Она сняла халат Патрика со спинки кровати, накинула ему на плечи и сделала знак Рио подойти.

– Уведи его вниз и дай выпить чего-нибудь покрепче. Я спущусь, как только смогу.

Рио взял Патрика за руку и увел из спальни. Хотя ее муж всегда был немногословным, он умел сказать слово утешения.

– Знаю, что тебе сейчас тяжело, старина. Но не беспокойся. Моя Велвет позаботится об Илке, она всегда это умела.

Рио продолжал говорить, увлекая Патрика из комнаты. Велвет подождала, пока они спустятся вниз, потом вернулась к своим печальным обязанностям. И только тут позволила себе хорошенько всплакнуть.

Когда она получасом позже присоединилась к Патрику и Рио в библиотеке, мужчины сидели на диване, а перед ними стояла наполовину опорожненная бутылка виски.

Лицо Патрика приобрело чуть более живой оттенок. Увидев Велвет, он поднялся на ноги, слегка покачнувшись при этом:

– Все в порядке?

– Я удобно уложила Илке, – ответила Велвет. – Она похожа на ангела.

– Она и была ангелом. – Голос Патрика дрогнул. – О Боже, не знаю, как буду жить без нее.

Велвет подошла и крепко обняла Патрика, потом снова заставила его сесть на диван.

– Я тоже выпила бы немного виски, – сказала она Рио.

Рио пошел к буфету. Велвет села на диван рядом с Патриком.

– Не могу поверить, что она нас покинула. – Патрик обхватил свои плечи руками и начал раскачиваться взад и вперед. – Это все Улисс. Он убил свою мать.

– Я знаю, как ты страдаешь, Патрик, но ты не должен обвинять своего сына. Патрик продолжал раскачиваться.

– Он разбил сердце своей матери. И это ее убило.

– Улисс сказал мне, что они повздорили и он наговорил ей гадостей, но, думаю, он переживает больше, чем мы можем себе представить. И он не несет ответственности за смерть Илке. Она ведь страдала болезнью сердца.

– Да она и дня не болела в своей жизни!

– Ты не прав. Последние два года она плохо чувствовала себя почти каждый день.

Патрик схватил Велвет за плечи и так сильно сжал, что она чуть не вскрикнула.

– Откуда ты знаешь?

– Пару лет назад она сказала мне, что у нее бывают боли в сердце. Сначала она не обращала внимания. Но боли не прекращались, и тогда она попросила меня съездить вместе с ней к доктору. Помнишь, когда мы ездили в Лиано? К тому доктору, который спас тебе жизнь, когда ты ввязался в перестрелку с Детвейлерами?

– Я думал, вы ездили в гости.

– Илке хотела знать правду. Доктор ей сказал, что сердце совершенно изношено и сделать ничего нельзя. Он дал ей лекарство и велел лежать в постели.

– Но почему же, ради всего святого, она не сказала мне? Я отвез бы ее на Восток и показал лучшим специалистам.

– Именно поэтому и не сказала. Илке не хотела провести остаток своей жизни, обращаясь то к одному, то к другому врачу в тщетных попытках найти исцеление, и в конце концов остаться здесь и лежать в постели полным инвалидом. Она хотела прожить последние дни, как нормальный человек. Она заставила меня поклясться, что я сохраню тайну. Поэтому ее смерть никак не могла быть вызвана словами Улисса. Просто пришло ее время.

Патрик поднял измученные глаза на Рио:

– А ты знал?

– Впервые сейчас слышу об этом. Патрик, я не умею говорить, но знаю только, что Илке прошла тот путь, который хотела пройти.


Райна поспешно оделась. Она знала, что понадобится матери в доме Прайдов.

Как только известие о смерти Илке станет общим достоянием, народ хлынет, чтобы выразить соболезнование.

Людей надо будет накормить. Надо будет сварить в достаточном количестве кофе, приготовить сандвичи и, если останется время, испечь кексы.

Из уважения к Илке она надела одно из своих немногочисленных платьев и быстро расчесала щеткой волосы. Она не смогла устоять против искушения надеть сапоги вместо высоких башмаков на пуговицах, которые только заставляли болеть ее непривычные к такой обуви ноги.

Райна понимала, что сегодня за весь день ей не придется присесть. Во всяком случае, длинная юбка скроет сапоги. А если и не скроет, то люди опять немного посудачат, но ей это было безразлично. Она никогда не придавала особого значения тому, что думают другие.

Райна поспешила на кухню в надежде на то, что сможет быстро проглотить чашечку кофе перед тем, как отправиться к Прайдам. Посреди кухни спиной к ней стоял мужчина. Его плечи вздрагивали, будто его сотрясал приступ лихорадки. Боже милостивый, ведь это же Улисс, подумала она. Она-то считала, что он возвратился на ранчо вместе с ее родителями.

Он плакал, но похоже было, что не сознавал этого.

– О, Улисс, мне так жаль, – сказала она, обходя вокруг, чтобы увидеть его лицо.

– Это ты, Райна? – Он смахнул слезы тыльной стороной руки, как делал в детстве. – Я думал, что один здесь.

– Не стоит извиняться.

Подчиняясь инстинкту, она потянулась к Улиссу. Он схватил ее и крепко прижал к себе – все тело его сотрясалось от рыданий. Девушка поднялась на цыпочки и притянула к себе его голову.

Сейчас для Улисса не имело значения то, что это была именно Райна. Ему было необходимо укрыться от своего несчастья в тепле, в нежном прикосновении рук, гладивших его по голове.

Он должен был понять, что его мать больна, спросить ее, почему она так исхудала. Он должен был настоять, чтобы она обратилась к доктору. И не смел ссориться с ней.

Теперь он цеплялся за Райну, словно от этого зависела его жизнь, он нуждался в ней, как никогда не нуждался ни в одной женщине. Она обещала ему утешение, и он, благодарный, уцепился за этот якорь. Он слышал, как она плачет, чувствовал, что ее тело содрогается так же, как и его собственное.

Сначала, проводя рукой по спине Райны, он хотел только утешить ее так же, как и она пыталась утешить его. Она была хрупка и изящна, словно ребенок, и все же обладала телом женщины.

– Все будет хорошо, – сказала Райна, и он почувствовал на груди ее теплое дыхание, а в ушах звучал ее нежный, чуть хрипловатый голос.

Отважная маленькая Райна! Она всегда считала, что все уладится. Ее руки блуждали по спине Улисса, оставляя ощущение тепла. Ему было холодно, невероятно холодно, и он думал, ничто не сможет согреть его.

А Райна только хотела помочь Улиссу пережить его боль. Она собиралась лишь проявить участие, но, когда его губы прикоснулись к ее губам, она не могла не ответить на поцелуй. Его губы показались ей нежными, как шелк, но они касались ее с такой жадностью, что она ощутила его давнее томление.

Велвет как-то рассказала ей, что происходит в определенные моменты между мужчиной и женщиной, она объяснила ей технику любви в столь обыденных выражениях, что Райна была уверена: когда это произойдет, она ничему не удивится.

И все же она не была готова к тому томлению, которое вызывал в ней этот мужчина, к тому огню, которым он воспламенял ее. У Райны вырвался прерывистый вздох изумления. Дыхание Улисса смешалось с ее собственным, его язык проскользнул сквозь ее слегка приоткрытые губы.

Она всегда размышляла о том, что же это за ощущение – поцелуй мужчины?

Теперь она это знала, и средство оказалось сильнодействующим.

Желание охватило все ее существо, колени вдруг стали ватными. Его руки были такими сильными, грудь такой широкой, от него исходил дивный запах, а его потребность в ней была так сильна, что это целиком поглотило Райну. Она ответила на его все возрастающую страсть с такой отчаянной готовностью, о существовании которой и не подозревала и которая, по-видимому, зрела где-то внутри.

Ее руки, не подчиняясь воле, потянулись к Улиссу, и она прижала его к своему телу. Теперь ее согревал Улисс, наполняя ее чрево всепоглощающим жаром. Райна забыла об их несчастном прошлом, да и теперешняя трагедия, приведшая Улисса в ее объятия, уже не казалась такой болезненной. Все их трения, несхожесть характеров расплавились при соприкосновении тел. Им казалось, что время остановилось.

И вдруг настойчивое царапанье в дверь развеяло чары. Райна замерла. Юсфул словно нарочно выбрал именно этот момент, чтобы попроситься в дом, и это вернуло их к реальности.

Улисс оттолкнул Райну с такой силой, что она чуть не опрокинулась на спину.

– Как ты могла мне это позволить? – спросил он гневно.

Улисс был в ужасе. Как он посмел упиваться блаженством от близости женщины, когда тело его матери… Он был не в состоянии завершить эту мысль.

Образ Илке, лежащей мертвой в своей постели, усмирил последний всплеск желания в его теле.

– Позволить тебе? А как я могла помешать? – спросила Райна.

– Ради всего святого, Райна, моя мать только что умерла!

– Знаю. В противном случае я бы не дотронулась до тебя и жердью. Я просто хотела выразить свое сочувствие.

– У тебя странные понятия о выражении сочувствия. Ладно, о чем тут говорить? Ведь ты дочь своей матери… – Улисс отвернулся и не увидел потрясенного выражения ее лица.

* * *

Виновата она, уверял он себя, широко распахивая дверь кухни. Порядочная женщина никогда не позволила бы ему таких вольностей. В кухню ворвался огромный волкодав, оскалил зубы и тотчас же оказался между своей хозяйкой и человеком, который недавно держал ее в объятиях.

Улиссу было бы хорошей наукой, если бы Юсфул покусал его, думала Райна, дав волю гневу и обиде. Как он посмел намекать на прошлое ее матери? Если бы не обстоятельства, Райна доставила бы себе удовольствие высказать все, что о нем думает.

Его скорбь показалась Райне искренней, и она подумала, что за этим безупречным фасадом прячется человеческое существо, и это ввело ее в заблуждение.

Улисс воспользовался ее сочувствием и отсутствием опыта. Именно его следовало бы винить за то, что случилось.

Илке, подумала Райна, и ее мгновенно кольнула боль. Как она может думать о себе, если Илке только что умерла?


Гнев Райны схлынул, но боль осталась. Ей захотелось плакать, она чувствовала горечь и обиду за Илке, за свою мать, за себя, за всех женщин, жизнью которых управляли мужчины. Но будь она проклята, если позволит себе расплакаться в присутствии Улисса.

– Да, я дочь своей матери, – сказала она, гордо выпрямившись, – и у меня нет причин этого стыдиться.

Улисс бросил на нее уничтожающий взгляд и, повернувшись на каблуках, вышел, с такой силой хлопнув дверью, что вся комната содрогнулась.

Слава Богу, подумала Райна. Больше Улисс Прайд до нее не дотронется. И, не в силах справиться с обрушившимися на нее чувствами, Райна опустила голову и заплакала.


Велвет залпом проглотила виски, подождала, пока внутри разольется приятное тепло, и повернулась к Патрику:

– Знаю, что у тебя не было времени подумать об этом, но Илке высказала мне свою последнюю волю.

Он обратил к ней безучастный взгляд:

– Какую волю?

– У нее было пожелание относительно похорон. Патрик отшатнулся, как если бы его ударили.

– Мы должны обсуждать это сейчас?

Велвет собралась с силами, потому что была обязана это сделать.

– Мне очень жаль, но это необходимо. Илке не хотела, чтобы к ее телу прикасался гробовщик. Это значит, что у нас мало времени.

Патрик выпрямился:

– Продолжай.

– Она хотела, чтобы похороны были предельно простыми. Несколько близких друзей и гроб, изготовленный прямо здесь, на ранчо. Улисс совершит отпевание, Рио прочтет заупокойную молитву. Она просила похоронить ее на берегу реки рядом с Отто и ребенком, которого потеряла.

Патрик чуть было не вскрикнул, услышав, что Илке пожелала быть похороненной рядом с первым мужем. Однако он тут же опомнился. Ей нужен был наставник в ее новом странствии. И она не могла найти лучшего, чем Отто.

– Это все?

– Не совсем. Она хотела, чтобы я ее одела в платье, которое прислала Шарлотта. Илке сказала, что это единственный случай, когда оно ей пригодится.

Велвет улыбнулась этому воспоминанию. Илке оказалась такой мужественной перед лицом смерти.

– Как ты думаешь, когда нам следует этим заняться? – Голос Патрика был таким тихим, что ей пришлось наклониться, чтобы расслышать его.

– Послезавтра – последний срок. Патрик тяжко застонал:

– Не уверен, что смогу отпустить ее так скоро.

– У тебя нет выбора, старина, – заметил Рио, вновь наполняя стаканы. – Я сочту за честь, если ты позволишь мне изготовить гроб. Для меня Илке была идеалом женщины. Можешь рассчитывать на меня. Я сделаю все как надо.

Патрик поднял глаза на Рио и быстро отвел их. Он не хотел видеть сочувствия. Он не мог позволить себе снова сломаться в присутствии Рио и Велвет. Иначе он разрыдается и не сможет остановиться. Илке предпочла бы, чтобы он был сдержан. Она бы хотела, чтобы Патрик примирился с Улиссом. Он должен найти в себе силы сделать это!

Весть о смерти Илке быстро распространилась по округе. Патрика осаждали друзья и соседи, приносившие свои соболезнования, и он ни на минуту не мог остаться наедине с сыном. Теперь, глядя на толпу, собравшуюся вокруг могилы Илке, он был удивлен, что пришло столько людей – ведь в газете Керрвилла еще не успели опубликовать некролог.