— Мне кажется, ты ошибаешься.

— Почему это?

— Даже если тебе удавалось манипулировать им долгое время, это не значит, что так будет всегда, — объяснила мать.

— Ой, да ладно. Куда он денется? — пренебрежительно отмахнулась Катя.

— Туда же, куда делся Алеша. Я давно хотела с тобой поговорить о Леше, но никак не могла выбрать подходящий момент.

Катя отвернулась от матери, чтобы та не увидела ее слезы:

— Вот и не надо!

— Катя, выслушай меня. Мне кажется, ты до сих пор скучаешь по Алексею. Ты так нервно реагируешь на все, что с ним связано. И к тому же хранишь в настольной книге его фотографию.

— Мама, прекрати!

— Дочка, я ведь тебе добра хочу. Раз ты решила, что Алеша — в прошлом, так и не отступай. Выбрось его из головы и из сердца.

Катя в сердцах выкрикнула:

— Да я давным-давно выбросила! Я теперь к нему близко не подойду! Пусть о нем его Машенька заботится!

— Ты что, виделась с ним сегодня? — удивилась Таисия.

— Нет. Этого мне только не хватало, — поспешно ответила Катя.

Таисия понимающе кивнула:

— Значит, виделась. Но если Костя узнает, что ты тайком бегаешь к Леше, ты его потеряешь. И останешься, как старуха из сказки, — у разбитого корыта.

— Мам, а ты не у разбитого корыта? Папа тебя долго терпел, а потом — раз, и ушел. А ты, насколько я знаю, ни к кому тайком не бегала. — Катя умела ударить по самому больному месту.

Таисия резко осадила ее:

— Не смей так со мной разговаривать. Ты не имеешь права нас судить.

— Но тогда и ты не суди меня! Я сама решу, как мне вести себя с Костей.

Таисия попробовала объяснить иначе:

— Катюша, пойми меня. Я хочу, чтобы ты не повторяла моих ошибок. Ты не представляешь, как это тяжело, когда тебя бросают! Если бы можно было все вернуть назад!

— А почему ты думаешь, что нельзя? Мне кажется, что у вас с папой еще не все потеряно.

— Хотелось бы надеяться, — вздохнула Таисия.

— Если Полина Константиновна вернется к мужу, то и отец вернется к тебе. Правильно? — вдруг спросила Катя.

— Полина вернется к Борису? Ты что-то знаешь и не говоришь мне? Катя, не томи.

— Я сегодня была дома у Кости. И видела там Полину Константиновну.

— Что она там делала? — подняла брови Таисия. Катя пожала плечами:

— Наверно, пришла проведать детей и мужа. Пирожков принесла.

— Пирожков? Ну надо же, какая забота! А как она на тебя отреагировала?

— Засмущалась. Никак не ожидала меня там встретить, — хмыкнула Катя.

— А Борис дома был? — продолжала выпытывать Таисия.

Катя покачала головой:

— Нет. Судя по всему, Полина Константиновна пришла без предупреждения. Втайне ото всех.

— Значит, у наших молодоженов не все благополучно, раз мы к бывшему мужу бегаем. Значит, есть надежда. Есть! — радовалась Таисия.

— А это случайно не ты только что объясняла мне, как нужно прошлое забывать? — язвительно поинтересовалась Катя. — Что ж сама не хочешь отпустить своего любимого мужчину к другой женщине?

— Катя, одно дело — ухажер без году неделя, а другое — муж, с которым двадцать пять лет прожила. Есть разница?

— Может, и есть. Через двадцать пять лет скажу, — пообещала Катя и вышла из комнаты.

* * *

Инцидент со смотрителем навел Буряка на мысль о том, что все произошедшее было не случайным. Он размышлял о странном поведении смотрителя, когда в кабинет зашел Марукин:

— Здравия желаю, Григорий Тимофеевич!

— И ты не болей, Юрий Аркадьевич.

— Я тут слышал, вас начальство вызывало. Казнить велят или миловать? — поинтересовался Марукин.

Следователь вздохнул:

— Казнить. Получил выговор из-за выходки Родя. Говорят, должен был предвидеть и предотвратить.

— Понятно. А из-за чего вы с Родем сцепились? Это он на вас набросился?

— Ну не я же на него! К ногтю я его прижимаю — вот он и злится. У меня есть против него улики, понимаешь? — начал объяснять следователь.

— Это вы про тот рюкзак? — уточнил Марукин.

— Ну да. Я его на маяке нашел. И принадлежал он профессору Сомову — руководителю экспедиции, который пропал в 1999 году.

— А где этот рюкзак-то был? В каморке или в подвале?

Следователь насторожился и закрыл папку с документами, лежавшую перед ним на столе:

— Не важно. Сейчас речь не об этом. Я тут хочу следственный эксперимент провести. Поможешь?

— Конечно, а что за эксперимент? — с готовностью кивнул Марукин.

— Хочу смотрителя на маяк отвезти. Знаешь, как урки говорят: за какое место лох хватается, там у него и деньги лежат. Может, и Родь таким образом себя выдаст.

— Это вы здорово придумали!

— Главное, чтоб начальство не узнало. Я ведь рюкзак без ордера добыл. И еще драка эта глупая. Сам понимаешь!

— Да будьте спокойны, Григорий Тимофеевич! Я — никому ни слова! Могила!

Марукин был чрезвычайно доволен тем, как разворачиваются события. У него были свои планы, отличающиеся от планов Буряка, но афишировать их он, конечно же, не собирался. Марукин, пользуясь временным затишьем, передал смотрителю записку, в которой сообщал, что завтра он должен попроситься на допрос. Смотритель же передал ему бумажку с короткой информацией: «Подстава. Не тот витамин». Марукин не понимал, что не сработало в их продуманной до мелочей схеме, но отказываться от задуманного не собирался.

* * *

После беседы с Машей Зинаида еще долго возилась в кухне, машинально наводя порядок и размышляя о странном Алешином поведении. От этих грустных мыслей ее отвлек Сан Саныч, вернувшийся из своего вынужденного изгнания:

— Ну, что, буря утихла? Успокоилась Маша?

— Вроде бы. По крайней мере, плакать перестала. Спать легла.

— Ну а что у них с Лешей стряслось? — поинтересовался Сан Саныч.

Зинаида горестно вздохнула:

— Маша застала его в постели с Катей.

— Что-о-о-о?! Не может быть! Кто-кто, а Лешка такого в жизни не сделал бы!

— Но Маше это не могло привидеться! — возразила Зинаида.

— Поверь, Зина, не всегда можно принимать на веру то, что видишь своими глазами! — заявил Сан Саныч.

Зинаида удивленно подняла брови:

— Как это? Что-то ты, Саныч, перемудрил. Объясни, что сказать хотел.

— Обязательно объясню, только завтра. Как говорится, утро вечера мудренее. Сегодня мы одну сторону выслушали, а завтра Алексея попытаем, — объяснил Сан Саныч.

Зинаида твердо ответила:

— Ты пытай, если хочешь. А я его близко к дому не подпущу. Нечего Маше нервы трепать. Чемоданы его соберу и за дверь выставлю!

* * *

Костя приехал домой и наткнулся на отца, стоявшего в подъезде:

— Здорово, пап! Что? Ты чего тут стоишь? Самойлов ответил:

— Алешу не хочу будить. Он спит.

— Один? — уточнил Костя, и отец кивнул:

— Да, сынок… Пусть Лешка поспит, ему сейчас полезно. Он один, и я один… Постой со мной пять минут, а? Днем, сынок, как-то не замечаешь, что ты один, что жизнь относится к тебе несправедливо. Днем — есть любовь, нет любви — все равно. А ночью выть хочется от одиночества. Поверишь, сынок? А сейчас и с бизнесом — чехарда. Потенциальные партнеры воду мутят. Сан Саныч, я думал, будет со мной, а он — в сторону. Ни нашим, ни вашим. Костя строго ответил:

— Ты сам, пап, виноват. Ставишь людей в такие рамки, в которых им сразу тесно. А потом хочешь, чтоб они соответствовали твоим требованиям. Вот ты обломил меня с моей долей в бизнесе. Наезжаешь на Буравина, хотя в курсе, что я собираюсь жениться на его дочери.

Самойлов удивленно уставился на сына:

— Что ты имеешь в виду? Я тебя никогда не обижу. Ты — мой сын. И я всегда за тебя. Женись, сынок. Пусть Катя берет нашу фамилию. И нас, Самойловых, станет больше!

— Так ты подумаешь насчет моей доли в бизнесе? Самойлов выдержал прямой взгляд сына, ничего не ответив. Они молча направились домой. Алеша спал, как младенец, в ореоле лепестков из роз. Костя заглянул к брату. Заметив, что в комнате Алеши повсюду рассыпаны лепестки роз, Костя неожиданно улыбнулся: ему пришла в голову интересная идея. Костя на цыпочках зашел в Алешину комнату и тихо, чтобы не разбудить брата, принялся собирать в пригоршни лепестки роз, которые лежали везде, и складывать их в полиэтиленовый пакет.

* * *

Утром Алешу разбудил телефонный звонок. Алеша взял трубку:

— Алло! Мама, это ты?

— Да, сынок. Я тебя не разбудила? Как ты себя чувствуешь? — послышался голос матери.

— О, значит, этот кошмар мне не приснился, — простонал Леша.

— Сынок, сынок, ты помнишь, что было вчера?

— Такое умирать будешь — не забудешь, — мрачно сказал Леша.

— Алешенька, если ты не можешь или не хочешь сейчас говорить, я могу позвонить в другое время, — предложила Полина.

Но Леша заверил ее:

— Все в порядке, мама. Я проснулся. Окончательно.

— Сынок, скажи мне, пожалуйста… Я вчера ничего не поняла, как все началось… Почему Машенька убежала? Что делала Катя в твоей комнате?

— О, мама. Это дикое недоразумение. Ужасное совпадение, — снова застонал Леша.

— Не понимаю, объясни толком. У тебя сейчас сердце не болит?

Леша поспешил ее успокоить:

— Не болит, не болит… Катя зашла в наш дом, видимо, искала Костю. А потом мне стало плохо… И Маша… боюсь, что Маша все неправильно поняла.

— Так кто первый пришел — Катя? — уточнила Полина. — Почему они пришли практически одновременно?

— Потому что дикое совпадение, я же говорю… О, мама, я теперь не знаю, как перед Машей оправдаться…

— Я ее встретила на улице. Она была очень расстроена, в слезах.

— Извини, мама. Мы с тобой поговорим позже. А я побегу к Маше.

Полина попросила:

— Ты не беги, пожалуйста, не беги… Иди осторожненько… У тебя же сердце болело.

— Мама, перестань. Я должен бежать. Жаль, что я не сделал этого раньше.

— Это потому, что врачи «скорой» дали тебе успокоительное, и ты уснул.

— Вот и проспал шанс догнать Машу… — удрученно сказал Леша.

— Ничего, ничего, вы объяснитесь… Главное — как сердце?

— Мама, ты уже спрашивала. Только что. Сердце — нормально. Пока! — Он положил трубку и тихо добавил: — Но оно разбито вдребезги.

Костя с огромным пакетом с лепестками подошел к дому Буравиных и, позвонив в домофон, радостно закричал:

— Катя, доброе утро! Катя, это я! Ты уже проснулась?

Катя, еще окончательно не проснувшаяся, накинула прямо на пижаму халатик, открыла дверь и, зевая, спросила:

— Зачем ты пришел так рано и без приглашения?

— Я приготовил тебе сюрприз.

— И не мог подождать хотя бы до полудня?

— Я всю ночь не спал. Не мог дождаться новой встречи с тобой.

Катя прошла к себе в комнату и села на постель, насмешливо глядя на Костю. Костя присел рядом:

— Мне показалось, Катя, что вчерашний разговор нас сблизил. Ты вселила в меня надежду, что когда-нибудь, пусть не сразу, но сможешь полюбить меня по-настоящему.

— В какой это момент я вселила в тебя надежду? — Катя подняла брови.

— Когда ты сказала, что мы — родственные души. Катя вздохнула:

— Да, сказала. И что? Это повод являться ко мне в дом ни свет ни заря?

— Не сердись, пожалуйста, я хотел тебя порадовать, — улыбнулся Костя.

— Хорошо, рассказывай, что у тебя за сюрприз! — сдалась Катя.

Костя смотрел на Катю загадочно:

— Я не только расскажу, что принес, но и покажу. Катя, закрой глаза!

— Зачем?

Костя просительно заглянул ей в лицо:

— Ну пожалуйста! Я так давно не делал тебе сюрпризов…

— Ладно.

Она закрыла глаза. Костя отошел на полшага и зашуршал пакетом:

— Не открывай, не открывай… Раз, два, два с половиной…

Катя поморщилась, Костя в это время занес над головой Кати пакет, наполненный красными лепестками:

— Три! Открывай!

Катя открыла глаза, и в тот же миг на нее полился дождь из лепестков роз. Костя ожидал от Кати восторга, но ее реакция оказалась прямо противоположной. Катя осознала, что это за лепестки, и закричала, стряхивая их с себя.

— Катя, Катенька, что с тобой? — Костя ничего не понимал.

— Ублюдок! Скотина! Что ты сюда принес? Я тебя убью!

Костя растерянно отпрыгнул от постели, бросив пакет в сторону:

— Ты что? Катя! Что случилось? Я хотел… хотел, как в песне… миллион алых роз…

— Ах, как в песне? — Катя подбежала к Косте и замахнулась, желая его ударить, но Костя так жалко загородился двумя руками, что Катин гнев перенесся на несчастные лепестки. Она с брезгливостью стряхивала их с себя, вытрясая пододеяльник, пытаясь смести лепестки с постели. Лепестки, как пух, летали по комнате. Костя в растерянности наблюдал за Катиными действиями широко раскрытыми глазами: