Даниэла Стил - Блудный сын

– Жаль, что мы не можем остановить время и остаться здесь навсегда, – задумчиво сказала Мэгги. Ей было страшно возвращаться в Вэр – через две недели должно было начаться судебное разбирательство. Они оба старались не думать об этом, но так или иначе это крутилось у них в голове, говорили они об этом или нет. Питер получил по электронной почте несколько писем от окружного прокурора – дело двигалось. Майкл заявил о своем праве на безотлагательное судебное разбирательство. Он не стал откладывать суд, что было воспринято всеми с облегчением. Ни один из них не хотел, чтобы весь год они жили в ожидании суда. И видимо, он тоже хотел покончить с этим.

– Спасибо, что провел свои выходные с нами, – сказала Мэгги Питеру, когда она протянула ему кружку горячего шоколада в один прекрасный день после их прогулки. Он сидел в удобном кресле, вытянув ноги к огню, и читал книгу. Он улыбнулся ей, когда взял кружку горячего шоколада.

– Без тебя удовольствия было бы в два раза меньше. – По его мнению, это относилось к большинству вещей. Он везде получал удовольствие от присутствия Мэгги. Последнее время он много думал об этом. Он мягко коснулся ее руки, когда брал кружку. Мэгги казалась удивленной.

– Мои дети любят быть вместе с тобой, – сказала она и села на ковер возле его ног, наслаждаясь теплом от камина.

– Я люблю быть с тобой, Мэгги, – ответил он. – Тебе никогда не приходит в голову, что было бы, если бы мы тогда оказались вместе?

– Я была не достаточно гламурной для тебя, – сказала она и рассмеялась. – У тебя было определенное предназначение – добиться славы в Нью-Йорке. А я была простой девушкой из маленького городка.

– Насколько я помню, – напомнил он ей после глотка дымящегося шоколада, – ты была той, которая бросила меня из-за какого-то знойного футболиста. Я думаю, что он был капитаном команды.

– Он был в баскетбольной команде, – поправила она его с усмешкой.

– Так что такого знойного было в нем?

– Я не знаю. Я не могу вспомнить. Я была тупой в то время, и это было прежде, чем я ударилась головой, – поддразнила она, и он осторожно коснулся пальцами ее щеки.

– Ты никогда не была тупой. Даже тогда ты была умнее меня.

– Если тебя это утешит, то я пожалела, когда бросила тебя. Я рассталась с другим парнем через две недели. Он был придурок. Он практически порвал на мне свитер в кино, – хихикнула она.

– Ловкий ход. Мы все были настолько изощренными тогда, – сказал он, и она рассмеялась.

– Я всегда была довольно консервативной, – сказала она. Ей было комфортно с ним. Она могла сказать что угодно Питеру. А после того, что им пришлось пережить, даже больше того.

– Я помню, какой ты была консервативной, – усмехнулся он.

– Подумай, может быть, поэтому я бросила тебя. Ты хотел продвинуться дальше, чем я.

– Я был на два года старше. В этом возрасте это большая разница. – Она кивнула.

– А потом ты уехал в колледж после того лета, когда ты поцеловал меня на плоту.

– Мне надо было забрать тебя с собой. – Он посмотрел на нее сверху вниз – она сидела на полу рядом с ним. Их глаза встретились, и, не думая, она потянулась и положила руку ему на колено. Он осторожно взял ее за руку и погладил ее пальцы. – Что ты думаешь о нас сейчас, Мэгги? – Он хотел задать ей этот вопрос в течение нескольких месяцев, особенно в последнее время.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.

– Тебе никогда не приходит в голову, что мы могли бы быть вместе?

– Мы и так вместе, – сказала она просто.

– Я имею в виду больше, чем это.

Затем она опустила глаза. Она думала об этом тоже.

– Я не знаю, – застенчиво сказала она. – Я не хочу ничего испортить.

– Я не думаю, что мы испортим. Я не хочу тебя пугать, Мэгги, – сказал он мягко. Он не испугал. Он никогда не пугал ее.

– Ты не пугаешь меня, – сказала она, снова глядя на него. – Ты не смог бы. – Он был совсем не похож на Майкла. Он тоже ее не испугал, он поразил ее. Питер никогда так не делал. Она знала, что с ним она находится в абсолютной безопасности. Это было важно для нее в настоящее время. И она получала удовольствие от того, что у них было, и от времени, которое они проводили со своими детьми.

– Может, нам поставить этот вопрос на семейное голосование? – поддразнил он ее. – Я думаю, что я знаю, что они скажут. Мои дети без ума от тебя.

– То же самое могу сказать про своих. – Она улыбнулась ему, а затем печально добавила: – Может быть, нам стоит вначале пройти через судебное разбирательство, прежде чем мы подумаем об этом. Скорее всего, будет очень тяжело. – Он кивнул и сжал ее руку. Ей предстояло впервые увидеть Майкла после того, как она последний раз видела его в больнице.

– Я буду рядом с тобой. Я не позволю, чтобы что-то плохое вновь случилось с тобой, – сказал он с серьезным видом, и она знала, что он подразумевает это настолько, насколько кто-либо мог пообещать это. Питер сделал бы все, что в его силах, чтобы защитить ее. Он уже это сделал.

– Мне очень нравится быть с тобой, – тихо сказала она. Он кивнул, а потом просто, чтобы ей было что вспомнить сразу после суда, он наклонился и поцеловал ее, и она ответила ему. Тридцать лет исчезло между ними, когда он это сделал, и он чувствовал себя так же, как тогда на плоту. Она улыбалась, когда они остановились. – Видишь, я говорила тебе, что ты здорово целуешься, – сказала она, смеясь, и он снова поцеловал ее, просто чтобы доказать это. Его возбуждали ее поцелуи, и он хотел большего. За прошедший год он ничего не чувствовал, а сейчас в нем поднималась буря желаний, и она захватывала ее. Она тоже это чувствовала. Теперь они будут с нетерпением и надеждой ждать этого, но только после суда.

Они тихо сидели у камина и разговаривали друг с другом. Они сидели рядом, когда дети вернулись домой с катания на лыжах. Райан многозначительно посмотрел на Лизу. Когда они поднялись наверх, чтобы снять одежду для лыж, он прошептал ей:

– Я думаю, что он поцеловал ее.

– Откуда ты знаешь? – прошептала Лиза.

– Могу сказать. У них такой вид, словно они что-то скрывают.

– Ты с ума сошел, – сказала она, смеясь над ним. – Может быть, они просто хорошо проводят время.

– Ага, – сказал он, пожимая плечами. – Может быть, ты и права. – И когда они спустились вниз, Мэгги была на кухне. Она готовила ужин и что-то напевала про себя, а Питер смотрел на огонь и улыбался – он вспоминал тот день на плоту. Ему теперь было с чем сравнить.

Из Лондона Мэгги, Билл, и Питер прилетели на суд вместе. Питер заказал машину, чтобы их забрали в Бостоне, он планировал остановиться в их доме в Вэр. Не было никакого смысла снимать жилье в другом месте, и он не хотел тратить время на дорогу в город из домика на озере. Мэгги и Билл были благодарны близким за поддержку: им было тяжело вновь вернуться в свой дом. Мэгги даже не хотела, чтобы Лиза была здесь, и та жила у своей школьной подруги в Лондоне, не объясняя причину, по которой мама должна была улететь одна. Это было слишком болезненно для нее.

В свой первый вечер в Вэр они все вместе ужинали в закусочной. И когда позже также вместе вошли в дом, Мэгги почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Она с трудом заставила себя подняться наверх и перешагнуть порог своей спальни, где она так долго пролежала больная. Но другой комнаты, где она могла бы лечь спать, в доме не было. Питер устроился в комнате Лизы, а Билл – в своей. Теперь она чувствовала себя в этом доме, как на кладбище. После суда она собиралась выставить его на продажу и подать на развод. Она боялась суда – впервые за долгие восемь месяцев она снова увидит там Майкла.

В тот вечер, после ужина, у них была назначена встреча с окружным прокурором. Он должен был приехать к ним домой. Он хотел каждого из них подготовить к даче показаний и к перекрестному допросу адвоката Майкла. Мэгги интересовало, почему Майкл настоял на суде присяжных, если его вина была настолько очевидна. Она вновь и вновь спрашивала себя, уж не думает ли он, что суд присяжных его оправдает. Он все еще уверял всех, что не виновен. Джек пытался уговорить его признать свою вину, но Майкл только смеялся ему в лицо.

Весь город говорил о судебном разбирательстве. В закусочной несколько человек сказали Мэгги, что рады снова видеть ее. И все дружелюбно отнеслись к Питеру. Теперь никто не сомневался, кто из двух братьев на самом деле был порядочным человеком.

Окружной прокурор первым делом обсудил с каждым из них их заявления. Он пробыл у них до полуночи. Он сказал им, что завтра утром в ведомстве начнут отбор присяжных. Никто из свидетелей не обязан присутствовать в суде, они нужны лишь для дачи собственных показаний. И он планирует дать слово Мэгги в последнюю очередь. Он думал, что ее показания будут самыми убедительными для присяжных. И самыми шокирующими. Из них троих он собирался первым заслушать Билла, потом Питера и в самом конце – Мэгги.

Семьи тех пожилых людей, которых Майкл убил, будут его первыми свидетелями, и их показания зададут предварительный эмоциональный настрой судебного разбирательства, так как многие из родственников до сих пор переживают шок и ужасно подавлены, как тот человек, который приезжал на озеро, чтобы встретиться с Питером.

Окружной прокурор также объяснил, что у него есть несколько свидетелей, которые являются экспертами в области ядов и медицинских препаратов. Он рассчитывал, что фактическое слушание дела продлится две недели. Два дня потребуется на отбор и утверждение кандидатур присяжных заседателей. И совершенно невозможно было предсказать, как долго присяжные будут обсуждать факты, чтобы вынести свой вердикт по делу. Только бы они не зашли в тупик, не достигнув согласия! Чтобы этого не произошло, он стремился сделать все возможное, избегая ошибок при проведении судебного процесса. Пересматривать это дело несколько раз никому совершенно не хотелось. Мэгги трясло при одной мысли об этом.

После того как прокурор ушел, а все остальные разбрелись по своим комнатам, Мэгги несколько часов лежала в постели без сна, прокручивая в памяти слова окружного прокурора. Итак, во время судебного разбирательства присяжные будут изолированы в отдельной комнате в здании суда, подальше от любопытных глаз и прессы, но в легкодоступном месте на случай, если они понадобятся. Предстояла длинная неделя или две, пока свидетели дождутся своей очереди давать показания.

На следующее утро все слонялись по кухне, сооружая завтрак из того, что купили накануне. Ви дала им пакет булочек с корицей, но ни один из них не был голоден. Они отправились в суд в восемь тридцать, в патрульной машине Джека Нельсона, которую он послал за ними, приехали в Нортгемптон и вошли в здание суда через заднюю дверь. Орда журналистов предполагала такой тактический ход свидетелей и сидела в засаде, ожидая Мэгги. Питер и двое полицейских спешно провели Мэгги в здание суда. Она была бледная и выглядела испуганной, когда они зашли в специально подготовленную для них комнату и закрыли дверь на ключ.

– Ты в порядке? – спросил Питер. Она кивнула и села, но он заметил, что она дрожит. Она сцепила руки на коленях. Меньше всего она хотела заново пережить весь свой брак с Майклом, стоя за свидетельской трибуной.

Как и предсказывал окружной прокурор, чтобы выбрать заседателей, понадобилось три дня. Отобрали восемь мужчин и четырех женщин, и двух женщин дополнительно, на случай замены. Прокурор ожидал, что адвокат Майкла подаст прошение об изменении места рассмотрения дела, но тот этого не сделал. На самом деле адвокат советовал Майклу подать прошение, но Майкл настаивал, что ему будет удобно, если его будут судить двенадцать сверстников из родного города. Он ожидал, что репутация безгрешного человека сослужит ему добрую службу. Впрочем, что-либо менять было уже поздно.

На третий день начался судебный процесс. Судья обратился к присяжным, объяснил, в чем заключалась суть дела и их обязанности. Он говорил громко и четко суровым голосом. Мэгги слышала его из их маленькой комнаты за пределами зала суда. Потом прокурор и адвокат сделали свои вступительные заявления в адрес присяжных заседателей. Окружной прокурор описал гнусные преступления Майкла. Он обвинил его не только в убийстве одиннадцати человек, в том числе своих собственных родителей, и в получении их денег обманным путем, но и в попытке убийства путем отравления и намеренном причинении вреда здоровью жены, запугивании и злонамеренном удержании жены в плену в течение двадцати трех лет путем введения ее в заблуждение относительно состояния здоровья.

Майкла обвиняли по одиннадцати пунктам в убийстве первой степени с заведомо умышленным преступным умыслом и по одному пункту в умышленном покушении на убийство. Тюремный срок за убийство первой степени предполагал пожизненное заключение без права досрочного освобождения, так как смертная казнь в штате Массачусетс была объявлена антиконституционной. За попытку убийства Мэгги ему могли назначить двадцать лет тюрьмы.