— Вы с Этаном поссорились? — осторожно спрашиваю я.

— Мы расстались, — сообщает она.

Я не хочу поднимать из-за этого переполох, но и оставлять все без внимания тоже нельзя.

— Но ведь этого следовало ожидать? Тебе всего одиннадцать лет.

— Ага, — соглашается Джен. — И вообще, не так уж интересно быть его девушкой, если тебе не разрешают ходить на свидания. Когда мы расстались, было и то веселей. Все девчонки подходили ко мне на переменке, чтобы утешить. Я плакала, а они дарили мне подарки, чтобы я успокоилась. — С этими словами Джен лезет в карман и достает оттуда батончик «Баунти», две светящиеся заколки для волос, самодельный браслет, какой-то камушек, упаковку печенья и два почти увядших одуванчика.

— Неплохо, — соглашаюсь я.

Какие милые дети! Став взрослыми, они будут варить куриный суп или устроят вечеринку, чтобы морально поддержать своих друзей, когда тех бросят любимые.

— Я больше никогда не буду встречаться с мальчишками, — заявляет Джен, разворачивая печенье.

— Никогда — это слишком долго, — мягко говорю я. — Конечно, сейчас тебе обидно. Но когда обида пройдет, почему не попробовать еще раз?

— Посмотрим. Дрю дал мне камень. Он сказал, что если я не буду больше встречаться с Этаном, то могу встречаться с ним.

Как бы я хотела, чтобы мне вновь стало одиннадцать лет! Я вдруг понимаю, что имела в виду Люси, когда говорила о дверях, открытых перед нами в юности. И представляю себе целую очередь из мужчин, терпеливо дожидающихся того момента, когда представится возможность сменить своего предшественника. Тем не менее мне бы не хотелось вновь сдавать выпускные экзамены. Или переживать разочарование первой любви.

— Мам, ты ведь тоже ненавидишь мужчин, правда? — спрашивает Джен.

— Ну что ты, конечно, нет. Среди них встречаются и хорошие, и плохие, как среди остальных людей.

— А как же Жак? Лили говорит, ты его ненавидишь. Так сказала ее мама. А мне показалось, он опять тебе понравился.

Теперь мне нужно быть очень осторожной. Я его ненавижу? Что ж, это очень верное описание тех чувств, которые я к нему испытываю. Я могла бы еще добавить: я чертовски зла, обижена, оскорблена, готова стереть его в порошок. Этот ряд можно продолжить. Но Джен не обязательно об этом знать.

— Иногда некоторые люди нас разочаровывают, — признаю я. — Ты ожидаешь от них одного, а получаешь совсем другое. Но в этом нет ничего страшного. Для того мы и встречаемся с тем или иным человеком, чтобы лучше его узнать.

— Этана очень уважают в нашем классе. Когда я с ним встречалась, меня тоже уважали. А теперь на меня никто не будет обращать внимания.

— Ну! Это совсем не так! Знаешь что, Джен? Ты умная, веселая и очень хорошенькая. К тому же отличная подруга. Никогда об этом не забывай. И совсем не важно, с кем ты встречаешься.

— Нет, важно, — возражает Джен, накручивая на палец прядь волос. — Если я начну встречаться с Дрю, все будут считать меня дебилкой.

— Или, наоборот, подумают, что он крутой парень. Если ты будешь верить в себя, другие тоже в тебя поверят. Иногда на то, чтобы понять это, уходит слишком много времени. Я даже знаю нескольких взрослых женщин, которые так еще до конца и не поняли, кто они на самом деле.

— А ты поняла, мам?

Я молчу, не зная, что ответить. Меняюсь ли я, начиная встречаться с новым мужчиной? Становлюсь ли другой Джесс? Может, когда-то так и было, но больше это не повторится.

— Знаешь, похоже, я начинаю сама себе нравиться, — честно признаюсь я Джен. — И надеюсь, что однажды встречу мужчину, который полюбит меня такой, какая я есть. И тебе встретится мальчик, которому ты понравишься. Их будет еще очень много.

Ну что, справилась я со своей задачей? Удалось мне повысить ее самооценку? Сумею ли я вырастить из Джен женщину, которая не будет оценивать себя лишь по тому, какой мужчина находится рядом с ней?

— Каждый человек неповторим, и в этом его ценность, — говорю я и с испугом замечаю в собственном голосе интонации мистера Роджерса. — Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?

— Конечно, — отвечает Джен и выпрыгивает из машины — мы уже свернули на подъездную дорожку, ведущую к нашему дому. — Ты хочешь сказать, что девочки не должны подчиняться мальчишкам. Мы тоже постоянно говорим об этом в школе. Но я все равно не буду встречаться с Дрю. Потому что он правда дебил.

Дэну необходима спутница, чтобы пойти на важную вечеринку, устраиваемую его клиентами, на эту роль утверждают меня, и Люси дает мне свое благословение. Сама же она вынуждена отправиться в Лос-Анджелес на встречу с какими-то важными шишками с телеканала в тот самый вечер, когда Дэн возвращается от Зельды. Вопрос о том, пригласил бы он ее на вечеринку или нет, если бы она осталась дома, остается открытым.

Дэн — мой друг. И у нас с ним не свидание, что мне очень хорошо известно. Так почему я выпиваю подряд три бокала шампанского, стоит лишь мне оказаться в саду, разбитом на крыше отеля «Гудзон»? Ночь удивительно звездная, с полной луной — как раз такой, какую заказывал Жак.

— Я не думала, что вечеринка будет такой роскошной, — говорю я Дэну, оглядывая сверкающих драгоценностями женщин в туалетах от кутюр — причем либо слишком коротких, либо, наоборот, очень, очень длинных. Похоже, я единственная среди присутствующих дам выбрала наряд длиной до колена. И уж точно ни на ком здесь больше нет платья из хлопка, купленного в «Блумингдейл».

— Ты выглядишь великолепно, — заверяет меня Дэн. — Как здорово, что тебе не нужны дорогие платья, чтобы казаться самой красивой женщиной в этом зале.

Он уверен, что делает мне комплимент, но из его слов я делаю единственный вывод — о том, что слишком мало трачу на одежду. И могу поклясться, Дэн сейчас жалеет, что под руку с ним идет не его потрясающая, облаченная в платье от Прады Люси.

Мы идем по крыше, трансформированной в зал приемов. Столики на шесть персон, накрытые уютными розовыми скатертями, украшены вазами с миниатюрными букетами и зеркальными подносами со свечами, сияние которых, наверное, видно в любой точке Манхэттена.

— Напомни, что мы сегодня празднуем, — говорю я Дэну.

— Превращение двух крупных транснациональных компаний в одну. Я разработал для нее новую международную структуру налогообложения.

— И правда похоже на слияние, — соглашаюсь я, — но только не корпоративное. Больше напоминает свадьбу. Ты только посмотри на этих артистов.

— Где? — спрашивает Дэн, который до самой последней минуты пожимал руки своим многочисленным знакомым из мира бизнеса и поэтому не заметил целой дюжины актеров, разгуливающих по залу между гостями.

— Вон там, — показываю я.

— Ты имеешь в виду парня в синем галстуке? Это не артист, а вице-президент по маркетингу. Никогда не замечал в нем ничего артистического, — заявляет Дэн.

— Нет, не его. — Я легонько поворачиваю голову приятеля в нужном направлении. — А человека, который стоит рядом с ним. Ну того, почти голого. Видишь парня, на котором нет ничего, кроме плавок и золотых блесток? Кто это? Президент?

— А я его даже не заметил, — смеясь, говорит Дэн. — Может, кто-нибудь из практикантов?

Как бы то ни было, к заинтересовавшему меня мужчине подошли трое точно так же одетых товарищей, и они все вместе начали жонглировать горящими факелами, с каждым разом подбрасывая их все выше и выше.

— Опасное занятие, — замечаю я. — Надеюсь, что сделка была связана с меньшим риском.

— Вообще никакого риска, — говорит Дэн и замолкает, заметив в противоположном конце комнаты еще одну группу артистов. Это танцовщицы, исполняющие танец живота. Их тела покрыты серебряными блестками — вероятно, участвовавшие в слиянии компании специализировались на производстве именно этого крайне необходимого продукта, — но, помимо блесток, на них еще имеются крохотные бюстгальтеры с бахромой и воздушные прозрачные юбки. Они удивительно синхронно покачивают бедрами, и их сверкающие драгоценностями животы движутся в завораживающем ритме. Дэн впадает в состояние легкого транса.

— Не знала, что ты так любишь ближневосточные танцы, — язвительно говорю я.

— Да, — отвечает он односложно, не отрывая глаз от полуголой четверки.

Дэн — лучший из известных мне мужчин. В нем совсем нет свойственных его полу сексизма и шовинизма. Для него женщины — друзья и коллеги, а не объект сексуального вожделения. Он уважает их стремление сделать карьеру, считает, что отцы тоже должны заниматься воспитанием детей, и признает за дамами право платить за себя в ресторане. Но даже Дэн не может устоять перед женским телом. А в данном случае этого самого тела явно в избытке. Две из четырех танцовщиц имеют довольно пышные формы, со складками жира на талии. Но никого из мужчин, быстро образующих вокруг них толпу, это не отталкивает.

— Они слишком толстые, — говорю я Дэну, не в силах сопротивляться потоку, неумолимо влекущему нас в направлении полуобнаженных красоток.

— Ты так считаешь? — рассеянно спрашивает он, явно не разделяя моего мнения.

И скорее всего мое мнение действительно ничего не значит. Большинство знакомых мне женщин тратят уйму времени на диеты, физические упражнения, программы сжигания жира, очистку организма и удаление из него всего лишнего, чтобы хоть немного приблизиться к идеальному образу, существующему в их воображении. Мужчинам же нужно одно — обнаженное тело. И они не возражают, даже если оно, на взгляд женщины, слишком мягкое. Встретив на улице девушку в чересчур коротком наряде, я замечаю лишь, полные или худые у нее бедра. А парни видят только ее короткую юбку.

Я подхожу к столику администратора, чтобы взять нашу карточку, и выясняю, что нахожусь на этой вечеринке инкогнито, поскольку на кусочке картона значится: «Мистер и миссис Дэниел Бэлдор, столик № 4». Мне всегда было интересно, каково это — оказаться на месте Люси. Что ж, сегодня узнаю.

Я останавливаюсь рядом с полуголыми жонглерами, и вдруг мне в голову приходит мысль: «Интересно, а кто будет стирать с них всю эту золотую краску?» Может, им нужны помощницы? Не знаю, кто создал миф о том, что женщинам не нравится смотреть на обнаженное мужское тело. Наверное, тот самый человек, который первым заявил, что размер не имеет значения. Не спорю, женщины больше всего ценят взаимоотношения с партнером, эмоции и тому подобное. Но это совсем не значит, что, встретив физически привлекательного мужчину, мы его не замечаем. Обнаженное тело оказывает магическое воздействие и на женщин.

Музыка смолкает, и прекрасные Адонисы перестают жонглировать. Черт, сейчас, наверное, начнется ужин. Дэн подходит, чтобы отвести меня на мое место, и бросает долгий взгляд на молодых богов с золотыми телами, которые теперь провожают гостей к столу.

— Разве эти ребята не слишком толстые? — насмешливо спрашивает он, беря меня за руку.

— Это мышцы, — объясняю я.

— Смотри, у меня тоже есть мышцы. — Он сгибает руку и предлагает: — Потрогай.

Я смеюсь и касаюсь его твердого бицепса. Все-таки у двух полов много общего, в том числе и постоянная потребность в одобрении. Мужчины не меньше нашего нуждаются в комплиментах.

— Послушай, приятель, да у тебя потрясающее тело, — громко говорю я и поворачиваюсь, чтобы сесть. Джентльмен слева от меня испуганно поднимает глаза: очевидно, решил, что комплимент относится к нему.

— Спасибо. Не думал, что вы это заметите, — говорит он хорошо знакомым мне голосом. Слишком хорошо знакомым. Он привстает, чтобы отодвинуть для меня стул, но поскольку Дэн уже сделал это до него, я рискую шлепнуться на пол. Что будет совершенно закономерно, поскольку человек слева от меня — Джошуа Гордон.

— Привет, Джош! — говорю я, протягивая ему руку с еще недавно безупречным маникюром, и внимательно смотрю на свои ногти: интересно, какой из них сломался? Потому что какая-то неприятность обязательно должна была случиться. Ведь я встречаю Джоша только с маской на лице, или с оранжевой краской не щеках, или с зацепившейся за колготки молнией на юбке.

— Вы знакомы? — удивленно спрашивает Дэн и наклоняется надо мной, чтобы пожать Джошу руку.

— Вы тоже знакомы? — с не меньшим удивлением спрашиваю я, когда мужчины, покончив с рукопожатиями, переходят к похлопываниям по спине, поздравляя друг друга с удачно завершенной сделкой, которой они, как я понимаю, и помогли состояться.

— Это были потрясающие переговоры, а ты потрясающий переговорщик, — с восхищением говорит Дэн, обращаясь к Джошуа.

— Зато твой план реструктуризации германского отделения поможет нам сэкономить миллионы, — не остается в долгу тот. — Ну а идея насчет голландских операций вообще гениальна.

Я рада, что они оказались друзьями, но их разговоры интересны мне не больше, чем фильмы Мэтью Пэри. Неужели придется слушать их весь вечер? Я верчу в руках карточку и в конце концов кладу ее на стол перед собой. По какой-то причине она привлекает внимание Джошуа, и он замолкает на полуслове.