На удивление, я соглашаюсь с ней, хотя мне немного страшно, честно говоря. Да, я бы не хотела её обидеть. Но как там я читала в твиттере: «Говори, что думаешь, и думай, что говоришь»? Знаю, просто фраза из социальной сети, но применить её в реальных условиях, скорее всего, стоит.

- Ага, - говорю я, присаживаясь на барный стул.

Брови Эми взлетают вверх. Она удивлена моему ответу, но это, мне кажется, приятное удивление.

- Наверное, мне казалось, что тебя зовут Регина или Кайла…

Она склоняет голову набок: это то ли недоверчивый жест, то ли провокационный.

- Ну, что ж, - со смешком Эмили принимается протирать бокалы, - у других людей предположения похуже. Но ты мне нравишься, потому что не стала строить их у меня за спиной, а сказала, как считаешь , прямо.

Я вынуждена ей улыбнуться, но я немного смущена.

- Не знала, что такая большая редкость в наше время – увидеть человека с разрисованным телом. Однако я просто не ожидала, что ты работаешь здесь. В смысле… я имею в виду…

Эмили смеётся искренне.

- Ой, да ладно. Всё нормально. Ты подумала: «О, Боже, кто же пустил её сюда? Она, наверняка, распугивает всех гостей»? Так?

Кажется, Эми ни капли не обиделась, но я спешу оправдаться:

- Нет, совсем не…

- Но, хочу заметить, - сложив руки на барной стойке, перебивает меня девушка, - люди предпочитают ресторан кафе не из-за моей яркой внешности.

Думаю, хватит препираться с ней.

- Я это учту, - сжав губы, медленно киваю я.

- И не смей закатывать глаза! – шутливым тоном приказывает Эмили.

Я поднимаю ладони вверх, точно преступница.

- Даже не думала.

Мы обе заливаемся смехом, и я ловлю себя на мысли, что Эми напоминает мне мою сестру. Обычно, люди, которые стараются выделиться из толпы, даже не имеют понятия, насколько они замечательные. Они не знают, какие они интересные и настоящие. И если бы они имели представление об этом, не знаю, стали бы набивать тату, прокалывать ноздри, дерзить, бросать вызов этому миру? А, может, это и делает их настоящими – то, как они противостоят всему, что считается нормальным? Всему, что считается правильным.

- Хочешь, удивлю тебя ещё больше? – с заговорщической интонацией Эмили наклоняется ближе, сощуривая глаза.

Я подыгрываю ей и выдаю театральным жестом:

- Попробуй.

Тот час же барменша прибавляет громкость на музыкальном проигрывателе, встроенном в стену. Ариана , с её великолепными вокальными данными, звучит во всех колонках, что специально вмонтированы в потолки бара.

- Вот! – Эми подпрыгивает на месте. – Я обожаю Ариану Гранде.

Ожидая, по всей вероятности, увидеть на моём лице крайнюю степень изумления, Эмили изумляется сама из-за того, что этого не происходит. Я лишь спокойно веду плечами и отпиваю божественный напиток. О, да, он безупречен! Как я и предполагала.

- Позволь поинтересоваться, ты добавила туда корицу? – сдерживая улыбку, спрашиваю я, когда меня уже всю прорывает на смех.

- Хей, - топчет ногой по-детски Эми. – Ты не услышала часть про Ариану Гранде?

Поднимаю голову и поджимаю губы, силясь не рассмеяться.

- Что?

Эмили пускает в ход рукоприкладство и… шлёпает меня по ладони. Так забавно выглядит, когда она пытается сердиться.

- Всё я слышала, - прежде чем сказать, я строю рожицу, а Эми отвечает мне тем же. – Просто захотелось вывести тебя из себя.

- У тебя почти получилось.

Я устраиваюсь на высоком стуле удобнее.

- Почти?

Эми закидывает длинные и, на вид, тяжёлые волосы, назад. Она смотрится в зеркало, которое вытащила из-под барной стойки, поправляет макияж, а потом снова прячет его туда, откуда взяла.

- Почти.

Девушка обходит стойку и присаживается на стул рядом со мной. Она налила себе молочный коктейль, и теперь тянет его из трубочки.

- Не хочешь спросить, как я устроилась сюда на работу?

- Ну, по-видимому, так же, как и я? – Спешу объясниться: - Друг отца является близким другом Джона, и он решил мою проблему со стажировкой.

У Эмили выпадает язык изо рта.

- Стажировка? Но… почему ты работаешь горничной? Или это шутка такая?

Я сначала думала, что Эми из приличия не напоминает мне про Сэм. Я сразу подумала, что до неё уже дошли слухи, что я – не моя сестра, и она постеснялась задавать вопросы.

- Прости, а сколько ты тут работаешь? – интересуюсь я, придвигаясь ближе.

- Ну, хм… - она задумалась, оглядев небольшое кафе. – С того момента, как мы с отцом переехали из Атлантик-Бич. Уже два месяца прошло.

Я молча киваю, схватив салфетку. Я мну её, потом снова разглаживаю.

- А что такое? – не выдерживает Эми.

Я качаю головой, слабо улыбаясь. Кофе уже остыл.

- Ничего, просто тебе не известно, что устроила моя сестра, пока отдыхала в Палм-Бей несколько месяцев назад.

- Но мне это очень интересно, - закинув ногу на ногу, признаётся моя новая знакомая. – Расскажешь?

- Давай в другой раз? – спрашиваю я тактично. – Это долгая история.

Эмили рукой указывает на меня и плавно водит ладонью в воздухе, очерчивая мой образ.

- Это как-то связано с тем, почему ты носишь на себе это короткое серое безвкусие?

После её слов я невольно приподнимаюсь и тяну подол действительно отнюдь не длинной юбки вниз.

- Да, - честно отвечаю я, вновь опуская взгляд на половину пустую чашу с кофе.

Или на половину полную?

- Тебе неприятно об этом говорить? – настаивает Эмили, доставая из заднего кармана брюк пачку сигарет.

Она закуривает.

- Нет, - смеюсь я. – На самом деле, сейчас я смотрю на всю ситуацию иначе, и мне всё кажется немного… забавным, веселящим.

- Веселящим? – Барменша выдыхает дым в сторону.

- Ага. – Я прячу пряди волос, которые распустила только что, за уши.

Эмили, немедля, прикасается к ним, ведя пальцами от корней до кончиков.

- Такие длинные, шелковистые, - комментирует она.

Я не остаюсь в долгу:

- У тебя не менее красивые волосы, - говорю я, вспоминая, что у Сэм волосы практически такой же длины, как у меня, но она упорно почти всё время завязывает их в хвост.

- Я свои уже давно испортила, - пожимает барменша плечами.

Я вторю ей.

- Это твой выбор.

Она поднимается, допив коктейль, и ставит стакан на разнос для грязной посуды, щёлкает по колокольчику, раздаётся не очень приятный звон, и через минуту в зал заходит не очень молодая женщина в форме, идентичной моей. Она осматривает меня с интересом, пока Эмили не напоминает ей, зачем она здесь. Женщина с аккуратной пучком на голове забирает разнос, кладёт его на свой сортировочный столик на колёсах, и выходит прочь, катя его.

- Твои полчаса подходят к концу, а ты так и не воспользовалась возможностью, спросить меня о том, как я получила работу в «Эбел», - не уступает Эми, заставляя меня хохотать.

Она реально такая смешная. И… рано судить, но такая классная. Мне не хватает Саманты, а Эмили, и правда, напоминает мне сестру. Очень сильно. Не внешне. Нет. Тут другое - сила духа.

- Ладно, - сдаюсь я, не переставая хихикать. – Расскажи, как ты получила работу бармена в такой шикарной, просто шикарной гостинице?

Эмили смеётся над моими словами:

- Шикарноооой, - протягивает она. – Да, ничего не скажешь. И зарплата у меня шикарнаааая, ага.

Я гогочу над ней, и мы обе заливаемся смехом, сидя по разные стороны барной стойки.

- Ой, а какие у меня чаевые шикарные, - вздыхает Эм, приложив ладонь к груди, и закатив глаза.

Я бью её по руке, смеясь громче.

- Прекрати.

- О ` кей! – серьёзно говорит Эми, но её глаза горят от энергии, которая из неё просто просачивается, даря её каждому уголочку этого бара.

И тут я понимаю, что эта девушка просто необходима этой гостинице.

- Но только потому, что я мечтаю рассказать тебе, что мой отец – председатель городского совета, - выпаливает Эми.

И мы, будто обкуренные, прыскаем со смеху, держась за животы.

- Я не знаю, почему это выглядело смешно, - развожу я руками, широко растянув рот в улыбке.

- И я не знаю, - хихикает девушка.

Мы делаем так обе – сходим с ума вместе под старую песню September «Satellites ».

- Ну, ладно, хорошо, твой папа работает председателем городского совета Палм-Бей, так?

Эмили кивает, закуривая новую сигарету, хотя запах той, окурок которой потушен в пепельнице, ужасно не приятен.

- Именно.

- И поэтому, ему удалось уговорить Джона Галлахера на то, чтобы он взял тебя на должность бармена?

- Удалось, - подтверждает Эмили.

Я отодвигаю чашку уже давно остывшего кофе от себя, а Эмили с сигаретой, зажатой в губах, поднимается, чтобы поставить чашку на разнос для грязной посуды. Какая ответственность.

- А тебе можно курить здесь? – опомнившись, вопрошаю я.

Облако дыма, выпушенное барменшей, плывёт вверх.

- Не-а, - достаточно легкомысленно отвечает она, садясь на стул со своей стороны бара , и поднимает ноги на стойку.

У меня отвисает челюсть, и я оглядываюсь в поисках камер.

- Охранник в меня влюблён, - отзывается беззаботно Эмили.

Вдруг у меня по коже проходит озноб, потому что дверь за Эм открывается, и в гостиничное кафе входит Аарон вместе с парнем примерного того же возраста. Они оба одеты в белые футболки с не очень длинными рукавами и чёрные тренировочные шорты. Парень рядом с Аароном тоже высок, у него тёмные волосы немного вьющиеся и шапочкой обрамляют голову. Чёлка убрана со лба с помощью специальной повязки. У него приятная наружность, хотя мне не известно такой же он козёл, как Аарон или нет.

Я подскакиваю с места, а Эмили остаётся сидеть, как и сидела.

- Охранник, может быть, и влюблён, а я – нет, - отмечает Галлахер и сбрасывает ноги Эми вниз.

Она фыркает на него ; я понимаю, что ей позволено слишком много. Неужели, это только потому, что её отец является председателем?

Голова Аарона медленно поворачивается ко мне, и он вместе с приятелем (или кто он ему?) внимательно меня оглядывают. Да чтобы у вас глаза отсохли! Что интересного-то? Я уже просто не справляюсь с таким огромным количеством внимания. Кажется, даже Эмили, с её экстравагантной внешностью, проще.

- А вы что тут делаете, мисс Хоггарт? – голосом, полным яда и презрения, спрашивает Галлахер, пока я замечаю, что у него на левом запястье повязана спортивная повязка.

И, если поднять голову выше, можно увидеть, как капельки пота стекают с кончиков его коротких чёрных волос. А футболка уже вся промокла от пота. Бутылку воды он держит в правой руке, ожидая от меня ответа.

- Я… я… здесь просто… я… - мямлю, не находя , что сказать.

- Я пригласила Агнес, - вмешивается Эмили.

Но Аарон и не думает поворачиваться к ней. Он неприступен.

- А я разрешал? – спрашивает мой начальник, оставив бутылку на стойке и уперев руки в бёдра – как я уже изучила, его манерная поза.

Я не знаю, что ему ответить на это. Мне хочется смотреть, куда угодно, ну, просто куда угодно, лишь бы не смотреть в его голубые глаза. У него волчий взгляд, и это меня ужасно пугает, делает меня уязвимой.

- Нет, - всё же говорю, набравшись храбрости.

- Что? – с издёвкой переспрашивает Аарон, облокачиваясь о стойку так, что мы практически соприкасаемся носами. Я его сейчас так ненавижу, что не удивлюсь, если у меня из ушей пойдёт пар. – Что вы сказали, мисс Хоггарт? Я не расслышал.

Ну, конечно, мразь.

- Нет, вы не разрешали, мистер Галлахер.

Он пододвигается ниже, и для ненависти места не остаётся. У меня перехватывает дыхание.

- Хорошо, - положительно, медленно кивает головой Аарон. – А теперь второй вопрос. Почему вы здесь находитесь, если я не позволял этого?

И всё это он произносит нарочито тихо, медленно, просто сбивая меня с толку. Я не знаю, чего он добивается, но колени у меня уже дрожат.

- Простите, - облизнув пересохшие губы, говорю, опустив голову, чтобы не пришлось и дальше глазеть на этого придурка.

Всё это время его приятель и Эмили в молчании наблюдают за ситуацией.

- Простите, мистер Галлахер… - подсказывает засранец.

Как же я ненавижу его. Как же я его ненавижу!

- Простите, мистер Галлахер, - выдавливаю я, исподлобья на него глядя.

Внезапно он выпрямляется и протягивает обе руки, чтобы поправить воротник моей серой униформы. Я теряю дар речи. А потом он возвращает меня на землю:

- Мисс Хоггарт, понимаете ли, ваш рабочий день длится до четырёх часов вечера, а перерыв, который закончился ещё пятнадцать минут назад, всё ещё продолжается. У вас, - уточняет голубоглазый мудак. – Нехорошо получается по отношению к другим сотрудникам.

Он убирает руки от меня и хватает бутылку с края стойки. Открывает её и выпивает половину содержимого сразу. Потом, закручивая крышку, Аарон говорит мне: