Р. Грей - Бессердечный Босс

Итан закрывает дверь, и я замечаю, что внутри кое-что изменилось.

Сильно изменилось.

— Когда ты это сделал?!

Он ухмыляется.

— Как только закончил с крышей.

— Как?

— О, легко. У каждой койки была двойная рама, которую поддерживали столбы. Я отвинтил их опоры, отделил от рам и вуаля…

Теперь у нас одна большая кровать. Они прижата к стене домика прямо напротив стола. Это совершенно непрактично. Комната маленькая, и теперь нам практически негде ходить. Чтобы добраться до ванной и комода нам нужно протискиваться вдоль кровати, но меня все устраивает. Лучше и не придумаешь. Есть стол, где я смогу учиться, есть кровать, где меня будет отвлекать Итан, и именно здесь начнется новый этап моей жизни.

На встречу к лучшему.

— Итан?

— Да-а?

— Я когда-нибудь говорила тебе, что то, что я и ты в итоге вместе, - настоящее безумие? Ты - самый бессердечный босс, который у меня когда-либо был. Ты - мужчина, который сводит меня с ума. Ты, человек, в которого я начинаю влюбляться.

— Начинаешь?

— Не очень хочется тебя пугать.

— Напугай меня, — просит он.

— Кажется, у меня появились к тебе глубокие чувства, — трусливо бормочу я.

— И это мне говорит женщина, которая прошла через всю столовую и растерзала меня у всех на глазах, — протягивает он с надменностью льва.

— Никого я не терзала!

— Просто скажи это и избавь меня от страданий. Я знаю, как сильно ты ненавидела меня, теперь скажи, как сильно любишь.

— Окей. Я очень, очень люблю... работать в твоей команде. Это отличный опыт.

— Попробуй еще раз.

— Я очень люблю... твои глаза. Они красивые. Прям как шоколад... или какашка.

Он смеется, швыряет меня на кровать и затем заползает сверху. Я взвизгиваю, когда он нежно кусает меня за бедро.

— Еще никогда не слышал, чтобы так увиливали от признаний в любви. Я сейчас упаду в обморок.

Он поднимает мою футболку и пытается расстегнуть лифчик, который вскоре пролетает над моей головой.

— Я очень... ах! — вскрикиваю я, когда он избавляет меня от джинсов, грубо стягивая их вниз по бедрам. — Что ж, я не люблю, когда ты так делаешь! — поддразниваю я, смотря на него сверху вниз.

Вот он уже сбрасывает джинсы с кровати и устраивается между моих бедер, оставляя поцелуи на чувствительной коже чуть ниже пупка и поигрывая пальцами с краем моих трусиков.

Ой, о чем мы там говорили?..

— Ничего страшного, — успокаивает он. — Пусть ты и не готова сказать это... но я могу быть убедительным.

— Да неужели?

Он прижимается губами к моей коже.

— Я смастерил тебе огромную постель, — начинает он, словно это часть его стратегии убеждения.

Я скептически щурюсь.

— Технически, ты демонтировал кровать.

— Я отдал тебе половину своего печенья за обедом.

— Ты поменял свое печенье на половину моего сэндвича, и, как я уже говорила, подобный обмен возможен и в будущем, особенно, когда повара делают эти штуки из белого шоколада, пока они свежие, прямо из духовки, а шоколад внутри еще расплавлен…

Итан смеется, уткнувшись лицом в мою кожу, а затем возвращает меня к теме разговора, добавляя еще одну причину любить его.

— Хорошо, а на это ты что скажешь? Я не стал продолжать наш поцелуй в столовой, хотя и испытывал искушение.

Мои глаза расширяются.

— Я бы убила тебя.

Его брови выгибаются, а пальцы сжимают трусики. Итан начинает медленно их стягивать, отправляя ряд мурашек бежать по моей коже.

— Серьезно?

Я наблюдаю, как он стягивает шелк с моих бедер. Он переключает внимание на местечко между бедер, и мой первый инстинкт - сдвинуть ноги, прежде чем понимаю, что Итан всегда так на меня смотрит.

Судьба - та еще шутница. Я бы предпочла милое знакомство. Возможно, где Итан угощает меня выпивкой, и мы с ним болтаем. Из вежливой беседы он бы узнал о моем затруднительном положении и предложил бы работу в его команде.

Но вместо этого я украла его бумажник.

И... как бы странно это ни звучало, факт в том, что именно Итан оказался настоящим вором.

— Итан? — зову я, снова привлекая его внимание к своему лицу.

Я наклоняюсь и провожу руками по его волосам, зная, что сейчас лучшее время для признания. Мы практически обнаженные, и Итан собирается опуститься на меня. Ну, не совсем розы с шампанским перед Эйфелевой башней, но я не могу ждать ни секунды, прежде чем сказать ему последнюю правду, которую держала взаперти.

— Я люблю тебя. Кажется, я влюбилась в тебя в первый же вечер в том баре, вот почему я немного перегибала палку в первые недели. Мы оба перегибали.

Улыбка освещает его лицо, заставляя внутренности переворачиваться вверх дном.

— Такое чувство, что мы прошли через войну.

Без шуток.

— Мир?

Я протягиваю ему руку для рукопожатия, но вместо этого он хватает мою ладонь, поворачивает ее и целует в центр внутренней стороны.

— Мир.

Шесть лет спустя

— Тейлор Ларсон Стоун.

Голос звучит на весь зал из громкоговорителя, и я застываю на миллисекунду, прежде чем мой мозг вопит: «Это же ты! ИДИ!»

С трусящимися коленками пересекаю сцену, зная, что за мной наблюдает маленький фан-клуб. Раньше я думала, что когда придет моя очередь получать диплом, я буду сосредоточена, но все происходит слишком быстро. Подойдя к центру, пожимаю руку декану и позирую для фото, после чего вызывают следующего человека. Я не должна плакать, спускаясь по ступенькам. Никто не плачет. Да парень передо мной вообще переписывается, чтобы не помереть от скуки!

Возможно, для некоторых людей высшее образование - данность.

Но не для меня.

Я и представить себе не могла, что окажусь выпускницей Техасского инженерного университета. Эти шесть лет я была не совсем типичным студентом. Первые два семестра я обучалась онлайн, работая с Итаном над строительством отеля в сосновом лагере, после чего мы вместе вернулись в Остин. Там я продолжила трудится на «Локвуд Констракшн» на неполный рабочий день, продолжая посещать курсы в колледже.

Именно Итан убедил меня поступить в университет. Это казалось несбыточной мечтой, особенно если учесть, что через год подавать заявку должна была уже Маккенна. Сестра была лучшей ученицей в Оук Дейле и президентом всего, чего только можно. Так что, как ни крути, с поступлением у нее не было бы проблем.

Но все же я подала заявку, чтобы с чистой душой потом сказать, что я хотя бы пыталась.

Я и не надеялась, что меня примут. Вообще-то, я была настолько уверена в отказе, что никак не учитывала это в наших планах. Мы с Итаном усердно корпели над нашими отношениями, мечтая о браке и детях. Мы хотели создать семью.

Там, в сосновом лесу, прямо на берегу озера, где мы проводили выходные, купаясь и читая, у нас состоялась небольшая свадебная церемония. Я стояла напротив него, не предполагая, что ожидала малыша. Мы произносили наши клятвы, пока ветер с озера шелестел цветами, приколотыми к моим волосам. Маккенна с мамой постоянно всхлипывали, отчего стала плакать и я, но будьте уверены, что прически у нас были потрясающими.

Мы обошлись без медового месяца. Времени не было. «Локвуд Констракшн» выиграл крупный проект, в котором я должна была помогать, а потом, ну... Все произошло внезапно: я сделала тест на беременность, благодаря которому узнала, что жду ребенка. В тот же день мне прислали письмо из Техасского университета.

Вернувшись тем вечером домой, Итан нашел меня рыдающей на полу в ванной. Я сжимала конверт в одной руке и тест - в другой. Судя по всему, я выглядела на грани нервного срыва, потому что он усадил меня к себе на колени и начал целовать в щеки, волосы, везде, до чего мог дотянуться.

— Тейлор, — шептал он, отчаянно пытаясь заставить меня посмотреть на него. — Все в порядке. Все будет хорошо. Я знаю, что новости ошеломляют, но не расстраивайся...

Конечно, тогда я, наконец, ответила. Итан и по сей день все еще цитирует меня по этому поводу.

— Ты шутишь?! — воскликнула я с улыбкой сквозь рыдания. — Это лучший день в моей жизни!

Учиться и быть мамой одновременно так же тяжело, как и ожидалось. После бессонных ночей из-за грудного вскармливания на занятиях у меня зачастую двоилось в глазах.

Были семестры, где я брала только один предмет, а были семестры, в которые я втискивала три, а потом думала, что помру от стресса. К счастью, на подхвате всегда была Айла. У меня и мысли не было нанимать няню, потому что она была готова помочь в любой момент. И под «любым моментом» я подразумеваю и день, и ночь. Казалось, что мне и во веки с ней за это не расплатиться, но она вот-вот родит, а я уже забила ее морозильник едой и помогла обустроить детскую. Так как Таннер слишком чувствительный, в больницу я еду с ними на случай, если он грохнется в обморок, и его придется выносить из родильного зала.

Я улыбаюсь диплому в руке и осматриваюсь. Большинство студентов здесь провели стандартное университетское время: четыре года усердной учебы, рискованное поведение, смены специальности, поиски себя... Практически всем по двадцать два года, совсем еще дети. Да, я ненамного старше в свои двадцать восемь, но все же мне почему-то кажется, что я должна сидеть с тростью и наглаживать длинную седую бороду.

Дальше, когда самое трудное позади, остальная часть выпускной церемонии пролетает в мгновение ока. Как раз перед тем, как мы встаем, чтобы бросить шапочки вверх, мой сосед слева наклоняется ко мне с широкой улыбкой.

— Есть планы на вечер? Мы с друзьями устраиваем вечеринку в честь выпускного. У нас дом в западной части кампуса.

Меня так и подмывает помахать перед ним кольцом с бриллиантом и сказать, что я не только мама одного маленького мальчика, но и жду другого. Мое праздничное платье скрывает небольшой бугорок, но, честно говоря, я польщена его приглашением. Это полезно для эго. Поэтому я улыбаюсь и спасаю его от неловкой отмены своего предложения.

— Спасибо большое, но у меня другие планы.

Те самые другие планы ожидают меня за сценой с чем-то, что очень напоминает магазин для вечеринок с этими огромными воздушными шарами, плакаты и букетами цветов. Народу сегодня больше, чем я ожидала, но все мое внимание устремлено на Итана и Эндрю, которые похожи, как две капли воды. Эндрю в галстуке-бабочке и брюках цвета хаки, темно-каштановые волосы причудливо зачесаны назад, как и у его отца. В руках сын держит большой плакат с надписью: «Моя мама № 1!»

Плакат кажется нелепым: буквы корявые, а приклеенные звезды их наполовину закрывают, но я снова начинаю реветь, потому что Эндрю сделал его специально для меня. По правде говоря, он мог приклеить зубочистку к листку бумаги, и мне бы это понравилось больше, чем любое творчество Пикассо.

— Мамочка! — увидев меня, кричит он и бросается через толпу, чтобы врезаться в мои ноги.

Я бы потеряла равновесие и шлепнулась, не будь толпа такой плотной. К счастью, народ не дает моим ногам заплестись, и, быстро извинившись, Эндрю тянет меня к своему отцу. Я бормочу, что нам некуда спешить, но откровенно лгу, потому что сама хочу оказаться в объятиях Итана.

Итан стоит всего в нескольких ярдах от центра безумия, держа букет полевых цветов - традиция, которую мы поддерживаем с наших дней в «Розовом домике». Он потрясающе красив в костюме, хотя, думаю, он такой всегда. Мы там, где мы сейчас, в первую очередь из-за этого.

От его теплой улыбки по рукам бегут мурашки, и хотя нас окружает море людей, мой мир фокусируется только на нем. Когда Эндрю заканчивает тащить меня, я стою совершенно неподвижно (по ощущениям целую вечность), просто глядя на Итана и наслаждаясь моментом, над которым мы работали, будучи одной семьей. Мое бремя было его бременем. Мои трудности были разделены поровну. Он был моей опорой. Хотела бы я сказать ему об этом, при этом не разрыдавшись.

— Поздравляю, — говорит он и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Затем незаметно вытирает мои слезы, прижимая меня к себе, за что я ему благодарна. Я не отпускаю его, когда он пытается отстраниться. Крепко его обнимаю и еще какое-то время утыкаюсь в его грудь, нуждаясь в его успокаивающем присутствии. Он касается рукой моего живота, там, где растет наш ребенок, и я зажмуриваюсь. И вот после такого сладкого жеста я снова чувствую, что могу покорить мир. Я отстраняюсь и улыбаюсь Итану.

— Спасибо.

Пусть он никуда не уйдет, это последний наш шанс поговорить наедине, потому что к нам спешат остальные: Айла и Таннер, Маккенна и моя мама, даже Джереми и Хлоя приехали из Сан-Антонио со своей дочерью Мией, которую Эндрю считает самым крутым человеком, которого он когда-либо встречал.