неизвестен Автор - Богатые тоже плачут. Том 2

Ревность – слепое и малопонятное чувство. В порыве его приступа человек может натворить такое, что спустя долгое время будет с удивлением вспоминать свои слова и поступки, не веря, что он мог сотворить подобное.

Последние полгода Луис Альберто жил словно бы не своей жизнью. И когда пришло отрезвление, ему стало страшно от того, что он натворил.

Его безудержно несло к неведомой ужасной развязке.

Он был словно заговоренный, работал по пятнадцать часов в сутки, чтобы забыться, не вспоминать тот страшный день отъезда из Мехико. Он погружался в дело так, чтобы не оставалось времени на другие мысли. Но едва голова его касалась подушки, как гонимые мысли обступали со всех сторон, не давали забыться хоть коротким сном. Он давно бы подал на развод, но его держало в Бразилии строительство, он должен был завершить намеченный цикл. При первой возможности Луис Альберто вылетел в Мехико. Дверь своего дома он открыл в таком же нервно взвинченном состоянии, в каком находился все последние месяцы. Но увидя измученное лицо Рамоны и ее поседевшую почти до белизны голову, Сальватьерра словно отрезвел… Разговор с падре Адрианом окончательно заставил его убедиться в ошибочности своих подозрений. Теперь главное – найти Марианну. Пошел уже второй день, как ее и ребенка выписали из больницы. Луис Альберто обратился в полицию и через несколько часов уже знал, что Марианна, любимая Марианна, с тяжелейшей душевной депрессией находится в психиатрической больнице. Очевидно из-за какого-то перенесенного нервного шока, удара, сказал доктор. Говорят, бродила в беспамятстве по улицам, и случайные прохожие, увидев, что она не в себе, помогли добраться до клиники душевнобольных… Ребенка с ней не было.

Когда Луис Альберто, захватив с собой паспорт Марианны и документы, удостоверяющие, что она его жена, приехал в клинику, доктор встретил его весьма сухо. Марианна Вильяреаль? Да, поступила вчера. Он, муж, хотел бы убедиться, что это именно она, ведь речь идет о его супруге, он хотел бы увидеть ее немедленно… Это невозможно, доктор считает, что ему сейчас с женой лучше не встречаться. Разумеется, лучше – для нее. Она перенесла сильный эмоциональный шок. Доктор уверен, что она очень скоро придет в себя – молодой организм, он оправится, выкарабкается из этой тяжелейшей ситуации.

Луис Альберто всячески оттягивал вопрос, который волновал его не менее, чем состояние жены: его сын…

Доктор Суарес внимательно смотрел на Сальватьерра… Да, его жена родила сына, здорового мальчика, их выписали из родильного дома вдвоем, но он не знает где теперь ребенок, у кого. Как думает доктор, можно ли спросить об этом у жены?.. Доктор считает, что тяжелейшее потрясение возникло у его супруги именно из-за ребенка: бывает, матери сходят с ума, потеряв его по тем или иным причинам…

Луис Альберто лишился дара речи, молча глядел на доктора.

– Вы хотите сказать, что мой сын умер?

– Нет, я этого не скажу, ибо не знаю. Возможно, ребенка она где-то оставила – ведь, повторяю, к нам ее привели одну…

Вздох отчаяния вырвался из груди Сальватьерра.

– Если бы вы знали, как много значит этот ребенок для меня!

– Не надо так отчаиваться, сеньор. Подождем немного, когда она будет в состоянии отвечать на вопросы, сможет вспомнить, что с ней случилось. А теперь пойдемте, сеньор Сальватьерра! Убедитесь, что Марианна Вильяреаль и женщина, которая попала к нам, одно и то же лицо…

А, это была она, его Марианна… Специальная стеклянная стена, похожая на огромное окно, позволяла видеть, что происходило в соседней комнате. На скамейке рядом с кадкой какого-то экзотического дерева сидели две женщины в одинаковых больничных одеяниях, похожих то ли на халат, то ли на пижаму, и разговаривали. Лицо Марианны было напряженным, каким-то серым, бледным. А глаза!.. В них, ужаснулся Луис Альберто, не светилась жизнь. – Они всегда сияли на ее милом лице, как две звезды. Боже, что он наделал! Что наделал… Разве можно было предположить, чем обернется его бешеная ревность. Могла ли Марианна, так любившая его, так решительно отвергшая все искушения, могла ли она изменить ему. Теперь он понимал это со всей очевидностью: никогда. Но как, как искупить свою вину перед этой, ни в чем неповинной несчастной женщиной.

И снова у Луиса Альберто похолодела душа: невидящим бессмысленным взглядом Марианна равнодушно глядела куда-то в сторону.

Что бы продавщица лотерейных билетов делала без своей доброй соседки Лупиты?.. Чоли, конечно, понимала всю тяжесть груза, который до конца жизни взвалила на свои плечи. Но уж очень соблазнительным показалось ей поступить так, как подсказало ей сердце: никому ничего не сообщая – ни в участок, ни в мэрию, – взять ребенка к себе. А там будь что будет. Ее одинокая душа жаждала любви, тепла, а кто ей все это мог дать, как не усыновленный ею мальчик. Она вырастит его, мир не без добрых людей. Со временем он будет ее помощником, а в старости станет опорой и поддержкой. А пока его надо было кормить, одевать, пеленать. И тут незаменимой ее помощницей стала Лупита, тоже бездетная молодая соседка. Еще не было и семи утра, как Лупита стучала в ее дверь, неся малышу завтрак – свежее молоко.

– Спасибо тебе, дорогая, – растроганно благодарила Чоли.

– А где наш ребенок?

– Он пока спит.

– Какой он хорошенький, донья Чоли!

– Да, твоя правда, Лупита! У меня тут остались лотерейные билеты, нужно пойти их продать. Я быстренько вернусь. Посидишь?

– Можете на меня рассчитывать!

– Большое тебе спасибо. Но смотри, чтобы муж не рассердился.

– Ай, да ну что вы, донья Чоли! Муж у меня хороший, правда, немного ревнивый. Но если надо кому-то помочь, он не сердится никогда. Ведь мальчик для нас всех, все равно что сын. Нет, он не будет сердиться. Правда, у меня хлопоты по дому, если вы не против, я возьму мальчика к себе.

– Послушай, Лупита, я пойду продавать билеты в парк. На то же место. Может быть, случайно встречу его мать.

– Ах нет, донья Чоли, не советую! Не надо ее искать. Оставьте ребенка себе.

– Но, Лупита, ты представляешь, что такое ребенок на руках бедной женщины? Такой, как я? Его нужно кормить, одевать, нужна кроватка. А где я ее возьму?

– Об этом я уже подумала, донья Чоли. Как вы считаете, сколько мне дадут за эту цепочку, если ее сдать в ломбард? – Лупита показала на тонкую цепочку, висевшую на шее. – Я заложу еще и колечко. Этих денег, думаю, хватит и на кроватку и на одежду.

– Ну, а если муж тебя спросит: где все твои драгоценности?

– Пусть это вас не волнует. Цепочку и колечко мне подарил папа, когда мне исполнилось пятнадцать лет.

– Боюсь, что много тебе за них не дадут. Они в ломбарде такие все жадные.

– Ну, тогда попросим кроватку в кредит. Соберем со всех деньги. Никто ведь не откажется помочь.

– Да, конечно, ты, наверное, права.

Едва Лупита пришла домой с ребенком на руках, как ее муж, о котором она только что сказала Чоли столько добрых слов, набросился на нее.

– Этого нам только не хватало! Заботиться неизвестно о чьем ребенке, о подкидыше!..

– Хватит, Аурелио. Ты ведь хороший человек и не притворяйся жестоким.

– Я же сказал, что мне нужны свои дети, а не с улицы. Не можешь родить, проживем и так. От этих детей одни неприятности.

– Какой же ты эгоист, Аурелио!

– И убери его с кровати. Еще наделает под себя. Как я потом спать-то буду здесь?

– Да, подавись ты своей кроватью, матрасом и покрывалом! И своим домом, если хочешь. У Бетито будет и кроватка, и все!

Домой Луис Альберто вернулся в угнетенном состоянии и все же со слабой надеждой на то, что его усилия помогут найти ребенка, – наверное, она его у кого-то оставила или кто-то подобрал брошенного на улице малыша. Он обязательно найдет ребенка. А пока необходимо подыскать няню, чтобы было кому заботиться о нем – ведь Марианна так слаба, что сама нуждается в помощи. Он даже позвонил родителям в Европу, чтобы они нашли подходящего человека… Рамона обрадовалась этим хлопотам, – значит есть надежда, что все будет благополучно – и на радостях собралась уже навещать Марианну в клинике. Но Луис Альберто отговорил ее: Марианна ведь так плоха.

Но уже через неделю доктор Суарес, заметив явные признаки улучшения ее состояния, пригласил ее в свой кабинет.

– Я вас позвал, Марианна, потому что хочу вам сообщить что-то важное. Вы поправляетесь и в ближайшие дни увидите своего супруга.

Марианна посмотрела на доктора, и в ее взгляде он уловил живую искру сначала любопытства и тут же – смятения.

– Моего супруга? – будто не понимая, о ком идет речь, переспросила она.

– Да, он нашел вас с помощью полиции и каждый день справляется о вашем здоровье. Надеюсь, вам с каждым днем будет все лучше, и он скоро заберет вас отсюда.

– Ах, мой муж, Луис Альберто! – воскликнула Марианна, и доктор понял, что лишь теперь до нее по-настоящему дошел истинный смысл того, о чем он говорил ей.

– Значит, вы уже пришли в себя, ведь так? – с надеждой посмотрел на нее врач. – И все вспомнили?

– Да, доктор, да! Я все вспомнила. Всю свою жизнь… Я вспомнила… Мой сын… Где мой сын?.. – снова заметались вдруг огоньки безумия в ее огромных глазах, выделявшихся на осунувшемся почерневшем лице. – Он умер?..

– Нет, я не думаю так, – твердо возразил врач. – Подумайте, где он может быть. Где вы его оставили? Может быть, на улице, в парке? А может быть, кому-то отдали? В какой-то дом?

– Я отдала моего сына одной женщине, доктор. Подарила.

Лицо Марианны выражало высшую степень напряжения. Она мучительно припоминала какие-то подробности, но что-то неуловимо ускользало из сознания, едва она пыталась соединить в памяти разрозненные впечатления от происшедшего с нею. И, выговорив страшное слово «подарила», она, словно по взмаху волшебной палочки, вспомнила все, что сделала в тот роковой день.

– Я отдала своего ребенка. Не помню кому, кажется женщине. Когда меня с малышом выпустили из больницы, я совсем не понимала, что делала, жизнь потеряла для меня всякий смысл.

– Но где вы оставили сына? С кем?

– Где… где?.. Кажется это случилось в парке. Я отдала… его женщине, да, да, женщине, которая продавала лотерейные билеты, – твердо повторила Марианна. – Мне надо найти ее, доктор Суарес, обязательно найти. Она должна вернуть мне ребенка. Помогите мне в этом, прошу вас. Но выпустите меня отсюда, наверное, только я сама смогу отыскать его, то место в парке…

– Да, да, конечно. И вы будете искать, и мы все поможем вам.

– Мой сын! – как заклинание, твердила женщина. – Я не смогу без него. Мой сын…

Доктор в клинике не сразу узнал Сальватьерра, когда тот на следующий день пришел навестить жену.

– Это я из-за жены сбрил бороду. Когда мы с нею виделись последний раз, ее у меня не было. Боюсь, чтобы не испугалась, – пояснил Луис Альберто.

– Вы правы, сеньор, будет лучше, если вы предстанете перед своей женой в прежнем, знакомом ей облике.

– О, Луис Альберто, Луис Альберто!.. – только и могла выговорить от волнения Марианна, войдя в кабинет.

– Прости меня, дорогая моя. За все. Прошу. – Муж нежно поцеловал ее. – Я готов на коленях просить у тебя прощения, ты со мной, дорогая! Это главное.

– Луис Альберто, любовь моя. Неужели ты вернулся ко мне? Я не могу поверить в это счастье.

– Прости меня, Марианна, умоляю, прости, – все твердил и твердил Луис Альберто… Не плачь, дорогая, все худшее позади.

– Да, я понимаю… Ты заберешь меня отсюда домой? Мы теперь исегда будем вместе, любимый мой. Кажется, что все это сон, ты снова со мною. Господи, как я боялась, что ты уже никогда не вернешься!

– Каким я был глупцом, Марианна, девочка. Но теперь уже ничто не разлучит нас, ни моя работа в Бразилии, ничто…

Лицо Марианны вдруг разительно изменилось, улыбка исчезла с губ, погрустнели глаза.

– Видишь ли, Луис Альберто, главное наш сын…

– Я уже все знаю, Марианна. Не надо, не говори. Мы его обязательно найдем. Ничего не бойся, любовь моя. Ты скоро поправишься, и сын будет с нами. И все, что случилось с тобой, мы будем вспоминать как дурной сон. Вот увидишь, все будет иначе. И мы наконец-то будем счастливы. Я так думаю, господь бог решил еще раз испытать нашу любовь. Но мы выдержали это испытание…

Мальчик изменил жизнь Чоли да и жизнь ее соседок: Филипе и Лупите – они как истые молодые мамаши не знали покоя. Лупита и Филипе с радостью разделили с Чоли заботы о малыше, будто им только и не хватало детского плача, бесконечных пеленок и распашонок, нуждающихся в постоянной стирке, беготне в аптеку за лекарством и всего того, что связано с появлением новорожденного. А Чоли не могла нарадоваться на своего найденыша.

– Чудеса, да и только! У мальчонки всего несколько дней назад ничего не было, а теперь, Лупита, гляди-ка, у него целое приданое!..