Я потуже затягиваю пояс. Почему бы и нет? Высокая мода год от года становится все более причудливой. Но как бы то ни было, мне определенно не хватило бы смелости отправиться на ужин в банном прикиде. Разве только если бы ужин проходил в доме Хью Хефнера[80].

— Все будет готово через пару минут, — заверяет Небраска, доставая фен из футляра, который крепится у него на ремне, и размахивая им в воздухе в манере Клинта Иствуда.

Он включает прибор мощностью 2400 ватт в сеть, и свет тут же гаснет. Фен не работает. Жужжание кондиционера тоже смолкает.

— Че-е-ерт!!! — ревет Небраска.

— Должно быть, выбило пробки, — предполагает Памела, оглядывая комнату, словно надеясь увидеть распределительный щит в непосредственной близости от мини-бара.

Неожиданно раздается сигнал тревоги, и в холле поднимается шум — слышатся стук дверей, испуганные крики. Через минуту начинают выть сирены на улице — прямо под нашими окнами.

Небраска смотрит на мое отражение в зеркале, потом бросает быстрый взгляд на фен, который все еще держит в руке.

— А он, оказывается, даже более мощный, чем я думал, — с удивлением говорит стилист, и в его голосе звучит гордость.

— Не думаю, что причиной всего этого стало приспособление для сушки волос, — заявляет Люси, бросаясь к телевизору. Однако тот не включается, и Люси ударяет по нему кулаком, словно надеясь силой выбить новости из упрямо молчащего ящика.

— Наверное, произошел обрыв линии электропередачи, — важно произносит Хизер. — Такое постоянно случается во время урагана в нашем доме на Барбадосе.

Я выглядываю из окна, рассчитывая увидеть признаки урагана или сильного ливня. Или хотя бы тумана. Но город залит ослепительным солнечным светом, а в воздухе не чувствуется ни малейшего намека даже на слабый ветерок.

— Может, это не ураган, а пожар? — высказывает предположение Люси. — Лучше нам поскорее отсюда убраться.

— Я не могу идти, — сопротивляюсь я, — у меня мокрая голова.

— Она скоро высохнет, — отметает мои возражения Аманда. — Небраска, сделай с ней что-нибудь. Нам нужно идти.

Небраска, осознав нависшую над нами опасность, хватает первый попавшийся под руку тюбик, выдавливает противную липкую массу мне на голову и быстро размазывает по волосам.

— Готово. Вы будете выглядеть сногсшибательно, — обещает он, оставляя меня и бросаясь к двери.

— Что это такое? — спрашиваю я, поднимаясь со стула.

— Средство для укладки волос.

Сигнал тревоги в нашей гостиной теперь звучит по-другому, и Небраска боязливо оглядывается.

— Они все совершенно одинаковые! — кричит он.

Видимо, страх заставляет его сказать правду, но признается ли он в этом, когда опасность минует и все придет в норму?

Мы бежим по холлу — Люси, ковбой, пять светских дам в платьях с открытыми плечами и я, с мокрыми волосами, намазанными неизвестным средством, и в халате, который так и не успела сменить на вечернее платье. Лифты, конечно же, не работают, и у пожарной лестницы Аманда, Памела, Ребекка, Хизер и Люси задирают подолы своих облегающих платьев, сбрасывают туфли на высоких каблуках и босиком несутся вниз по ступенькам. Толпа впереди нас совершает спуск, не поддаваясь панике — никаких истерических воплей, лишь твердая решимость как можно скорее оказаться внизу.

— На каком мы этаже? — вдруг спрашивает Эллисон.

— На верхнем. Мне удалось уговорить их выделить нам пентхаус, — отвечает Аманда, очевидно, рассчитывая услышать слова похвалы, и, не дождавшись их, добавляет: — Тогда это показалось мне неплохой идеей.

— Я не могу идти! — стонет Эллисон. — Я не помещаюсь на лестнице! У моего платья слишком широкая юбка!

Это что-то новое, но Эллисон оказывается права: необъятный подол платья с пришитым внизу обручем делает ее талию похожей на осиную, но он так широк, что под ним могла бы укрыться вся армия конфедератов вместе с генералом Ли.

— Давайте пошевеливайтесь — рявкает пытающийся протиснуться мимо нас мужчина.

Воспитанная Эллисон прижимается к стене, давая ему дорогу, но чуть не сбивает с ног идущего впереди человека, и тот кричит от страха. Тогда Эллисон начинает мять накрахмаленную ткань, пытаясь придать юбке более компактную форму, но из этого ничего не выходит. Черт бы побрал эти роскошные платья!

— Шевелись! — не унимается мужчина сзади.

— Пошел к черту! — кричит в ответ Эллисон, теряя самообладание.

— Не понимаю, как тебя угораздило купить этот дурацкий свадебный торт, — подливает масла в огонь Хизер.

Эллисон розовеет от волнения, но перед лицом кризиса готова пойти на крайние меры и настоящее самопожертвование. С такой же легкостью, с какой другие сбросили туфли, она срывает с себя юбку — и остается в узеньком платьице. Да, эти девушки готовы ко всему.

— Нижняя юбка определенно красивее верхней, — одобрительно замечает Хизер.

Эллисон смотрит на то, что еще несколько секунд назад было частью ее платья, а теперь совершенно самостоятельно стоит на лестнице, и спрашивает:

— И что же мне с ней делать?

— Оставь ее здесь, — советует Хизер. — А страховой компании скажешь, что потеряла.

Они вновь бросаются вниз по ступенькам, и посреди всей этой суматохи я вдруг слышу звонок своего мобильного и достаю его из кармана.

— Где вы? — раздается из трубки встревоженный голос.

— На пожарной лестнице, — отвечаю я Джошу, потому что звонит именно он.

— А я в танцевальном зале. Здесь кромешная тьма, — говорит он. — Спускайтесь сюда.

— Пытаюсь это сделать, — отвечаю я, пропуская вперед несущегося мимо меня парня. — А то на лестнице как-то страшно.

Очевидно, Джош улавливает дрожь в моем голосе.

— Эй, успокойтесь. Все будет хорошо. Я уже послал за свечами. А во время спектакля можно будет использовать карманные фонарики. Во всяком случае, они дешевле, чем этот чертов розовый гель.

Я пытаюсь засмеяться, но мне это не удается.

— Вам известно, что случилось?

— Сгорел трансформатор, и энергосистема вышла из строя. Электричества нет в десяти кварталах. Но «Кон эд» уже этим занимается.

Я с облегчением вздыхаю. Слава Богу, что не произошло более серьезного несчастья!

— Если этим занимается «Кон эд», раньше следующей недели электричества ждать не стоит.

— Думаю, ко вторнику они управятся. Но вы не волнуйтесь. Я очень рад, что с вами все в порядке.

Передав новость об аварии на электростанции, я явственно слышу прокатившийся по лестнице вздох облегчения. Сгоревший трансформатор — вещь, конечно, неприятная, но совсем не опасная, поэтому можно больше не бояться за свою жизнь. Через двадцать минут, когда мы оказываемся на первом этаже, окружающие меня женщины поправляют платья, вновь надевают шикарные туфли и приглаживают блестящие волосы. Поскольку мои туфли и платье остались в пентхаусе, я ограничиваюсь тем, что провожу рукой по уже почти сухим прядям.

Мы входим в танцевальный зал, и взволнованные мужья бросаются к своим супругам, чтобы обнять их и успокоить. Муж Аманды Элден — красивый молодой человек, без сомнения, преданный своей жене и совершенно не собирающийся сбегать от нее с няней. А вот супруг Хизер, по-моему, вполне на это способен. Дэн целует Люси, не в силах от нее оторваться — теперь они и часа не могут провести друг без друга, — потом наконец замечает меня и спрашивает, как я себя чувствую.

— Тебя искал Джош, — добавляет он и машет рукой в сторону бара. — Он должен быть там.

Люси и Дэн вместе с другими воссоединившимися парами исчезают в толпе, и я остаюсь одна в своем халате. Да, не так бы мне хотелось выглядеть, сидя за столом рядом с Джошем Гордоном.

Но вероятно, мне вообще не стоит беспокоиться по этому поводу, потому что в следующий момент ко мне подходит видение в белом блестящем платье, белых блестящих перчатках и с почти белыми прямыми волосами, свисающими до пояса.

— Какой прекрасный наряд! — мурлычет Марисса, останавливаясь передо мной со стаканом мартини в левой руке.

Интересно, это ее любимый напиток, или она выбрала его, потому что он удивительно подходит к ее волосам?

— Благодарю вас. Это Ив Сен-Лоран, коллекция следующего года.

— Надо же! А я решила, что он из прошлогодней коллекции магазина постельных и банных принадлежностей. — Марисса берет стакан правой рукой и вновь внимательно меня осматривает.

Эта женщина совершенно не понимает шуток. Как только она может нравиться Джошу?

— Слышала, вы будете сидеть за нашим столом, хотя вы всего лишь наемная служащая, — говорит Марисса, и на губах у нее повисают сосульки. Может, это от мартини со льдом? Нет, скорее всего они и раньше там были. — Джош очень добр к тем, кто на него работает. Даже слишком добр. Мне постоянно приходится его за это ругать.

— Правильно. Вы должны его остановить. В этом мире и так слишком много доброты, проявляемой к наемным служащим. Но прошу меня извинить. Поскольку я на работе, мне еще многое нужно сделать. Увидимся позже.

Однако я прекрасно понимаю, что, когда увижу ее в следующий раз, она, возможно, уже будет висеть на руке Джоша. Когда я только научусь не давать волю фантазии?

Мне наконец удается разыскать управляющего отелем, и он убеждает меня, что, со светом или без света, ужин будет великолепным, потому что бифштексы и лосось готовятся на газовом гриле.

— Вы очень мудро поступили, выбрав главным блюдом сашими, — добавляет он, словно я могла предчувствовать сегодняшнюю неприятность.

Я звоню Винсенту, уверявшему меня, что отсутствие электричества никак не скажется на спектакле, и застаю его в бешенстве.

— Молния может снова ударить в здание — в любой момент! — кричит он, и ему бесполезно объяснять, что молния никогда не ударяет в одно место дважды. Потому что время от времени это все же случается. Хотя в первый раз дело было совсем не в молнии.

— Может, вам нужна помощь? — с надеждой спрашиваю я, пытаясь найти повод, чтобы улизнуть из танцевального зала. — Я могу прийти прямо сейчас.

— Нет-нет-нет! — рычит Винсент. — Вы занимайтесь обедом, а я займусь спектаклем. Он состоится, чего бы мне это ни стоило!

«А что же делать мне?» — думаю я, отсоединяясь. Мое платье находится на сорок первом этаже — в данной ситуации это все равно что на Марсе. Костюмы для сцены бала гораздо ближе — всего на расстоянии нескольких кварталов. Но удастся ли мне втиснуться в крохотное платьице Тамики? И у Люси, как назло, нет с собой запасного наряда. Ладно, в конце концов, следующие полтора часа я вполне могу просидеть в туалете. Я как раз направляюсь туда, когда неожиданно появившийся Джош хватает меня за рукав и поворачивает к себе.

— Очень рад, что вы здесь, — говорит он и быстро меня обнимает. — Не заметил, как вы вошли. Знаете, я очень волновался.

— Мне не хотелось попадаться вам на глаза, потому что я выгляжу как идиотка, — честно признаюсь я. — Прошу прощения. Как только лифты заработают, я поднимусь в номер и переоденусь. Мне действительно очень жаль.

Делая шаг назад, но не убирая рук с моих плеч, он спрашивает:

— Вам когда-нибудь говорили, что вы слишком часто извиняетесь?

— Простите… — опять начинаю я, но тут же замолкаю, к счастью, не успев извиниться в очередной раз. — Просто не хотелось смущать вас перед вашей дамой. Марисса и так уже намекнула, что мне лучше уйти.

— Даже не смейте об этом думать! — восклицает Джош. — Ведь весь сегодняшний вечер — целиком ваша заслуга.

Но я уже поворачиваюсь и продолжаю прерванный путь в дамскую уборную. Джош идет за мной и хватает меня за руку.

— Выслушайте же меня наконец! — просит он. — Вы все неправильно поняли. Марисса вовсе не моя дама. Она моя служащая. Выполняет различные представительские функции.

— Я уже слышала, что вы слишком добры к своим служащим.

— Как мило! — Он качает головой. — Послушайте, Джесс, наше знакомство было не самым удачным, и, вероятно, это моя вина. Что ж, я приношу свои извинения. Но может, нам начать все сначала? Именно поэтому я и пригласил вас за мой столик. Как свою даму.

Я смотрю на него, не веря собственным ушам, и неожиданно замечаю, что он все еще держит меня за руку. И мне это нравится. На его высоком лбу выступило несколько капель пота. Неужели он так волнуется из-за меня?

— Начать все сначала? Звучит неплохо, — тихо отвечаю я.

— Я в последнее время много о вас думал, — медленно говорит Джош. — Вы не похожи ни на одну знакомую мне женщину. Вы очень забавная. И скромная. Не пытаетесь изобразить из себя невесть что. Мне с вами так хорошо! — Тут он достает что-то из кармана. — У меня для вас есть маленький подарок от совета директоров. В знак благодарности за все, что вы сделали для благотворительного спектакля.