Анжелик Барбера - Бертран и Лола

Я не понял. Не почуял. Не догадался. Я видел, как он вышел из палаты 2204. Мои дети на самом деле не мои, а его. Франк почувствовал прикосновение маленьких ладошек к своему лицу, услышал, как щебечут в его доме Ленни и Мария. Он знал, что тип в зеркале сделает тест, но сказал ему: Я – их отец.

Ночь была на излете, когда Бертран вернулся домой, проводив совершенно обессиленную Дженну и забрав свой мобильник. Первым делом он послал эсэмэску и подтвердил утреннюю встречу, потом вернулся на улицу От и рухнул в постель. Через три с половиной часа проснулся, съел апельсин и выпил пол-литра кофе, рассказал матери, как прошел вчерашний вечер.

Она варила варенье из абрикосов, подаренных соседкой, вынимала косточки, прислушиваясь к тональности голоса сына. Все еще зажатая… Бертран взвесил тяжелый ящик, мать «озвучила» результат:

– 10 кило.

Он улыбнулся:

– Скорее 10 лет.

Сын показался ей очень красивым. Напряженным, но уже не таким подавленным. Она проводила его взглядом, когда он отошел к раковине вымыть пиалу. Его плечи почти распрямились. Дождь кончился. Боже, сделай так, чтобы в агентстве были настроены доброжелательно, и пусть Анна Бакстер окажется дома! Чтобы мой мальчик улыбался, когда вернется. Всю жизнь… Бертран улыбнулся, мать поймала его взгляд, и они несколько секунд смотрели друг на друга.

– Сварить еще кофе?

09.45. Бертран допил вторую чашку кофе, съел три абрикоса и сел за руль – в тот самый момент, когда Лола входила в агентство дяди и тети, которые уехали в первый отпуск с Луаной.

– Прошу прощения, я опоздала!

Секретарша разбудила ее, прислав сообщение с подтверждением 11-часового свидания, но время странным образом съежилось. Так случалось всякий раз, если Лола подсознательно отлынивала от какого-нибудь дела.

Она устроилась в кабинете тетки и занялась графиком. Мне хочется заходить в этот дом? На экране появилась фамилия.

– Господин БРТОЖЕЖЖДС?

– Простите, я забыла исправить в компьютере. Его зовут…

– Тебе известно, что это мой дом и что я разведена? – перебила девушку Лола.

– Да.

– Окажи любезность, замени меня: не хочется туда идти.

– Но я никогда…

– Это нетрудно: комментируешь, что видишь. В досье все записано. Не отдавай клиенту инициативу в разговоре. Привлеки внимание к крыше «фонаря», подчеркни, что стекло самоочищается. – Лола ободряюще улыбнулась. – В крайнем случае звони мне, особенно если поймешь, что у клиента действительно серьезные намерения!

Бертран притормозил под знаком «Стоп», повернул направо, проехал пятьсот метров до кольцевой развязки и через два красных светофора оказался на автостраде. А через два километра уперся в пробку – десятки машин стояли с включенными аварийками. Его сразу подперла следующая волна «страдальцев», и он обозвал себя придурком, когда все тронулись в путь со скоростью 5 км/ч. Время тянулось с черепашьей скоростью. Ну почему я не подумал о трафике?! Чччерт! Чтоб я был таким умным до…

Лола вязала, открыв дверь: пусть солнце заглянет в гости. В 10.30 луч проткнул черный клубок. Она закрыла глаза. Жара после дождя всегда очень приятна. Она гонит прочь дурные воспоминания и пробуждает хорошие. Фотографии Бертрана. Его легкая тень на озере… Взгляд Эльзы – Лола не забыла ее реакцию на снимок. Смех детей, удирающих от Эльзы, которая бегает за ними, догоняет, и они кидаются в ее объятия. А вот если она размахивает тряпкой и гонит племянников из кухни, чтобы приготовить «сюрпризный пирог», они смеются иначе. Хихикают, но слушаются – понимают, чего от них хотят. Мария и Ленни слушают рассказы Эльзы, смотрят, как она рисует неквадратный / некруглый / неовальный дом, а потом к этому странному жилищу пририсовывает двери, окна и «вот там, небо в дыре». Эльза убедительна, потому что не врет.

Она не может выговорить «стеклянная крыша» или «пустыня», для нее существует «небо в дыре» и «десерт». Эльза всегда и во всем серьезна – даже катая апельсины по столу в гостиной и выкрикивая «Браво-браво!» всякий раз, когда Ленни и Мария их ловят. Лола встала, взяла сумку. Нужно купить им настоящие мячики. Она повесила табличку «Вернусь через 5 минут». До Franprix[72] было не больше 100 метров – достаточно далеко, чтобы она не услышала телефон. И он звонил и звонил в тишине.

Бертран выждал десять гудков, сидя на капоте машины, но так и не смог предупредить, что не придет на встречу. Разъярился ли наш фотограф? В эту секунду он пребывал в ином измерении и позвонил не в агентство, а секретарше.

Бертран видел себя где-то под жарким солнцем, в напитанных вчерашним ливнем полях золотой пшеницы. Сколько у человека шансов стать жертвой полетевшего сцепления в четверг, 12 июля 2012 года, в 10.40? Не больше, чем быть похищенным или встретить Лолу?

Молодой человек сконцентрировался на жажде и машинах. Два эвакуатора за сорок минут! А ведь в страховой компании клялись, что будут немедленно… Обманули? Приближался маленький белый «Фиат-500». Бертран заступил ему дорогу, женщина за рулем опустила стекло и поклялась, что не работает на «Ваше агентство», и тут появился «автоангел».

Смуглый коротышка неопределенного возраста объяснял все совершаемые манипуляции, а секретарша звонила, звонила… Бертран ответил (наконец!), рассказал о своих злоключениях и переназначил встречу на следующее утро, в то же время. Его похлопали по плечу.

– Где вы живете? – весело скалясь, спросил авто-клоун.

– В Рив-сюр-Марн.

– Отвезу вас за 20 евро. Выйдет дешевле такси.

– Договорились.

Лола стояла посреди отдела игрушек и не могла решиться. Маленькие мячики Ленни и Мария вполне могут запихнуть в рот, а большие похожи на воздушные шары. Ну что за невезение? Почему во всем магазине нет мячика размером с апельсин? Она побежала к машине и поехала в супермаркет.

Этим утром учительница была одета в черную водолазку, клетчатую черно-красную юбку и черные туфли на низком каблуке. Она не вернулась за учениками, когда колокол прозвонил окончание большой перемены. Директор сам отвел детей в класс, и они быстро, но бесшумно расселись по партам.

Время от времени к ним заглядывала чужая учительница, большеголовая очкастая тетка, грозила пальцем, бросала взгляд на Анью и удалялась к себе, где ребятня веселилась от души, радуясь нежданной передышке. А потом, в 14.55, директор вызвал ее, то есть меня. Они дошли по коридору до лестницы из темного дерева, и тут он сказал правду. Окончательно и бесповоротно.

Мать нашли в канале. Другие гадкие слова ждали ее на листке, придавленном камнем. ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ДЛЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ – ЗАБВЕНИЕ. КАК БЫ Я ХОТЕЛА ЗАБЫТЬ. ПРОСТИТЕ.

Слова являлись из глубины, как дурные мысли, приручить которые труднее, чем усмирить зимний поток. Глаза у Аньи были светлые, как зимнее небо, и она считала этот цвет даром. На небосводе живут звезды.

Хозяин гаража не произнес больше ни слова, но машину вел как пугливый новичок. Тормозил без повода, перед кольцевой развязкой начал дико потеть, а съезжая с нее, почему-то ускорился, не обращая внимания на другие машины. Бертран ежился, хватался за ручку двери. «Ничего, ничего, не волнуйтесь…»

– Прикидываете, справлюсь или нет?

– Угадали.

– Все так говорят.

Он резко затормозил, и фотограф едва не въехал головой в стекло.

– Вам страшно?

– Хотелось бы попасть домой живым.

Неудачная шутка – чокнутый сбросил газ до минимума.

– Стаж вождения: 35 лет. И ни одной аварии. Знаете почему?

Потому что ты не умеешь переключаться на третью скорость.

– Потому что я осторожен. Все время смотрю по сторонам.

– Хорошо сказано! – похвалил Бертран.

Возвращение домой временно откладывалось, но нет худа без добра: Бертран успел найти хороший выход. Передоговорись с агентством о встрече на сегодня, во второй половине дня. Секретарша ответила сразу:

– Я справлюсь у мадам Баратье и сообщу вам.

Он улыбнулся. Время остановилось, шумы стихли, и тишина заняла все вокруг. Я справлюсь у мадам Баратье… Шофер-затейник остановился в десяти метрах от знака «Уступи дорогу» и заглушил двигатель, рассмешив Бертрана. Ехавший следом бедолага отчаянно засигналил, но смуглый человечек не впечатлился и невозмутимо стартовал, твердо намеренный довести дело до конца. Безоблачное небо радовало глаз, светило солнце, а у Бертрана заледенели руки. Перезвонила секретарша.

– Я пока не могу связаться с мадам, она, наверное, пошла перекусить, но мы можем встретиться в 16.00. Я буду вас…

– Мадам Баратье – это мать владелицы дома Лолы Милан?

– Нет, это она сама, то есть…

– Лола в разводе?

– Вы что, знакомы?

– Я ее друг, – ответил Бертран, не веря, что сумел выговорить эти слова. – Очень близкий друг. Меня долго не было, я вернулся из-за границы и не знаю, как ее найти.

– Приходите в агентство к 14.30, Лола будет на месте. Но, если хотите, могу передать, чтобы она вам позвонила.

– Конечно, прямо сейчас! – воскликнул фотограф и сразу передумал: – Нет, ничего не говорите, сделаем сюрприз. Я приду с цветами.

– Конечно. А дом вы все-таки посмо́трите?

– Мы решим это с Лолой. Вы уверены, что я ее застану?

– Да, но если что-то изменится, я позвоню. У вас есть адрес агентства?

Бертран записал адрес, телефон девушки и весело поблагодарил. Эвакуатор дернулся, и водитель сообщил, не съезжая с дороги:

– Почти приехали. Скажете, где остановиться.

Фотограф давал указания, а сам мечтал отнять руль и помчаться на предельной скорости, но взял себя в руки: «Наслаждайся моментом, дурак!» Его восхищало непробиваемое спокойствие «рикши». Красные розы. Я увижу ее глаза. И наконец сделаю то, о чем мечтал много месяцев.

– Высадите меня у знака «Стоп», на мою улицу вы не втиснетесь.

Фотограф заплатил 25 евро, поблагодарил и услышал в ответ невозмутимое:

– Большой букет.

Бертран улыбнулся, захлопнул дверцу и в одну секунду добежал до дома. Я увижу Лолу Баратье сегодня в 14.30. Он перепрыгнул через забор. 13.00, солнце почти съело его тень. Лестницу он преодолел в два прыжка, толкнул дверь и крикнул из коридора:

– Надеюсь, меня покормят чем-нибудь еще, кроме абрикосового варенья!

Ответа не последовало. Он вымыл руки, быстро просмотрел почту, вернул ее на столик, положил себе полную тарелку цыпленка с пюре и начал есть, даже не разогрев. В кухне появился его отец с пустым графином в руке и застыл в изумлении при виде жующего сына.

– Ты не поверишь! – с набитым ртом сообщил Бертран. – Сцепление маминой тачки полетело в чистом поле, не доезжая до Сен-Тибо, но в 14.30 я встречаюсь с Лолой в агентстве. – Он счастливо улыбнулся. – Кажется, она там работает. И она в разводе.

Марк ухватился за подоконник открытого окна.

– Я позвонил страховщикам, и они прислали эвакуатор, водитель которого не умеет водить машину. Не смейся, клянусь, все так и было. Но мы добрались. – Бертран проглотил очередную порцию еды. – Одолжи мне машину, я хочу купить цветы.

Ответить отец не успел – из сада раздался голос Флоранс:

– Принеси мне кофе!

– Бертран вернулся!

– Пусть идет сюда!

– Некогда! – ответил Бертран, посмотрел на небо роскошной красоты, перевел взгляд на часы. – Иди к нам, мама! – Он доел и спросил у отца: – Не знаешь, киоск на вокзале открыт между двенадцатью и двумя?

Отец промолчал. Не ответила и мать.

Бертран резко обернулся.

– Здравствуй, Бертран.

Лола была здесь, стояла в дверях. В двух метрах у него за спиной. В небесно-голубом платье (того же цвета, что его рубашка!). Волосы отросли до плеч. Она улыбалась – как тогда, в первый день, когда сказала: «Я записываю», глядя на винт. Он не шевельнулся. Родители испарились. Да, она похудела. Кожу позолотил загар. Губы все такие же восхитительные. А глаза зеленые.

Стул полетел в сторону. Через мгновение Лола оказалась в его объятиях. Одна секунда. Одна жизнь. Две секунды. Две жизни. Вечность.

Бертран взял ее лицо в ладони: «Хочу начать жить вместе с тобой немедленно…» Лола закрыла ему рот поцелуем, положила его руки себе на плечи, обняла за талию. Это Настоящее – правда, оно живое, теплое, единственное в своем роде и наше. Двери открылись и закрылись – они не разняли объятий. Вот он, наш шанс. Машина родителей уехала.

Бертран и Лола прошли десять метров по коридору с бледно-зелеными стенами, увидели свое отражение в зеркале, улыбнулись. Поднялись по лестнице в его комнату. Солнце приветствовало их через открытое окно. Лола коснулась стены, повернулась к Бертрану: