Ульяна Гринь - Беременна на полставки

Но у лестницы никого не было.

Куда она делась? Кабинетов тут нет, просто голый коридор, и стука каблуков не слышно. Испарилась Лиза на ровном месте… Как будто призраки унесли…

Я остановилась на лестнице и прислушалась. Нет, нигде не слышно шагов.

Толчок в спину!

Потеряв равновесие, я полетела вниз, выставив вперёд руки, с громким воплем ужаса!

Какие твёрдые ступеньки… Как больно… И не уцепиться ни за что, чтобы не катиться вниз… И сознание померкло.

Когда я очнулась, было почти совсем не больно. Ушам только — раздражал постоянный прерывистый писк. Будильник? Странный… Как его выключить?

Открыв глаза, я постаралась сфокусировать взгляд на чём-то, кроме белого потолка, повернула голову и увидела Илью. Даже на сердце стало легче — Илья тут, значит, всё хорошо… А потом вспомнила — лестница, падение, боль — и рванулась куда-то:

— Дети! Мои дети!

— Тише, тише, Ника, не дёргайся!

Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота, и я снова откинулась на подушку, морщась. Оглядела капельницу в руке, оцарапанные, сбитые пальцы и спросила жалобно:

— Я потеряла детей?

— Нет, милая, солнышко моё, не потеряла, всё в порядке!

Он обнял меня, гладя по голове и успокаивая, а я охватила руками его шею, путаясь в капельнице, зажмурилась от желания заплакать, простонала:

— Господи, какое счастье!

— Ты так нас всех напугала, Ник…

В его голосе я услышала облегчение, сжала сильнее широкие плечи, вдохнула аромат парфюма. Я и сама испугалась до полусмерти…

— Вот что ты пошла искать в подиумную? А?

Он отстранил меня, вгляделся в глаза, а у него во взгляде так и плясали вопросительные знаки. Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить:

— В подиумную? А я была в подиумной?

— Ты туда пошла. Сразу после того, как поговорила с Антониной.

— Но не дошла, — задумчиво продолжила я. — Нет, я не ходила в подиумную… Я шла поговорить с кем-то…

С кем я шла поговорить? После Антонины… Я говорила с Антониной? Так, стоп, кто такая Антонина?

Этот последний вопрос я задала Илье, и он испугался. Побледнел, выпрямился, нахмурился:

— Солнышко, ты же помнишь позавчерашний день, скажи мне?

— Позавчерашний? Конечно, мы были в Лахта-центре, купили чайник. А потом ты меня возил выбирать шубку… А потом мы ужинали у Живана.

— Это было в субботу, девочка! А сегодня среда!

— Как среда? — растерялась я. — Почему среда? Должен же быть понедельник! Ведь в понедельник же…

Мысль мелькнула — кольцо на пальце! Я бросила взгляд на левую руку и увидела на ней бриллиант. Да, я вспомнила, Илья сделал мне предложение, и мы праздновали это в офисе, в конференц-зале! А потом я говорила с бухгалтером… С Антониной. Да, точно, её зовут Антонина, и она отличный профессионал. Но что случилось после?

Я приложила ладонь ко лбу, словно это движение могло помочь мне вспомнить. Кто-то говорил по телефону. Убей бог, не могу вспомнить кто…

— Сегодня среда, Ник, ты была без сознания почти двое суток, — сказал тихо Илья.

— Мама! Она же беспокоится! Надо ей позвонить! — воскликнула я, но он взял мои руки в свои и усмехнулся:

— Она сидела с тобой вчера весь день, я едва уговорил её поехать домой и отдохнуть! Но, думаю, долго она не поотдыхает и уже скоро приедет обратно!

— Как она переволновалась, представляю…

— Ничего, всё будет хорошо, солнышко!

— Так-так, кто это тут у нас пришёл в себя? — громкий и бодрый голос от двери заставил меня вздрогнуть:

— Ирина!

— Мама, ты как узнала-то? — воскликнул Илья. — Телепат, наверное!

— Да я вообще-то не знала, — фыркнула Ирина. Похоже, это у них семейное. И очень милое!

Она прошла к кровати и положила на тумбочку небольшой серый чемоданчик. Буркнула сыну:

— Подвинься.

— Что это?

— УЗИ делать будем, дубинушка моя стоеросовая! У тебя невеста беременная с лестницы упала, а я не только её будущая свекровь, но и лечащий врач, между прочим! Подвинься, сказала, что за манера мешать врачу?

Она принялась ворчать, разбирая датчики и нажимая на кнопки. Потом велела:

— Поднимай рубашку, будем смотреть, как там мои внуки.

— Или внучки, — тихо подсказал Илья.

— Вот как раз и узнаем. Если родители согласны, — с лёгкой ехидцей Ирина выдавила гель мне на живот и размазала его датчиком. — Так… Что тут у нас? Не прячемся, маленькие! Ну-ка, ну-ка… Та-ак… Та-ак…

— Ну, говорите же уже! — не выдержала я, выворачивая шею, чтобы заглянуть на небольшой экран.

— Мам, правда, не томи!

— Ну, на первый взгляд всё у малышей в порядке. Растут, развиваются… Параметры удовлетворительные, в пределах нормы… Смотри, один сосёт пальчик! А второй пытается его толкнуть!

— Уже ссорятся? — спросила я почти шёпотом. — Что же будет после рождения…

— Мам, ну?

— Гну! Чего тебе, папашка? — снова фыркнула Ирина. — Небось, хочешь знать, выйдет ли футбольная команда?

— Ирина, скажите нам, — засмеялась я, представив, как Илья играет в футбол с тремя мальчишками.

— Да, мам, ну давай уже!

— Смотрю, смотрю, — проворчала будущая бабушка. — Момент! Они в прятки играют, вот противная мелочь! Так, прячься дальше, сейчас попробую найти второго… Ага! Вот ты и рассекретилась, милочка!

— Девочка? — с замиранием сердца спросила я.

— Девочки! — поправила меня Ирина. — Однояйцевые близнецы всегда однополые. Поздравляю вас и особенно себя! Наконец-то девчонки!

— Девчонки… — пробормотал Илья с глупой улыбкой на лице.

— Ты разочарован?

— Вот ещё! Девочки — папины дочки, между прочим!

— Имена придумывайте хорошие, православные. А то назовёте Оливия да Бренда, как потом их ласково звать? — Ирина закрыла свой чемоданчик и посмотрела на меня с доброй улыбкой. — А ведь есть много русских имён красивых: Екатерина, Анастасия, Елизавета! Лиза, Лизонька, Лизуня…

— Лиза! — заорала я. — Лиза!

Мать и сын вздрогнули, и на их лицах появилось одинаковое выражение — смесь изумления и испуга. Мне стало стыдно. Напугала… Но ведь я вспомнила, вспомнила всё!

— Илья, мне надо очень срочно с тобой поговорить, — прерывающимся от волнения голосом сказала я. Ирина нахмурилась, но намёк поняла, встала:

— Я пойду поговорю с врачом. Возможно, если ничего страшного на МРТ нет, тебя даже выпишут сегодня.

Она вышла из палаты, а я зажмурилась, чтобы собраться с духом, и выпалила:

— Я вспомнила, что случилось!

— Рассказывай, — потребовал Илья.

— Лиза! Она меня толкнула с лестницы!

— Ну-у, не придумывай, Ника…

— Я не придумываю! Это всё Шагалина, она хочет нас с тобой рассорить!

Илья взял меня за руки, сказал успокаивающим тоном, которым обычно говорят с капризными детьми:

— Милая моя, не надо так волноваться. Ты пережила большой стресс, но всё будет хорошо, просто запомни: Юля не стала бы толкать тебя с лестницы! Она не такая. И её не было в городе!

— Лиза говорила по телефону с кем-то, я полагаю — с твоей бывшей женой, — я старалась говорить спокойно, хотя мне хотелось кричать. — И я слышала её разговор! Лиза сказала, что не хочет садиться в тюрьму, а за то, что она сделает, та другая ей будет должна подиум и олигарха!

— Что за ерунда?

— Это не ерунда, я слышала всё собственными ушами. Кто ещё вертится среди олигархов и может замолвить словечко за Лизу, чтобы её приняли в какое-нибудь крупное модельное агентство?

Илья устало поморгал, жмурясь, потом потёр ладонью лоб. А я вдруг засомневалась. Действительно ли я слышала этот разговор, или он мне привиделся, когда я лежала без сознания под лестницей?

Но ведь разговор Шагалиной в туалете я не выдумала! Ей заказали разорить фирму Ильи. И она просила дать ей время. А ведь дела идут не очень красиво с тех пор… Коллекции не вызывают особого восторга, Гладышев утверждает странные эскизы, Лера уволилась, а у неё всегда получались приличные модели… Юля работает и работает упорно над развалом модного дома. Я наморщила лоб. А вот Илья подстраховался. Он не зря создал дочернюю фирму с выкупом моделей. Я не удивлюсь, если в скором времени ко мне в ателье перейдут работать лучшие молодые дизайнеры Игнатовой…

— Ты, Илюша, не пытайся меня успокоить и усыпить бдительность, — сказала я твёрдо. — Просто услышь меня. Я ничего не имею против твоей бывшей жены, но она копает под тебя и под твой модный дом. А ещё она велела Лизе столкнуть меня с лестницы, чтобы я потеряла детей или вообще убилась насмерть.

— Я услышал.

Голос Ильи показался мне жестковатым, но нас прервали. Дверь открылась, и вошёл мужчина в годах, одетый в белый халат. В руках его была тонкая папка. Поправив очки на мясистом носу, он сказал:

— Так, с возвращением, Ника Ивановна. Разрешите, я вас осмотрю.

Илья встал, освобождая место, и врач быстро посветил мне в глаза тонким фонариком, спросил озабоченно:

— Тошнота, головокружение?

— Совсем чуть-чуть было, но уже прошло, — честно ответила я.

— Это хорошо, что прошло. Если появятся подобные симптомы, не стесняйтесь, звоните или сразу приезжайте. Так, что у нас на МРТ?

Он достал чёрные снимки с серыми узорами костей, сосредоточенно изучил их и покивал, пока я ждала вердикта, затаив дыхание. Потом сказал:

— Ничего страшного не вижу, трещина локтевой кости, руку подержим иммобилизированной… Ушибы, гематомки, это всё скоро пройдёт. Вам невероятно повезло, что беременность не прервалась. Вижу, коллега сделала УЗИ, раз там всё в порядке, думаю, дома долечиваться будет приятнее, не так ли?

— Так, — кивнула я радостно. — Хочу домой! У меня работы по горло!

— Никакой работы! Слышите меня? Даже не думайте. Больничный я вам открою пока на две недели, но потом приедете за продлением!

Врач строго посмотрел на меня, потом на Илью и веско повторил:

— Никакой работы.

— Я вас понял, доктор, если надо будет, я её привяжу к кровати, — пробормотал мой биг босс и будущий муж.

— Ну, не стоит применять силовые методы, — врач вдруг улыбнулся, видя решимость Ильи. — Думаю, Ника Ивановна сама понимает, что многоплодная беременность — это уже риск, а падение с лестницы может отразиться на детях с самой негативной стороны.

— Я всё понимаю, работать буду удалённо, на компьютере с дивана! — пообещала я совершенно искренне. — Честное слово!

— Ну если честное слово, то под него вас и отпущу, — усмехнулся врач. — Надеюсь на вашу благоразумность, Ирина Витальевна, и на вашу, Илья Владимирович.

— Ура! — шёпотом воскликнула я. Мне уже не терпелось оказаться дома, в шале, где мамуля, где пахнет вкусной едой, где свежий воздух от прошедшего дождя… Где мой ноутбук и моя любимая работа!

— Подпишете бумаги, сядете в кресло, и вас отвезут, — ворчливо отозвался врач. — И не прыгайте так, замужняя дама, почти мать…

Я даже не обиделась, уловив шутливую нотку в его голосе, но ответила:

— Пока ещё не замужняя.

— Но скоро ею станешь, — закончил фразу Илья. — Отдыхай пока, я позвоню твоей маме, потом подпишем бумаги, и я отвезу тебя домой. Мам, спасибо, что пришла, тебя тоже подкинуть?

— Я на машине, — ответила Ирина, забирая чемоданчик. — Я подъеду завтра, посмотрю ещё раз, как там мои внучки поживают, а до этого никакой самодеятельности.

В общем, меня крепко запугали со всех сторон, глядя сердито и строго, словно я была малолетней дурочкой. Нет, я всё прекрасно понимала! Они волнуются. Как будто я скакала по лестнице козочкой! Я не скакала, меня толкнули преднамеренно. А там, между прочим, двадцать ступенек, которые я пересчитала головой и, как оказалось, локтем. Слава богу, что природа предусмотрела защиту для малышей в животе! Об этом я читала, боясь за свою врождённую неловкость. Да и старалась ходить помедленнее, держаться за поручни, дорогу переходить в положенных местах… А вот оно как обернулось.

После двенадцати мне принесли на подпись административно-медицинские бумажки, потом Илья аккуратно усадил меня в кресло на колёсиках и отвёз к паркингу. С ума сойти, кресло мне даже с собой дали! Из него мой любимый пересадил меня на сиденье джипа и самолично закрепил ремень. Я воспротивилась:

— Илья, ну я же не инвалид! Я сама могу!

— Мне так спокойнее, — ответил он, ничуть не смутившись, и, обойдя машину, сел за руль. Завёл двигатель и усмехнулся: — Дома я на тебя напущу твою маму. А пока будь паинькой.

— Я паинька, — нахохлившись от обиды, я сложила руки на груди и решила сегодня с Ильёй не разговаривать. Нет, вообще… Сам себе злобный буратино! Не верит мне — и не надо. Я сама разберусь с Лизой и с Шагалиной. Обе стервы, а теперь ещё и потенциальные убийцы…