Т. Смит - Черный

Так вот, значит, откуда у нее мой номер. У Сакса есть мой номер для тех дел, которые он не может решить сам в силу своей работы.

— Ты дал ей мой номер? — я задаю вопрос, хотя ответ мне уже известен. Он кивает. Мы стоим, между нами повисла неловкая тишина, пока он не решается сказать хоть что-то:

— Поужинаешь у меня в шесть? — предлагает он. Я озадаченно смотрю на него. Мы не особо не общаемся, редко пересекаемся. — Роуз тоже будет, — добавляет он.

Я обдумываю его предложение.

Хочется ли мне снова увидеть ее? Ответ на этот вопрос я могу дать не раздумывая. Конечно, хочу.

Следует ли мне встречаться с ней? Скорее всего, нет.

— Напиши мне сообщение, — в итоге говорю я и продолжаю свой путь. Я приехал в город не только ради этой встречи, я здесь, чтобы проверить свою команду зачистки. Тех ребят, которые устраняют грязные последствия после самых трудных заказов.

* * *

— Джон, — зову я, когда вхожу в помещение. В дверях показывается его голова — он жует бутерброд. Он машет мне, приглашая войти, и я иду к нему. Морг, везде мертвые тела, а он ест? Я способен убивать, пытать или даже калечить жертв, но есть рядом с трупами — это не по мне.

— Ты принес деньги? — спрашивает он, заталкивает последний кусок бутерброда в рот и вытирает руки о халат. Я достаю пачку денег, и он идет ко мне, улыбаясь с набитым ртом.

— Я только что кремировал последнего. Сколько их будет на этой неделе? — он пересчитывает деньги, пока беседует со мной. Я познакомился с Джоном в один из вечеров, когда был гораздо моложе и еще только начинал играть в эту «игру». Он предложил мне свои услуги, услышав, что я сделал, хотя цену запросил нешуточную. Но тот факт, что никто и никогда не найдет останки — огромное преимущество, а правоохранительные органы ни за что не догадаются искать их в морге. Так что я чертовски обязан Джону, несмотря на то, что плачу ему немало.

— На этой неделе никого не будет, — сообщаю я.

Он прекращает считать и смотрит на меня.

— Решил начать новую жизнь? — шутит он, но, возможно, он и прав.

— Пока затишье, — кратко отвечаю я, не раскрывая своих истинных мыслей.

Он кивает в сторону мешка с пеплом.

— Нужен?

Я перевожу взгляд на мешок золы, который еще недавно был живым, дышащим человеком, и качаю головой.

Закончив дела в морге, я еду по адресу, который прислал мне Сакс. Несколько раз я подумываю развернуться в обратную сторону. Хочу не ехать туда, но меня необъяснимым образом тянет в том направлении.

Когда я подъезжаю, Сакс уже поджидает меня на улице с бутылкой пива в руке и сигаретой в зубах. Надеюсь, я принял верное решение.

Сакс вручает мне бутылку пива, и я сажусь напротив него на веранде. Он не говорит ни слова, просто протягивает мне пиво и настороженно смотрит на меня.

— Я собираюсь жениться, — сообщает он. Я киваю, понятия не имея, что он ожидает от меня услышать. — Не упоминай, чем ты занимаешься, — предупреждает он меня. Ему нет нужды предупреждать меня, я никогда не упоминаю об этом.

Сакс работает в охранном бизнесе на очень богатых клиентов. Мы встретились благодаря работе. Общались мы мало, в основном по делу. Это была работа, не было повода становиться друзьями. Казалось, что у Сакса всегда есть некое преимущество, благодаря которому он может стать одним из самых худших ваших кошмаров, если ему захочется. Я уважаю это и уважаю его работу. Его работа дается нелегко. Моя же, что ж, она дается легко, но мало кто может заниматься этим так долго, как я, и при этом сохранить профессиональные навыки и уникальность, которыми я до сих пор обладаю.

— Мне она нравится, так что я понимаю тебя, — говорит он после минутного молчания.

К дому подъезжает автомобиль. Сакс встает и спускается по ступенькам, чтобы встретить невысокую брюнетку, которая выходит с водительской стороны. Она смотрит на меня, улыбается и машет рукой. Я ничего не предпринимаю в ответ, только наблюдаю за пассажиркой, которая даже не пошевелилась. Хотя она глаз с меня не сводит.

Брюнетка уговаривает Роуз выйти из автомобиля. В конце концов, она выходит и медленно идет ко мне. Сейчас она кажется неуверенной, слабее, чем когда я видел ее в последний раз.

— Что случилось? — сразу же спрашиваю я, мысленно представляя самое худшее.

— Мне нужна… — начинает она, а затем поворачивает голову туда, где стоит ее подруга с Саксом.

— Пойдем, — говорю я, тянусь к ее руке и крепко ее сжимаю. Я практически тащу ее к моей машине, затем открываю дверь, и она садится внутрь. Я закрываю дверь и, развернувшись, вижу, как Сакс и подруга Роуз смотрят на нас, удивленно распахнув глаза. Я не обращаю на это внимания, обхожу машину, сажусь на водительское сиденье, и мы уезжаем.

— Тебе нужна доза? — спрашиваю я ее, и она начинает нервно переплетать пальцы рук.

Бросив на меня взгляд, она кивает.

— Я не… не хотела, пока он не пришел, — она начинает трясти головой. — Как мне может стать лучше, если просто увидев его, мне хочется снова сбежать во мрак забвения? — в ее голосе звучит боль, она ведет борьбу внутри себя. Не знаю, о ком конкретно она говорит, хотя подозреваю, что речь идет о мужчине, которого она когда-то любила.

— Ты рассказывала мне, — говорю я, пытаясь придумать, как отвлечь ее от желания уколоться. Я бы с удовольствием трахнул ее, трахнул так жестко, что она жаждала бы только меня, но не стану этого делать.

— Я доверяю тебе, — шепчет она. Странно слышать от кого-то такие слова в свой адрес. Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Для меня привычнее такие эмоции как страх, ужас, гнев, но не доверие.

— Тебе не следует доверять мне, — возражаю я, съезжая на обочину дороги и останавливаясь возле вокзала. Знакомое место. Я вылезаю из машины и достаю из багажника баллончики с краской. Роуз сидит в машине, обдумывая мои слова, но я распахиваю дверь и велю ей вылезать. Она подчиняется, затем останавливается и смотрит на меня.

— Тебе меня не напугать и не говори мне, что тебе нельзя доверять, — в ее голосе слышится столько решимости. — Ты единственный человек... единственный человек, который помог мне, не ожидая ничего взамен. Ты понимаешь это? Понимаешь? — я чувствую гнев, исходящий из нее. Мне это нравится. — Каждый хочет получить что-то в обмен на что-то, будь то наркотики за секс, секс за деньги. Абсолютно всем было плевать на меня, никто не волновался, где я была целых два чертовых года, Блэк! — последнюю часть фразы она кричит, и по ее щеке скатывается слеза. Она старается быть сильной, пытается скрыть, что может быть слабой. — Два года, — шепчет она.

Я приподнимаю ее подбородок — ее глаза блестят от слез, когда она смотрит на меня. В ее взгляде я вижу боль от того, что у нее нет никого, кто любил бы ее, кто заботился бы о ней. Я привык к этому уже очень давно, но это непросто далось мне. Однако Роуз не должна ощущать нечто подобное, в ней нет ничего неправильного, совсем ничего.

— Время отвлечься, — заявляю я и протягиваю ей баллончик с краской. Она смотрит на него и улыбается. Я смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и тащу ее за собой к пустому вагону, стоящему на рельсах. Она смеется, когда я спотыкаюсь о камень, так как плохо вижу дорогу в темноте.

— Ты довольно милый, когда злишься, — она хихикает, как девчонка.

— Я вовсе не милый, Роуз.

— Ты очень милый, Блэк, — настаивает она, и я слышу, что она улыбается. Покачав головой, я снимаю с баллончика колпачок и бросаю его на землю. Затем начинаю выводить краской ее имя — красный для красной розы — и тут слышу, как Роуз ахает.

Я оборачиваюсь посмотреть на нее и вижу, что баллончик выскользнул у нее из рук, и она отошла на шаг от меня. По ее пораженному лицу я понимаю, что она вспомнила меня.

— Ты... — осуждающе произносит она.

— Я... — я улыбаюсь ей, радуясь, что у меня, наконец-то, получилось рассказать ей правду о том, кто я.

Ничего не изменилось, точно такие же буквы и цвета, как мы красили тогда, когда мне было шестнадцать. Все тот же мальчик, который написал мое имя в прошлый раз, правда превратившийся во взрослого мужчину, а я даже не догадывалась, что это он. Долгие годы я вспоминала о нем, мне не удалось забыть его. Знаете, бывает так: встретишь человека и сразу же между вами вспыхивает влечение, буквально с первого взгляда. Он был привлекательным внешне — самый симпатичный парень в школе — но никто не хотел с ним общаться. У него была дурная репутация, он считался опасным. Блэк зависал с дурными компаниями, и родители предупредили своих детей, чтобы они к нему не приближались. И дети избегали его. Он всегда был сам по себе, ни с кем не разговаривал и не дружил.

Но потом у меня умерла бабушка. Мое сердце было разбито — разлетелось на миллионы осколков — и я побежала, сама не понимая куда, пока не оказалась в парке. Именно там я встретила его, красивого и сломленного, такого же, какой в ту ночь была я. Он показался мне очень красивым, но в то же время совершенно разбитым.

Теперь он превратился в мужчину, восхитительно красивого мужчину. Мужчину, который предпочел не рассказывать мне кто он такой. Мужчину, который только теперь впервые улыбается мне. Или ухмыляется, если точнее. Словно поверить не может, что я только сейчас сумела сложить дважды два.

— Ты очень изменился, — отмечаю я, и рука самопроизвольно тянется вверх, так сильно мне хочется коснуться его лица. Я легонько прикасаюсь к его щеке, и дыхание Блэка ускоряется. Я вижу, как он крепко зажмуривается, словно моя ладонь обжигает его и причиняет боль. Я быстро отдергиваю руку. Он резко распахивает глаза и касается пальцами того места, где только что лежала моя ладонь.

— Все еще хочешь дозу? — спрашивает он меня, и я качаю головой из стороны в сторону. Не думаю, что в моей голове остались какие-то желания. На данный момент я могу думать только о нем.

— Нет, — шепотом отвечаю я. — Это действительно ты?

Между нами, определенно, была связь. Никогда больше я не ощущала столь сильной связи с кем бы то ни было еще, но тогда я была молода и не понимала всего этого. Я понимала, что он мне нравится сильнее, чем прочие мальчики моего возраста. Тогда мальчики не особо интересовали меня, кроме него, и я не понимала почему. Неужели я просто хотела мальчишку с дурной репутацией? Или все же я хотела именно этого парня?

— Ты меня помнишь? — спрашивает он, пытаясь встретиться со мной взглядом.

— Разве я могла забыть?

— Люди склонны забывать меня. Так уж они устроены, — говорит он, и мое сердце разбивается. Я верю ему, верю, что они, правда, забывают о нем. Какие же они дураки. Жалкие, позорные идиоты!

— Никогда, — я качаю головой. Мне хочется снова коснуться его, но он не дает мне такой возможности, так как отворачивается и заканчивает рисовать мое имя. Я же просто стою и наблюдаю за ним. Он рисует черную розу, точно такую же черную розу, какую нарисовал тогда, когда мы в последний раз были вместе. Только теперь я понимаю. Он черный, а я роза.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — прошу я, стоя в нескольких сантиметрах от его спины. Я чувствую исходящий от него аромат. Безумно приятный аромат. Мне хочется обнять его, прижаться головой к груди и весь день слушать, как бьется его сердце, наслаждаясь его запахом.

Я протягиваю к нему руку, и он разворачивается. Касаюсь его груди, а он внимательно наблюдает за мной, и я замечаю, что он напряжен. Я практически не касаюсь его, едва заметно провожу ладонью по груди. Мне совсем не понятна его напряженность. Я не понимаю, как кто-то может иметь что-то против прикосновений — одного из основных инстинктов человека. Кажется, будто он считает прикосновения ядовитыми. Будто они на самом деле могут причинить ему боль, и мое прикосновение тоже не принесет ничего, кроме боли.

Я крепче прижимаю ладонь к его груди и делаю шаг вперед, сокращая расстояние между нами. Блэк накрывает своей ладонью мою, прижимая ее к своей груди. Взгляд его темно-зеленых глаз, скрытых темными очками, направлен куда угодно. Куда угодно, только не на мое лицо.

Я поднимаю вторую руку и кладу ее прямо на то место, где бьется его сердце. Он вздрагивает и так резко отходит от меня, что я остаюсь стоять с поднятыми в воздух руками.

— Мы не можем делать это, — говорит он и уходит к машине. Я смотрю на нарисованное им мое имя, затем на розу, и на моем лице расцветает улыбка, после чего я тоже иду к машине.