Кристина Брук - Чаровница

– Довольно крупную сумму, – выдавил он.

– Какую именно?

– Тысяча фунтов, – отчаянно выпалил юноша. Могло быть и хуже.

– Какое невезение. А не может ли граф подождать до Благовещения, до одного из четырех дней в году, когда по закону принято расплачиваться по долгам?

– Разумеется, не может, – опять разволновался Фредди, удивляясь глупости дяди. – Долг чести необходимо возвращать немедленно. Это же всем известно.

– Всем, кроме тебя, – сухо заметил Рэнд. – Или ты рассчитывал, что дядя опять тебя выручит? Об этом у нас с тобой уже был серьезный разговор.

– Но ведь речь шла об обычных долгах разным торговцам. Ничего страшного, если они немного подождут.

– Думаю, у них несколько иная точка зрения, прямо противоположная твоей, – заметил Рэнд, но Фредди пропустил мимо ушей это замечание.

– Черт побери, Рэнд, вас совершенно не трогают чужие неприятности. Будь я поумнее, то не стал бы обращаться к вам за помощью.

– Что верно, то верно, – согласился Рэнд. – Будь ты поумнее, то давно бы бросил играть в карты. Только не вздумай идти за деньгами к ростовщикам, тем самым ты только усугубишь свое положение. Расплачиваться все равно придется, вот только отдать нужно будет намного больше. Мне нисколько не хочется потом отдуваться за тебя, запомни это как следует.

Фрэдди поник:

– Что же мне тогда делать?

Рэнд смахнул пушинку с темного рукава.

– Продай своих лошадей. За них ты выручишь очень приличную сумму. Думаю, смогу найти для них покупателя. В картах ты ничего не смыслишь, зато, надо отдать тебе должное, прекрасно разбираешься в лошадях.

– Продать моих рысаков, словно жалкий разорившийся банкрот? – взвился Фредди. – Ни за что! Я ведь наследник герцогского титула.

Вырвавшаяся в горячке разговора фраза больно задела Рэнда. Вопрос наследования был его слабым местом. Слова глупого юнца разозлили герцога, он зловеще усмехнулся:

– Кажется, ты метишь на мое место, Фрэдди? И совершенно напрасно. Смею тебя заверить: к концу нынешнего сезона я обязательно женюсь.

Грустно сознавая крайне глупое и уязвимое свое положение – ему уже двадцать девять лет – Рэнд не без злорадства наблюдал за возмущенным племянником. Не говоря больше ни слова, он оставил его, предоставив полное право кипятиться от негодования, а также мучиться от страха. Несколько тревожных и беспокойных дней послужат неплохим уроком, а затем он, конечно, поможет Фредди. Но на этот раз он потребует за свои деньги вознаграждения – довольно с него благотворительности. Такие времена, что даже с родственниками, с любимым племянником, приходилось держать ухо востро.

М-да, родственники, родственники… Если Фредди был его любимым племянником, то что уж говорить об остальных?!

– Карета не нужна, я пройдусь пешком, – коротко бросил Рэнд стоявшему у выхода лакею.

Не успел он сделать пару шагов, как его кто-то окликнул. Обернувшись, Рэнд увидел герцога Монфора, одетого и с тростью в руке.

– Добрый вечер. – Рэнд учтиво поклонился. В палате лордов во время горячих дискуссий они, как правило, были оппонентами, поэтому особых причин для приязни у Рэнда не было.

Тем не менее он уважал Монфора за острый ум и тонкую проницательность и вместе с тем недолюбливал за свойственное многим пожилым людям желание остановить прогресс или по крайней мере удержать его настолько, насколько это было в его человеческих силах.

Перемены надвигались. Они витали в воздухе, однако верный приверженец старины не только намеренно не замечал, он игнорировал их, старался подавлять ростки прогресса, чтобы не дать им вырасти и нарушить привычный для него комфорт. Сам же Рэнд не боялся новшеств, для этого он был слишком любознателен и любопытен – более того, он их приветствовал, ратовал за нововведения, не позволяя противникам прогресса мешать их продвижению.

Монфор многозначительно посмотрел на Фредерика:

– Трудный возраст. Причиняет немало беспокойств.

– Согласен. Впрочем, вам об этом известно лучше, чем кому бы то ни было.

Монфор, воспитавший шестерых племянниц, прослыл в свете если не чудаком, то во всяком случае оригиналом. Рэнд понимал, насколько трудным был путь этого человека. Любой другой на его месте пошел бы по более удобному и легкому пути: оставил бы детей на попечении ближайших родственников, беспокоясь разве что об их доле наследства. Ради чего Монфор взвалил на свои уже немолодые плечи такой груз ответственности, оставалось для Рэнда загадкой.

– Вы не будете возражать, если я пройдусь немного вместе с вами? – спросил Монфор.

Показав жестом, что нисколько не против, и взяв у лакея цилиндр, Рэнд вместе с Монфором вышли на улицу. Смеркалось. Не спеша оба джентльмена направились в сторону дома Рэнда.

Тротуар влажно блестел от недавнего дождя. Воздух радовал свежестью и прохладой, в нем чувствовалось слабое дыхание только что наступившей весны.

– Уверен, со временем он образумится, – сказал Монфор, продолжая разговор о Фредди, тогда как Рэнд предпочел бы закончить его.

– Не сомневаюсь.

Несмотря на то что Фредди изрядно поднадоел ему своими вечными просьбами о деньгах, Рэнд не испытывал никакого желания обсуждать с кем бы то ни было свои отношения с племянником.

– Полагаю, женитьба сумела бы оказать благотворное влияние даже на такого молодца, – как бы невзначай обронил Монфор.

Рэнд чертыхнулся, сразу поняв, к чему клонит Монфор.

Монфор возглавлял так называемое брачное министерство, название которого красноречиво говорило о цели и роде его занятий. Главы аристократических семей, принимавшие участие в заседаниях министерства, преследовали одну цель – заключение брака между членами самых знатных и древних родов. Рэнд, если бы захотел, благодаря своему высокому происхождению легко проник бы в этот круг избранных, но ему претила сама идея брака по расчету, он считал неприемлемым, как для себя, так и для Фредди, прибегать к подобного рода услугам.

Рэнд искоса посмотрел на герцога, помахивающего по обыкновению своей тростью с небрежной элегантностью.

– Заманиваете меня, ваша светлость, в дорогое вашему сердцу брачное министерство с целью обеспечить будущее моего племянника? Ни черта у вас не получится!

– Ваша горячность делает вам честь, – пробормотал Монфор, нисколько не расстроенный тем, что его первая хитрая попытка была столь быстро отбита. – Это был чисто дружеский совет. Я вовсе не надеялся, что после стольких лет упорного нежелания прибегнуть к помощи брачного министерства вы отнесетесь серьезно к моему намеку.

Рэнд молчал.

– Позвольте поинтересоваться: каковы ваши матримониальные планы?

Рэнд заскрипел зубами. Монфор был настойчив до навязчивости. Никто в Англии не смел задать ему подобный вопрос. Разве только женщина.

Монфор продолжал как ни в чем не бывало:

– Леди Арден, похоже, отчаялась подыскать для вас подходящую партию в этом сезоне. Кто-кто, а она мастерица в своем деле, как никто другой умеет устраивать такие дела.

Рэнд решил немного подыграть:

– Интересно, что может предложить мне ваше драгоценное министерство, чего я не в состоянии сделать сам?

Монфор небрежно махнул рукой:

– Все, что пожелаете. Можно подыскать для вас юную леди, прекрасно осведомленную о том, как должна вести себя жена герцога. Без всякой романтической чепухи в голове. Незамужние леди нашего круга отлично знают, как и с какой целью устраиваются подобные браки.

– Вот как? – Вопрос Рэнда прозвучал подчеркнуто равнодушно.

Несмотря на деланое безразличие, сама идея ему нравилась. Но влезать в сложные и запутанные дела брачного министерства, устраивающего самые выгодные и самые удобные браки для отпрысков самых знатных родов, – нет уж, увольте! Мысленно он с негодованием отмел мысль о том, чтобы кто-нибудь из его родственников прибег бы к услугам министерства. Что бы там ни говорил Монфор, а браки заключаются на небесах. Без любви нет счастья в семейной жизни.

Что же касается его, то, как говорится, до сих пор любовь обходила его стороной. Как знать, может, прав был Фредди – он не способен любить, потому что вместо сердца у него кусок льда.

Тем не менее ему необходимо было жениться, и как можно скорее, для того чтобы Фредди перестал лелеять глупые надежды. Фредди – герцог и владелец всего состояния? Это никак не укладывалось в его сознании.

Как знать, может, в самом деле пришло время выбросить из головы романтическую чепуху и заключить, нет, не брак, а скорее деловое соглашение с леди из благородной семьи. Будучи герцогом, вследствие своего высокого происхождения и долга перед фамилией он был обязан заключить блестящий союз. Это надо было сделать также ради того, чтобы Фредди, как и другие наследники, не превратились бы в трогательных и печальных бездельников, живущих надеждами, которым никогда не суждено сбыться. Однако не стоило показывать вид, что предложение Монфора его заинтересовало.

Может быть, поэтому ответ Рэнда прозвучал нарочито резко:

– Очень признателен за вашу заботу. Если я когда-нибудь вздумаю жениться, то обойдусь без чьей бы то ни было помощи.

Как только у дверей особняка герцога Ашборна остановилась карета, Сесили поглубже спряталась в тень дома. Осторожно выглядывая из-за крайней колонны перед входом в дом, она невольно пожалела, что, в отличие от кошки, плохо видит в темноте и поэтому не может разглядеть как следует гостей герцога, поднимавшихся по каменным ступеням парадной лестницы. Зато она слышала их голоса. Кроме отдельных слов, она ничего не могла разобрать, а ей так хотелось узнать хоть что-нибудь о «Прометеевом клубе», о том, чем занимались его члены, найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы раскрыть тайну отношений Ашборна с ее братом.

Из неразборчивого бормотанья, долетавшего до ее слуха, можно было понять очень немногое. Но то немногое, что Сесили расслышала, поражало своим разнообразием – от философии и политики до астрономии. Все это было очень любопытно и вместе с тем совершенно неинтересно, поскольку нисколько не приближало к раскрытию тайны смерти брата.

Какой странный клуб! Прометей, как известно, был титаном, похитившим огонь у богов, и даже дерзко собирался раскрыть тайну бессмертия. Его имя стало символом прогресса, движения вперед, новых открытий, вероятно, обладающих разрушительной силой и ниспровергающих прежние понятия.

Это было во вкусе Джонатана.

И тут невольно возникали нехорошие мысли. Каким целям служила деятельность клуба: только ли целям прогресса или, помимо этого, неким другим, противозаконным? Как знать, не превратился ли небесный огонь Прометея в адское пламя – проще говоря, не походил ли клуб Ашборна на скандально известный клуб Дашвуда, который так и назывался «Геена огненная», где служили черную мессу и предавались пороку.

Сесили покачала головой. Нет, это невозможно. При всем желании она не могла вообразить, чтобы Джонатан мог заниматься столь непотребным делом. Чего никак нельзя было сказать о герцоге Ашборне, который пользовался репутацией сатира и поклонника женской красоты. Многие дамы, прикрывшись веерами, шушукались между собой, обсуждая амурные похождения герцога.

Поток гостей иссяк, а Сесили так ничего и не узнала, что могло бы приподнять завесу таинственности. Наступило время более решительных действий.

Она собралась было проскользнуть внутрь, но вдруг застыла на месте, услышав знакомый громкий смех. Мурашки пробежали у нее по спине. Так мог смеяться только один человек. Она узнала бы этот смех где угодно, потому что он ее раздражал и выводил из себя. Этот особенный, характерный смех был своеобразной визитной карточкой ее жениха, герцога Норланда.

Что он тут делает?

Но после краткого раздумья Сесили стало ясно – тут нет ничего странного. Пребывание Норланда в таком клубе было вполне уместным он не скрывал своего увлечения наукой – более того, после смерти отца он стал своего рода наставником для Джонатана. Скорее всего, именно Норланд ввел брата в «Прометеев клуб».

Если у Сесили оставались еще какие-нибудь опасения – не стал ли он преемником клуба «Геена огненная», – то теперь подобные сомнения исчезли как дым. Герцог Норланд и по складу своего характера, и по роду своих увлечений никак не мог быть членом клуба с дурной репутацией.

Дверь за Норландом захлопнулась, послышался стук колес его кареты. Под прикрытием шума отъезжавшего экипажа Сесили стала подкрадываться к задней стене дома.

Пройдя мимо кухонного огорода, о чем говорил резкий пряный аромат растений и трав, она подошла к дверям кухни и замерла на месте от волнения и страха. Но колебания были быстро отброшены: слишком много усилий, времени и денег было потрачено на тщательную проработку плана проникновения в особняк Ашборна. Если отступить сейчас, придется ждать целый месяц – до следующего заседания «Прометеева клуба».

Прислонившись ухом к дверям, Сесили прислушалась. Внутри было очень тихо. Она щедро заплатила одному из слуг Ашборна, чтобы дверь в кухню оставили незапертой. Слуга заверил ее, что ни одна живая душа не заметит ее проникновения в дом. Всякий раз в день заседания «Прометеева клуба» указания герцога были одними и теми же – приготовить отличную закуску, после чего всем удалиться, чтобы не попадаться никому из гостей на глаза.