— Хорошо. Не буду доверчивой. Буду недоверчивой, страшно ревнивой грымзой, — ухмыльнулась Люба, ставя подпись под документом.

— Еще в журнале, будьте любезны, — улыбнулся нотариус.

Люба кивнула, подписала, где было велено, и с трудом выбралась из кресла.

— Ну что, по домам?

— Ты себя хорошо чувствуешь? — сразу же забеспокоился Ставр.

— Отлично. Устала только. Знаешь, сколько я всего переделала вместе с Анной Ивановной?

— Могу представить, — немного расслабился мужчина. — Тогда тебе нужно срочно отдохнуть.

— А ужин?

— Я принесу из ресторана. Пойдем…

Ставр принес не только ужин, но еще и воду. Люба поняла, что ей уже не отделаться от курса лечения здешней водой. Видимо, любимый мужчина действительно верил в ее исцеляющую силу. Или просто хватался за любой шанс…

— Интересно, где сейчас Даша? За ними, что, вообще не следят?

— До старших детей, как правило, никому нет дела. Знают, что те никуда не денутся.

— Ну, почему же? Даша ведь ушла.

— Из-за мальчонки. Так-то она никуда бы не делась. На ночёвку все равно бы явилась. А днями бродить им никто не запрещает. Да и не послушались бы они все равно. Видела, какие оторвы?

Ставр убрал со стола тарелки, поцеловал сонную Любу в макушку и пошел к раковине.

— Я помою, — собралась с силами женщина.

— Обязательно. В другой раз.

— Почему?

— Потому что ты едва стоишь на ногах от усталости.

— Я не калека.

— Мне это известно. Ты просто очень устала. А я хочу дать тебе возможность отдохнуть. Сугубо из своих корыстных интересов.

Любовь немного расслабилась. Все-таки она еще нескоро избавится от своих комплексов, связанных с болезнью. Родные люди очень постарались, внушив ей чувство собственной ущербности и неполноценности…

— Каких таких интересов?

— Низменных, я бы сказал, — пояснил Ставр, подходя к ней вплотную. — Хочу тебя безумно, — добавил шепотом в висок.

Вот как ему это удается — пресекать все ее страхи? Несколькими словами, серьезным, или горящим огнем, вот как сейчас, взглядом… Откуда в нем эти мудрость, сила, надежность, которые окутывают ее, будто пуховое одеяло, и согревают в самый ненастный день?

— Это — всегда пожалуйста, — засмеялась Люба.

— Потом. Когда отдохнешь, — тоном, не терпящим возражений, прокомментировал мужчина.

— Ты тиран и зануда.

Благоговейный тон Любы никак не вязался со смыслом слов. Ставр хмыкнул:

— Ты даже не представляешь, какой. Рядом с тобой я становлюсь пещерным человеком.

— Это ты просто на своей базе одичал, — снова рассмеялась Люба. — Я тут совершенно не причем.

Ставр промолчал, вдыхая ее нежный, полюбившийся аромат. Знала бы она правду… Знала бы, что сделала с ним…

Глава 12

Следующим утром Люба проснулась, когда даже Ставр еще спал. Потянулась на кровати, аккуратно встала. Несмотря на то, что любимый все-таки дорвался до нее посреди ночи, и она практически не спала, женщина чувствовала себя удивительно отдохнувшей и свежей. Ополоснулась под душем, спустилась по лестнице в кухню, включила чайник, порезала хлеб, засунув тот в тостер. Тосты с деревенским маслом и свежайшей брынзой, чем не завтрак?

— Это чем тут так вкусно пахнет?

Нет, она никогда не привыкнет к тому, насколько бесшумно передвигается Ставр. Только когда его руки сомкнулись у нее на талии, Люба поняла, что в комнате она была уже не одна. Женщина откинулась на любимого, слегка повернув голову, потерлась носом о его щеку. Их нежности прервал громкий и бесцеремонный стук в окно.

— Кого это принесло с утра пораньше? — удивился мужчина, подходя к двери.

На веранде, прислонившись к столбику ограждения, стояла Даша. Худющая, плохо подстриженная, всем своим видом демонстрирующая презрение ко всем окружающим. Ставр мог понять девчонку. Такое поведение было своеобразной защитой. Она как будто кричала о том, что ей на все по фигу. Что бы ни происходило в ее жизни, и в какой бы грязи не пришлось барахтаться.

— Только семь пятнадцать, — заметил девчонке Ставр, поглядывая на часы.

— Ну, и че? Когда могла, тогда и приехала!

— Тогда проходи в дом. Будем завтракать, — улыбнулась Люба, выходя из-за спины своего мужчины. — Ты ведь пропустила завтрак в интернате?

Даша презрительно хмыкнула:

— Ты льстишь нашим помоям. Завтраком это назвать сложно.

— Ну… У нас тоже нет ничего особенного, так что, не обессудь.

Люба приглашающе взмахнула рукой по направлению к входу. Девчонка с сомнением огляделась, но все же вошла, задрав нос. И отказываться от еды не стала. Наоборот, смела со стола все, что было, удивив взрослых своим аппетитом, глядя на который, Люба снова метнулась к холодильнику.

— Вас там, что, и вправду не кормят? — удивилась она.

— Да так. Перепадает порой, если проверка какая, или еще что…

— А если нет? — изумилась женщина.

— А если нет, то продукты поделят между собой и растащат по домам. Что, не веришь? — взвилась Даша.

— Почему? — моргнула Люба, сжимая под столом ладонь Ставра. — Верю. Зачем тебе врать?

Девочка бросила на нее очередной недоверчивый взгляд и шумно отпила из чашки.

— Фуу… Это что за гадость?

— Чай. С чабрецом и медом. Тебе не понравился, да?

— Отстой. Видимо, только президент кинофестиваля может оценить его изысканный вкус, — не преминула поддеть Любу воришка.

— Ну, почему же? Мне тоже нравится, — вмешался в разговор до этого молчавший Ставр.

— Наверное, ты подкаблучник.

— Наверное, — передразнила Дашу Люба, — тебе стоит обращаться к начальству немного иначе. Ты ведь еще не передумала работать здесь?

Девочка снова насупилась, вытерла рукавом нос:

— Черта с два. Только после тебя.

— Ну… В таком случае, думаю, тебе следует изучить вот эти инструкции. Я провела за ними половину вчерашнего вечера.

Даша отставила чашку в сторону и подозрительно уставилась на довольно толстый талмуд.

— Что это за хрень?

— Это стандарты уборки.

— Вот это все? — Девочка придвинула к себе скрепленную зажимом стопку листов и изумленно уставилась на написанное. Пролистала еще несколько страниц, заглянула в конец:

— Вздумала надо мной издеваться? — вскочила со стула Даша.

— Успокойся. Никто над тобой не издевается. — Ставр тоже встал со своего места.

— Да ты посмотри, что тут написано! — Девчонка снова схватила памятку и принялась зачитывать ту вслух. — Перед началом работы по уборке номеров горничная обязана: надеть чистую и хорошо выглаженную форменную одежду, получить задание-наряд на работы, где должны быть указаны номер комнаты и вид уборки, проверить наличие инвентаря и материалов для уборки… — перечисляла она. — Думаете, я дура?! Какой дебил убирается при полном параде? А это задание-наряд?! Мы, что, мать вашу, в космос шаттл запускаем?!

— Я тебя последний раз предупреждаю о нормах поведения. В своем кругу ты можешь вести себя и разговаривать, как твоей душеньке будет угодно. Здесь — нет. Тебе предоставлен шанс стать человеком…

— А, по-твоему, сейчас я не человек?!

— Сейчас ты звереныш. Дикий и здорово побитый жизнью.

— Я…

— Помолчи! Я не потерплю от тебя неуважения. Здесь ты на работе, которую обязана выполнять именно по стандартам, указанным в этой памятке. Испытательный срок — две недели. Малейшее нарекание — и ты можешь больше не приходить. Держать тебя здесь никто не станет.

Даша сузила глаза, но взгляд не отвела:

— Какой дебил ее разработал?

— Даш, все намного проще, чем кажется на первый взгляд. Я тоже поначалу растерялась, но…

— Ох, так ты тоже это видишь впервые? Ты ж, наверное, в гостинице только в качестве клиента бывала.

— В качестве гостя. Правильно говорить так, — поправила девочку Люба.

— Угу… Ну и как оно, из гостей в прислугу переквалифицироваться? А главное — зачем?

— Да нормально, как видишь. Не умерла. А зачем… Тебе помочь захотелось, поверишь?

— Жалеть меня вздумала? — снова напряглась девчонка.

— Господь с тобой. Жалость — это самое худшее чувство на свете. Ненавижу ее. И уж тем более сама никого не стану жалеть.

Даша выслушала Любовь молча. И никак не отреагировала на ее слова. Только еще выше задрала курносый нос. Как при этом она умудрялась читать злосчастную памятку, оставалось загадкой, но она действительно принялась за ее изучение. Люба переглянулась со Ставром, уставилась на пустую тарелку и снова вернулась взглядом к мужчине:

— Сделать еще тостов?

— Давай. У нас есть еще пятнадцать минут.

Ровно в восемь часов Люба и Даша пришли на планерку, получили свое наряд-задание и под руководством Анны Ивановны принялись за уборку углового стандарта. VIP-домики им не спешили доверять. Да и правильно делали.

Не прошло и часа, как у Любы зазвонил телефон. Она взглянула на дисплей и тут же скривилась. Отец… Бауман подключает тяжелую артиллерию. Ну что ж… Она готова принять бой. С таким-то тылом ей ничего не страшно!

— Доброе утро, папа.

— У меня уже день.

— Прости. Я не в курсе, в каком часовом поясе ты сейчас находишься, — равнодушно пожала плечами Люба.

— Я в Вене.

— Разницы всего-то час.

— Я звоню не для того, чтобы обсуждать часовые пояса! — рявкнул отец.

— Тогда зачем?

— Тебе это известно! Ты творишь глупости. Мы с мамой и Александром переживаем за тебя. Ты нездорова и, на наш взгляд, просто не можешь адекватно воспринимать реальность.

— Чушь. То, что я не хочу плясать под вашу с Бауманом дудку, еще не означает, что я тронулась умом.

— Ты хочешь развестись с человеком, с которым прожила десять лет, который проник во все сферы моего бизнеса, и утверждаешь, что ты нормальная?!

— Да, именно это я и говорю. И заметь, что я не просила вводить Баумана в твой бизнес. Соответственно, не могу нести ответственность за те решения, которые ты принимал самостоятельно.

— Подразумевалось, что вы проведете жизнь вместе! — снова закричал отец. Он вообще был очень несдержанным, шумным человеком. Когда-то Любе это в нем очень нравилось.

— Мы все ошибались. Не с этим человеком мне бы хотелось состариться.

— Бред, Люба! Ни одного адекватного слова за весь наш пятиминутный разговор. — О, да! Это была еще одна особенность отца — ценить свое время на вес золота. Пять минут, отведенные ей, в понимании Валерия были настоящим сокровищем.

— Жаль, что тебе так показалось. Но я не изменю своего решения.

На том конце провода замолчали. Надолго. Отец редко, когда не мог подобрать слов… Он был очень красноречивым человеком.

— Чем он так тебе не угодил, расскажешь?

— Кто, Бауман? А что, десять лет измен недостаточно?

— Фу… Пошлость какая. Мне ли тебе рассказывать о мужской полигамности?

— Думаю, не стоит. Я все равно не разделяю этой твоей философии.

— Вот и глупая. Обдумай все хорошенько еще раз. Думаю, Саша все поймет, и сделает правильные выводы из своих прошлых ошибок.

— Поздно, папа. Не вернуть ничего. Да и не люблю я его.

— Люблю — не люблю! Повадились! Выдумали себе какую-то сказку, и сами в нее поверили!

— Любовь не сказка. Она очень реальна.

— Поверить не могу, что мы сейчас это обсуждаем!

— Сама не верю, что говорю это тебе. Но, возвращаясь к цели твоего звонка, я не вернусь, пап. Будет лучше, если Бауман не станет противиться разводу. Так мы пройдем через него с наименьшими потерями.

— Опять ты за свое!

— Да. Я настаиваю. Обдумай мои слова, и… созвонимся позже. Мне нужно возвращаться к работе.

Люба отбила вызов, бессильно прислонилась к двери и поймала заинтересованный взгляд Даши Ивановой.

— Ну что, президент кинофестиваля, богатые, оказывается, тоже плачут? Не боишься, что разгневанный папенька перекроет тебе финансирование? На махании тряпкой много не заработать, доложу я тебе.

Люба пристально посмотрела на девочку, так, что той даже стало неловко. По крайней мере, что-то такое промелькнуло в ее глазах, перед тем как она отвела взгляд.

— Знаешь, Даша, иногда богатые плачут гораздо сильнее всех остальных. Впрочем, такое может случиться, с кем угодно. Боль не выбирает жертв по принципу материальной успешности. Впрочем, как и смерть, которая может настигнуть в любую минуту.

Глава 13

Даша очень спешила. Мужик, который согласился ее подкидывать до базы отдыха Ставшего на своей Газели, сегодня не вышел на рейс. И, конечно же, не посчитал нужным ее об этом предупредить. Конечно же… Для него, как и для многих других, она была пустым местом. А разве кто-то отчитывается о своих планах перед пустотой? Она о таком не слышала…