Другой дворецкий, который не питал бы такого пристрастия ко всякого рода тайнам, может быть, и не разгадал бы ход мыслей Элизабет, но Бентнер сразу закивал и заулыбался.

— Вы хотите заставить его разыскивать вас по всему городу пока вы собираете вещи, чтобы уехать из Лондона.

— Именно так, — благодарно улыбнулась Элизабет. — после, — добавила она уже ему в спину, — пошли записку мистера Томасу Тайсону, журналисту «Таймс».

Скажи, что готова дать ему пятиминутное интервью, если он сможет быть у меня сегодня вечером

— И куда ты поедешь? — спросила Александра.

— Я скажу тебе только в том случае, если ты поклянешься, что не скажешь Яну.

— Конечно, не скажу.

— И мужу. Он друг Яна, и я не хочу ставить его в неловкое положение.

Алекс кивнула.

— Джордан поймет, что я дала слово и потому не могу ничего сказать — даже ему.

— Я поеду туда, — тихо сказала Элизабет, — где Яну никогда не придет в голову меня искать, и куда он поедет в первую очередь когда поймет, что я нужна ему и что найти меня невозможно. Я поеду в Шотландию и буду жить в его доме.

— Ты не должна этого делать, — воскликнула Алекс. — если бы он не был таким бессердечным, таким несправедливым…

— Прежде, чем ты все это скажешь, — мягко остановила ее Элизабет, — сначала попробуй представить, как бы ты себя чувствовала, если бы Джордан выставил тебя убийцей перед всем миром, а потом, когда ты уже вынесла всю горечь предательств и унижения, заявился в палату лордов и представил все дело как одну большую шутку. — Алекс не отвечала, но лицо ее уже не было таким сердитым и смягчалось все больше, по мере того как Элизабет продолжала. — Спроси себя, какое бы чувство ты испытала, если бы узнала, что с первого дня вашего брака он действительно считал тебя способной на убийство, уверяя при этом в своей преданности. И после этого вспомни, что за время наше совместной жизни Ян всеми возможными способами старался сделать меня счастливой.

— Я… — начала Алекс и опустила голову. — Когда ты так говоришь, я представляю все уже в другом свете. И все-таки я не понимаю, как ты можешь простить его, когда даже я этого не могу

— Ян научил меня самому быстрому и эффективному способу победить противника. Для этого нужно только посмотреть на все с его точки зрения. — Она грустно улыбнулась. — Знаешь, что спросил у меня вчера мальчишка-рассыльный, когда услышал мое имя? — Алекс покачала головой, и Элизабет невесело усмехнулась: — Он спросил, боюсь ли я и сейчас своего мужа. Понимаешь, многие никогда не поверят в его невиновность. То, что я сделала, ужасно, и некоторые люди никогда не перестанут считать его убийцей.

Алекс почувствовала, что сейчас расплачется, и, сделав над собой усилие, спросила:

— Если он не приедет в Шотландию до января, когда у меня должен родиться ребенок, ты приедешь к нам в Хостон? Для меня невыносима мысль, что ты можешь всю зиму прожить там одна.

— Хорошо, я приеду.


Откинувшись на спинку стула, Ян слушал Лэримора, который рассказывал о своих метаниях по городу в поисках леди Торнтон.

— После того, как я сходил по всем адресам, которые мне называл ее дворецкий, — говорил Лэримор, пребывая в высшей степени возмущения, — я вернулся на Променад-стрит, чтобы потребовать от дворецкого пустить меня в дом, и он…

— Захлопнул дверь перед вашим носом? — бесстрастно предположил Ян.

— Нет, милорд, он пригласил меня войти, — с горечью ответил Лэримор. — Он предложил мне обыскать весь дом, чтобы я лично убедился, что ее там нет. Ее нет в Лондоне, — закончил Лэримор, — избегая прищуренного взгляда Яна.

— Она поехала в Хэвенхёрст, — с уверенностью сказал Ян и объяснил

Лэримору, как добраться до поместья.

После ухода Лэримора Ян взял контракт, который собирался изучить еще раз, чтобы принять окончательное решение, но не успел он прочитать и двух строчек, как в кабинет вошел Джордан и швырнул ему на стол газету. Такого странного выражения лица Ян у него еще никогда не видел.

— Ты читал сегодняшнюю газету? — спросил Джордан. Ян продолжал с удивлением изучать сердитое и взволнованное лицо друга.

— Нет, а что?

— Тогда прочти. Элизабет дала интервью репортеру из «Таймс». Прочти вот это. — Он ткнул пальцем на несколько строчек в конце статьи. — Вот что Элизабет ответила Тайсону на вопрос, какие чувства она испытала, увидев тебя на суде английских пэров.

Недоумевающе нахмурив брови, Ян прочитал ответ .Элизабет:

Мой муж не был судим себе равными.

Его судили всего лишь лорды британской короны.

Яну Торнтону нет равных.

Ян оторвал взгляд от газеты и запретил себе реагировать на это открытое признание в любви, но Джордан не собирался этого так оставлять.

— Поздравляю тебя, Ян, — возмущенно сказал он. — Ты подаешь прошение о разводе, а твоя жена отвечает тем, что приносит тебе публичные извинения! — Он развернулся и, не попрощавшись, вышел из кабинета. Ян остался сидеть, глядя остановившимся взглядом в газету.


Прошел месяц. Найти Элизабет так и не удалось. Ян по-прежнему пытался выбросить ее из головы и вырвать из своего сердца, но с каждым днем это давалось ему все труднее. Он все больше терял уверенность в своей правоте, которая была поколеблена уже тогда, когда он увидел Элизабет в палате лордов.

Прошло два месяца. Ян сидел у камина в гостиной и смотрел на пляшущие языки пламени. Завтра им с Джорданом предстояло встретиться с компаньонами по одному из торговых предприятий, но он никак не мог сосредоточиться на деле.

Цифры куда-то ускользали, и вместо них перед его мысленным взором всплывало лицо Элизабет… Элизабет на коленях у розового куста… Элизабет с пистолетом в руках целится в дерево…. ее смеющиеся зеленые глаза, когда она присела перед ним в глубоком реверансе… Элизабет кружится в его объятиях под музыку вальса … «Ян, у тебя бывало когда-нибудь так, что ты очень хотел чего-то — безумно хотел, и хотя знал, что стоит тебе протянуть руку и ты получишь желаемое, ты все-таки не смел этого сделать?»

В ту ночь он сказал «нет». Сегодня он ответил бы «да». Помимо всего прочего, Ян хотел знать, где она. Месяц назад он говорил себе, что это нужно ему для того, чтобы начать бракоразводный процесс. Но сегодня он слишком устал от этой изнурительной внутренней борьбы, чтобы продолжать лгать самому себе. Он хотел знать, где она, потому что ему это было просто нужно. Дед заявил, что не знает о ее местонахождении, викарий и Александра знали, но отказывались сказать, и он не чувствовал себя вправе давить на них.

Ян устало положил голову на спинку кресла и закрыл глаза, но спать он не мог, хотя знал, что уже три часа ночи. С некоторых пор он перестал спать по ночам, за исключением тех дней, когда напивался до полусмерти или изматывал себя тяжелой физической работой. Но даже тогда он лежал без сна и тосковал по ней, зная, что она тоже не спит и думает о нем.

Слабая улыбка тронула его губы, когда он вспомнил, какой трогательной, прекрасной и юной она казалась, когда заняла свидетельское место в палате лордов, и как логично объяснила, что же на самом деле случилось, а когда ее объяснения не были приняты, прикинулась глупенькой простушкой. Только Элизабет могла осмелиться выступить в палате лордов, и когда ей не удалось убедить их посредством логики, она изменила тактику и победила их, использовав их же собственные глупость и самомнение. Если бы он не был так зол на нее в тот день и не чувствовал себя преданным, он встал бы в полный рост и зааплодировал ей!

Точно такой же тактикой она воспользовалась в тот вечер, когда его обвинили в шулерстве. Когда ей не удалось отговорить Эверли от дуэли на том основании, что игра была честной, она накинулась на несчастного юношу, обвиняя его в нарушении обещания быть ее кавалером на завтрашней прогулке.

Он сам обвинил ее в том, что она выступила в палате лордов из эгоистических побуждений, опасаясь остаться без средств к существованию, но он знал, что это не так. Она думала, что пришла спасти его от петли.

Когда его ярость и боль немного улеглись, Ян заново переосмыслил ее разговор с Вордсвортом в день их свадьбы и попытался поставить себя на ее место. Он любил ее, и если бы его собственный детектив высказал тогда какие — либо предположения, порочащие Элизабет, — даже самые ужасные предположения, — он все равно не отказался бы от нее и женился.

Если она не любила его, то могла стать его женой только по одной причине: чтобы спасти Хэвенхёрст. Но чтобы поверить в это, Яну пришлось бы сначала поверить в то, что каждое ее слово, каждый поцелуй были сплошным притворством, а этого он никак не мог сделать. Он уже не доверял своему сердцу, но на свой интеллект пока еще полагался.

А его интеллект говорил ему, что из всех женщин мира ни одна не подходила ему так идеально, как Элизабет.

Только Элизабет могла быть настолько храброй, чтобы встретиться с ним сразу после оправдания и после того, как он обидел и унизил ее, сказать ему, что их воссоединение — вопрос времени и что в этом противостоянии он наконец проиграет.

«И когда ты больше не сможешь этого выносить, — невыразимо нежным голосом сказала она, — ты придешь ко мне. А я буду тебя ждать. Я заплачу в твоих объятиях и попрошу у тебя прощения за все, что сделала, а ты поможешь мне найти способ простить себя…»

Чертовски трудно признать свое поражение, с тяжелым вздохом подумал Ян, когда ты даже не знаешь, где найти победителя.

Через пять часов Ян проснулся все в том же кресле и прищурился от света, пробивающегося сквозь портьеры. Потерев занемевшие руки и плечи, он поднялся наверх, выкупался, побрился и снова сошел вниз, чтобы забыться, уйдя с головой в работу, которая стала его единственным спасением после исчезновения Элизабет.

В середине утра, когда он уже наполовину просмотрел толстую пачку корреспонденции, вошел дворецкий и вручил ему конверт с письмом от Александры

Таунсенд. Ян вскрыл конверт, и из него выпало банковское извещение, но он сперва прочитал коротенькую записку Александры. "Это от Элизабет, — писала

Алекс. — Она продала Хэвенхёрст". Ян вскочил на ноги и дочитал: «Мне поручено передать вам, что здесь полная стоимость, включая проценты, изумрудного гарнитура, который она продала и который, по ее глубокому убеждению, является исключительно вашей собственностью».

Ян подобрал банковское извещение, к которому был приложен маленький листок бумаги. На нем Элизабет собственноручно изложила, откуда взялась указанная сумма, в которую входила не только стоимость самих изумрудов, но также проценты, набежавшие с того момента, как она продала гарнитур, и до того момента, как внесла деньги на его счет в банке.

Слезы защипали ему глаза, но плечи затряслись от беззвучного смеха -

Элизабет заплатила ему на полпроцента меньше обще принятого.

Через полчаса Ян стоял в холле дома Таунсендов и просил дворецкого доложить о нем Александре. Его проводили в гостиную, где вскоре появилась

Александра.

— Мне было интересно, придете ли вы сюда после этой записки, — ядовито сказала она, сердито сверкая голубыми глазами. — Вы имеете какое-нибудь представление, что для нее значит… значил Хэверхёрст?

— Я верну его ей, — пообещал Ян с мрачной улыбкой. — Где она?

Нежность в его глазах и голосе заставила Александру раскрыть рот.

— Где она? — повторил он со спокойной настойчивостью.

— Я не могу вам сказать, — с ноткой сожаления ответила Алекс. — Вы сами знаете, что не могу. Я дала слово.

— Интересно, имеет ли смысл просить Джордана повлиять на вас, — ровным тоном предположил Ян.

— Боюсь, что нет, — ответила Александра. Она ожидала, что он все-таки попытается уговорить ее, но вместо этого его красивое лицо осветилось улыбкой.

И когда он заговорил, его голос был очень мягким.

— Знаете, вы очень похожи на Элизабет. Вы чем-то напоминаете мне ее.

Все еще не до конца поверив в столь чудесное превращение, Алекс надменно ответила:

— Надеюсь, это был комплимент, милорд.

— Во всяком случае, я считаю свое высказывание таковым, — с усмешкой ответил он.

Ян направился к выходу, но остановился при виде Джордана, который входил в комнату с понимающей улыбкой на лице.

— Если ты выслеживаешь свою жену, Ян, не советую тебе искать в моей жене сходства с ней.

Когда неожиданный гость ушел, Джордан спросил Алекс:

— Ты напишешь Элизабет, что он приходил искать ее? Алекс хотела кивнуть, потом заколебалась.

— Н-не знаю. Я только напишу, что он спрашивал, где она, — ведь это все, что он хотел.

— Он поедет к ней, как только вычислит ее местонахождение. — Возможно.

— Ты все еще не доверяешь ему, да? — спросил Джордан с удивленной улыбкой.

— После сегодняшнего визита до некоторой степени доверяю… но не настолько, чтобы доверить ему сердце Элизабет. Он ужасно обидел ее, и я не собираюсь внушать ей пустых надежд, чтобы потом ей не стало еще больнее.