Александра Торн - Бесстрашная

– Мне тоже хотелось бы.

– Так ты согласна?

– Согласна на что? Продолжать пользоваться твоим гостеприимством? – Ее удивительные янтарные глаза замигали, будто она была в смятении. Черт! Почему это женщины такие непонятливые… когда нужно? Он считал, что выразил свои намерения как нельзя более ясно.

– На мое предложение выйти за меня замуж, – объяснил он нетерпеливо.

– Ты безумец. Неужели одного раза оказалось мало?

– Когда речь заходит о тебе, Шарлотта Деверо, одного раза мало, о чем бы ни шла речь.

Индианола обязана своим возникновением немецким переселенцам, которые впервые высадились там в 1844 году. Первые годы существования городка были омрачены эпидемиями желтой лихорадки и набегами команчей.

Тем, что город выжил, он был обязан хорошему порту, являвшему собой естественные ворота на Запад. Горожане пережили эпидемии и набеги, население росло. Но когда после войны в Техас хлынули переселенцы, город начал заселяться с невероятной скоростью.

Улисс и Райна направились по главной улице к верфи Моргана. Невооруженным взглядом можно было заметить, что Индианола процветает. Магазины, выстроившиеся в ряд, превосходили разнообразием и изобилием магазины Остина.

В витринах были выставлены соблазнительные и роскошные товары: драгоценности, фарфор, новейшие образчики швейных машин и даже рояль фирмы «Стенвэй». Продуктовые лавки предлагали невероятное разнообразие деликатесов. Здесь же находились два фотоателье, четыре отеля, многочисленные рестораны и даже кафе, где подавали мороженое.

– Не успокоюсь, пока не увижу Набоба, – сказала Райна, когда они добрались до пирса Моргана, где только что прибывший пароход покачивался у причала.

Райна поспешила к сходням, не обращая внимания на жадные взгляды моряков и портовых грузчиков, и спросила, как попасть в грузовой отсек. Улисс последовал за ней.

Стойло быка было расположено в центре трюма. Иен Мак-Тэвиш, скотовод, сопровождавший Набоба, ожидал их. Райна почти не обратила внимания на то, как выглядел мистер Мак-Тэвиш, когда их представляли друг другу. Как только с любезностями было покончено, она, не теряя времени, взобралась на нижнюю перекладину, чтобы получше разглядеть быка.

Ее рот приоткрылся, глаза засверкали.

– Он великолепен, – сказала Райна.

Улисс вздохнул. Ему хотелось, чтобы она смотрела таким же взглядом на него.

– Да, великолепен, – согласился Мак-Тэвиш, – хотя сейчас он немного голоден.

– Могу я войти к нему в стойло?

– Да, он привык к рукам. Если вы будете нежно обращаться со стариной Набобом, он будет кроток, как ягненок.

Улисс, чтобы успокоить свою совесть, повторил вопрос Райны:

– Вы уверены, что это не опасно, мистер Мак-Тэвиш?

– Не ходи за мной, – резко отозвалась Райна, входя в стойло. С колотящимся сердцем Улисс последовал за ней.

И тут из-за туши огромного животного появилась собака. Нет, это была не просто собака, за такую следовало бы заплатить хорошую цену.

На минуту Райна показалась ему похожей на маленькую девочку в рождественское утро, не знающую, какой подарок открыть раньше. Собака облегчила ей решение, потребовав внимания.

– Кто же это у нас тут? – спросила Райна, в то время как собака лизала ей руки.

– Это собака из Гленхэйвена, сука ирландского волкодава по кличке Брианна, лучших кровей, – объяснил Мак-Тэвиш.

– Это-то я вижу, но зачем она здесь?

– Госпожа графиня наказала, чтобы Брианну отправили сюда вместе с Набобом. Ее купил господин Улисс.

Райна не могла поверить своим ушам. Улисса не интересовали собаки. Он совсем недавно подружился с Юсфулом. Зачем ему понадобилась сука?

– Тебе нравится? – спросил Улисс, перегибаясь через ее плечо. Девушка поглаживала голову собаки.

– Конечно, нравится, она красивая.

– Я рад. Она твоя.

– Моя? Ты купил ее для меня?

– Нет, для Юсфула.

– Было время, когда он тебе не нравился.

– Будем считать, что я оценил его выдающиеся качества, – ответил Улисс с дурацкой улыбкой. – Я подумал, что ему грустно оставаться одиноким всю жизнь. Ему тоже нужно кого-нибудь любить. Нам всем это нужно.

Услышав просительные нотки в его голосе и увидев томление в глазах, Райна почувствовала, что внутри у нее будто прорвалась плотина. Ее столь тщательно выстроенная линия обороны вдруг распалась сама собой и исчезла. Она больше не могла не замечать всего того, что Улисс делал для нее. Она не могла больше не замечать собственных чувств.

И тут Райна приняла решение дать ему еще один, последний шанс проявить себя.

Сможет ли она доверять ему или он снова предаст ее?

* * *

Когда Алиция рисовала в своем воображении господина Бидла, ей представлялся человек огромного роста, мощный, похожий на Моисея работы Микеланджело.

Однако щеголевато одетый мужчина, вошедший в холл отеля «Индианола энтерпрайз» держа в руке, как и было условлено, экземпляр «Нью-Йорк таймс», оказался весьма скромных габаритов. Единственное, что было в нем замечательного, – это глаза. В их глубине крылась живость и любознательность.

– Идем, – прошептала Алиция, вцепившись в руку Террилла.

– Мистер Бидл, я полагаю, вы ищете нас, – сказал Геррилл.

– Я узнал бы вас где угодно, капитан Микс. А это, должно быть, ваша жена?

Террилл стал красным, как солнце на закате.

– Разрешите представить вам Алицию Готорн, графиню Гленхэйвен.

– Мы недавно женаты, – перебила Алиция, – и мой муж постоянно забывает, что я теперь миссис Микс.

Взгляд Бидла встретился с ее взглядом.

– Вы действительно дворянского рода, миссис Микс?

– Моя мать графиня Гленхэйвен, – ответила Алиция с некоторым высокомерием. – Но вы можете называть меня Алицией.

– Я уже вижу заголовки в газетах Нью-Йорка. «Представитель правосудия и графиня». В этом есть шик. А какой заголовок для книги!

– Я буду счастлива, вернее, мой муж будет счастлив написать такую книгу для вас!

Надо быть осторожнее, подумала Алиция, в то время как Террилл сопровождал Бидла к стойке администратора. Она опасалась, что Терриллу будет не под силу разыграть это представление. Теперь она поняла, как трудно возлагать ответственность за свою работу на кого-либо другого, даже на человека, которого любишь.

Они обедали в ресторане, известном отменной французской кухней, который им порекомендовали в отеле. Еда оказалась вкусной, но Алицию слишком интересовало то, что говорил мистер Бидл, и она не заметила бы, даже если бы ей предложили отведать амброзии.

Бидл околдовал ее. Не забывая о еде, он рассказывал, какой он удачливый издатель.

– Мой брат и я основали журнал еще до того, как перебрались в Манхэттен. Но это пустяки по сравнению с нашими теперешними делами. Наша первая книга «Малеаска, индейская жена белого охотника» была издана тиражом в сотни тысяч экземпляров и тотчас же распродана. Ваша же книга будет издана миллионным тиражом.

Алиция почувствовала, что ей трудно дышать.

– Я знала, что вестерны популярны, но не представляла, что до такой степени.

– Далеко не все, – возразил Бидл с самодовольным видом. – Успех в значительной степени зависит от того, как издать книгу. Мы используем яркие обложки оранжевого или розового цвета, чтобы привлечь внимание покупателей, и больше, чем другие, используем рекламу. Нам удается привлечь лучших писателей, потому что мы своевременно выплачиваем авансы и гонорары. – Он покопался в кармане пиджака и торжественно извлек чек. – Мне приятно, что первый из многочисленных предстоящих авансов я выплачиваю вам лично, капитан. Террилл передал чек Алиции.

– Ваша книга произвела на меня большое впечатление, – продолжал Бидл, – но вы сами производите еще большее. Могу представить, насколько вы заняты, как много времени у вас отнимает исполнение ваших обязанностей. Как же вы находите время, чтобы писать книги?

– Это трудно объяснить, – ответил Террилл. «Слава Богу, – подумала Алиция, – что Террилл в состоянии сохранять серьезный вид».

– Я и не думал никогда писать книги, а потом она вдруг оказалась написанной, и я, право, не знаю, как это случилось.

– Ну, вы слишком скромничаете. Я знаю, сколько труда и сил отнимает рукопись. – Бидл наклонился ближе к Терриллу и понизил голос: – Многие пишут вестерны, но мало кто бывал западнее Хобокена. Вы же, капитан, совсем другое дело. Если мы правильно поведем дело, вы скоро будете так же знамениты, как Дикий Билл Хикок.[4]

– Трудно в это поверить, сэр. – В глазах Террилла появился опасный блеск. – Интересно, если бы такой роман написал кто-нибудь другой, например женщина, вы бы приняли его с таким же энтузиазмом?

Бидл издал принужденный смешок:

– Не могу себе представить, чтобы женщина написала такой волнующий приключенческий роман. Ведь женщины в конце концов слабый пол.

«Слабый? Как бы не так!» – мысленно прокомментировала Алиция.

– Но должен заметить, капитан, что ваш роман привлечет множество женщин-читательниц. Вы станете их любимцем. Вы обладаете талантом тонко изображать женские характеры.

– Да, это я умею, – отозвался Террилл. Алиция лягнула его под столом.

– Я рассказал о себе, – продолжал Бидл. – Теперь мне хотелось бы услышать кое-что и о вашем ремесле. Правда ли, что рейнджерам всегда удается поймать преступника?

Алиция расслабилась, почувствовав, что опасную тему они миновали. Террилл начал рассказывать о своих приключениях. Каждый раз, когда он делал попытку остановиться, Алиция побуждала его продолжать, задавая ему какой-нибудь вопрос или незаметно подтолкнув в бок.

Наконец издатель бросил взгляд на часы и поднялся на ноги.

– Я готов слушать вас всю ночь, капитан, но немного устал. У меня был долгий и трудный день.

– Вы не смогли бы остаться еще ненадолго? – спросила Алиция.

– Мой пароход отплывает завтра утром. Откровенно говоря, я хочу уехать. Вчера сильно штормило, и выглядело это довольно страшно. Мне не хотелось бы находиться здесь, когда ураган доберется до суши.

– Мы, техасцы, привычны к скверной погоде, – сказал Террилл, помогая Алиции встать.

К ужасу Алиции, Бидл не стал прощаться в коридоре, а последовал за ними.

– Я живу в соседнем номере, – сказал он. – Давайте позавтракаем вместе.

– Договорились, – ответил Террилл, открывая дверь и вталкивая Алицию в комнату.

Она огляделась. Сердце ее колотилось как бешеное. Геррилл предупреждал ее, что случится, если они останутся одни. Это произошло слишком скоро. Пройдет еще несколько дней, прежде чем они обвенчаются.

– Что нам делать? – спросила она шепотом. – Если я уйду в свою комнату, Бидл, конечно, услышит это. Я не хочу, чтобы завтра он задавал каверзные вопросы. Я не хочу разрушать то благоприятное впечатление, которое ты произвел на него.

– О да, я произвел на него хорошее впечатление. Вероятно, я мог бы стать первоклассным актером и еще лучшим лгуном.

Террилл смотрел на Алицию, стоявшую перед камином, и ему казалось, что она колеблется. Алиция, в свою очередь, никогда не видела Террилла таким смущенным.

Наконец он взял ее за плечи, привлек к себе и крепко обнял. Он весь дрожал, но Алиция знала, что это не от гнева.

– Алиция Готорн, – сказал Террилл, – ты перевернула вверх дном всю мою жизнь. Ты во многих отношениях изменила меня. Иногда я и сам перестаю себя узнавать. Но я все еще рейнджер, а ты знаешь, что это значит?

– И что… что это значит?

– Ты слышала, что я сказал Бидлу, что никогда не упускаю человека, за которым охочусь. С рейнджерами этого никогда не случается.

– Я помню.

– Тебе придется остаться на ночь в этой комнате. Случаются и в нашей жизни удачи, когда добычей оказывается очаровательная женщина.

От его улыбки исчезли все ее страхи, а от поцелуя по всему телу побежали теплые волны. Если бы Алиция описывала подобную сцену, то на этом месте она крупно написала бы «КОНЕЦ».

Нет, подумала она, поправляя себя в последний раз за этот вечер, не конец, а «НАЧАЛО».

Райна все удивлялась, как это Алиция может крепко спать в день своей свадьбы. На месте Алиции она бы все время подпрыгивала и вертелась. Уж ветер-то должен был ее разбудить.

Вчера он уже набрал силу и выманил туристов на берег океана полюбоваться гребнями волн, разбивавшихся о берег. В предрассветном полумраке Райна слышала, как ветер налетал на здание отеля, будто искал возможности ворваться внутрь. Как там Набоб и Брианна? Не пострадали ли они в своем помещении?

Райна решила, что пора одеться и проведать их, когда услышала стук в дверь. Ощупью она нашла халат, надела его и крепко завязала пояс на талии.

– Кто там?

– Это я, Улисс.

В последние несколько дней они сблизились, но не настолько, чтобы это вторжение было оправданным. Чего он хотел в такой час?