Хизер Грэм - Беглянка

Но она должна ему сказать! Должна закончить свою мысль.

– Да, – повторила Тара. – Изменить ничего нельзя, но мне жаль, если вы разочарованы…

Джаррет рассмеялся хрипловатым чувственным смехом и прижал ее к себе. Она вздрогнула и замерла, ощущая его горячую плоть.

– Разочарован? – воскликнул он. – Моя дорогая беглянка! Я никогда еще не был так очарован!

Его губы стали более жесткими, чем прежде. Поцелуи – неумолимыми. Они больше требовали, но и больше давали. В них ощущался… голод. И она тоже ощущала голод. Голод по этим поцелуям… по нему.

Тара забыла о словах, сказанных несколькими мгновениями раньше, о прошлом, не думала о будущем. Осталось лишь настоящее…

Когда она вновь опустилась с вершин блаженства, все, что произошло сейчас, казалось еще волшебнее, чем прежде. Тара безмолвно лежала рядом с Джарретом, закрыв глаза; ей дышалось легко, сердце билось спокойно и радостно. Через несколько минут она погрузилась в безмятежный сон.

Джаррет Маккензи лежал рядом с Тарой, думая о ее недавнем прошлом и вспоминая свое.

Горечь утраты давно не покидала его. Он почти свыкся с этим чувством и с трагическими воспоминаниями. И вот он женился снова… Правда, не совсем обычным манером, но женился.

Его удивляло, пожалуй, не столько само случившееся, сколько то, что он ощутил по отношению к этой женщине.

Но что же пробудила в нем эта беглянка, неизвестно откуда и от кого удравшая? Ведь он совсем не знает ее, однако помогает бежать еще дальше.

Неужели и он сам стал теперь беглецом?

Ох, как все запуталось…

Джаррет осторожно отвел золотистую прядь волос от ее лица, легко прикоснулся к матовой, чистой коже, окинул взглядом всю Тару, и неодолимое желание снова вспыхнуло в нем. Он с удивлением отметил, что у него появилось удовлетворение собственника. Она принадлежит ему, только ему! Тара не солгала, сказав, что у Иствуда была всего лишь официанткой.

И она прекрасна. Чиста и прекрасна. Ему не следует мучить Тару подозрениями и требовать от нее объяснений. Зачем?

Ведь она так прекрасна…

Джаррет тяжело вздохнул и стиснул зубы, ощутив болезненный укол совести. Он вспомнил свою первую женитьбу, пышную свадебную церемонию, море цветов, множество гостей и потом – брачную ночь. Как любили они друг друга – и тогда, и потом! До самой ее смерти. А вот сегодня он напрочь забыл о Лайзе в объятиях едва знакомой ему странной, подозрительной беглянки.

«Прошлое есть прошлое, – подумал Джаррет. – Оно уходит… умирает… Его хоронят… То же и с моим прошлым. И с прошлым Тары… Но все же я не должен забывать ни о своем, ни о ее прошлом…»

Тара пошевелилась, и он ощутил прикосновение ее нежной кожи.

Осторожно поднявшись, Джаррет подошел к столу, где стояла бутылка с остатками вина и нетронутая еда.

Есть почему-то не хотелось. Пожар страсти бушевал в нем с прежней силой.

Он выпил вино прямо из горлышка, сел у стола и уставился в иллюминатор на давно занявшийся рассвет.

Потом подошел к постели и, опустившись на колени, всмотрелся в лицо Тары.

Ее глаза медленно открылись, и Джаррет словно утонул в их фиолетовой голубизне. С улыбкой он коснулся ее губ пальцем. Она попыталась встать, но Джаррет покачал головой и обнял ее.

– Во имя будущего, любовь моя, – сказал он. – Во имя будущего!..

Он снова любил ее. Ведь это все же была их первая брачная ночь.

И Джаррет понял, что хотя бы в одном оказался прав: его беглянке нет цены!

Клайв Картер по-прежнему сидел в таверне Иствуда. Между тем уже занималось утро, бледные фонари, не столько разгонявшие, сколько сгущавшие тени над грехами большого города, начали гаснуть. Часы шли за часами. Картер ничем не выдавал беспокойства и волнения, хотя в нем кипела ярость. Совершить такое долгое путешествие, почти достичь цели, а теперь все пошло насмарку из-за этого гнусного жадного сводника! Из-за этой мерзкой гниды. Что ж, на нем стоит сорвать злость…

Картер, единственный сын видного политика, богатого, уважаемого человека, едва ли не с детства наблюдал за политическими играми в своем штате да и во всей стране и вынес из этого важный урок: все, за что взялся, нужно делать спокойно и хладнокровно.

Даже убивать, если возникнет необходимость.

«Этот проклятый Иствуд, – размышлял Клайв, сохраняя внешнюю невозмутимость, – законченный кретин. Люди, которых он послал за беглянкой, вернулись ни с чем. Бормотали, будто Маккензи отказывается отдать девчонку до утра».

Отправленные по настоянию Картера еще раз, они доложили, что там уже никого нет: ни Маккензи, ни девушки. Их и след простыл. Двое из трех телохранителей Картера исчезли.

– Нужно заставить этого негодяя вернуть ее! – снова грозно сказал Клайв хозяину таверны.

Глаза толстомордого потного мерзавца Иствуда выражали жадность и страх. Он воздел руки в притворном отчаянии.

– Да, сэр, ее необходимо найти.

Картер легонько стукнул тростью об пол.

– Ты верно понял мою мысль, дражайший. Твой Маккензи удерживает девчонку, замешанную в убийстве. Поэтому потрудись доставить ее сюда.

– Это не так просто, сэр. Маккензи – богатый и почтенный человек. И весьма опасный. Я же говорил вам… Он даже…

– Что «даже»?

– Говорят, он может справиться даже с аллигатором!

Картер едва сдержал смех. Потом снова помрачнел.

– Черт побери! Разошли своих бездельников по всему городу! И пусть не возвращаются, пока не найдут ее. Почему ты не сделал этого раньше? Что касается аллигаторов, то и того, кто справляется с ними, возьмет обыкновенная пуля. Тем более если угодит в голову.

– Мистер Картер! Что вы такое говорите, сэр!

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Сэр, мое дело такое. Нужно добывать сведения о клиентах, особенно если они разыскивают людей, не прибегая при этом к помощи закона.

«Так этот мерзавец смеет угрожать! Намекает, что мне придется в любом случае расплатиться с ним… Ладно, расплачусь…»

Гневные мысли Картера прервало появление одного из телохранителей, посланных на поиски, беглянки. Вид его оставлял желать лучшего.

– Ну, что случилось? – спросил Картер.

– Тот парень… который с ней, сэр… Он ловкий, как индеец. Даже еще проворнее… Мы ничего не могли… Джим еще лежит, не в силах подняться.

– Я говорил вам, мистер Картер! – воскликнул Иствуд. – С ним шутки плохи. Но я мог бы…

– Что ты можешь, жалкая вошь? – Клайву не удалось сохранить хладнокровие.

Иствуд пропустил оскорбление мимо ушей.

– Наверное, он отправился к себе во Флориду. Конечно, чтобы доплыть туда, нужно время и немало денег. Но я бы взялся… Я знаю, где его искать… И обойдемся без служителей закона, если у вас найдутся деньги. А иначе…

Опять! Напрямую угрожает ему?.. Ну и мерзавец!

– Думаю, я и сам отыщу его. – Картер, обретя спокойствие, утвердился в мысли, что этот гнусный проныра трактирщик может только навредить ему…

Значит, лучше с ним разобраться, пока не поздно. К тому же такой мрази вообще незачем топтать землю. Картер передернулся от отвращения и от легкого страха.

Потом усмехнулся и с силой ударил тростью об пол. Из набалдашника выскочило не очень большое, но острое, как бритва, лезвие.

Клайв взмахнул тростью. Лицо Иствуда выразило изумление. Он схватился за горло, и с рук его потекла кровь. Через несколько мгновений он замертво рухнул на пол.

Картер взглянул на своих телохранителей.

– Выбросьте эту тушу в реку! Да побыстрее. И еще: пусть все думают, будто это дело рук все той же беглой преступницы, которая служила здесь… Встретимся, как всегда, в порту… Смотрите не попадитесь. Я вас выручать больше не буду… Как тогда, из тюрьмы…

Эти бывшие преступники не посмеют не выполнить его приказа!

Мутные воды великой Миссисипи расступались перед многими заблудшими душами. Расступились и перед несчастным Иствудом. Теперь его унесет далеко от города.

«Едва ли кто-нибудь удивится тому, что произошло, и уж тем более пожалеет о нем, – спокойно рассуждал Картер. – Такие, как Иствуд, подыхают ежедневно и чаще всего не своей смертью – особенно здесь, в доках, где полным-полно притонов, а также игорных и публичных домов. Да, порою жизнь стоит так мало, – вздохнул Картер. – А Иствуд заслуживал смерти. И, как ни странно, – промелькнула внезапная мысль, – Джулиан Картер тоже заслужил ее».

Но в этом деле все следует продумать и спланировать гораздо тщательнее…

Его по-прежнему терзало и приводило в неодолимую ярость то, что она… эта женщина готова пойти на все, продать себя любому, только бы не быть с ним… не принять его предложения… Плюнуть на него… Выказать презрение…

Что ж, пусть поостережется. Клайв не оставит намерения вернуть ее… разделаться с ней… Нет, не с помощью закона. А впрочем, он постарается прибегнуть и к закону, но проявит теперь большую осмотрительность, не станет спешить. Однако все равно достигнет своей цели…

Клайв усмехнулся. Вряд ли она рассказала своему спасителю всю правду о себе. Наверняка нагородила что-нибудь о причинах бегства. Возможно, следует изменить тактику: хватит с него убийств, довольно обвинений. Нужно не обвинять, а, напротив, защищать. Да-да… Он так и поступит, потому что…

Клайв улыбнулся удачной мысли.

Разумеется, тут не обойтись без газет, без каких-то документов… Но ведь, как известно, продается все.

Или почти все…

Он поведет игру мастерски. Станет великолепным актером. Не хуже, чем она в тот день… на сцене. Когда выстрелила в его отца…

Клайв найдет ее, даже если для этого придется отправиться во Флориду… Да хоть в преисподнюю!

После того, что он узнал о ней, ему стало ясно: они одного поля ягоды…

Джаррета Маккензи разбудил настойчивый стук в дверь. Он вскочил, надел сорочку и пошел к двери, но, вспомнив, что жена не укрыта, натянул на нее простыню.

Стук повторился.

Джаррет распахнул дверь. На пороге стоял Роберт. Не извинившись за вторжение, он вопросительно посмотрел на приятеля, а потом на койку, где лежала Тара.

– Команда ждет распоряжений, капитан! – Поскольку Джаррет молчал, Роберт тихо спросил: – Ну как?

– Ты о чем?

Роберт ухмыльнулся.

– Сам знаешь. О новобрачной.

– Как видишь, спит. Когда проснется, спроси у нее сам. И если на что-то пожалуется, знай, это твоя вина.

– Почему же? Ведь мы все сделали, чтобы…

– А кто посоветовал мне жениться?

– Я… Но разве моя вина, если ты повел себя как свинья с бедной девушкой?

– Кого это ты назвал свиньей?

Роберт пожал плечами:

– А как еще тебя назвать, если ты запер жену в каюте на столько часов?

Оба рассмеялись.

– Дорогой капитан, мы все тебя ждем. А теперь я быстро сматываюсь, пока ты не причинил вреда моей физиономии.

Он отдал честь и ушел.

Джаррет закрыл дверь в каюту. Тара спала так тихо, что дыхание ее было едва заметно. Он вгляделся в ее безмятежное лицо и с удивлением подумал, что эта совсем незнакомая ему женщина так внезапно вошла в его жизнь… Он женат! Невероятно!..

Конечно, жена все еще скрывает от него какие-то обстоятельства своей прошлой жизни, но разве не выполнила она тех… условий, какие согласилась выполнять? Она вела себя превосходно, лучше, чем ожидал Джаррет, и сейчас он чувствовал, что оказался в плену, ибо был охвачен радостью и страстью.

Тут ему пришло на ум, что он любит свое красивое быстроходное судно «Магда», но, сойдя на берег, забывает про него. Он ценит и бережет своего превосходного коня, часто совершает чудесные верховые прогулки, но, уезжая, не вспоминает о нем.

Когда Роберт дал Джаррету странный и нелепый, почти шутливый совет жениться, он, Маккензи, отнесся к этому легкомысленно, решив, что и от жены можно уйти, забыть о ней, как о корабле, о коне… Забыть…

Правда, о Лайзе он так не думал. Нет. Но ее он знал давно. Долго. И вообще тогда подобные мысли и сравнения не приходили в голову… А теперь? Теперь он сравнивает и… и понимает, что попал в ловушку, ибо эти золотистые волосы опутали, околдовали и держат его. После бурной ночи Джаррет не испытывал опустошенности, часто наступающей после того, как удовлетворено желание. Ему не хотелось поскорее забыть о том, что произошло, перевернуть страницу, начать с чистого листа.

Глядя на Тару, он опять желал ее. Джаррет мечтал разбудить жену и прочесть у нее в глазах такое же желание. А затем вновь овладеть ею, наслаждаться каждой клеткой тела, каждой капелькой пота, соком чрева… Потребовать, чтобы эта женщина исполнила все его желания, самые немыслимые, считающиеся порочными…

Джаррет мысленно обругал себя. Ведь он обещал ни к чему не принуждать Тару. Не расспрашивать о прошлом.

Что ж, тогда и он не отдаст ей себя целиком.

Джаррет так и не мог отвести глаз от ее волос, слегка прикрывающих шею и грудь, от волшебных линий тела, уже хорошо знакомого ему. Впрочем, нет! Еще многое предстоит узнать.