Леди Уэйлинг с достоинством понесла свое грузное тело в противоположную сторону, где на диване сидел невысокий мужчина с мягкими чертами лица и серебряными висками.

— Бедный Питер, должно быть, это ужасный день для тебя, — с придыханием произнесла женщина.

Брат Ричарда холодно посмотрел на обрюзгшее лицо старой клоунессы и спокойно ответил:

— Да, для меня это трагедия, леди Уэйлинг. Ричард был особенным человеком, не таким, как все. Надо признаться, мне его будет сильно не хватать.

— Разумеется, разумеется, — согласилась Виолетта Уэйлинг, натягивая на свое лицо скорбную маску. — Именно поэтому вы и здесь. Ведь вы с Ричардом так похожи.

— Я бы не стал утверждать этого, миссис Уэйлинг, но трудно отрицать и тот факт, что у нас действительно с ним было много общего, — так же холодно ответил Питер Коррингтон-Эш.

Услышав последнее замечание, Марион обернулась и посмотрела на Питера. На самом деле ее муж и его брат даже внешне имели сильное сходство. Одного роста, изящное и пропорциональное телосложение, тонкие кости. Только нос у Питера несколько крупнее. А так — один и тот же мягкий глубокий взгляд карих глаз, чувственный, красиво очерченный рот. И все же у Ричарда были темные волосы, без признаков седины. И какой-то живой, мальчишеский взгляд, несмотря на его сорок лет.

По телу Марион пробежала дрожь, она отвернулась и протянула свои длинные пальцы к камину. Теперь, после смерти Ричарда, в ее жизни начиналась полоса кардинальных перемен.

Она не станет поддерживать глупое увлечение своей дочери, которое может перерасти в манию. Весь этот классический хлам, от которого мозги начинают поворачиваться не в ту сторону, совсем не нужен юной девушке. Теперь Марион собиралась лично отправиться в Ракесли и навести там порядок. А затем эту квартиру можно будет сдать. Роберте просто необходимо проводить больше времени в Лондоне. Придется заставить дочь вести себя так, как и следует большинству подростков ее возраста.

Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, Марион решила принять предложение своей подруги Эйрин Акройд и поехать в Монте-Карло, но сначала нужно провести с дочерью несколько дней и проводить ее обратно в пансион. Марион всегда гордилась тем, что была хорошей матерью. Даже Ричард признавал этот факт, хотя и говорил:

— Ты замечательная мать, Марион. И всегда была такой, но мне кажется, не стоит так сильно вмешиваться в жизнь Берты.

Она, бывало, после таких замечаний набрасывалась на мужа с упреками. И действительно, Ричард даже представить не мог, как отвратительно она себя чувствовала, пока была беременна, что ей пришлось пережить во время родов. Естественно, она ждала от Ричарда чего-то взамен. Врачи предупреждали ее, что если она снова захочет рожать, то велика вероятность кесарева сечение. Но Марион не собиралась повторять свой подвиг. И не важно, что Ричард хотел еще сына.

Глава 3

Шестнадцать лет назад холодным февральским днем Ричард посадил ее в машину и увез в свой дом. Ему было тогда двадцать четыре года, ей — двадцать два.

— Как чудесно, что ты сейчас со мной, дорогая, — сказал он.

Они не виделись целый месяц, и Ричард сразу начал ее обнимать и целовать. Но Марион решительно остановила его.

Он вдруг отшатнулся. Марион с удивлением заметила, что его взгляд сделался какими-то настороженным.

— Я не… не совсем понимаю. Мне казалось, мы любим друг друга, — проговорил он.

— Все так и есть, — раздраженно отозвалась она, — но это не означает, что мы должны немедленно отправиться в постель. Похоже, мужчины только и думают об этом. Я считала, что ты выше этого, Ричард.

Он продолжал неподвижно смотреть на нее, черты его лица вдруг заострились.

Немного помолчав, Ричард спросил:

— Ты хочешь сказать, что больше никогда не ляжешь со мной в постель, Марион?

— Скорее нет, чем да, — глухо ответила девушка. — Но разумеется, если ты хочешь воспользоваться своим правом мужа и это отразится на моем материальном положении…

Он оборвал ее на полуслове.

— Замолчи, — яростно отрезал он. — Замолчи немедленно и никогда больше не смей разговаривать со мной подобным образом. Я люблю тебя, Марион. Люблю… Но мне бы и в голову не пришло насильно заставлять тебя что-то делать. Помни об этом.

Вздохнув с облегчением, она сказала:

— Разумеется, я не хочу, чтобы наш брак вот так распался. Но это не означает, что я должна каждый раз, когда ты чувствуешь…

Его глаза сделались грустными. Это выражение так и застыло в них навсегда.

— Я люблю тебя, Марион, — сказал он. — И я буду надеяться, что ты когда-нибудь изменишь свое решение. А пока можешь не беспокоиться, я не прикоснусь к тебе.

Но она не передумала, и с того самого дня Ричард никогда больше не переступил порога ее спальни.

Но, отказав мужу в близости, Марион не чувствовала необходимости в интимных отношениях и с другими мужчинами. Почему же она вышла замуж за Ричарда?

Они познакомились на приеме, куда Ричарда вытащила его крестная, леди Фэнли, ныне покойная. Фэнли хорошо знали Уэйлингов и Марион, которая в то время жила в Уэйлинг-Холл со своей матерью. Ричард влюбился в Марион с первого взгляда. «Моя золотая девочка» — называл он ее. Такая хрупкая, со светлыми волосами золотистого оттенка, с холодными голубыми глазами, прохладными пальцами и очаровательной манерой разговаривать и улыбаться. Легкое презрение, сквозившее в ее взгляде, заинтриговало его, он почувствовал в этой девушке какой-то вызов, на который уже не мог не ответить. Каждый день в течение полугода он писал ей стихи. Она спокойно читала их, не видя литературных достоинств, не чувствуя глубины и искренности чувств. Эти стихи лишь льстили ей. И все ее друзья, и мать, обеспокоенная желанием быстрее и как можно выгоднее выдать дочь замуж, в один голос твердили: Ричард красив, да к тому же еще и поэт.

Кроме того, он являлся совладельцем компании «Бергман, Коррингтон-Эш и К°». И Марион решила выйти за него замуж.

Во время их медового месяца, который они провели в Италии, Ричард постоянно водил ее по галереям, на балет, концерты, чем в конце концов замучил до смерти. Вернувшись в Лондон, Марион тут же объяснила мужу, что она хочет сделать из его и своей жизни. Обладая практичным и трезвым умом, она быстро организовала в своем доме светский салон, в который оказались вхожи все более или менее известные люди в городе. Здесь она могла не только блистать своей красотой и наслаждаться обществом многочисленных поклонников, но и завязывать нужные знакомства. Ричард же переносил все это с трудом.

Именно с этого момента они начали постепенно отдаляться друг от друга, пока после рождения Роберты не произошел окончательный разрыв.

Глава 4

— Ты спустишься с нами в ресторан, бедная моя девочка, или тебе принести чего-нибудь поесть сюда? — проворковала леди Уэйлинг.

Марион посмотрела на нее и устало ответила:

— Я не хочу есть. Пожалуй, я лучше прилягу. Похоже, меня просквозило в церкви.

Вдруг она услышала голос брата мужа. Такой же низкий, но чуть более грудной и насыщенный. Марион очень хотелось, чтобы Питер поскорее ушел — воспоминания о Ричарде и о тех тяжелых годах замужества, которые она провела рядом с ним, отнюдь не доставляли ей удовольствия.

— Да, я видел ее. Меня, честно говоря, просто поразило ее лицо. Привидение какое-то.

— Меня поразил ее вызывающий наряд, и я сразу же поинтересовалась, кто же эта дама, — раздался голос леди Уэйлинг. — Как можно в таком виде явиться на заупокойную службу. Просто невероятно.

— О ком это вы говорите?

— О молодой женщине в красном костюме. Ты видела ее?

— Нет, — ответила Марион.

— Странно, все, кроме тебя, ее заметили. Такой нелепый костюм.

Марион пожала плечами:

— Я не видела никакой дамы в красном. И кто же она, мама?

— Не знаю, никогда раньше я ее не видела.

Молодая вдова посмотрела на Питера.

— Говоришь, она напомнила тебе привидение. Никогда не замечала, чтобы ты с такой нежностью в голосе говорил о женщинах, — язвительно заметила она. Марион всегда разговаривала с Питером таким тоном. Ей никогда не нравился брат Ричарда по одной простой причине — Питер никогда не любил ее.

И эта обоюдная неприязнь возникла у них с самого первого дня знакомства.

Его усталое лицо вдруг слегка порозовело.

— В моем замечании, пожалуй, трудно усмотреть нежность, дорогая Марион.

Марион вздохнула, встала с дивана и медленно направилась в свою спальню.

Через мгновение в дверях комнаты появилась служанка-австриячка по имени Мица с подносом в руках. Она проворно расставила посуду на маленьком столике около шезлонга и бросила взгляд на свою хозяйку:

— Мадам, мне кажется, что вам стоит знать…

— Что-то случилось?

— Один репортер хотел получить информацию о бедном монсеньоре. И Дорис, это новая кухарка, отвечала на вопросы. Она сказала, что Роберта в колледже Родена.

— Что за странные фантазии. Роберта в Бронзон-Касл.

— Да, мадам, это ошибка.

Марион кивнула, после чего Мица скромно удалилась.

Марион сняла трубку и набрала номер телефона главного редактора газеты. Он принес извинения за неточность изложения фактов и заверил миссис Коррингтон-Эш в том, что меры уже приняты, так как некая молодая дама у церкви уже успела объяснить репортеру, в какой именно школе учится мисс Коррингтон-Эш.

— Благодарю вас, — проговорила Марион, а затем быстро добавила: — А кто эта дама? И как это все получилось?

Редактор охотно объяснил, что дама эта оказалась случайной свидетельницей разговора репортера их издания с двумя леди из толпы около церкви. Так вот, их репортер сказал, что мисс Эш учится в Роденовском колледже, а эта любезная незнакомка поправила его и сообщила, что мисс Коррингтон-Эш обучается в Бронзон-Касл. Мы не сомневаемся, что эта дама является либо близкой родственницей семьи, либо хорошей знакомой, так как она говорила очень уверенно… Наш сотрудник был просто поражен ее нарядом — ярко-красным костюмом.

Марион повесила трубку и задумчиво произнесла:

— Так, опять эта женщина в красном. Кто она, черт возьми, такая?

Внезапно ее осенило. Все-таки она знала Ричарда. Возможно, какая-то знакомая, существование которой он не хотел афишировать.

Ей никогда не приходило в голову, что у Ричарда могла быть любовница. Стала бы она возражать, если бы еще при жизни мужа узнала о существовании у него некоей приятельницы? Вряд ли. Ее это мало трогало.

Вошла Мица:

— Пришла молодая леди, которая говорит, что ей нужно увидеть мистера Коррингтон-Эша.

— Мистера Коррингтон-Эша? — эхом отозвалась Марион, на ее лице мелькнул испуг. — Не говори глупости, Мица. Ты имеешь в виду мистера Питера… — Она негромко рассмеялась и прикусила верхнюю губу, ей вдруг на мгновение показалось, что служанка говорит о Ричарде. Да, нервы ее были явно расшатаны. — Интересно, зачем это он ей понадобился? И кто это такая?

— Я не знаю, мадам. Она не представилась. Только сказала, что это срочно. И еще сказала, что не хочет заходить в дом. Очень торопится, — сказала Мица, а затем, широко улыбнувшись, добавила: — О, мадемуазель выглядит просто потрясающе. В таком красивом красном костюме. Ей очень идет этот цвет.

У Марион как-то странно застучало сердце. Но она собралась с духом и спокойно сказала:

— Попроси ее подождать. Скажи ей, что я хочу увидеться с ней. Нет, не так. Не нужно упоминать моего имени. Просто пригласи ее в гостиную и скажи, что пойдешь поищешь мистера Питера. Я сама разберусь с ней… Ступай, Мица. И сделай так, как я тебя прошу.

— Да, мадам, — сказала Мица и вышла из комнаты.

Усталость и депрессию как рукой сняло, Марион бросилась к зеркалу, поправила прическу и снова надела свой траурный черный костюм.

Глава 5

Питер был сильно привязан к своему брату, и известие о смерти Ричарда повергло его в глубокий шок. Марион сообщила ему о печальном событии, когда он, по обыкновению, проводил зиму в Швейцарии.

Разумеется, он с удовольствием виделся бы с братом в Лондоне чаще, если б не эта неудачная женитьба. Марион, по мнению Питера, была совсем неподходящей парой для Ричарда.

Этим утром, стоя в церкви на службе, Питер вглядывался в решительный и жесткий профиль Марион. Бедный Ричард! Он потратил столько усилий, ума и энергии, чтобы добиться любви этой женщины. Целых шестнадцать лет он упорно поддерживал видимость счастливой семейной жизни и страдал от непонимания и разочарований. Питер был абсолютно разбит, и хотя он был всего на пять лет старше Ричарда, чувствовал себя настоящим стариком.