэстро явно застало врасплох — это было видно по его насупленному лицу. Вероятно, мой босс тоже был не прочь переодеться — быть может даже (страшно сказать!), надеть туфли не столь вызывающего цвета.

Мы вылетели в Вегас на «Боинге» киностудии — это устроил Пайп, но Ральф держался так, словно лайнер принадлежит ему одному. Не успели мы оторваться от земли, как у него в зубах появилась контрабандная кубинская сигара.

Я и не надеялась, что полет пройдет легко и приятно, но положение усугубил Феликс, который неожиданно спросил Ральфа о Джордже Гендерсоне.

— Разумеется, я в курсе, что она с ним знакома, — раздраженно буркнул он, не выпуская сигары изо рта. — Ну и что?

— Ты хочешь сказать, что с самого начала узнал человека на снимке, сделанном случайным папарацци? — переспросил Феликс. По правде говоря, я еще никогда не видела своего босса таким обескураженным.

Ральф в ответ только кивнул.

— Отчего же ты ничего не сказал полиции? Ладно — полиции, но ты ничего не сказал даже мне! А ведь я твой адвокат.

— Джемма не любила, когда суют нос в ее дела, — ответил актер, перебрасывая свою табачную вонючку из одного угла рта в другой. — И меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то узнал, что она прибегает к помощи пластического хирурга.

Ах вот, значит, как миссис Маэстро объясняла мужу свои встречи с врачом! Умно, ничего не скажешь.

— Ты должен был рассказать все следователям! — В голосе Феликса прозвучали резкие нотки. Не слишком явные, но все же… Что поделать, Мистер Челюсти любил, когда все вокруг поступали исключительно по правилам. Впрочем, и для себя он не делал исключений, порой изрядно осложняя свою и нашу работу.

— Они же полиция, вот и пусть выясняют все сами. — Ральф отложил сигару, но не успела я обрадоваться, как он проглотил две большие порции виски подряд и снова взялся за свою табачную соску. Феликс тоже не утерпел и тоже пропустил стаканчик коньяку. Обычно он не употреблял крепких напитков, во всяком случае — на работе, но на халяву, как говорится, пьют все.

Разумеется, оба мужчины решили, что именно я должна выяснить, где именно остановились Аннабель и Фрэнки. О том, что поисками фактов должна заниматься полиция, оба как-то сразу забыли.

Что ж, задача казалась мне не особенно сложной, поэтому я сопротивлялась только из принципа. Как только мы приземлились, я позвонила Аннабель на мобильник. Ответа не было, и я набрала номер Фрэнки. Он ответил мгновенно, словно ждал моего звонка.

— Мистер Романо? — сказала я в трубку.

— Кто это? — настороженно спросил он.

— Денвер.

— Чего надо?

Замечательно. Как говорили у нас в школе, воспитание так и прет.

О статье в таблоиде я упоминать не стала. Это было бы слишком рискованно — Фрэнки, как я уже убедилась, совсем не умел держать себя в руках, и если бы он начал сейчас метать икру… Это, разумеется, при условии, что Фрэнки вообще знал о статье. Большинство наркоманов, как известно, живет в несколько ином, параллельном нашему мире. Нет, я вовсе не хочу сказать, что в их мире не издаются таблоиды, просто реакция нормального человека и наркомана со стажем может быть абсолютно разной.

— Я насчет завтрашнего дня… — проговорила я как можно небрежнее. — Аннабель предупреждала, что вы собираетесь лететь в Вегас. Во сколько именно вы планируете вернуться в Лос-Анджелес?

— Не знаю, — хмыкнул Фрэнки. — Спроси лучше у Бобби — это ведь на его самолете мы полетим обратно.

Значит, у Бобби тоже есть свой самолет? Интересно, интересно…

— А где его найти? — спросила я.

— В «Ключах», естественно.

— Вы с Аннабель тоже там остановились?

— Извини, детка, мне пора бежать… — Фрэнки неожиданно прервал разговор, но его ответ мне и не требовался. Все, что мне было нужно, я узнала.

Наверное, из меня и вправду вышел бы неплохой детектив.

* * *

По дороге из аэропорта — мы ехали в белом, супердлинном лимузине, в салоне которого могли бы свободно разместиться человек пятнадцать, — я успела проверить поступившие эсэмэски и голосовую почту, а Пайп — позвонить в «Ключи» и зарезервировать для Ральфа соответствующие его звездному статусу апартаменты. От Кэролайн по-прежнему не было никаких известий, и я впервые почувствовала легкую тревогу. Уехать куда-то, не сказав никому ни слова, — это было совсем на нее не похоже. Почему же в таком случае она мне до сих пор не ответила? Ведь я же написала ей — «перезвони срочно». Кстати, это последнее слово я, кажется, повторила несколько раз.

Про себя я решила, что, как только мы доберемся до отеля, я найду укромный уголок и еще раз позвоню Кэролайн на службу. Должны же там знать, куда подевалась их сотрудница. Пока же я отправила Кэролайн еще одно СМС-сообщение.

В моем голосовом почтовом ящике оказалось несколько посланий, в основном делового характера, плюс два сообщения от Марио. Он спрашивал, получила ли я цветы и когда мы снова сможем встретиться.

Никогда, хотелось мне ответить, но я решила повременить. Не то чтобы я простила Марио, просто моя профессия приучила меня не принимать важные решения, руководствуясь сиюминутным настроением.

Но больше всего меня удивило голосовое сообщение от Джорджа Гендерсона — отца Кэролайн. Сначала я подумала, что ему каким-то образом стало известно, что это я опознала его на снимке с Джеммой, но ведь это было невозможно! Сгорая от любопытства, я прослушала послание:

«Привет, Денвер, это Джордж Гендерсон. Извини, что беспокою, но нам с Клер только что позвонили из полицейского управления Вашингтона. Они нашли брошенный автомобиль Кэролайн, а поскольку он зарегистрирован на мое имя, они решили известить меня. Ты, случайно, не знаешь, где она? Я не могу ей дозвониться, а ты ведь ее подруга, и я подумал: может быть, тебе что-то известно? Пожалуйста, перезвони нам, как только получишь это сообщение».

Я прослушала сообщение дважды, чувствуя, как мое сердце тревожно забилось. Интуиция подсказывала мне: с Кэролайн случилась беда. Нужно было срочно что-то предпринять, но, пока я была заперта в этой сверкающей консервной банке, которую некоторые называли «лимузином для особо важных персон», я была бессильна. Единственное, что мне удалось сделать, это добраться до перегородки, отделявшей салон от переднего сиденья (расстояние, которое мне пришлось преодолеть, действительно было не маленьким), и спросить водителя, как скоро мы приедем в отель.

— Может, через пять минут, а может, и через пятьдесят, — ответил он, одарив меня нагловатой усмешечкой самодовольного провинциала. — Все зависит от наших вегасских пробок.

— Постарайтесь доехать за пять, — коротко сказала я. — Мистер Маэстро очень спешит.

— Разумеется, мисс…

«Неужели я похожа на просто «мисс»? — подумала я. — Разве не должен этот тип называть меня «мэм»?»

Нет, не подумайте, будто я тщеславна и требую от окружающих большего уважения, чем заслуживаю. Просто в стрессовых ситуациях я часто думаю о пустяках — так мне легче сохранить спокойствие. А сейчас я еще как нервничала! Во-первых, из-за Кэролайн, которая запропастилась неизвестно куда, а во-вторых, из-за Джорджа Гендерсона. Я знала, что должна ему перезвонить, но говорить с ним из лимузина я не хотела, следовательно, оставалось только ждать. Ждать, как бы тяжело это ни было.

Вот почему я старалась думать о посторонних вещах. То есть почти посторонних, потому что мне на ум вдруг пришел Бобби Сантанджело Станислопулос. Откуда у него собственный самолет, задумалась я. Он, конечно, происходил из богатой семьи, но чтобы его родители были настолько богаты…

Впрочем, я тут же вспомнила, что Бобби — не только сын печально известной Лаки Сантанджело. В школе говорили, что его настоящий отец вовсе не Ленни Голден, а какой-то греческий супер-пупер-миллиардер, владелец чуть не половины торговых судов мира. Этот легендарный миллиардер, впрочем, умер — или его убили — вскоре после рождения сына, поэтому по достижении определенного возраста Бобби должен был унаследовать все его состояние. Ну, или половину, поскольку у супер-пупер-миллиардера была, кажется, то ли внучка, то ли дочь от первой жены, но сути это не меняло: Бобби Сантанджело Станислопулос был достаточно богат, чтобы иметь не один собственный самолет, а целую эскадрилью.

— Ну, долго нам еще трястись? — Голос Ральфа Маэстро звучал так, словно он репетировал — или уже играл — роль главного злодея. Впрочем, я тут же вспомнила, что в фильмах Ральф исполнял роли только положительных героев.

— Пять минут. Или пятьдесят, — процитировала я нашего водителя, для наглядности пожимая плечами. — Все зависит от того, какие сегодня в Вегасе пробки.

— Плевать я хотел на пробки! — Выпустив изо рта целый клуб едкого сигарного дыма, Ральф раздраженно повернулся к своему донельзя испуганному пресс-секретарю. — Пайп, ты что, не понимаешь, что я спешу?! Позвони кому надо — пусть пришлют полицейскую машину с мигалкой.

Со стороны сенатор Грегори Стоунмен не выглядел ни подавленным, ни взволнованным. Как и всегда, он продуктивно и четко работал, разбирая дела и одну за другой решая текущие проблемы, но в голове у него было полное смятение. Отчаяние сменялось надеждой, что вот сейчас откроется дверь, на пороге появится Кэролайн, и все снова станет как прежде. Почти как прежде, потому что не будет этого ребенка — даже не ребенка, а зародыша, неодушевленного комочка слизи, который тем не менее представлял нешуточную опасность и для сенатора, и для всего его мира.

Грегори никогда не считал себя жестоким человеком, но Кэролайн не оставила ему выбора. Она буквально вынудила его пойти на крайние меры, чтобы спасти все то, чего он добивался многие годы и чем дорожил: карьеру, брак, детей. Особенно детей — двух очаровательных девочек, которых Грегори готов был защищать любой ценой.

Он понимал, конечно, что разумный человек не стал бы прибегать к помощи наркоторговца и бандита, чтобы решить столь важную проблему, но иной возможности сенатор не видел. К тому же поначалу он казался Грегори предельно простым и сравнительно безопасным, и только сейчас сенатор начал понимать, что зашел слишком далеко. К счастью, он предупредил Бенито, чтобы тот не причинял Кэролайн физического вреда. От него требовалось только напугать ее как следует, чтобы она потеряла ребенка. После этого бандит должен был отпустить девушку на все четыре стороны, но… Неужели на все это нужно столько времени?!