Теперь ей предстояло решить, как выпутаться из создавшегося положения с наименьшими потерями.

— Соси! — велел Омар и попытался ткнуть Аннабель членом в лицо. — Соси сильнее!

— Нет, — как можно тверже ответила она, пытаясь подняться с дивана. — Я не буду этого делать.

— Это ты так думаешь! — рявкнул толстяк. И прежде чем Аннабель успела увернуться, он навалился на нее, пытаясь затолкать пенис ей в рот. Одновременно он разорвал лиф ее платья и стиснул грудь Аннабель короткими толстыми пальцами с обгрызенными ногтями.

— Соси, сука! — пропыхтел он.

Аннабель хотела закричать, позвать на помощь, но это оказалось невозможным. Омар распалился сверх всякой меры и не собирался останавливаться.

Глава 6

ДЕНВЕР

Пожимая руку Ральфу Маэстро, я с трудом сдержала дрожь отвращения. Его ладонь была большой, мясистой и липкой от пота, хотя в особняке работала мощная система кондиционирования, которая наверняка обошлась не в одну сотню тысяч долларов. К счастью, Ральф меня не узнал. Это, впрочем, было неудивительно — почему он должен меня помнить? Когда мы виделись в последний раз, он уже был знаменитостью, звездой первой величины, и только из ряда вон выходящие обстоятельства могли заставить его обратить внимание на худую, нескладную девчонку, которая дружила с его дочерью.

— Примите мои соболезнования, — пробормотала я подобающие случаю слова. Я еще не знала, виновен Ральф в убийстве или нет, но, коль скоро я была одним из его адвокатов, мне полагалось надеяться, что он тут ни при чем.

— Спасибо, — сухо отозвался Ральф и практически сразу повернулся к Феликсу: — Это твоя секретарша? — спросил он, похрустывая костяшками пальцев.

— Денвер — моя помощница и коллега, — терпеливо объяснил Мистер Челюсти. — Несмотря на юный возраст, она отличный юрист, и мы вполне можем на нее положиться. На счету Денвер уже есть несколько громких дел, которые она с блеском выиграла.

«Отличный юрист», «с блеском выиграла»… Услышав эти слова, я сразу приободрилась. Впервые Феликс столь высоко оценил мои способности, хотя упоминание о моем «юном возрасте» мне не слишком понравилось. Как известно, молодость — это недостаток, который быстро проходит.

На Ральфа Маэстро, впрочем, столь высокая оценка моей персоны не произвела особого впечатления.

— Что это за имя — Денвер? — проворчал он раздраженно, и я подумала: не очень-то он похож на убитого горем супруга. Во всяком случае, я бы на его месте думала сейчас совсем о другом.

К счастью, Ральф, похоже, не ждал ответа на свой вопрос, а Феликс не стал проявлять инициативу. Мое имя в свое время обсудили господа Сондерс, Филдз и иже с ними, когда взяли меня на постоянную работу. Феликс предложил мне поменять имя, чтобы не удивлять клиентов столь странным именем, но я отказалась наотрез. Мне мое имя вовсе не казалось странным. Родители утверждали, что назвали меня в честь города, в котором, по их подсчетам, они меня зачали, и я не имела ничего против. Денвер так Денвер. В английском языке есть имена и похуже.

Двое детективов уже покинули комнату, в которой мы разговаривали, но все еще оставались в доме. Я знала, что они задержались в холле и решают, что им делать дальше. Арестовывать или не арестовывать — вот в чем вопрос!

Оружия копы не нашли. Мотива нет, свидетелей тоже. Значит, думаю, они не станут рисковать, следовательно, об аресте не могло быть и речи. Ральф Маэстро — человек известный. Он — звезда, у него денег хватит и на самых дорогих адвокатов, да и нужные знакомства у него наверняка имеются. А в Беверли-Хиллз связи решают все вопросы. Арестовать Ральфа, чтобы тут же выпустить под залог? Зачем тогда вообще возиться?

— Все-таки она слишком молода, — неожиданно сказал Ральф, снова окидывая меня равнодушным взглядом.

— Не вижу в этом ничего плохого, — машинально парировала я и, похоже, совершила ошибку. Во всяком случае, с этого момента мистер Маэстро вовсе перестал меня замечать и разговаривал только с Феликсом. Даже когда я задавала ему вопрос, отвечал он, обращаясь к Феликсу.

Если я кого-то и не переношу, так это больших, толстых мужиков, уверенных в своем превосходстве над женщинами. Ральф, правда, не был толстым; напротив, он был в превосходной физической форме — хоть сейчас фотографируй для обложки спортивного журнала, — но это ничего не меняло. Он оставался мужским шовинистом, и я чувствовала, как во мне начинает расти неприязнь к клиенту. В какую-то минуту я даже подумала: уж не он ли пришил свою красавицу-жену? Выстрелил ей прямо в лицо, погубил ее красоту и ее будущее.

Пиф-паф, ой-ой-ой.

Кстати, об оружии. Я вдруг вспомнила, что Ральф Маэстро всегда был неравнодушен к оружию. В подвале особняка у него хранилась целая коллекция пистолетов и револьверов. Однажды Аннабель, которая всегда делала что хотела (и в большинстве случаев это сходило ей с рук), тайком позаимствовала у отца ключ и отвела меня в подвальную комнату, чтобы похвастаться его коллекцией оружия. С годами я напрочь забыла об этой истории, а вот теперь вспомнила.

Вспомнила и решила подстегнуть память Ральфа. Терять мне было нечего — он и так меня подчеркнуто игнорировал.

— Одну минуточку, мистер Маэстро… — начала я. — Или вы хотите, чтобы я называла вас просто Ральф?

Нет, он не хотел, чтобы я его так называла. Об этом красноречиво свидетельствовал его брошенный на меня презрительный взгляд.

— Что вы хотели спросить, Денвер? — холодно осведомился Ральф.

Надо же, он все-таки запомнил, как меня зовут!

— Я только хотела узнать — ваша коллекция оружия в подвале еще существует?

— Что-что?! — Феликс удивленно воззрился на меня. Ральф, похоже, в первое мгновение даже не сообразил, о чем это я.

— Ваша коллекция оружия, — повторила я.

— Какая коллекция? — Феликс сделал стойку, едва не подавившись своей мятной конфетой.

— Откуда ты про нее знаешь? — Ральф бросил на меня изумленный взгляд, но это вышло у него как-то по-киношному.

Мысленно я порадовалась тому, что мне удалось-таки привлечь к себе внимание звезды.

— Когда-то я была подругой вашей дочери Аннабель, — сказала я. — Мы вместе учились в школе.

Настал черед Феликса мерить меня удивленным взглядом. «И почему я узнаю об этом только сейчас?» — вот что означал этот взгляд, но я его проигнорировала.

— Ты и Анна учились в одной школе? — недоверчиво переспросил Мистер Суперзвезда.

— Да, — кивнула я. — Мы дружили.

— И ты бывала в моем доме?

Я отметила, что он сказал «в моем доме», а не в «нашем». Интересно, почему бы это?

— Бывала, — подтвердила я, чувствуя себя словно на допросе, хотя, по логике вещей, это мы с Феликсом должны были задавать вопросы клиенту.

— И моя дочь водила тебя в оружейную комнату, куда ей было строго-настрого запрещено заходить? — снова спросил Ральф, явно начиная нервничать. Если бы Аннабель была рядом, думаю, ей бы здорово попало, несмотря на то, что она давно была взрослой и срок давности за это преступление уже истек.

— Наверное, ей хотелось похвастаться, — ответила я. — Многие дети гордятся своими родителями и… просто не могут удержаться.

Ральф Маэстро покачал головой с таким видом, словно все еще не верил, что Аннабель оказалась способна на подобное святотатство. Воспользовавшись паузой, я внимательно изучала выражение его лица. Безусловно, это лицо было самой природой создано для большого экрана — выразительное, мужественное, с волевым подбородком и крупными белыми зубами. Ну просто «Ковбой Мальборо» какой-то… Мне он напоминал одновременно Гаррисона Форда и Брюса Уиллиса. Довольно сексуальный тип, если, разумеется, вы питаете склонность к зрелым мужчинам. Сама я, впрочем, предпочитала парней помоложе и погорячей.

— Значит, Аннабель хвасталась перед тобой моей коллекцией? — проговорил Ральф Маэстро, и я сдержала вздох облегчения. Ну и медленно же до него доходит!

— Да, что-то в этом роде. — Я кивнула. — Вы же знаете детей, правда? Они такие…

— Ничего я не знаю. — Губы Ральфа насмешливо дрогнули. — Какие — такие?..

Только тут я поняла, насколько неестественно то, что происходило сейчас на моих глазах. Быть может, все звезды немного того… звезданутые, но не настолько же! Его жена лежит мертвая наверху, а он всерьез завелся из-за того, что двенадцать лет назад две сопливые девчонки забрались без спроса в его оружейную комнату!

На его вопрос я не ответила. Во-первых, это было бы глупо, а во-вторых, я прекрасно понимала, что еще один звук — и мне не придется участвовать в этом деле. Феликс просто-напросто отправит меня обратно в контору, что меня категорически не устраивало. Это дело выглядело весьма перспективным, а мне очень хотелось еще раз проявить свои способности.

Прошло еще сколько-то времени, и полицейские предупредили нас, что прибыла пресса. Нет, разумеется, в дом репортеров не пустили; никому из них не удалось даже преодолеть входные ворота усадьбы и своими глазами увидеть засыпанную искусственным снегом подъездную дорожку, однако на мониторах наружных камер наблюдения мы отчетливо видели собравшуюся за оградой толпу. Фотографы, репортеры, автобусы с телеаппаратурой, ретивые комментаторы с радиомикрофонами, папарацци с длиннофокусной оптикой заполонили всю улицу напротив особняка.

Что ж, все закономерно. Плохие новости распространяются быстро, и смерть Джеммы Саммер мгновенно стала сенсацией. Жестокое убийство красивой женщины. Две мегазвезды. Деньги. Известность. Голливуд. Для желтой прессы это был лакомый кусочек.

Надо будет позвонить родителям, подумала я. Мама и отец ужасно обижались на меня, если я не предупреждала их заранее, что появлюсь в программе теленовостей. Отец, правда, был страшно недоволен, когда я стала высокооплачиваемым адвокатом защиты. Он полагал, что мне следовало идти не в адвокатуру, а в прокуратуру — защищать закон, а не богатых бездельников. «Хорошо бы ты когда-нибудь стала окружным прокурором», — не раз повторял он, но, само собой, я была с ним не согласна. Во-первых, я была уверена, что адвокат — если он хороший адвокат — тоже служит закону, а не беззаконию. Во-вторых, защищать людей гораздо труднее, а я всегда любила трудности. Ну и в-третьих, мой отец сам был блестящим прокурором, поэтому, когда я только собиралась изучать право, я решила, что сравнения с ним мне не нужны. Нет в жизни ничего хуже, когда дети пытаются идти по той же профессиональной стезе, что и их родители. Ничего хорошего из этого, как правило, не получается.

Нет, я, конечно, люблю отца, но заниматься тем же, чем он? Увольте.

Мы уже шли обратно к воротам по подъездной дорожке, когда Феликс бросил на меня один из своих знаменитых проницательных взглядов.

— Ну? — спросил он, предварительно откашлявшись. — Полагаюсь на твою интуицию, Денвер. Что скажешь? Его работа или…

Я ответила не сразу, потому что никакое определенное мнение у меня еще не сложилось. Кроме того, виновен Ральф Маэстро или нет, не имело принципиального значения. Ведь мы не следователи, мы — адвокаты, а Мистер Суперстар — клиент, которого нам предстояло любой ценой спасать от тюрьмы, от сумы и прочих неприятностей.

— Не знаю… — промолвила я после паузы. — Во всяком случае, мистер Маэстро не производит впечатления убитого горем вдовца.

Феликс бросил в рот пару мятных освежителей дыхания, и снова — как в прошлый раз — ему не пришло в голову предложить таблетку мне. Не то чтобы мне было необходимо срочно освежить дыхание, дело в принципе.

— Арестовывать его сейчас все равно никто не будет, — уверенно сказал он. — Слишком заметная фигура, масса полезных связей.

— У Джеммы тоже хватало полезных знакомств, — заметила я.

— Но Джемма мертва, и связи ей уже не помогут, — наставительно сказал Феликс.

«Ну да! Как же это я забыла?!» — подумала я, но вслух ничего не сказала.

— Посмотрим, как будут развиваться события дальше, — подытожил Феликс. — Я дал Ральфу номер твоего мобильного телефона и предупредил, что в случае каких-либо неожиданностей он может звонить тебе в любое время дня и ночи…

«Ну, спасибо! Ну, удружил!.. Почему я? Что случилось с твоим мобильным?!»

— Журналисты, конечно, будут из кожи вон лезть, чтобы заполучить хотя бы крохи информации, — продолжал Феликс как ни в чем не бывало. — Но Ральфу ничего не грозит. Его все равно не арестуют, я это гарантирую.

Я мысленно сделала себе заметку на память: если я решу кого-нибудь убить, сначала мне придется стать богатой и знаменитой. И убийство нужно совершить именно в Беверли-Хиллз, а не где-то еще. Кинозвездам все сходит с рук — такое, во всяком случае, складывалось впечатление.

Едва увидев, как мы выходим из внушительных кованых ворот, репортеры и фотографы сделали стойку. Феликс хорошо известен прессе, да и меня после двух моих громких дел журналисты уже узнавали. Так, во всяком случае, мне хотелось думать. Но сейчас я на работе, а значит, должна делать то же, что и босс, — состроить непроницаемое лицо, поднять руку и сказать звучным голосом: «Комментариев не будет. Пожалуйста, дайте пройти».