– Завтра вы будете во всех журналах и даже интернете, поздравляю, – сказал он, открывая дверцу своей роскошной машины.

«Господи, далось мне это письмо, – думала я в машине, – хотя хуже уже все равно не будет. Хуже просто не бывает».

Мы неслись в темноте, без пробок, по проспектам пустого города, казавшемся не таким уж уродливым, как днем. Антон что-то беспрерывно болтал, а мне было так наплевать на него, впрочем, как и на всех мужчин, побывавших в моей жизни в последние месяцы. Я так сильно умерла, что воскресить меня не представлялось возможным, а главное, не нужным мне мероприятием.

Мы въехали в подземный гараж нового дома. Поднявшись под самую крышу высотки, я очутилась в настоящих холостяцких апартаментах. Вся Москва на ладони, так же как из нашей с Андреем квартиры. Похоже, что весь вечер мне суждено думать и вспоминать только о нем. Последние четыре месяца я так тщетно пыталась позабыть и стереть из моей памяти все, что было. И вот сегодня, за один вечер, всего за пару часов все вернулось обратно.

Мне надо было выпить, что угодно, только глоток алкоголя. Руки тряслись и не слушались, со стороны я, наверное, походила на наркоманку, остро нуждающуюся в спасительной дозе, но в страхе быть переданной на попечение в соответствующие органы, старалась вести себя спокойно, отчего еще больше волновалась внутри.

– Теперь вы отдадите мне письмо? – спросила я.

– Неужели вы хотя бы из благодарности не выслушаете историю, как я нашел его? А приз? Вам совсем не интересно? – искренне удивился Антон.

– Вы что же теперь, будете меня шантажировать и пытать своими рассказами? – разозлилась я. Отдайте мне письмо или я ухожу.

– Хорошо, вон там, в углу бар, выпейте пока, а я пойду, поищу его в кабинете, – он швырнул в кресло пиджак и поднялся по ступеням куда-то наверх.

Убедившись, что Антон ушел, я рванула к барной стойке. Виски! Отлично! Едва сдержав себя, чтобы не отгрызть горлышко бутылки, я налила полный стакан и мгновенно осушила его. Вверху слышалось, как он открывает и закрывает шкафы. Я налила еще и присела на край дивана. Подумать только. Совсем недавно я жила в таком же дворце, ела как королева, вела себя как леди.

А правильно ли я сделала, что бросила все это и ради чего? Ради своей гордости? И чем же мне гордиться? Старой квартирой, тупой работой, количеством мужчин? Ради чего, спрашивается, я ушла? Руки мои успокоились, и я с удовольствием налила еще. Я почти полгода жила как во сне, надеясь, что Андрей найдет меня. А он даже и не пытался. Он влиятельный человек, и, используй он все свои возможности, напасть на мой след было бы совсем легко. Значит, не хотел. Правильно, а кто я такая, чтобы меня искать. Сегодня в ресторане таких было навалом, еще краше, еще моложе и податливее.

– Неужели во мне нет ничего, за что меня можно любить? – прошептала я. – Я, что, никто?

– Я не понимаю, как такое может быть, – ответил Антон у меня за спиной. Когда я нашел твое письмо… Когда я его нашел, я всю ночь просидел с ним, перечитывая снова и снова. Я не мог поверить, что такие чувства бывают, я так захотел, чтобы меня так любили…

– Ты, что, разыгрываешь меня? – еле произнесла я. Мои губы едва открывались, я была пьяна, как портовый грузчик, я даже не видела его. Это был просто какой-то очередной мужчина, без лица и имени.

Я совершенно не понимала, где и с кем нахожусь. Пытаясь удержать в голове идею, где я, и зачем я сюда пришла, я сделала слабую попытку встать, но тут же упала на диван.

– Письмо нашел, ты, как тебя там зовут?

Антон протянул мне мои листки. Я, молча, убрала их в сумку.

– Так хочешь знать, как они оказались там?

– Валяй, – сказала я, протягивая ему стакан. Сил встать у меня уже не было. Я была как всегда пьяна.

Он налил мне еще и начал нудный рассказ, из которого я ничего не поняла. Я включалась и выключалась из его монолога, уставившись через окно на красные звезды Кремля. Меня окончательно уничтожила эта история, и я твердо была настроена покончить со своей никчемной жизнью, как только допью последний стакан. Я медленно, почти с элементами мазохизма продумывала способы ухода, и это не казалось мне таким уж трудным в исполнении. В тот момент я поняла, что впервые думала о смерти, что неимоверно развеселило меня. Вот он – выход из этого ада! И лишь один пустяк в виде чего-то бормочущего рядом неизвестного мне зануды, мешал осуществить мне мой план. Вдруг я почувствовала на своих губах поцелуй, и мне почудилось лицо Андрея.

– Я смотрел на это письмо и мне так захотелось, чтобы меня полюбили, я искал тебя, придумал этот конкурс, ты просто стала моим наваждением, капризом, – слышала я какой-то голос со стороны.

Андрей! Он прочел мое письмо и нашел меня, как же я сразу не догадалась! Журнал это лишь способ выйти на меня! А этот человек… его же прислал Андрей! Он любит меня, он здесь, со мной! Я обхватила руками горячую мужскую шею и прошептала: «Андрей».

– Меня зовут Антон, – ответил он, но я этого уже не слышала.

Проснулась я счастливая. Я открыла глаза и поняла, что я счастлива. Первый раз. За окном внизу гудели машины. С высоты птичьего полета все казалось таким маленьким и игрушечным, и чувство присутствия где-то совсем недалеко от неба делало меня величественнее. Часы показывали начало третьего, за огромным панорамным стеклом светило настоящее солнце, появившееся в городе впервые с того момента, как мы покинули Францию. Сначала я не узнала спальню: она и впрямь была красива.

Посередине зала с громадными потолками стояла кровать гигантских размеров, на которой, как кукла, в центре лежала я. Нежные, мягкие, шелковистые простыни, которые бывают в домах холостых и состоятельных мужчин, всегда сводили меня с ума. Да, пожалуй, роскошь – это очень приятная безделушка. На полу стаканы и бутылка виски, но выпить мне впервые не захотелось.

Наверное, Андрей купил новую квартиру. Все как в сказке, эта статья в журнале, потом какой-то человек, что привез меня сюда, как там его звали? Значит, я выиграла главный приз, и этот приз был Андрей?

– Пожалуй, ради этого стоило умереть, не правда ли? – сказала я самой себе, улыбаясь.

Я опустила ноги на пушистый ковер и пошла на поиски Андрея. Квартира была огромной: я открывала и закрывала двери многочисленных комнат, пока, наконец, не набрела на просторную, залитую солнцем кухню. Я шлепала босыми ногами по теплому мраморному полу и таяла от блаженства.

Порывшись в шкафах, я нашла ароматный чай и с наслаждением выпила несколько чашек, любуясь из окна на парк с ветвистыми дубами и реку. В ожидании Андрея я приняла душистую ванну, уложила волосы и, нацепив его рубашку, засела в гостиной напротив входной двери. Несмотря на значительную потасканность моего тела, я удивительным образом выглядела отлично. Мне показалось, что я даже помолодела на пару лет.

По-видимому счастье одной единственной ночи привело мою несчастную душу в порядок, и события последних месяцев без следа улетучились из моей жизни. Я светилась изнутри, глаза мои сияли, кожа помолодела, а тело излучало волны спокойствия и умиротворения. Я мечтала, как мы будем жить дальше: сначала, конечно, надо куда-нибудь полететь на острова, в горы – мне подойдет все, даже Алтай или Селигер. Там мы поженимся по традициям их законов, босиком на пляже или с рюкзаками на спине, прикрытые лишь накидками из цветов или вязаными свитерами. Будет медовый месяц и все, что за этим следует.

Потом, я думаю, пора завести ребенка, не важно, кто родится, главное, чтобы бы был здоров. Я, конечно же, буду следить за собой, буду такой миленькой и сексуальной беременной девочкой, что он захочет делать детей еще и еще, и… Мои мечты прервал шум, доносящийся из холла прихожей. Через пару секунд дверь распахнулась, и на пороге появился незнакомый мужчина.

Я в недоумении поджала ноги.

– О, привет, ты еще здесь? Я думал, ты уже уехала, может, вызвать тебе такси? – притворно улыбаясь, спросил он.

– Вы кто?

– Здрасте, я – Антон. Ты, что, разыгрываешь меня? А чего в моей рубашке? – как-то недобро спросил мужчина.

Человек по имени Антон, его рубашка, его дом? Я пыталась провести какую-нибудь связь между вещами и этим человеком и найти логическое объяснение его появления в доме Андрея.

– Ты, что же это, ничего не помнишь, – присел он рядом со мной.

– Ничего. Вы кто? – опять спросила я.

Он был мужчиной лет сорока, не красавец и не урод, так себе внешность, но в глазах читалось полная уверенность в своей неотразимости, которую дают мужчине либо его красота, либо деньги, либо легкое обладание всеми женщинами на свете.

Похоже, что предо мной сидел типичный для его возраста холостой состоятельный ловелас, наслаждающийся жизнью, и поскольку вид моего местами неприкрытого тела его ничуть не смутил, значит, это тело он уже исследовал, потому как интереса оно у него не вызывало. Так кто же это такой, и где я?

– Первый раз такое вижу в своей жизни, – протянул Антон. У меня, конечно, тоже такое бывало, что я не мог вспомнить имя девушки, с которой провел ночь, но чтобы не помнили меня… Такое в первый раз.

– Секундочку, – прервала я его причитания, – что значит: провел ночь, у нас, что, с вами что-то было?

Мужчина встал и подошел к барной стойке:

– Детка. Хм. Вероника, видишь, я знаю, как тебя зовут, – сказал он, протягивая мне стакан с виски.

Я с отвращением отказалась. Пить почему-то совсем не хотелось.

– Вчера мы провели с тобой вечер, потом приехали ко мне и всю ночь кувыркались в моей кровати. Ты плакала и смеялась, одним словом, была счастлива. Потом мы договорились слетать с тобой на выходные к морю, в качестве приза, который ты выиграла в моем журнале. Утром ты должна была уехать к себе, а я обещал тебе позвонить. Кстати, хорошо, что я тебе застал, потому как номер-то я записать не успел.

Он поднялся в свой кабинет за записной книжкой, а я, раскрыв рот, не шелохнувшись, осталась сидеть на мягком диване в его, ставших в одну секунду не просто больших, а гигантских апартаментах. События вчерашнего дня потихоньку стали возвращаться в мою больную голову. Я поняла, что допилась до галлюцинаций. Мне так хотелось принять желаемое за действительное, что я сочинила себе Андрея, и, пребывая в сильнейшем опьянении на фоне стресса последних месяцев, я внедрилась в свой придуманный виртуальный мир, в котором царили гармония и счастье.

Странно было то, что, осознав эту мысль, я ничего, то есть абсолютно ничего не испытала. Ни страха, ни боли, ни обиды. Ничего. Скорее меня поразили возможности моего организма приспосабливаться к ситуации и выставлять ее в выгодном для себя цвете.

Слава богу, что я оказалась в приличном доме, а не в подворотне. Мой мозг получил сигнал к новой жизни. Я второй раз за два дня стараюсь ее начать, и, похоже, что это мне удается, так как выгляжу я великолепно, и день моей новой жизни начался во дворце, а не в съемной квартире пролетарского района.

Мужчина спускался с лестницы, неся в руках маленькую записную книжку. Прежде чем он успел открыть рот, я опять ошарашила его своим вопросом:

– Извините, вас, кажется, Антон зовут, так? А не подскажете, где я вас подцепила? Если не хотите – не отвечайте, это я так просто спросила, память тренирую. Мне это, в общем-то, совсем не важно, потому что я сейчас ухожу, просто я в последнее время не помню многого. И если в следующий раз в том месте, где мы познакомились, мы снова встретимся, то не исключено, что мне придется знакомиться с вами опять. Поэтому я пытаюсь вас запомнить или вспомнить, как хотите… – я прервала свой монолог, так как Антон уставился на меня в полном недоумении.

– Я, было, подумал, что ты, вы… ты прикалываешься. А теперь вижу, что ты и вправду не узнаешь меня. Ты что, больная? Мы же с тобой всю ночь в любовь играли, чувства там, слезы, обещания…

– О нет, – засмеялась я, нет, нет, я вам ничего не обещала. Вы меня извините, остаться я не могу, было приятно познакомиться, но мы встречаться не сможем, вы уж простите, но жить с вами не смогу, мне жаль, что я вам там чего-то наобещала, но это невозможно, – затараторила я, вскакивая с дивана.

Антон взял меня за руку и посадил на место. Он был совсем сбит с толку.

– Ну, в общем, мы просто провели ночь, – уже спокойно повторила я. – Ну, представьте это школьной забавой, какие пустяки. Нам же не 20 лет. Встретились, туда – сюда и разбежались. Вы очень хороший, добрый, ласковый, – начала я выкручиваться, поймав себя на мысли, что даже не помню, какой он, – но мне надо идти, я вообще замужем, у меня дети, так что телефон вам я свой не дам. Но вы еще встретите девушку и обязательно полюбите ее. Я бы очень просила вас не разрушать мою жизнь, потому что только вчера я начала ее заново…

– Больше всегда на свете я ненавижу женские истерики, – вдруг прервал меня Антон, – за всю свою жизнь я говорил точно такие же слова раз сто, и каждый раз все кончалось обидами и слезами. Но я никогда не мог предположить, что эти слова будут сказаны в мой адрес. Это неприятно, должен вам признаться. Неприятно то, что мы были с вами так близки, и у вас не осталось от меня ни одного воспоминания.