Так оно и было на самом деле. Кэт накануне заказала именинный пирог, сюрприз для Алексис, и Чарльз Джоуин, шеф-повар, пообещал украсить его кремом и сахарными розами.

— Ну я рад, что вы отлично провели время, — с улыбкой заключил Берт, и Кэт тоже улыбнулась, слушая рассказы Алексис об их путешествии по кораблю. — Но, может, в следующий раз вам лучше пойти все-таки с нами, чем напрашиваться на чай к незнакомым людям?

Алексис прижалась к матери, и та ласково поцеловала ее и обняла. Алексис очень любила стоять так, рядышком с мамой, любила ее тепло, мягкие волосы, запах ее духов. Их двоих, казалось, связывали какие-то особые нити. Это, конечно, не значило, что Кэт меньше любила остальных детей, просто в какие-то моменты в Алексис проступало что-то особенное. Кэт обожала всех своих детей, но Алексис нуждалась в ней гораздо больше других. Казалось, что Алексис так и не станет вполне самостоятельным существом, не сможет окончательно отделиться от матери. Кэт была уверена, что Алексис никогда бы не решилась уехать и жить так далеко от нее, как это сделала Эдвина.

Немного позже в салон вошли вернувшиеся с прогулки Чарльз и Эдвина. Эдвина, подходя к родителям, пыталась согреть окоченевшие руки.

— Как я замерзла, скорее надо выпить чаю! — Эдвина улыбалась. Улыбка теперь почти не сходила с ее уст.

Кэт подумала, что вряд ли кто бывал так счастлив, разве только она сама, когда выходила за Берта. Чарльз и Эдвина будто созданы друг для друга. И миссис Страус это отметила, когда увидела их, и сказала Кэт, что Эдвина с Чарльзом — чудесная пара и она надеется, что они будут счастливы.

— Странно, почему же так холодно? — спросила Эдвина отца, заказывая чай и тосты с маслом. — Гораздо холоднее, чем утром.

— Мы плывем на север. Если не будем спать ночью, может, увидим парочку айсбергов, — ответил Берт, показывая на небольшие льдины, покачивающиеся на волнах.

— Это опасно?

Бертрам покачал головой.

— Такому большому современному кораблю нет. Ты же слышала, что говорят о «Титанике». Он непотопляем. Нужно что-нибудь побольше айсберга, чтобы пустить ко дну этот пароход. Да и потом капитан очень опытен и осторожен, так что нечего беспокоиться.

Они делали около двадцати трех узлов в час — хорошая скорость для «Титаника». К полудню, когда пассажиры пили чай, «Титаник» уже получил три ледовых предупреждения от других пароходов — «Каронии», «Балтики» и «Америки», — но капитан Смит не сбавил ход. Он не считал это необходимым, ведь он внимательно следил за обстановкой. Капитан Смит был одним из самых опытных офицеров «Уайт стар» и после этого завершающего его карьеру почетного рейса собирался уйти в отставку.

Брюс Исмей, глава компании, тоже был на борту и видел радиограммы с предупреждениями, но отложил их после разговора с капитаном.

Вечером Кэт сама уложила детей, потому что Уна ушла вниз к кузине, договорившись с горничной, что та посидит с малышами. Но Кэт не возражала, она любила сама заботиться о детишках. К вечеру сильно похолодало, и Кэт вытащила запасные одеяла и укрыла детей потеплее.

Когда дети уснули, они с Бертом пошли в ресторан и по дороге остановились на палубе подышать свежим воздухом. Было ужасно холодно.

Они встретили Филипа, и он поделился с родителями своими проблемами.

Он уже несколько дней заглядывался на девушку, которая путешествовала во втором классе. Девушка была очень хорошенькая, но Филип не знал, как к ней подступиться. Она раз-другой застенчиво поглядела на него, и он стал, как на дежурство, каждый день приходить на место их первой встречи в надежде снова ее увидеть. Сегодня Кэт боялась, что он простудится на таком холоде. У девушки или у ее родителей явно оказалось больше здравого смысла, и она не появлялась на палубе. Филип из-за этого ходил весь день как в воду опущенный и, совсем расстроившись, вообще решил отказаться от обеда.

— Бедняжка Филип, — сочувственно сказала Эдвина, когда они садились за стол.

Берт по пути перекинулся парой слов с мистером Гаггенхеймом, а потом остановился на минутку что-то сказать У.Т. Стеду, известному журналисту и писателю. Когда-то он написал несколько статей для газеты Уинфилда в Сан-Франциско.

Наконец Берт присоединился к Эдвине и Кэт.

— С кем это ты разговаривал, дорогой? — полюбопытствовала Кэт. Она узнала Стеда, но второй мужчина был ей незнаком.

— Это Бенджамин Гаггенхейм. Я познакомился с ним в Нью-Йорке, еще давно, — объяснил он и распространяться дальше не стал.

Кэт подумала, уж не из-за потрясающей ли блондинки, которая была с Гаггенхеймом? Кто-то говорил ей, что это не его жена.

— А с ним кто? Миссис Гаггенхейм? — все-таки спросила она мужа, будучи любопытной, как любая женщина.

— Не думаю. — Берт, давая понять, что не склонен более обсуждать этот вопрос, повернулся к Чарльзу и спросил, правильно ли тот угадал, сколько они проплыли за день.

Всего было пройдено пятьсот сорок шесть миль, Чарльз оказался прав и выиграл пари, заключенное с Бертом.

Это путешествие было прекрасной возможностью получше узнать друга друг, и до сих пор Берту и Кэт все в Чарльзе нравилось, и они надеялись, что их дочь будет счастлива, когда выйдет замуж.

— Никто не хочет прогуляться по морозцу? — спросил Берт и предложил жене уйти с вечернего концерта в салоне.

Но когда они вышли на палубу, оказалось, что там слишком холодно. В небе ярко сияли звезды, воздух был удивительно прозрачен.

— Господи, какой холод! — Кэт поежилась, несмотря на свои меха. — Просто невероятно.

Ночь была чиста и безмятежна, и никто из них не подозревал, что радист получил еще два предупреждения об айсбергах. Команда была уверена, что им бояться нечего.

В пол-одиннадцатого Кэт и Берт уже легли и погасили свет в своей каюте.

Почти в это же время «Калифорниец» передал радиограммы об айсберге, только что замеченном вахтенным. Но радист «Титаника», Филипс, без передышки передавал на станцию Кейп Рейс в Ньюфаундленде послания пассажиров и довольно резко попросил «Калифорнийца» не перебивать его. У него еще лежали дюжины неотправленных радиограмм, а об айсберге он уже слышал. И на этот раз решил, что не обязательно предупреждать капитана. Тот, кстати, тоже уже видел предупреждения и не особенно обеспокоился.

«Калифорниец» отключился, так и не указав точного местоположения айсберга, а Филипс продолжал рассылать радиограммы.

Кэт и Берт уснули, дети мирно посапывали в соседней комнате, а Чарльз с Эдвиной, прижавшись друг к другу на диванчике в каюте-гостиной, шептались о том, о чем всегда шепчутся влюбленные.

Время приближалось к полуночи.

Они все еще тихо разговаривали, тесно прижавшись друг к другу, когда корабль слабо содрогнулся, будто наткнувшись на что-то, но это был не сильный удар, и они не обратили на него внимания. Лишь спустя несколько минут Эдвина осознала, что слышится какой-то гул и чувствуется вибрация.

Пароход остановился, и Чарльз забеспокоился.

— Ты думаешь, что-то не в порядке? — с тревогой спросила жениха Эдвина, и он выглянул в окно по правому борту, но ничего не разглядел в темноте.

— Да нет, не думаю. Ты же слышала, вчера твой отец говорил, что корабль этот непотопляемый. Может, они проверяют машины или регулируют что-нибудь, а может, меняют курс. Я уверен, ничего страшного. — Тем не менее он накинул пальто и нежно поцеловал Эдвину. — Пойду взгляну, что там, и расскажу тебе.

— Я с тобой.

— Очень холодно, Эдвина. Лучше подожди меня здесь.

— Уж не холодней, чем у дядюшки Руперта.

Чарльз улыбнулся и помог ей надеть шубу. Он был уверен, что на корабле все в порядке. А если и нет, то команда скоро устранит неисправность, и они снова двинутся в путь.

В коридоре они столкнулись с другими любопытными пассажирами. Кто-то был уже в халате и домашних тапочках, некоторые еще во фраках и вечерних платьях. Казалось, множество людей, включая и Джона Джекоба Астора, почуяли неладное и решили узнать, в чем дело.

Но обход палубы им ничего не дал, кроме того, что они и так знали: пароход остановился, и три из четырех огромных труб выпускали пар в небо. Никакой видимой опасности вроде бы не чувствовалось. Ничего таинственного, ничего серьезного, и стюард в конце концов объяснил собравшимся пассажирам, что «Титаник» наткнулся на «ледышку», беспокоиться не о чем.

Мистер Астор отправился к жене, Чарльз с Эдвиной вернулись в салон. От других пассажиров они узнали, что бояться нечего, а если они хотят посмотреть на айсберг, то кусок льдины виден с площадки третьего класса. По палубе бродили пассажиры, наблюдали, как в третьем классе на корме люди смеются, перебрасываясь снежками и кусочками льда. Чарльза с Эдвиной это зрелище не слишком заинтересовало, и, выяснив, что ничего серьезного не произошло, они решили идти в каюту.

Было без пяти минут двенадцать, когда они вошли к себе и увидели Бертрама, ожидавшего их с обеспокоенным видом.

— Что-то случилось? Почему мы остановились?

Он говорил шепотом, потому что жена спала, но пока не заглохли машины, он не волновался.

— Да вроде нет, — быстро ответил Чарльз, сбрасывая пальто и помогая Эдвине снять шубу. — Видимо, мы столкнулись с льдиной, но никто особенно не беспокоится. Команда, кажется, отнеслась к этому спокойно, и на палубе ничего тревожного не заметно.

Чарльз выглядел спокойным, и Берт с облегчением вздохнул. Он испытывал неловкость, что так разволновался, но ведь у него семья, и надо было убедиться, что все в порядке. Он пожелал всем спокойной ночи, попросил Эдвину не засиживаться долго и вернулся в свою каюту в три минуты первого.

«Титаник» действительно напоролся на айсберг: вскоре его пять так называемых водонепроницаемых отсеков были полны водой, хлещущей из пробоины.

На мостике собрались капитан Смит, Брюс Исмей, глава «Уайт стар», и Томас Эндрюс, кораблестроитель. Они не могли поверить собственным глазам, пытались оценить обстановку и определить выход из нее. Выводы Эндрюса оказались далеко не утешительными.

Выхода не было: с пятью залитыми водой отсеками «Титаник» не мог долго оставаться на плаву. Непотопляемый корабль тонул. Они надеялись удержать его какое-то время на поверхности, но никто не знал, как долго это продлится.

Бертрам Уинфилд, вернувшись в каюту, на мгновение почувствовал, как пол под ногами слегка накренился, но он не придал этому особого значения.

В пять минут первого капитан Смит, по требованию Томаса Эндрюса, приказал команде расчехлять спасательные шлюпки. До сего времени матросы не практиковались в этом — не было нужды, ведь этот пароход не мог утонуть. Стюардов отправили будить пассажиров первого класса, и они стучали в двери кают.

Берт прислушивался к громким голосам, когда Чарльз открыл дверь, но не мог разобрать слов. Обеспокоенный, он вышел из своей каюты. Стюард улыбался и мягко разговаривал с ними, будто они были детьми, которых убеждали послушаться взрослых и не пугаться. Он просил их по возможности быстро выполнить его указания.

— Все поднимайтесь на палубу, только сначала наденьте спасательные жилеты. Пожалуйста, не задерживайтесь.

Не было ни гудков, ни сирен, ни сигнала общей тревоги. Вообще стояла неестественная тишина, но взгляд стюарда им все сказал.

Эдвина начала двигаться как-то автоматически, сообразив, что нужно как можно быстрее помочь маме собрать детей.

— У меня есть время переодеться? — спросила она стюарда, прежде чем он перешел к следующей каюте.

Тот покачал головой и бросил ей через плечо:

— Боюсь, что нет, мисс. Оденьтесь потеплее и не забудьте про спасательный жилет. Это просто предосторожность, но не теряйте времени и идите наверх прямо сейчас.

Эдвина встревоженно взглянула на Чарльза, и он сжал ее руку. Бертрам пошел будить Кэт и детей. Уна уже вернулась от кузины и крепко спала у себя в каюте.

— Я помогу собрать детей, — предложил Чарльз и прошел к Филипу и Джорджу, вынул их пояса и стал поторапливать мальчиков, стараясь не слишком их пугать.

Они восприняли новость по-разному: Джордж предвкушал интересное приключение, а бедный Филип страшно нервничал, застегивая жилет поверх одежды.

Эдвина сперва разбудила Алексис, нежно погладив ее, потом подняла с кровати Фанни и мягко похлопала по руке Уну, но девушка непонимающе глядела на Эдвину, пока та, сдерживая подступающую панику, пыталась объяснить ей, что случилось.

— Где мама? — испуганно спросила Алексис и побежала обратно в кровать, пока Эдвина просила Уну одеть Тедди.

Сонная Кэт выбежала из спальни, на ходу натягивая халат поверх ночной рубашки, и Алексис кинулась к матери.

— Что происходит? — в замешательстве спросила Кэт, переводя взгляд с мужа на дочь и Чарльза. — Что-то случилось, пока я спала? — Она явно не могла понять, в чем дело.

— Не уверен, — Берт был честен с ней, — все, что я знаю, это то, что мы наткнулись на айсберг, но говорят, будто ничего серьезного, по крайней мере Чарльзу так сказали полчаса назад, но теперь они просят нас подняться на палубу к шлюпкам в спасательных жилетах.