Клим обзавидовался: как же они все, блин, устроились! Те, сопляки, модели, этот - консультант, и их ничто не трахает. Не то, что он, бедолага, с своей зверской маман, без копейки!

Надо их держаться! Тогда и он будет в шоколаде.

И тут же запопрошайничал: слушай, Стах, хоть бы устроил на какое-нибудь хлебное место! Я английский знаю.

Стах внимательно посмотрел на него, - с языком сейчас люди нужны. Если хочешь, могу тебе устроить работу... Только ведь ты в манекенщики решил податься?

Стах усмехнулся.

Не понравилась Климу усмешка. Черт-те какой этот Стах, крученый-перекрученный. Консультант! Наверное, бандит с большой дороги, как маман выражается. Но Климуше наплевать. А вот клянчить, пожалуй, не надо. А то и будут держать его за шестерку. Надо постараться не пить. Или хотя бы не напиваться. Пусть этот Стах не воображает, что Климу только до водки дело!

- Ты пей, если хочешь, - сказал Стах, - не смотри на меня, я вообще мало пью, курю вот много.

- Да что я, один пить буду? - обиделся Клим и решил, что надо отсюда сваливать. Но как он попал к Стаху? И Клим спросил об этом.

Тот пожал плечами.

- Ничего особенного. Все разбрелись по углам, ну мы с тобой и отчалили.

- А Леон что?.. - Клим понял, что ворвался "не в ту качель" и попытался поправиться, что получилось ещё хуже, - мне показалось, что он твой друг...

- Пара таких друзей и врагов не надо, - посмеялся Стах, - ну, какой Леон - друг, он же совсем малек. Что будем делать и совершать? - Перевел он разговор и Клим понял, что та тема закрыта.

... А что если?..

- Послушай, Стах, давай поедем к моей бывшей жене, а? Она девка неплохая. Дачу вот отрубила где-то и как-то, не знаю ещё сам, как и какую. Зазывала в гости... Я один не соберусь никогда. Осяду где-нибудь. А вдвоем очень элегантно! И конфеты у меня есть, купил ещё вчера.

Стах заржал.

- Конфеты? Это не те, что ты скармливал Леону и Максу? А они ими бросали в стену, кто попадет в цветочек? Эти?

Клим похолодел.

Конфет нет и денег нет. Конечно, можно занять у Стаха. Но не нужно. Значит ни к какой Эльке он не поедет.

Его мысли прервал Стах: ты, что, расстроился? Да купим мы конфет, не в том проблема. Она у тебя, как, умная?..

- Не то слово! - откликнулся Клим

- Поедем, - вдруг решился Стах, и пояснил, - не люблю одиноких баб. У них в глазах какая-то надежда виляет и сразу хочется смылиться.

Клим несколько обиделся за свою бывшую, - она не такая. Ей, по-моему, мужики не нужны. Она и с первым разошлась и со мной... Короче едем, сам увидишь. - А мы не свалимся как снег на голову? - Спросил Стах. Клим хлопнул себя по лбу: да ведь у меня телефон её есть. Он позвонил. Оказалось, телефон действительно дачный, это Клима очень взбодрило, и что его с приятелем приглашают на обед. Глава 6

Илья стоял на Казанском вокзале и единственным его чувством был ужас.

Зачем он приехал в этот Содом? Что его потянуло? Как он сможет прожить здесь хоть два-три дня?.. И ещё вопрос - где?

Отчимова сказочка отсюда виделась непроходимой глупостью, бредом больного человека.

Если что-то похожее и происходило, то ведь прошло пятьдесят лет с лишком!!

... Ох, каким же он оказался дурнем, пробы ставить некуда. Садись-ка ты, парень, в обратный поезд, денег на билет хватит и дуй в свою Читу. Женись на Ленке, учи школяров, рожай себе подобных и никуда не рыпайся, сказал кто-то разумный и сведущий.

Но Илья не послушался.

Толпа обтекала Илью, стоящего в полной прострации посреди перрона, с хилым чемоданом, в замятом костюмно, который он вытащил из чемодана перед Москвой, сменив джинсы и свитер.

Надо было оставаться в джинсах, не так бы выделялся!

А так сразу видно, - глухой провинциал, ошалевший на столичном вокзале...

Но никого не интересовало, в каком он костюме и почему стоит, вылупя глаза.

Что делать и куда идти?..

Он слышал ещё в Чите, что на вокзалах больших городов снуют старухи, предлагая комнаты и углы внаем.

Честно говоря, он на это и рассчитывал. Но никаких старух не было видно, а толпа с поезда все редела, редела и вот он уже фактически один, и только вдали, у ларьков, толкутся люди.

Пройдя вперед несколько шагов, Илья поставил чемодан, сел на него закурил.

... Итак, куда он пойдет?

Он даже не знал названия улиц, кроме Арбата, Красной Площади, Ленинского проспекта, не знал, как проходить в метро, сколько оно стоит, и есть ли там схема линий...

Не знал ничего! И ни-че-го не зная, приехал!

Докурив, он поискал глазами урну, не нашел и спрятал фильтр в карман, - ему казалось, что если он бросит окурок, то тут же на него налетят стражи порядка и заметут прямо в тюрьму.

Он понял, что всего и всех боится.

Но идти куда-то было надо, не ночевать же на перроне.

В Чите, когда он пересчитывал в энный раз отчимовы деньги, ему казалось, что он - богач.

Здесь Илья понял, что он - нищий. В совершенно незнакомом городе. Без единого знакомого человека...

... Нет, есть знакомый, вспомнил Илья.

Капитан пограничной службы, ехавший с ним в купе домой, в Москву, в отпуск.

Они с капитаном как-то прониклись друг к другу. В купе ещё ехали две толстые тетки, которые днями о чем-то шептались, а ночами храпели как буйволы, если те храпят.

Илья почти не соврал ему, сказав, что едет проведать фронтового друга отца, - тот перед смертью наказал передать письмо.

И капитан полностью поверил: был он человек бесхитростный и открытый.

Илья сказал еще, что у него имеется в Москве дальний родственник, живет на Ленинском проспекте...

Капитан задумался и вдруг хлопнул Илью по плечу: а то давай ко мне! Если, что не так. У нас две комнаты. У меня трое пацанов, но в тесноте - не в обиде, А Катька моя - баба классная. Характер - золото, красавица! И все по дому как пчелка делает! Ребята - хоть на выставке показывай. Леха, Андрюха и Генка. Семь, десять и двенадцать. Соскучился по ним - спасу нет. Давай выпьем, а я тебе телефончик и адресок на всякий пожарный запишу.

Да куда это он попрется, в двухкомнатную квартиру с пятью проживающими! Совесть надо иметь.

Но видимо с такой роскошью как совесть придется повременить.

Илья собрался с силами и решился позвонить капитану.

Хоть день-другой перекантуется, а там видно будет. И начнет свой поиск. Остался же кто-то из семьи Петровых!

Пусть выплачивают компенсацию за поломанную судьбу Виктора Капустина!

Эти мысли приободрили Илью и он позвонил.

Ответил детский голос, видимо младшенький капитанов, Илья попросил папу.

- А папа с мамой в ванныей! - Завопил голосок и Илья повесил трубку.

Еще круг и ещё по площади и начало озлобления на москвичей: живут жируют! И нет им никакого дела до несчастных, одиноких приезжих!

В столице коренным жителям хорошо, даже тем, кому совсем плохо, потому что у них есть какое-никакое местожительства и кусок свежего хлеба, в конце концов!

Позвонил снова.

К телефону подошла женщина и веселым голосом крикнула: Ле-ош, тебя!

Подгреб капитан, запыхавшийся, откашливаясь, спросил: кто (трахались они с красавицей-женой в ванной, наверное, чтобы дети не видели, а охотка большая... Илья был прав)?

Илья сказал и капитан тут же, без промедления завопил: сейчас же ко мне, я тебе говорил, что родственники твои на даче! Вся Москва по дачам и загранкам!

И капитан его уже объяснял, как проехать.

Он явно обрадовался ко времени приспевшему собутыльнику.

Не поняв ничего в схеме метро, Илья долго добирался до Строгино.

Наконец, дверь, обитая дерматином, открывается и на пороге возникает пьяноватый встрепанный капитан, в майке, выпущенной поверх треников, тапочках на босу ногу, и с дурным счастливым лицом.

Он тут же втащил Илью в квартиру, и громовым голосом заорал: Ка-ать! Встречай моего земелю-другана Илюху! Мы с ним как в окопе побывали в том вагоне!

К ним вышла толстенная молодка с накрученной на маковке толстой косой и круглым белым румяным лицом.

На лице ярко горели голубые веселые глаза и во всю улыбался румяный рот с белыми как кипень зубами.

Она тоже была в трениках и майке, под которой свободно ходили большие полные груди.

У Ильи засосало где-то внизу живота и он понял, почему капитан забился сразу с женой в "ванныю".

- Вот моя Катерина, - с гордостью объявил капитан.

Катерина подала Илье руку, прежде вытерев её о треники.

Когда Илья подошел ближе, он заметил, как приподымают майку большие напряженные соски.

... Ах, хороша баба, подумал с тоской Илья и так захотел эту незнакомую молодку, как никогда не хотел худосочную Леночку!

Возбужденным и растерянным сел он за стол, ломившийся от разной снеди и, встречаясь глазами с Катериной, чувствовал, что непреодолимо краснеет.

Она видела это и кокетничала с ним, подавая ему то одно, то другое, касаясь его плеча своими роскошными грудями.

Капитан тоже унюхал его смущение и дружески сказал: Хороша, а? Я говорил, - красавица! А уж в койке, как разоблачится, так не знаешь за что хватить, такое все сладкое... Да ты не смущайся! Она всем глянется! Но верная. Как, Катерина, верная ты мне? Та шутливо махнула рукой: да брось ты, какая я красавица! Нашел! Корова! Верная я, верная, кто на такую позарится! Вон какие девчоночки по улицам шастают, что ножки, что другое...

- Да век бы мне тех спичек не видать, - расхохотался капитан, - А ты, Илюха, как? Любишь женщин в теле? У тебя там какая?

- Обыкновенная, - промямлил Илья, вспомнив Леночку в постели: тонкие ручки и ножки, небольшие мягкие грудки и впалый живот...

- Ладно, хватит тебе, Алексей, чего ты молодого человека в грех вводишь. Ишь, разгулялся. Не станет он тебе рассказывать, какая у него девушка. Думаю, хорошенькая и молоденькая, не то, что мы с тобой старье!

- А где ваши ребята? - Переменил тему Илья.

- К соседям отправили, у них квартира большая, они нас выручают, когда, что. - Пояснил капитан. - Завтра увидишь, не бойся!

Илья несколько загрустил, потому что перспектива общения с тремя мальчишками никак ему не светила. Но ничего не поделаешь! Хорошо, что капитан оказался таким свойским мужиком, а жена его такой славной.

Они просидели за столом долго: и песни были, и тосты, и армейские рассказы, и капитанское простецкое ухаживание за женой, - схватить за грудь, щипнуть за ляжку, влепить смачный поцелуй...

Потом ухаживания стали плотнее, капитан подсел к жене и обнял её за широкую плотную талию.

Илья встал.

- Ой, это ты все со своим баловством, мы про гостя забыли! Он же спать хочет. - попеняла Катя мужу и, быстро подхватившись, пошла в другую комнату, крикнув оттуда, - я вам здесь постелю, у нас, а мы в большой...

Капитан закемарил за столом, а Илья пошел к Катерине.

Она застилала простыней кровать, стоя к двери боком.

Майка колыхалась вместе с грудями...

То ли от выпитого, то ли от того, что очень эта Катерина его разбередила, но Илья подошел к ней и подхватил её руками под груди.

Она ойкнула и выпрямилась.

Илья стоял не дыша, но рук не убрал.

... Вот сейчас я схлопочу затрещину и вылечу отсюда пташкой сизой, подумал он и вмиг утеряв и вожделение, и нахальство.

Но ничего этого не произошло.

Катерина усмехнулась, в глазах её загорелись огоньки.

Она медленным движением освободилась от его рук и шепнула: ишь, не отлепить... Понравилась?

- Очень... - С хрипом, тоже прошептал Илья.

Катерина засмеялась и вышла, плотно прикрыв дверь.

Почти всю ночь Илья не спал. Вылетело из головы задание отчима, страх перед Москвой, безденежье... Он думал о Катерине. Он хотел её неимоверно и решал, хочет ли она?

Ему показалось обещание в её голосе, когда она его вроде бы мягко отчитывала.

А что если попробовать?..

Капитан же не будет сидеть дома целыми днями.

А он? Что он-то здесь будет делать? Очень скоро, максимум два дня, и он должен будет покинуть радушных хозяев.

Но сначала... Сначала он попытается. Пусть Катерина выгонит его, но он должен знать, - было обещание или показалось?..

На этом он заснул под мерный тяжелый скрип в соседней комнате, успев подумать: счастливец этот капитан.

Утром Илья чувствовал себя отвратительно: и физически, и морально.

Он слышал, как расхаживает по квартире капитан, громко и ужасно перевирая, поет газмановскую песню "Офицеры" и что-то приказывает Катерине.

Хлопнула входная дверь, Катерина куда-то ушла.

Илья решил встать, пока её нет. Он стыдился вчерашней своей выходки и боялся увидеть Катерину, хотя и сегодня, вспоминая её стати он чувствовал, что напрягается и снова мечтает о ней, не романтической мечтой, а вполне земной, можно сказать, физиологической, животной.