— Двух я вообще не помню. Забавно, не правда ли? — продолжила Элизабет с веселым удивлением. — Двое взрослых мужчин познакомились с девушкой, которая произвела на них настолько сильное впечатление, что они поспешили к ее брату просить ее руки, а она, эта девушка, совершенно не помнит их, за исключением одного имени, да и то смутно.

— Ну, это как раз неудивительно, — возразила Алекс. — Ты очень красива, и такое случается часто. Когда в свете появляется юная дебютантка, мужчины быстренько оценивают ее, причем часто довольно поверхностно, и решают для себя, хотят ли они эту девушку себе в жены. И если хотят, то делают ей предложение. Я не думаю, что это разумно с их стороны, так же, как считаю неправильным выдавать девушку за человека, которого она совсем не знает, и рассчитывать при этом, что она будет чувствовать к нему какую-то привязанность после свадьбы. Однако в свете это называется цивилизованным способом устраивать браки.

— В действительности это как раз самый варварский способ, — с жаром сказала Элизабет, пытаясь отвлечься от своих личных несчастий, переключившись на обсуждение более общих проблем.

— Так кто же они, Элизабет? Возможно, я знаю кого-нибудь из них и помогу тебе вспомнить. Элизабет вздохнула.

— Первый — сэр Фрэнсис Белховен…

— Ты шутишь! — в ужасе оборвала ее Алекс, бросив испуганный взгляд на Бентнера. Элизабет чуть приподняла тонкие брови в ожидании дальнейшей информации. — Боже, это ужасный, развратный старик, — возмутилась Алекс. — У меня просто не хватает благопристойных выражений, чтобы описать его. Он тучен и лыс, а его распущенность и глупость просто вошли в поговорку. К тому же он фантастически жадный, просто невероятный скряга!

— Ну, по крайней мере в этом мы сходимся, — попыталась пошутить Элизабет, не отрывая взгляда от Бентнера, который так увлекся, что обрывал совершенно здоровый куст.

— Бентнер, — мягко сказала она, тронутая тем, как близко к сердцу принимает он ее несчастья, — засохшие бутоны можно отличить по цвету.

— А кто второй? — снова вернула ее к предмету обсуждения Алекс, тревога которой все возрастала.

— Лорд Джон Марчмэн. — Видя, что Алекс это имя не знакомо, она добавила: — Граф Кэнфордский.

Подсказка сработала, и Алекс медленно кивнула головой.

— Я не знакома с ним, но кое-что слышала.

— Ну, тогда не томи меня в неизвестности, — сказала Элизабет, которой все происходящее с каждой минутой казалось все более абсурдным и нереальным. — Что тебе известно о нем?

— Да так, ничего конкретного я сейчас не вспомню… хотя, подожди — точно! Говорят, что он, — она бросила расстроенный взгляд на подругу, — помешан на спорте и редко появляется в Лондоне. Говорят, у него все стены в доме увешаны чучелами животных и рыб, которых ему удалось поймать. Теперь я вспоминаю чью-то шутку: он якобы потому до сих пор не женился, что еще ни разу не оторвался от охоты на достаточно долгий срок, чтобы подыскать себе жену. Этот и подавно тебе не подходит, — безнадежно закончила Алекс, уставившись пустым взглядом на носок своей крохотной красной туфельки.

— Да какая разница, подходит он мне или нет, если я все равно не собираюсь выходить за него замуж, — конечно, если только мне удастся этого избежать. Если бы мне удалось продержаться еще хотя бы два года, когда ко мне перейдет траст моей бабушки… С этими деньгами я смогла бы содержать Хэвенхёрст и одна. Но до тех пор мне Не свести концы с концами без помощи дяди, а он грозится прекратить ее чуть ли не каждую неделю. Если я хотя бы не сделаю вид, что готова последовать его безумному плану, не сомневаюсь, что он так и сделает. — Элизабет, — осторожно предложила Алекс, — если бы ты позволила, я могла бы помочь тебе. Мой муж…

— Не надо, пожалуйста, — остановила ее Элизабет. — Ты же знаешь, что я не могу взять у тебя деньги. Помимо всего прочего, я просто никогда не смогу вернуть их. С помощью траста я сумею содержать Хэвенхёрст — но и только. Сейчас для меня самая главная проблема — найти способ выбраться из паутины, которую сплел для меня дядя.

— Чего я никак не могу понять, так это, как твой дядя может считать подходящей партией людей, которые совершенно тебе не подходят! То есть абсолютно!

— Это мы с тобой знаем, что они мне не подходят, — криво усмехаясь, сказала Элизабет и вырвала травинку, проросшую сквозь доски скамьи, — а эти джентльмены, так называемые кандидаты в мужья, не понимают этого — вот в чем проблема. — При этих словах в голове у нее зародилась мысль, которая начала быстро оформляться, она застыла, и только пальцы продолжали теребить травинку. Алекс сделала глубокий вдох, собираясь заговорить, и вдруг тоже замерла как статуя, в наступившей тишине они молча смотрели друг на друга, пораженные одной и той же мыслью.

— Алекс, — выпалила наконец Элизабет, — единственное, что мне нужно сделать, это…

— Элизабет, — прошептала Алекс, — это не так уж плохо, как может показаться. Единственное, что тебе нужно сделать, это… Две давние подруги сидели в розовом саду, радостно глядя друг на друга, а время вокруг них быстро покатилось вспять, и они уже снова были девочками, которые лежали без сна в темноте и делились своими мечтами и проблемами, изобретая способы их решения, каждый раз предваряя их фразой: «Если бы только…»

— Если бы только, — сказала Элизабет, и улыбка осветила ее лицо, вызвав ответную улыбку у Алекс, — если бы только мне удалось убедить их, что мы не подходим друг другу…

— Что будет совсем нетрудно, — с энтузиазмом воскликнула Алекс, — потому что вы и в самом деле не подходите!

Обрадованная тем, что у нее теперь есть план и она может повлиять на ситуацию, которая несколько минут назад казалась безысходной, Элизабет вскочила на ноги и облегченно рассмеялась.

— Бедный сэр Фрэнсис, его ждет пренеприятнейший сюрприз, когда он обнаружит, какая я… — она помедлила, обдумывая, что вернее всего его оттолкнет, — какая страшная ханжа может стать его женой!

— И когда он узнает, какая ты сумасшедшая транжирка, — подхватила Алекс.

— Точно! — согласилась Элизабет, закружившись от восторга. Солнечные блики заплясали на ее золотых волосах и вспыхнули в зеленых глазах, когда она взглянула на своих друзей. — Уж я постараюсь убедить его в этом. Так, а как мы поступим с графом Кэнфордским?

— Какая жалость, — сказала Алекс, изображая глубочайшую печаль, — ты не сможешь показать ему, что такое настоящая рыбалка!

— Рыбалка?! — Элизабет передернула плечами. — Боже, да я при одной мысли об этих скользких тварях падаю в обморок!

— Если не считать той рыбины, которую вы поймали вчера, — улыбнулся Бентнер, который сам же и научил ее обращаться с удочкой.

— Элизабет улыбнулась и попросила его разыскать Берту.

— Может быть, ты скажешь Берте, что ей предстоит побыть какое-то время моей тетей? Мне бы хотелось, чтобы к тому времени, как мы вернемся в дом, она уже прекратила истерику и была в состоянии спокойно разговаривать.

Бентнер с готовностью отправился выполнять поручение. При ярком солнечном свете потертые места его костюма особенно сильно бросались в глаза, и Элизабет в который раз пожалела, что не в состоянии обновить гардероб своих слуг.

— Ну, осталось только придумать, как охладить пыл третьего кандидата, — весело сказала Алекс. — Кто он и что мы о нем знаем? Я с ним знакома?

Именно этой минуты Элизабет и боялась.

— Ты никогда не слышала о нем до своего возвращения из свадебного путешествия.

— Да? — почувствовав недоброе, притихла Алекс. Элизабет набрала в грудь побольше воздуха, нервно потерла руки о синие юбки своего платья и медленно заговорила:

— Наверное, я все-таки должна рассказать тебе, что случилось полтора года назад, — о Яне Торнтоне.

— Нет никакой необходимости, если тебе неприятен этот разговор. Сейчас нам нужно подумать о третьем кандидате…

— Дело в том, что Ян Торнтон как раз и есть третий кандидат.

— Боже милосердный! — в ужасе ахнула Алекс. — Но почему? То есть я хочу сказать…

— Я не знаю, почему, — смутившись, сердито ответила Элизабет. — Но факт остается фактом — он принял предложение дяди. Не знаю, либо это какое-то страшное недоразумение, либо он решил таким образом поразвлечься. И в том, и в другом я не вижу смысла….

— Поразвлечься! Да он и так уже погубил тебя. Если он еще и находит в этом что-то забавное, он, должно быть, просто чудовище.

— Когда я видела его в последний раз, он не видел в этом ничего забавного, поверь мне. — Снова опустившись на скамью, она пересказала Алекс всю историю, стараясь придерживаться только голых фактов и не поддаваться эмоциям.

Глава 9

— Приехали, Берта, — сказала Элизабет, — когда дорожная карета встала у ворот громадного особняка сэра Фрэнсиса Белховена. Весь последний час Берта сидела зажмурившись, но по частому и прерывистому вздыманию ее груди Элизабет догадывалась, что она не спит. Берта до смерти боялась играть роль тетушки Элизабет. Последние несколько дней Элизабет только и делала, что успокаивала и уговаривала ее, но Берта ни за что не хотела ехать. И сейчас, когда отступать было уже поздно, она все еще молилась о чудесном избавлении.

— Тетя Берта! — громко обратилась к ней Элизабет, увидев, как распахнулась парадная дверь огромного, без определенного архитектурного стиля, дома. Дворецкий отступил в сторону, и вперед вышел лакей. — Тетя Берта!

Плотно сжатые веки горничной наконец открылись, и Элизабет с мольбой заглянула в расширившиеся от испуга карие глаза.

— Пожалуйста, не подводи меня, Берта. Я очень рассчитываю на тебя. Ты должна вести себя как моя тетя, а не как робкий мышонок. Они уже почти подошли.

Берта кивнула, судорожно сглотнув, и выпрямилась на сиденье.

Стараясь успокоиться, она стала расправлять свои черные бомбазиновые юбки.

— Ну, как я выгляжу? — быстро шепнула Элизабет.

— Ужасно, — ответила Берга, взглянув на строгое черное льняное платье с глухим воротом. Элизабет очень тщательно подбирала туалеты для этого визита, уделив особое внимание платью, в котором впервые предстанет перед будущим мужем. Вдобавок к монашескому платью она отчесала от лица волосы и заколола их на затылке в пучок а-ля Люсинда, прикрыв их короткой вуалеткой. На шее у нее висело единственное «украшение», которое она была намерена носить все время своего пребывания здесь, большой уродливый железный крест, позаимствованный из фамильной часовни.

— Кошмарно, миледи, — искренне ужаснувшись, сказала Берта. Со времени исчезновения Роберта она стала называть Элизабет «миледи», отказываясь обращаться к ней с прежней фамильярностью.

— Отлично, — - сказала Элизабет и ободряюще улыбнулась. — Ты тоже хороша.

Лакей открыл дверцу и помог им выйти из кареты. Первой вышла Элизабет, за ней — «тетя». Пропустив Берту вперед, Элизабет повернулась к Эрону, возвышавшемуся на козлах. Дядя разрешил ей взять с собой шестерых слуг, которых она подбирала с особой тщательностью.

— Так не забудь, — напомнила она Эрону, — рассказывай обо мне направо и налево, всем, кто только согласится тебя слушать. Ты знаешь, что говорить.

— Ха, — ответил он с дьявольской ухмылкой, — мы всем расскажем, как вы замучили нас своей правильностью — до того чопорная и строгая, что самого черта сделаете праведником.

Элизабет кивнула и неохотно двинулась к дому. Судьба сама вела ее, и ей ничего другого не оставалось, как постараться пройти это испытание с честью. С высоко поднятой головой и трясущимися коленями она пошла вперед и догнала Берту. Дворецкий застыл в дверях, изучая Элизабет с откровенным интересом. Как ни трудно было в это поверить, но у нее создалось впечатление, что он пытается рассмотреть ее грудь под бесформенным черным платьем. Когда они приблизились, он отступил и впустил их в дом.

— У милорда сейчас гости, он скоро выйдет к вам, — сказал дворецкий. — А пока Курбис покажет вам ваши комнаты. — Глаза его обратились на Берту, и в них вспыхнуло одобрение при виде ее пышных форм. Он повернулся к старшему лакею и кивнул ему.

Элизабет стала подниматься по высокой лестнице, с любопытством оглядывая мрачный холл и темно-красный ковер на ступенях. По краям он был пушистым и толстым и когда-то, видимо, стоил дорого, но середина его уже совершенно протерлась и буквально кричала, чтобы его отправили на отдых. На стенах висели позолоченные канделябры со вставленными в них свечами, но.свечи не были зажжены, отчего на лестнице и верхней площадке было совершенно темно. Такая же тьма царила в спальне, куда проводил их лакей.

— Вход в спальню леди Берты вон через ту дверь, — раздался во тьме голос лакея. Элизабет прищурилась, ничего не видя. Наконец ей удалось разглядеть, что он подошел к чему-то, что, по-видимому, было стеной. Дверные петли тихонько скрипнули, из чего она сделала вывод, что он открыл дверь.

— Господи, да здесь темно как в склепе, — сказала Элизабет, различая во мраке только смутные тени. — Будьте добры, зажгите свечи, — попросила она. — Ведь здесь есть свечи, я надеюсь? — Да, миледи, есть, вот здесь, рядом с кроватью. — Его тень снова мелькнула перед ней, и она сфокусировала взгляд на каком-то большом темном предмете, который по своим размерам вполне мог быть кроватью.