По дороге я подошла к скромной «Ладе», наклонилась к открытому окошку водителя и спросила:

— Вы не подскажете, как мне доехать до Курского вокзала?

— Через Покровку, — ответил мне шофер, дымя сигаретой.

— Это я и так знаю, — недовольно ответила я.

— Тогда чего спрашиваешь?

Я указала на перекресток и спросила:

— Поворачивать куда?

— Говорю же, на Покровку, — ответил водитель, недоумевая.

— Поняла! Налево, направо?

— Покровка?

— Нет, Елисейские Поля!

— Нету в Москве такой улицы, — явно гордясь своим интеллектом, ответил мужчина.

Я возвела очи к небу и посчитала до пяти.

— Так мне налево повернуть или направо?

Мужик ехидно прищурился:

— Давно за рулем?

Вот вам образчик разговора со среднестатистическим мужчиной. Любая женщина уже двадцать раз ответила бы на простой вопрос и сэкономила полчаса для более важных дел.

— Говорю же, нельзя бабам автомобиль доверять!

— Налево, направо?

— Да разве вы способны техникой управлять? В голове одни тряпки!

— Налево, направо?

— Вот ты, к примеру, колесо поменять в дороге сможешь, если придется?

Тут я не выдержала и рявкнула на всю улицу:

— А ты способен приготовить куриные котлеты де-воляй с грибной начинкой?!

Мужик поперхнулся. С его физиономии медленно сползла ехидная гримаса. Взглянуть на проблему под таким углом ему в голову явно не приходило.

— Не способен…

Я развернулась и пошла к своей машине, тихо пробормотав себе под нос так, чтоб не услышал собеседник:

— Вот и я не способна…

Честно говоря, даже не знаю, есть ли такое блюдо. Просто меня зацепила за живое пренебрежительная усмешка мужского превосходства.

— Эй, коллега!

Я обернулась.

— Направо!

Сразу произнести одно слово он, конечно, не мог!

Кипя от возмущения, я уселась за руль. Помню, как какой-то особо неумный журналист на пресс-конференции Светланы Хоркиной задал приме нашей гимнастики каверзный, как ему казалось, вопрос:

— А вы читали «Мастера и Маргариту?»

Ну, не идиот? Причем тут Булгаков? Правда, гимнастка сориентировалась мгновенно и отпарировала:

— А вы можете сделать двойное сальто на перекладине со сменой рук?

На мой взгляд, достойный ответ. Люблю девочек, скроенных по образцу «где сядешь, там и слезешь».

Главное мы выяснили. Поворот направо. Я бибикнула девушке за рулем жуткого танка, и «Хаммер» ответил мне мощным трубным гласом.

Моя чудная машинка послушно выехала из автомобильного ряда и двинулась по направлению к Садовому кольцу, свившемуся впереди асфальтовой лентой. Еще немного — и все. Я подгоню машину к дому доверителя и побеседую с его родными, если таковые имеются. А если не имеются, просто брошу ключ от машины в почтовый ящик квартиры. Я сторожем не нанималась.

Странная все же визитка для делового человека. Ни адреса конторы, ни домашнего номера, ни мобильника, ни факса. И потом, что это за название: «Никифоров и сын?» Купечество какое-то… Адвокатские конторы должны называться как-то солидней, как в Англии, например. «Уилсон, Уилсон, Уилсон и Брэдли». Красиво? То-то!

Потом мне стало интересно: мой доверитель, он кто? Никифоров-отец или Никифоров-сын? В любом случае, «Никифоров и Никифоров» звучит куда внушительней. Хотя нет, это опасно. Клиенты могут подумать, что у Никифорова случилось раздвоение личности. На почве частого столкновения с российскими законами.

Так я и ехала себе, не зная горя. Дорога стелилась под колесами, как коврик, машин вокруг почти не было. Вечер принес некоторое подобие прохлады, а вечерняя Москва, вся расцвеченная разноцветными огнями, выглядела расфуфыренной в пух и прах мещанкой. Может, и не слишком поэтический образ, но он мне куда больше по душе, чем Москва утренняя — бледная, не выспавшаяся, трясущая в недрах своих электричек зевающее стадо людей, опаздывающих на работу.

Поглощенная своими мыслями, я сначала не обратила внимания на пронзительный вой милицейской сирены где-то позади меня. Ехала я медленно, у самого края дороги, правил не нарушала…

Вой приближался. И сердце мое отчего-то обуяла тревога.

Милицейская машина поравнялась со мной. В окошко я увидела милиционера, делавшего мне какие-то знаки. Я опустила окошко, развела руками в знак того, что не понимаю. Может, отстанет…

Милиционер достал громкоговоритель, известный в народе под псевдонимом «матюгальник», и заголосил:

— Водитель автомашины за номерным знаком «двести сорок два эн эс», остановите машину!

Я похолодела. Номера моего автомобиля я посмотреть не удосужилась, но почему-то была уверена, что это мне.

Милиционер снова махнул мне рукой. Белый «Форд» обогнал мою черную машинку и стал прижимать меня к тротуару. И я подчинилась насилию.

Приткнулась к бордюру, дрожащими руками заглушила мотор и стала ждать неприятностей. А то, что они у меня будут, обещало сердце, стучавшее быстро-быстро, как у зайца.

Как это происходит в «Криминальной хронике?» Добры молодцы в вязаных шапках, натянутых на лица, высыпают из кузова грузовика, окружают преступников и издают крик, от которого холодеет душа:

— Всем выйти из машины! Руки на капот…!

И некоторые слова заглушаются деликатным писком.

Примерно того же ждала я и сейчас. Но ничего подобного не произошло.

Просто открылась передняя дверь со стороны пассажира, в салон просунулась симпатичная усатая физиономия в форменной фуражке, и страж порядка мягко сказал:

— Ну что ж, выходите, барышня. Приехали…


Честно говоря, моим первым чувством было облегчение. Во-первых, оттого что не нужно вести дальше огромную и дорогую машину, а во-вторых, оттого что больше не надо за нее отвечать.

Я открыла дверь со своей стороны и спрыгнула на землю. Возле дверцы меня уже ждал второй представитель закона, не столь приветливый и симпатичный, как первый.

— Документы, — сказал он коротко, не глядя на меня.

Я снова нырнула в машину и достала с пола свой пляжный пакет. Порылась в нем, выудила среди шмоток доверителя свой паспорт и протянула его милиционеру.

Тот принял документ, по-прежнему не глядя мне в лицо. Раскрыл паспорт и весь ушел в процесс чтения.

«Ненавижу людей, которые читают про себя, шевеля губами», — подумала я неприязненно.

Тут к нам присоединился усатый мент, назвавший меня барышней. Он заглянул через плечо напарника в мой паспорт и весело спросил:

— Илона… Ивановна?

— Она самая, — ответила я, как обычно мучительно переживая вкус этого салата из несовместимых продуктов.

Дело в том, что в предродовой палате, в которой лежала моя мамочка, подобралось весьма светское общество из четырех читающих интеллигенток. И дамы почему-то поклялись друг другу назвать своих дочек (если у них родятся девочки) именами литературных героинь тех книжек, которые они читали последними. Ничего адреналинчик для беременных, а?

Моя мамочка читала книжицу под названием «Современный венгерский детектив», и имя, которое она выдрала со страниц этого издания, сопровождает меня по жизни, как родовая травма.

Само по себе оно вполне удобоваримое. Но в сочетании с фамилией «Колесникова» и отчеством «Ивановна» образует просто-таки гремучую смесь. Сколько раз я порывалась поменять имя на самое простое и незатейливое, какое есть в русском языке! С какой беспредельной завистью я взирала на моих одноклассниц с именами Маша, Таня, Лена, Света, Оля! (Правда, нужно заметить, что обладательницы этих имен взирали на меня с неменьшей завистью).

— Не куксись! — строго осаживала меня моя мамочка, когда я приступала к ней с упреками. — Другой девочке тоже несладко пришлось. Ее мама перед родами читала «Всадника без головы». Пришлось дочку назвать Луизой.

— Боже!

— А другая соседка читала книжку детских сказок.

— Зачем? — не поняла я.

— Не знаю, — неуверенно ответила мама. — Наверное, освежала в памяти. На будущее.

Ответственная женщина!

— И каким же именем она назвала свою дочку? — язвительно поинтересовалась я.

Мама помолчала и ответила, слегка вздрогнув:

— Ей повезло. Она мальчика родила.

— Почему повезло?

— Потому, что героиню сказки звали Чхаханахара, — сурово ответила мама, и я на мгновение утратила дар речи.

Ничего не скажешь, повезло ребенку! Сказки-то, наверное, были индийских народов.

По сравнению с таким несчастьем мое кажется просто смешным.

Тем не менее, я всегда чувствую некоторую неловкость, когда слышу со стороны свое имя-отчество. Наверное, именно поэтому я не пошла преподавать в школу. Невыносима сама мысль о том, что каждый день это неудобоваримое словосочетание будет мозолить мои уши.

— А где документы на машину? А? Илона Ивановна! — вернул меня к действительности голос усатого мента.

— А… Сейчас…

Я снова нырнула в джип и достала всю пачку документов, которую нашла часом раньше.

— Вот.

Милиционеры стукнулись фуражками над раскрытыми правами. Потом переглянулись, и на лице несимпатичного мента заиграла гнусная ухмылка.

— Илона Ивановна, — озабоченно воззвал ко мне усатый, сравнивая оригинал и фотографию в правах. — Что-то вы тут на себя не похожи. И имечко вроде поменялось…

— Я вам все объясню, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие.

— Только не говорите, что вы сделали операцию по смене пола!

— Не делала.

Тут усатый отодвинул меня в сторону, залез в машину и открыл бардачок. Содержимому не удивился, только коротко присвистнул.

— Это не мое.

— Ясное дело.

— И машина тоже не моя.

— А что же вы там делали? — удивился усатый так задушевно, что я заподозрила его в неискренности.

— Понимаете, — пустилась я в объяснения, — ко мне на пляже подошел знакомый.

— Какой знакомый?

— Поверхностный, — созналась я. — Я его раньше видела, но по имени не знала.

— Так-так… А он вас знал?

— Только в лицо. Поэтому он попросил меня подержать у себя ключи от машины.

— Вас?

— Меня.

— Слышь, Сашок, — минуя меня, обратился усатый к напарнику, — мне бы такого знакомого. По имени не знает, а ключ от машины оставил. И не просто от машины, а от джипа. И вот с таким фаршем.

Он указал на бардачок.

— Не хило, — согласился несимпатичный.

И оба посмотрели на меня с добрым юмором.

— Это правда! — поклялась я.

— Ну, конечно! А потом вы просто вспомнили, что у вас важное дело и быстрее будет доехать на машине!

— Его не было четыре часа! — злобно закричала я. — Мне, что, всю ночь нужно было возле этой машины сидеть?! Я, если хотите знать, ее домой к хозяину гнала! В Лялин переулок!

— Круто! — восхитился мент.

— Да поймите вы! Хозяин машины, возможно, утонул! Кстати, мне, наверное, придется заявление написать?

— Не придется, — успокоил меня усатый. — Все уже написали.

— Кто? — не поняла я.

— Так хозяин!

— Какой хозяин?

— Машины хозяин! Девушка! Ау!

И усатый помахал рукой перед моими внезапно остекленевшими глазами.

— Вам плохо?

— Он жив? — спросила я слабым голосом.

— А как же! — обрадовал меня усатый.

— Какая неприятность! — съязвил его несимпатичный напарник.

Я задохнулась от ярости.

— Где этот мерзавец?! — закричала я в полный голос. — Я ему горло перегрызу!

— Сейчас все будет! — заверил меня усатый. — Все возможности вам предоставим. Сашок, ты на кого ставишь? Лично я на барышню. Молодая, но ушлая.

— При чем тут какие-то ставки? — не понижая голос, орала я. — Вы, что, издеваетесь надо мной?

— Да нет, милая, — мягко ответил усатый. — Это ты над нами издеваешься. А что касается ставок… Понимаешь, вот в той белой машинке… — и он кивнул на милицейский «Форд», — …сидит хозяин джипа. И тоже горит желанием перегрызть тебе горло. И знаешь, что его удерживает?

Я безмолвствовала. Это сон. Это просто дурной сон. Сейчас я проснусь — и все кончится.

— А удерживает его только одно. Стесняется мужик выйти на улицу в одних трусах, которые ты ему оставила.

— Я оставила?

— Ну да, не я же!

Я сделала на несгибающихся ногах шаг в сторону и посмотрела в сторону милицейской машины. Там определенно кто-то сидел.

Я его сейчас убью!

Ноги сами сорвались с места и понеслись в сторону «Форда». Я рванула на себя заднюю дверцу, упала коленом на сиденье и врезалась обоими кулаками в неопределенную массу, напоминавшую по очертаниям человека. Вся моя поверхностная интеллигентность разлетелась от происходящего, как карточный домик.