— Зина! Перестань! Хотя, знаешь, что я думаю? На нее этот Андрей и повлиял! Не могла Маша сама по себе так резко измениться!

Зинаида испугалась:

— А может быть, она и сейчас к нему пошла? Чего он пишет-то, говоришь?

— Не знаю. Легенды. Сказки какие-то… — Сан Саныч махнул рукой.

Зинаида грустно кивнула:

— Вот-вот. Бедная моя Маша. То моряк, то сказочник…

Зинаиду совсем не радовала неожиданная метаморфоза, которая произошла с Машей. Такой напористой и строптивой внучка не была никогда.

* * *

Таисия готовила завтрак для Кати — положила в чашку творог, поставила на стол фрукты, стакан с соком. Катя наблюдала за ее действиями с презрительным выражением лица:

— Не понимаю, чего ты так стараешься, мама!

— Забочусь о твоем правильном питании, Катя.

— Зря заботишься. Эту бурду я есть не буду, — фыркнула Катя.

— Здравствуйте! Что это ты называешь бурдой? — возмутилась Таисия.

— Творог. Я его с детства терпеть не могу, — скривилась Катя.

Таисия покачала головой:

— Ничего. Придется изменить привычкам. Будущему ребенку необходим кальций для формирования костей. Как ты сегодня себя чувствуешь?

— Так же, как и вчера — плохо.

— Я купила тебе витамины, которые помогут пережить токсикоз.

— Мама, ну зачем?

Таисия удивленно посмотрела на дочь:

— Как зачем? Есть все равно необходимо. А так — ты и себя изморишь голодом, и ребенку ничего не дашь.

— Мама, я же ясно тебе сказала вчера — никакого ребенка не будет! — напомнила Катя.

— Как это — не будет ребенка? Даже думать не смей! — возмутилась Таисия.

— А ты не смей мне приказывать. В конце концов, это мое личное дело.

Таисия с ужасом спросила:

— Ты что, дочка? Действительно решила сделать аборт?

—Да.

Таисия бросила свои приготовления к завтраку и села рядом с Катей.

— Дочка, ты не права. Это не самый лучший способ решать проблемы.

— Почему же? Нет человека — нет проблемы, прищурилась Катя.

Таисию даже передернуло:

— Тьфу! Сталина она цитирует! Еще Гитлера процитируй.

— А ты — папу Римского!

— Катя! Это же не просто операция! Это убийство! — воскликнула Таисия.

— Смотря как к этому относиться.

— Сейчас ты относишься к этому легкомысленно, а потом не сможешь простить себе, — предостерегла Таисия.

Катя пожала плечами:

— Тысячи женщин делают эту операцию — и ничего!

— А ты уверена, что ничего? — Таисия заглянула ей в глаза.

— В нашей стране аборты не запрещены, — поджала губы Катя.

— Государство не запрещает, так церковь запрещает.

— О-хо-хо. С каких это пор ты стала жить с оглядкой на церковь?

У Таисии лопнуло терпение:

— Ах, так! Ну так я тебе запрещаю! Поняла? Я не дам тебе убить моего внука!

Катя бросилась в свою комнату, Таисия ее догнала и насильно заставила сесть.

— Мама, оставь меня в покое! — выкрикнула Катя.

— Нет, не оставлю! Пока ты не выбросишь из головы эти глупости насчет аборта! — потребовала Таисия.

— Это не глупости, это мое самостоятельное решение! И я не намерена его с тобой обсуждать!

— Дочка, подожди, послушай меня! — Таисия сменила тон.

— У-у-у, мне надоело, — Катя отвернулась от матери, но слушала ее.

Таисия села напротив.

— Я никогда не думала, что придется объяснять своей дочери такие вещи. Мне это кажется… диким. Да, диким. Ведь нет ни голода, ни войны, никаких обстоятельств, которые могут помешать появиться на свет твоему ребенку.

— А то, что у ребенка нет отца — это не обстоятельство?

Таисия возразила:

— Катя, у ребенка есть мать. Это ты. Может быть, ты сейчас этого не понимаешь, не осознаешь, но поверь, пройдет совсем немного времени, и ты почувствуешь…

Вот этого-то я и не хочу допускать! Момента, когда начну что-то чувствовать, кроме тошноты! — она повернулась, с гневом и слезами глядя на мать. — Тебе хорошо, мама! Ты, наверное, меня никогда не поймешь?

— Почему же? Я очень хорошо тебя понимаю.

— Да? А у тебя когда-нибудь возникало желание сделать аборт? Нет?

— Почему ты мне задаешь такие вопросы? — Таисия отвела глаза.

— Скажи, мама, а у вас с папой могли бы быть еще дети?

Таисию почему-то охватило смятение:

— У нас с папой… нет. У нас с папой — только ты. И все.

Катя со слезами сказала:

— Вот видишь, мама. Я же говорила, что ты не сможешь понять меня. Ты никогда не была в роли женщины, которая ждет ребенка без мужа. У вас с папой была я, запланированный ребенок, рожденный в браке, единственный, всеми ожидаемый.

Таисия отвела глаза и тихо повторяла:

— Да, да, да…

— А почему я должна жить по-другому? — заявила Катя.

— Ты должна жить счастливо и не мучиться от ошибок, которые совершила сгоряча!

— А я не хочу начинать жизнь с обмана! Оставить ребенка — это значит обмануть Костю… Мама, я не знаю, что делать. Ты думаешь, я не понимаю, что аборт — это убийство? — Катя начала рыдать.

Таисия принялась ее успокаивать:

— Не будет аборта, не будет несчастья, девочка моя. Все образуется, моя хорошая.

— Но что же мне делать? — всхлипнула Катя. Таисия погладила ее по голове:

— Я уже тебе сказала, что делать. Люби Костю, живи с ним семейной жизнью. А потом… Потом ты сама забудешь, кто истинный отец.

— Разве можно это забыть? — изумилась Катя. Таисия грустно кивнула:

— Поверь, можно забыть и не такое. Ты не бойся, отец у ребенка обязательно будет. Все очень просто: в ближайшие дни получаешь своего Костю в постель, в ближайший месяц объявляешь ему о своей беременности и говоришь: Бог с ней, с пышной свадьбой. Отметим в узком кругу. Он радуется, носит тебя на руках. А когда малыш родится, скажем, что недоношенный. С врачами я договорюсь, дочка.

Катя потрясенно уставилась на мать:

— Мама, Господи. Как у тебя все просто. Таисия печально усмехнулась:

— Это не у меня, а у тебя. И не переживай, не ты первая, не ты последняя такой хитростью пользуешься. Все, звони Косте, ешь фрукты и иди, дыши свежим воздухом! — Таисия поднялась и принесла Кате телефонную трубку.

Катя подняла на нее глаза:

— Что, прямо сейчас звонить?

— Немедленно! — твердо сказала Таисия. Она сама набрала телефонный номер на трубке и протянула ее Кате.

* * *

Утром смотритель проснулся со стоном: болел раненый бок. Его стон разбудил Костю, он откинул покрывало, которое накануне набросил на себя.

— Что, Михаил Макарыч, болит рана-то?

— Болит, зараза, — проворчал смотритель.

— Сейчас, подожди, перевяжу ее. — Костя встал, потянулся и подошел к Родю осмотреть рану.

— Ты бы хоть таблетку какую дал, аптекарь. Грызет всю ночь, уснуть не могу.

— Ага. А кто храпел на весь квартал? Если бы тебя по храпу искали, Михаил Макарыч, давно бы уже нас замели, — Костя попытался осмотреть рану.

Смотритель отмахнулся:

— Дай, говорю, сначала таблетку. Только настоящую, нефальшивую!

Костя пожал плечами, поискал в одной из коробок, нашел обезболивающее и протянул смотрителю. Тот с сомнением посмотрел на таблетку, затем взял графин с водой со стола, проглотил лекарство и запил водой.

— Таблетка таблеткой, а рану перевязать надо, — сказал Костя.

Он достал бинты, перекись и принялся делать перевязку. Смотритель шипел и охал от боли.

— Я вижу, Костя, ты домой-то не спешишь!

— Не переживай, успею, — спокойно ответил Костя.

— Ну, раз так, нам с тобой нужно продолжить нашу откровенную беседу.

— Ты не дергайся, Михаил Макарыч. Ранение-то не тяжелое.

— А чего крови было, как с барана? — спросил смотритель.

Костя успокоил:

— Это не показатель. Пуля была сквозная, рана… рана относительно чистая. Еще несколько дней, и все должно успокоиться.

— Да, на мне как на собаке все заживает! — самоуверенно заявил смотритель.

— Тем не менее, тебе придется полежать недельку, восстановить силы. Крови ты действительно потерял, как… баран.

— Зато, Костенька, в остальном я не баран. Все жду, когда ты мне честно ответишь на мой вопрос: с какого Герасима ты мне помогать-то решил? Неужели другим способом денег нельзя заработать?

— Можно, Михаил Макарыч. Но, видимо, из меня бизнесмен хреновый, а жить на зарплату, даже приличную, я не умею. Вот и ввязался на свою голову.

Костя закончил делать перевязку, отошел от смотрителя и положил старые бинты в пакет:

— Ладно, Михаил Макарыч. Расскажу тебе все подробно. А там уж ты сам смотри — насколько я вру, а насколько откровенен с тобой. Лева говорил мне, что помощь тебе — верный способ быстрого заработка. А у меня сейчас в жизни такая ситуация, что деньги нужны срочно, и денег нужно много.

— Рассказывай, что за ситуация, — потребовал смотритель.

— А что, это обязательно? — замялся Костя. Смотритель рассмеялся:

— Обязательно. Предусматривается правилами контракта. Раз мы с тобой теперь, парень, одной веревочкой повязаны, то между нами не может быть никаких тайн.

— Хорошо. Дело в том, что я очень скоро женюсь.

— Очень скоро — это по залету, что ли? Невеста брюхатая?

Костя отрицательно и очень активно замахал головой:

— Нет-нет-нет. Слава Богу, не это.

— А что тогда? Костя поморщился:

— Ну, неважно… Срочно — значит, так надо. А у меня сейчас дела неважно идут. Невеста-то непростая девушка, Катя Буравина. Ей нужно все по высшему разряду — и свадьба, и свадебное путешествие…

Смотритель похлопал его по плечу:

— Ладно, ладно, можешь не продолжать… Ты сам, парень, не промах, тоже, говоришь, на зарплату жить не хочешь. Ладно, Костяш, будешь вести себя правильно — Михаил Макарыч тебя не обидит. Будет тебе и свадьба, и подарки невесте такие, какие она захочет. Но! Деньги мои необходимо достать. Причем достать — в буквальном смысле этого слова. И ты, Костя, мне в этом поможешь.

Так Костя оказался в одной связке со смотрителем, понимая, что тот хитер и ненадежен, но в глубине души надеясь, что получит необходимые ему деньги.

* * *

Полина пришла к маяку с намерением поработать и пообщаться с Андреем. Она прихватила необходимые для работы документы. Но у самой двери маяка она вдруг остановилась и прислушалась, потому что из-за двери доносились подозрительные, с —ее точки зрения, звуки. Она медлила, прислушиваясь к глубоким вздохам. Полина недоумевала. Но все объяснялось просто. Андрей медленно, с правильным, размеренным дыханием, выполнял комплекс упражнений айкидо. Он услышал стук в дверь, доделал упражнение до конца и только после этого пошел открывать дверь.

Полина еще раз постучала. Она уже собиралась уходить, но дверь перед ней открылась: на пороге стоял Андрей, с потным голым торсом, глубоко дыша. Полина изумленно смотрела на него. Андрей был тоже удивлен, он не ожидал увидеть в этот час в своем доме Полину:

— Полина Константиновна?

— Андрей, можно к вам? — Полина через плечо молодого человека пыталась заглянуть в глубь каморки.

— Доброе утро… Можно, конечно… — он посторонился, пропуская Полину внутрь. — Извините, здесь не очень хорошо убрано, я не успел…

Полина обошла комнату, то ли ища место, где присесть, то ли ища следы чьего-то пребывания. Но таких следов не было.

Андрей продолжал извиняться:

— Милиция проводила здесь следственный эксперимент, и, как обычно, не убрали за собой. Хотя поразрушали прилично. А я вот не успел как следует привести жилище в порядок, лег поздно…

— Легли поздно? — переспросила Полина.

— Да, все мысли разные в голову лезли. Гулял долго, не мог уснуть.

Полина подозрительно протянула:

— Гулял… А мысли какие, Андрей? Об эксперименте?

Андрей развел руками:

— Нет. К стыду своему, я об этом вчера даже не вспомнил. Хотя планировал, что сразу, как тут что-то выяснится, побегу к следователю, разузнаю.

— Да-да, это же для вас важно. Узнать хоть что-то про вашего учителя.

Андрей продолжал:

— Но у меня все из головы вылетело, как только я встретил Машу! Спасибо вам большое, Полина Константиновна, за то, что вы меня с Машей познакомили! Такая чудесная девушка!

Полина остановилась как вкопанная, затем взяла себя в руки:

— Вот о ней я и хотела с вами поговорить, Андрей. Понимаете, я знаю эту девушку давно и очень хорошо. Она только что поссорилась со своим женихом и находится в эмоционально подавленном состоянии. Ссора временная, пустяковая, но Машенька очень переживает. И поэтому…

Андрей слушал Полину, глядя на нее исподлобья, ему не нравилось то, что она говорила ему:

— Что — поэтому? Полина замялась:

— Извините, Андрей, возможно, это не мое дело, но я считаю своим долгом вас предупредить. Наивная, чистая, провинциальная девушка Маша может сейчас назло своему жениху поддаться эмоциям… и… вы меня понимаете?