Ульяна Гринь - Беременна на полставки

— Мамуль, что за слова?

— Нормальные слова.

— Динамит! Мы что, подростки?

— Вот именно, что не подростки, к тому же ты беременна!

— И он отец!

— Что?

— Вот то. Правда, он об этом ещё не знает.

Мама схватилась за сердце и присела на кресло. Её большие глаза смотрели на меня в упор, и в них было какое-то непонятное выражение. То ли страх, то ли удивление. Чего ты боишься, мамуля? Илья не страшный. По крайней мере, мне так кажется.

— А ты ему скажешь? — спросила мама настороженно. — Ребёнок — это траты, он мог бы помочь…

И тут в дверь позвонили. Я проглотила уже заготовленный ответ и шагнула к двери. Подождала, считая до десяти про себя, и открыла.

Илья улыбался, держа в одной руке длинную розу как раз под цвет моего костюма, а в другой — букет нежных лилий и маленьких розовых розочек.

— Ой, — сказала я, — привет.

— Здоровались с утра, — буркнул он, протянув мне розу. — Хм, угадал с цветом. Татьяна Ивановна, это вам.

Он подал маме букет и нагнулся поцеловать ручку. Боже, какой Версаль! Я вдохнула запах розы и пробормотала:

— Пойдём, я проголодалась.

Не лучшее, что могла бы сказать, но мне хотелось увести Илью из дома, чтобы бесхитростная мама не ляпнула случайно что-нибудь. Сейчас как скажет: а вы собираетесь жениться на моей дочке, потому что она от вас беременна?

Мой босс был джентльменом, поэтому подал мне локоть и кивнул маме:

— Я привезу вам её в целости и сохранности на этот раз.

Мама только подняла брови, но ничего не ответила, а я увлекла Илью на лестничную площадку.

Дождик моросил с прежней монотонностью, но за рулём джипа снова сидел Дима. Значит, Илья собирается выпить и не хочет снова попасть в аварию. Мы устроились на заднем сиденье, я с розой, Илья совсем близко ко мне, и отчего-то стало очень хорошо. Я даже не знала, от чего именно. Ведь в ушах всё ещё слышался язвительный голос Шагалиной: «Ты просто очередное увлечение». Я не ощущала себя увлечением. Мне казалось, что Илья испытывает ко мне самые настоящие глубокие чувства. И в то же время сомневалась. Сомневалась, что он честен. Ма-аленький червячок глодал меня изнутри. И очень хотелось спросить прямо сейчас, вот так, в машине — любит ли меня Илья или это просто так…

Ну да, отличная мысль…

Делать я этого, конечно же, не стала, а просто прислонилась к плечу босса, ловя его тепло и нежась под рукой, которая скользнула за мою спину. Он обнимал меня вроде бы и ненавязчиво, но вполне ощутимо. Так, что сердце застучало быстрее.

В ресторане было много народу. Я даже испугалась, что для нас не найдётся столика, но думать так — значит, не знать Илью. Сам хозяин вышел навстречу, с улыбкой припал к моей ручке и доверительно сказал:

— Ваш столик ждёт вас. На этот раз не на террасе, чтобы без случайностей!

Я покраснела, смутившись, но Илья усмехнулся в ответ:

— Случайности наше всё! Ты не можешь предусмотреть каждую.

— Мы попробуем.

— Ты будешь петь сегодня? — спросил Илья. — А то я Нике обещал и никак!

— Специально для прекрасной Ники, — Живан склонил голову в мою сторону, — я спою свои лучшие песни.

— Ой, не надо специально… — смутилась я, но певец-ресторатор манул рукой в сторону кухни:

— Сегодня Таня готовит сатараш, она тоже любит, когда я пою.

— Раз Таня готовит, мы будем есть сатараш, — тут же откликнулся Илья.

— Что такое сатараш? — спросила я.

Нас устроили за столиком в глубине зала, и мой спутник задвинул за мной стул, а потом сел напротив и сказал:

— Сатараш это такое сербское блюдо. Тебе понравится. Ничего экзотического.

— Меню? — спросил официант.

— Не стоит, — откликнулся Илья. — Свежий малиновый сок для девушки, виски для меня, Живко в курсе какой. А потом чевапчичи и сатараш на двоих.

— Боже, ты меня пугаешь, — рассмеялась я. — То пита, то чевап…чичи какие-то!

— Это очень вкусно, — доверительно ответил Илья.

Звучала негромкая музыка, приглушённый свет разливался по залу, свежий сок из малины был обалденно вкусным… Я чувствовала себя почти предательницей, когда сказала Илье:

— Нам нужно поговорить.

Тёмные глаза — звёздное небо — глянули на меня с улыбкой, и он спросил:

— О чём именно?

Я вздохнула. Как начать-то? Издалека, наверное, лучше.

— Помнишь первый день нашего знакомства? Оно прошло не лучшим образом…

— Ты пролила на меня кофе! — притворно возмутился Илья. — На рубашку за сто пятьдесят долларов!

Я чуть было не ляпнула снова «извини», но сдержалась. Сказала другое:

— Это была случайность, и я не об этом. Потом, на корпоративе…

И замолчала, не зная, как охарактеризовать наше слияние тел на диване в пошивочной. Но Илья всё понял:

— Так это была всё-таки ты? Я не был уверен.

Улыбка стала шире и теплее, а я смутилась. Значит ли это, что ему понравилось? На всякий случай добавила:

— Я извиняюсь за то, что испортила тебе вечер, потому что ты должен был провести его с… другой девушкой.

— Испортила? Наоборот, я провёл отличный вечер, как оказалось с тобой, — рассмеялся Илья.

Ну сопоставь! хотелось закричать. Сопоставь же и пойми, что у меня от тебя ребёнок! Однако он молчал и ждал, что я скажу дальше. Что ж…

— Но теперь я понимаю, что это была ошибка с моей стороны. Потому что у тебя есть Юлия, у вас с ней ребёнок…

— Не понимаю, какое отношение…

— Самое прямое. Не знаю, быть может, у тебя действительно профессиональный интерес ко мне, в таком случае я извиняюсь, но не хочу быть причиной распада семьи…

Сказала и замолчала, боясь реакции. И боясь, что он открыто обзовёт меня дурой и маньячкой. Даже сердце замедлилось, билось через раз. Илья наморщил лоб и удивился:

— Распада какой семьи? Если ты про Шагалину, то мы давно в разводе.

— А она сказала, что…

Я оборвала саму себя на полуслове, чувствуя, что выгляжу глупо. Нет, даже не так. Я дура, непроходимая, гормонально-зависимая беременная дура! Кому поверила? Ревнивой бывшей?

Так, стоп. А если это Илья врёт, чтобы затащить меня в постель? Хотя зачем ему тащить меня в постель таким образом, если я и так с ним пойду куда угодно? Да и не тащит он меня пока никуда. Разве что в ресторан… Кстати, непонятка.

Его пальцы нашли мою руку на столе, сжали легонько:

— Ника, если хочешь, я покажу тебе паспорт без отметок и даже свидетельство о разводе. Правда, для этого придётся привезти тебя домой…

— Не надо домой! — отчего-то испугалась я. — И вообще, я есть хочу.

— Сейчас будем есть, — смеясь ответил Илья, подзывая знаком официанта. — А ещё будем танцевать, и нет, мне не страшно! Ты больше не упадёшь, я тебе это обещаю!

Когда нам принесли заказ, я всё ещё собиралась с духом, чтобы сказать Илье про его отцовство. Но судьба решила иначе. Перед нами поставили по тарелке с мясными колбасками типа котлет и по горшочку овощей в соусе. Бутылку красного вина открыли прямо у стола и предложили мне, но я помотала головой:

— Я не пью!

— Для тебя есть сок, и он похож на вино, — фыркнул Илья, наполняя мой бокал, пока официант наливал ему вино.

— И жизнь моя тоже только похожа… на жизнь, — пробормотала, разбирая приборы.

— Что ты сказала? — не расслышал Илья.

— Ничего. У меня вопрос.

— Задавай, — мой биг босс даже вилку отложил и подался ко мне всем телом, выражая неподдельный интерес. Думает, что я его о личном спрошу, наверное.

— Вопрос почти деловой. Почти.

— Даже так? — его глаза смеялись. А вдруг не поверит?

— Почему ты купил фирму вместе с Шагалиной?

Илья поперхнулся, глядя на меня пристально, потом спросил:

— Почему такой странный вопрос?

— Значит, не ответишь? — я попробовала кусочек чевапчичи, прищурившись. Вкусно!

— Отвечу, — медленно сказал Илья. — Она давно хотела меня привлечь к инвестициям в моду, а мне стало интересно — каково это, руководить модным домом.

— То есть, она в наш дом ничего не вложила? — если нет, то это становится очень любопытным делом.

— Вложила, конечно, мы вложились пополам.

— Вот даже как…

Я замолчала, пережёвывая очередной кусок, отломила кусочек хлеба, попыталась вспомнить точно, какими словами Шагалина отвечала собеседнику по телефону в туалете. Всё прогорит, долго не протянут, даже и делать ничего не понадобится. И просила дать ей время. Значит, кто-то заказал фирму, как киллеру заказывают человека. А если Шагалина потеряет свои инвестиции, значит, ей пообещали дать больше, гораздо больше, чем она вложила. Ведь не за идею же она собралась разваливать модный дом! Сколько там у нас активов и фондов? Модный дом — это дорого! И тот, кто заплатил Шагалиной за диверсию, достаточно богат, чтобы позволить себе такую прихоть…

— Ника, ты тут? Ещё вопросы будут? — усмехнулся Илья. Я кивнула:

— Да, я хотела знать, кто тебя ненавидит так сильно, чтобы испортить бизнес в отдельно взятом модном доме.

— Неожиданно, — ответил Илья, и я поняла, что он растерян. Но лишь на долю секунды, потому что сразу взял себя в руки и строго спросил: — О чём ты?

— О твоей жене.

Я увидела его нахмуренные брови и поправилась:

— О твоей бывшей жене. Я слышала, как она говорила с кем-то по телефону в туалете. Обещала, что развалить фирму не займёт много времени.

— Ника… — Илья опустил взгляд в свою тарелку, попытался отрезать кусок мяса, но со звоном положил нож и снова глянул на меня — ещё строже: — Я понимаю, что ты не обязана любить Юлию, что ты испытываешь к ней неприязнь, но это перебор. Это похоже на чёрный пиар конкурентки.

— Я знала, что ты не поверишь, но должна была сказать.

Есть перехотелось. Так и вышло, как я думала. Выглядит, конечно, как если бы новая девушка очерняла старую, однако я точно знаю, что слышала. Как же убедить Илью проверить информацию?

— Понимаешь, даже если я больше не живу с ней, у нас общий ребёнок. И он связал нас на всю жизнь, неважно, с кем я встречаюсь, на ком женюсь, с кем сплю.

Ребёнок… Да. Это навсегда. Хотя тут тоже есть заковыка: ведь со мной у Ильи тоже будет общий ребёнок. Общие дети! Ха-ха, червонная дама бьёт бубновую! Господи, о чём я думаю? Никогда нельзя ребёнком привязывать мужчину. Так и мама говорила. Мужчины проходящи, дети остаются на всю жизнь… Ведь Илья с Шагалиной тоже были женаты, а потом развелись. Интересно, кто из них подал на развод? Вряд ли я это когда-нибудь узнаю…

— Ника, — вывел меня из своих мыслей голос Ильи. — Ты меня слушаешь?

— Да! Нет. Прости. Я задумалась…

— Давай больше не будем о моей бывшей жене. Тебе нравится сербская кухня?

— Пока да, — усмехнулась я. — А это что?

— Это? — он указал на горшочек. — Это сатараш. Попробуй.

Я попробовала. Подцепила вилкой пару кусочков… чего? Сладкого перца. В сметанном соусе? Хм. Спорное блюдо. А сбоку раздался нежный голос:

— Сербы едят это совершенно варварским способом — хлебом и без вилки!

— Таня!

Илья встал и поцеловал руку жены Живана. Девушка зарделась до такой степени, что это стало выглядеть неприлично. Она что, из глухой деревни приехала, что ли? Но это так мило!

— Я очень рада, что вы пришли поужинать, — сказала Таня. — Как сатараш? Получился?

— Вкусно, — признала я. — Правда, я не знаю, каким он должен быть, и не думаю, что смогу есть его без вилки.

— Живан ест хлебом, а я так и не научилась, — со смехом отмахнулась Таня, обнимая ладонью большой живот. Ого, это же сколько месяцев? Может, у неё тоже близнецы?

— Татьяна, а ты чего это скачешь по ресторану, да ещё и кашеваришь? — с притворной строгостью спросил Илья. — Садись, отдохни, как тебя муж дома не запрёт?

— А он силы такой не имеет! — рассмеялась Таня. — Вот рожу скоро и буду дома сидеть, а пока хоть нагуляюсь!

— Гуляка, смотри, родишь в ресторане! — усмехнулся Илья. — Давай я угощу тебя бокалом сока!

— Угости, — согласилась Таня. — Хотя, наверное, это мне надо вас чем-то угостить. Я ещё не вникла в тонкости ресторанного бизнеса.

— Давай будем считать, что сатараш — это угощение, — рассмеялся Илья. Таня только головой покачала, улыбаясь в бокал сока. А я спросила:

— Это у вас сколько месяцев?

Говорят, между беременными сразу устанавливается контакт. Вот и Таня отлично поняла, о чём я, ответила, поглаживая живот:

— Уже на девятом.

А потом наклонилась ближе и сказала тихонечко: