Джеки Коллинз - Бедная маленькая стерва

— Все, что ты собираешься сказать, я слышала уже много раз, куколка, — сказала она серьезно. — Мне насрать, чем ты занимаешься в свободное время, но никаких наркотиков во время работы я не потерплю. Надеюсь, это ясно?

Фрэнки побагровел, но не нашелся, что ответить, а Аннабель торжествующе улыбнулась. Наконец-то нашелся человек, способный держать Фрэнки в узде. Похоже, с Фанни ей повезло вдвойне.

Перед дверью в спальню Бенито ненадолго остановился. Одной рукой он взялся за ручку, другой ощупал промежность. С эрекцией все было в порядке, а это означало, что беременную сучку ждут незабываемые ощущения. Она свое получит. В отличие от старика сенатора, Бенито Ортега был настоящим мужчиной.

Он толкнул дверь. В спальне было темно, как в погребе, но Бенито все равно собирался сначала завязать девке глаза, чтобы она никогда сумела его опознать, и только потом включить свет, чтобы посмотреть, какой приз ему достался.

Но едва он шагнул через порог, как его обдало порывом холодного воздуха с улицы. Похоже, эта тварь Роза зачем-то открыла окно. В спальне было холодно, как в чертовом рефрижераторе!

Кое-как нашарив в темноте кровать, Бенито наклонился и замер, пораженный, когда его пальцы коснулись пустого матраса. На кровати никого не было.

Проклятье! Неужели эта дрянь сбежала?!

* * *

Роза открыла глаза. Вернее, только один глаз, левый, потому что правый адски болел и к тому же был плотно забинтован.

Тогда она попыталась заговорить, но в горле было так сухо, что с ее губ сорвался лишь хриплый стон.

«Где я?» — хотела она спросить.

В поле ее зрения появилось лицо сиделки.

— Все хорошо, малышка, лежи спокойно, — проговорила она. — Я позову доктора, скажу, что ты очнулась.

— Мама… позовите маму… — чуть слышно прохныкала Роза. От ее крутости ничего не осталось; сейчас она снова была обыкновенным подростком, которому очень больно и страшно.

Сиделка тем временем отправила сообщение на пейджер доктора Гласс, которая появилась в палате десять минут спустя.

Убедившись, что пациентка в сознании и может говорить, доктор Гласс сразу же позвонила детективу Ленноксу.

— Меня срочно перебросили на другое дело, — сказал детектив, который, судя по тону, был не слишком рад звонку. — Но я пришлю кого-нибудь, кто запишет ее показания.

— Значит, вы к нам не приедете?

— Я занимаюсь пропавшей женщиной, помощницей сенатора, — ответил детектив Леннокс. — Завтра об этом напишут все газеты. Шеф распорядился, чтобы я все бросил и занимался только этим случаем.

— Понятно. — Доктор Гласс чуть слышно вздохнула.

— Ну, может быть, я и заскочу ненадолго… например завтра, — быстро сказал Леннокс. — Мне хотелось бы поговорить с девчонкой самому. Вы… вы ведь завтра дежурите?

— Весь день.

— Тогда до встречи.

Доктор Гласс выключила телефон и снова повернулась к пациентке.

— Позовите маму… — снова повторила Роза, и ее широко раскрытый глаз наполнился слезами. — Пусть мама придет сюда как можно скорее…

* * *

— Чем могу служить, Рамирес? — спросил Грегори в телефонную трубку, стараясь говорить нейтральным тоном. В конце концов он все же решил поговорить с парнем и выяснить, что ему нужно.

— Я насчет моего брата, — сказал Рамирес.

— Твоего брата?.. — Сенатор с трудом перевел дыхание. Неужели Бенито проболтался? Или Рамирес сам что-то пронюхал?

Господи Иисусе, только не это!..

— Да. Я хотел с вами поговорить. Не могли бы вы заехать ко мне в центр, скажем, завтра утром? Я бы не стал настаивать, сенатор, но дело срочное.

Грегори прошиб холодный пот. С тем же успехом Рамирес мог сказать: «Привози деньги, чувак, много денег, потому что иначе я всем расскажу о твоих делишках с Бенито».

Да, подумал Грегори, он совершил глупость, большую глупость. План, который поначалу казался ему безупречным, оказался негодным. Он должен, должен был знать, что дело кончится шантажом или чем-то в этом роде.

— Хорошо, я приеду, — коротко пообещал он и дал отбой.

* * *

Кэролайн шла, не разбирая дороги, и вдруг острая боль пронзила ее ногу. Боль была такой сильной, что она вскрикнула. Господи, неужели ей суждено и это испытание?! Разве мало того, что она промокла, окоченела и смертельно устала?

Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и Кэролайн сумела разобрать, что движется по темному длинному проулку, заставленному переполненными мусорными контейнерами, ржавыми остовами брошенных машин, разломанной мебелью и распоротыми матрасами. По обеим сторонам дороги поднимались настоящие заросли травы и сорняков.

Крыса пересекла ей дорогу, и Кэролайн прикусила губу, чтобы не взвизгнуть от страха. Она всегда боялась крыс и даже мышей, но сейчас ей удалось превозмочь страх и брезгливость. Кэролайн необходимо было бежать, чтобы оказаться как можно дальше от страшного дома. Похитители наверняка бросятся в погоню, как только обнаружат ее исчезновение, а это означало, что времени у нее ничтожно мало. Правда, до утра было еще далеко, но Кэролайн помнила, как кто-то хотел войти к ней в комнату незадолго до ее побега. Тогда ее спас телефонный звонок, но если этот «кто-то» не передумал, если вошел и увидел, что ее нет… Он сейчас, наверное, уже садится в машину, чтобы броситься за ней в погоню.

О том, что будет, когда похититель ее настигнет, Кэролайн предпочла не думать.

Сейчас Бобби напоминал мне одну из тех больших, неуклюжих собак, которые вечно путаются под ногами и на которых постоянно налетаешь в самый неподходящий момент.

Бедняга! Он просто не знал, что делать. Очевидно, до сих пор ему еще не приходилось отступать.

«Возвращайся в Вегас, и Зейна будет отсасывать у тебя до следующего своего концерта», — хотелось мне сказать, но я, разумеется, промолчала. Не люблю обижать людей, хотя иногда приходится.

Все-таки иногда я веду себя как настоящая бесхарактерная тряпка. Или как ханжа — это с какой стороны посмотреть. Я сердилась на Бобби за то, что какая-то певичка сделала ему минет, а потом объявила о своей победе со сцены, а между тем в последние пару дней я сама переспала с двумя мужчинами, так что скромницей меня не назовешь.

Очевидно, дело было в другом. Когда мы с Бобби выпивали в баре, я почувствовала, что между нами происходит что-то особенное, вот почему, когда сразу после этого он побежал к своей Вампирше, меня это здорово задело. Почему, спрашивается? Ведь мы с Бобби даже ни разу не целовались, не говоря уже об остальном…

Сдается мне, что я сделала из мухи слона, и теперь этот виртуальный слон уносил меня от Бобби все дальше и дальше. Впрочем, что теперь об этом думать? Меня ждал еще один тяжелый день, и я откинулась на спинку кресла, чтобы поспать хотя бы несколько часов. Когда мы прилетим в Вашингтон, силы мне понадобятся.

Когда наш самолет наконец приземлился, в Вашингтоне было шесть утра по местному времени (три часа ночи по вегасскому). Впрочем, время меня мало волновало: я была полна решимости как можно скорее встретиться с родителями Кэролайн и узнать у них последние новости.

— Они, наверное, спят, — заметил Бобби.

— Ты что, шутишь? — огрызнулась я, бросая на него испепеляющий взгляд. — Неужели твоя мать смогла бы спать спокойно, если б знала, что с тобой что-то случилось?

— Нет, конечно… — Он кивнул красивой головой, признавая, что сморозил глупость.

Я по-прежнему не собиралась его прощать, но незаурядная внешность Бобби, оказывается, не перестала на меня действовать. Черт!..

Пока мы подлетали к Вашингтону, Бобби успел договориться насчет машины, которая должна была ждать нас в аэропорту. Кажется, парень был большим мастером устраивать чужие дела. Я не имела ничего против машины, но надеялась, что это не будет очередной лимузин. Кроме того, Бобби зарезервировал два отдельных номера в том же отеле, где остановились Гендерсоны. Это тоже было кстати: отдыхать я, правда, не собиралась, но была не прочь иметь какое-то место, где можно было бы элементарно привести себя в порядок. В общем, я даже начала испытывать к Бобби нечто вроде благодарности, но это чувство сразу испарилось, когда за считаные минуты до посадки он все же попытался со мной объясниться.

— Я… Денвер, я хотел бы кое-что объяснить насчет Зейны, — начал он, смущаясь, как мальчишка. — Понимаешь, она человек очень эгоистичный и избалованный; если ей чего-то захочется, она добивается своего любыми методами. А вчера… вчера ей захотелось меня.

— Это я поняла, — кивнула я сухо. Я видела, как неловко он себя чувствует, но помогать ему не собиралась. Этого еще не хватало! Мне и самой сложившаяся ситуация была крайне неприятна.

— Я решил принять душ, а дверь не закрыл. Зейна появилась как из-под земли. Она застала меня врасплох — это ее излюбленная тактика. Теперь-то я понимаю, что должен был прогнать ее, но я… я растерялся! — Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы произнести последнее слово, но я нисколечко не смягчилась.

— Ты вовсе не обязан передо мной отчитываться, — сказала я. — Мы почти не знаем друг друга, и ваши с Зейной отношения меня не касаются.

— Ты ошибаешься, — возразил Бобби. — Мы с тобой провели вместе несколько часов, и это было классно. — Он выдержал долгую паузу. — Ты должна понять, что этот случай с Зейной ничего для меня не значит.

— Зато он кое-что значит для нее, — ответила я по-прежнему холодно. Все-таки происшедшее задело меня слишком глубоко.

— У меня есть одно предложение, Денвер.

— Какое же?

— Давай попытаемся забыть обо всем, что случилось, и начнем все сначала, с нуля, — сказал он, серьезно глядя на меня своими глубокими темными глазами. — Что скажешь? Мне бы очень хотелось попробовать, но…

Он был положительно неотразим, и при других обстоятельствах я бы мгновенно простила ему все, что угодно, но сейчас я думала не столько о себе или о нем, сколько о Кэролайн. Начинать или возобновлять роман с Бобби казалось мне неуместным, что ли… И все же я не могла не смягчиться, настолько искренними, идущими от сердца были его слова.

— Ладно, я все поняла, — сказала я. — Считай, что я больше не сержусь, о’кей? — Я вдруг почувствовала, что мои губы сами собой растянулись в улыбку, которая со стороны выглядела, наверное, довольно глупо.

Бобби тоже улыбнулся.

— О’кей.

Мы обменялись долгим взглядом, который подразумевал нечто гораздо большее, чем те несколько фраз, которые мы только что произнесли. Внутри меня что-то дрогнуло… И тут Бобби произнес слова, которые я, наверное, никогда не забуду.

— Хорошо, что мы все выяснили, — сказал он. — Но сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы как можно скорее найти твою подругу. Можешь располагать мной, Денвер, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь. Ну а когда все закончится, тогда мы и попробуем начать все сначала, хорошо?

Я только кивнула в ответ, чувствуя себя безнадежно влюбленной идиоткой.

Ярость и страх заставили Бенито действовать без промедления.

Он был взбешен — сенаторова сучка ускользнула.

Он боялся, что она запомнила местонахождение дома и теперь укажет на него полиции. А если копы сумеют схватить его, срок за похищение будет очень, очень долгим.

Главное понять, как давно эта сука выбралась из дома? Этого Бенито не знал, но решил, что времени прошло не слишком много. Если только… Вдруг это Роза, прежде чем скрылась сама, помогла девке бежать — развязала провод и открыла окно?

Черт! Черт! Черт!

Если верен второй расклад, сенаторова девка уже добралась до копов, и сейчас они направляются сюда.

Бенито не хотел снова сесть в тюрьму. Ни в коем случае! И если его арестуют, он расскажет все, что знает, лишь бы добиться снисхождения. Пусть сенатор сам отвечает за свое дерьмо.

Схватив из ящика стола пистолет, Бенито выбежал на улицу и прыгнул в машину. Быть может, еще не поздно, думал он. Быть может, ему удастся настичь беглянку и привезти назад.

Этот дом она покинет, только когда он так решит.

* * *

В конце концов загаженная темная дорога осталась позади, и Кэролайн оказалась на какой-то улице. Бежать дальше у нее не было сил. Она промокла, замерзла, из раненой ноги текла кровь. Самой ей до полиции не добраться, значит, нужно попросить кого-то о помощи.

Прислонившись к шершавой стене здания, она бросила быстрый взгляд вдоль безлюдной улицы. Кэролайн уже поняла, что она находится на какой-то окраине, скорее всего, в трущобных юго-восточных кварталах, которые пользовались в городе недоброй славой. Бандиты, воры и насильники — вот кем были здешние обитатели. Просить их о помощи было, скорее всего, бессмысленно. С другой стороны, сама Кэролайн мало что могла сделать. Оставалось надеяться, что ей повезет.