– А зачем ты вообще спрашиваешь? Ты уже все придумала сама, сама же мне и рассказала, – фыркнула Маринка. – Все было совсем не так, но у тебя красивее получается. Пусть будет, что он меня полюбил и забрасывал подарками!

– Пусть будет хоть как, главное – он Ангелинку взять согласился, правда же? Теперь ты, если разведешься, все равно с ребенком останешься.

– Не все равно, он на нее такие же права имеет и будет их отстаивать.

– Тогда не разводись! – легко решила все проблемы Кристинка. – Пусть у тебя будет брак по расчету. Тебе ж не привыкать.

– Молодец ты! У тебя, значит, по любви, а у меня по расчету!

– Ты же сама меня всегда ругала за то, что я по любви хочу! – искренне не поняла Кристинка. А потом задрала голову и мечтательно выдала: – Вообще судьба все желания исполняет. Не сразу, конечно, но... Вот я хотела выйти замуж за любимого, чтобы у меня свой дом был, семья, муж... и вот тебе, пожалуйста! Уже и свадьба на носу. И ты тоже – хотела Ангелинку усыновить, и чтобы муж по расчету, чтоб без всяких волнений, и тоже – получи. Здорово же, да?

– Здорово... – скривилась Маринка. – А нельзя пережелать? Ты не узнавала?

– Марин, я еще пока сама в этом толком не смыслю, но... у меня вот все сбылось, у тебя тоже, а как там еще бывает...

– Девочки, к столу!

За столом мудреностей не оказалось – картофельное пюре, вареные сосиски и салат из свежих помидоров-огурцов.

Маринка уже хотела съязвить по поводу изысканности мужской кухни, но Кристина ее опередила:

– Мальчики! Ну какие молодцы! И, заметь, Марин, все сами! Признавайтесь – кто шеф-повар?

– Я! – хором ответили «мальчики» и первые рухнули за стол.

Марина уселась с Ангелинкой и принялась вертеть головой. Пока она вертела, девочка уже добывала себе пропитание из ее тарелки – она набирала в кулачок пюре и толкала себе в рот. Пюре просачивалось сквозь крохотные пальчики, и в рот попадало совсем немного.

– Марина! Она же голодная! – встревожилась Кристинка. – А мы тут со своими разговорами.

Александр без лишних слов взял девочку, ополоснул ей руки и усадил к себе. Своей же ложкой он терпеливо стал кормить девочку, а та галчонком раскрывала рот.

Кристина завороженно смотрела на эту картину и, забывшись, проронила:

– Нет, Маринка, нельзя тебе с ним разводиться... где ты еще такого отца найдешь?

Маринка вспыхнула факелом, а Александр удивленно посмотрел сначала на Кристину, а потом на супругу и пожал плечами:

– Ребята, я ж вас предупреждал, что она немного не в себе. Кто ж ей развод даст? У ребенка должны быть оба родителя.

– Вот именно! – зыркнула на подругу Маринка. – Ешь лучше! Игорь, когда уже она у тебя привыкнет к роли жены? Хоть успокоится маленько. А то от счастья тоже... тупеют!

– Точно, – охотно согласилась Кристинка. – Тупею. От счастья. Игорь! На кой леший мы подали заявление на август?! Я последний ум растеряю, пока дождусь!

– Девочки! Ну всему свое время, – отбивался Филиппов. – Я же не могу сразу обесточить весь свой коллектив. Сейчас Субботина в декрет ушла, потом ты... надо же обозначить хоть какой-то промежуток.

– Да, а она и не Субботина теперь, а Ирбис, – напомнил Александр. – Интересно, она там у вас до сих пор все в завидных невестах щеголяет?

Обед был недолгим. Если бы гости еще решили задержаться на часок, Маринка уже не выдержала бы. И гостей давно бы этих сама выставила – ребенку нужен отдых. Не время для гулянок. Но Филипповы были деликатными и задерживаться не стали.

– Посидите, – зачем-то уговаривал их Александр. – А то неловко как-то, вроде как вы пришли нас только покормить.

– Мы пришли познакомиться. А отметим это дело позже. Когда немного обвыкнетесь, – улыбнулся с порога Филиппов. – А то я знаю, что такое маленький ребенок.

– Та-а-ак... и откуда ты успел узнать, что это такое? – уперла руки в бока Кристина. – Не юли! И не жалей меня! Лучше узнать перед свадьбой, чем...

– Мы еще забежим, до свидания... – откланялся Филиппов и попятился к двери. – Кристина! Ну откуда я могу знать... Ребята, всего доброго...

Марина перемыла всю посуду, пока Александр занимался с Ангелинкой. Они гулили на детском языке, девочка рассказывала отцу какие-то свои новости, а тот увлеченно ей подсказывал. Они оба лазили по широкому дивану и были весьма довольны друг другом.

Наконец Марина присела рядом – и Александр притянул ее к себе:

– Когда это ты успела сообщить подруге, что мы разводимся, а?

Он оказался близко-близко и смотрел прямо в глаза. Маринке было так хорошо чувствовать его тепло, но она не знала – а так ли ему хорошо? Или для него это обычный жест, продолжение игры? Она его только в щеку чмокнула, и то он вон как возмутился... И она повела плечами, скидывая руку.

– Я ей не про тебя говорила. Мы просто думали, что выйдем замуж хоть за кого, чтобы только усыновить детей. А потом разведемся. А о тебе я ей вообще не рассказывала. Вот она и подумала, что я вышла... хоть за кого и собираюсь развестись.

– А-а... теперь вам надо снова собраться и договориться, что вы будете создавать прочные семьи. И никаких разводов. В конце концов, раньше вон как женили – родители договорились, и все! Привели невесту, а жених ее первый раз видит! И ничего – жили, никаких разводов не знали.

– А говорят, что без любви... плохо. Год за два покажется, – осторожно проговорила Маринка.

– И что плохого? Получится жизнь в два раза больше! Насыщеннее, я бы сказал! И потом – почему же совсем без любви? Я вон очень доволен, как ты с Линой управляешься. Даже полюбить могу – мне ж нетрудно.

– Да больно надо это твое «полюбить»! Может он! Да я сама могу кого угодно полюбить и разлюбить! И вообще – видела я эту любовь знаешь где? – прошипела Маринка. – Пойдем, Ангелиночка, одеваться, мама с тобой гуль-гуль пойдет.

– Что это еще за «гуль-гуль»? Прекрати мне из ребенка идиотку делать! – возмутился Александр. – Надо же учить ее правильно говорить. Она уже потом сама поймет, как ей лучше говорить. Гулять! Линочка, пойдем с папой гулять. Пусть мама дома сама гуль-гуль делает! А то она у нас такая вся умная! Такая вся крутая! Она у нас кого угодно полюбить может. Вот и пусть влюбляется сидит. Вон в того медведя!

Он ловко поднял девочку и начал одевать. Маринка тоже стала одеваться – дочку она ему не отдаст! И вообще! Что это Ирбис-младший, специально приучает ее к себе, что ли?

Они так и гуляли – каждый держался за коляску одной рукой, и оба хранили молчание. Кто кого обидел – они так и не поняли, но и на перемирие идти первым никто не собирался.

Весь день они дулись как две мыши на крупу, а когда пришла пора укладываться спать, Ирбис заявил:

– На кровати буду спать я!

Кровать была одна, и стояла она в детской. Еще можно было спать на диване, но он стоял в гостиной, и тогда ночью можно было не услышать, если Ангелинка заплачет.

– А я где? – прищурилась Маринка. – Я на диване, получается, да?

– Ну ведь не в подъезде же! И тихо – ребенка разбудишь.

Маринка притихла:

– Хорошо. Слово мужчины – закон. Мне что – могу и на диване. А то с тебя станется – с твоими-то связями ты меня и в подъезд можешь выселить...

Она стелила себе на диване и не умолкала:

– Это еще хорошо, что у нас совсем маленький ребенок, а то с таким папашей у девочки бы вся психика расшаталась. Это ж надо додуматься – кормящую мать и на диван!

Ирбис не больно обращал внимания на ворчунью, он спокойно взял банное полотенце и, демонстративно гнусавя какую-то песенку, подался в ванную.

– Что и требовалось доказать, – кивнула Маринка, быстренько юркнула на кровать, укрылась и постаралась успокоиться. То есть ее совсем не волновало, что сейчас придет Александр, может быть, даже залезет к ней под одеяло. Естественно, она его прогонит! Но отчего-то так стучало сердце. То есть Марина изо всех сил делала вид, что у нее никакое сердце особенно не стучит и не екает. В конце концов, еще пока она здесь хозяйка!

Через несколько минут вальяжный Ирбис и в самом деле появился в дверях. Он, конечно же, сразу заметил на своей кровати даму, но деловито улегся и повернулся к замершей Маринке.

– И чего бунтуем? Договорились же – ты на диване!

– Знаешь что! Ты мужик, поэтому лучшее – женщинам и детям! – села на кровати Маринка. – Иди давай на диван, я тебе уже постелила!

– А-а... а я думал, ты по всем правилам... решила вспомнить про супружеский долг. Двигайся.

– Когда это я тебе задолжала?! – задохнулась от возмущения Маринка. – Да я...

– Тихо, Лину разбудишь, – спокойно проговорил Александр и развернулся к ней спиной.

Маринка тоже повернулась спиной и принялась отчаянно сопеть – дескать, она уже видит десятый сон. Она так долго старалась, что и в самом деле заснула.

Глава 8

А как вы хотели?

Проснулась она от детского плача.

Лина только начала хныкать, но Маринка услышала сразу. Да и Александр тут же открыл глаза.

– Погоди, – потянул он ее за руку. – Может быть, во сне... сейчас успокоится...

Маринка притихла.

Ангелина плакала нехотя, как бы через силу, будто боясь, что приносит неудобства, но не успокаивалась.

– Да ну тебя, – стряхнула его руку Маринка. – Ребенок плачет, а он... Гелюшка, девочка, что такое? Иди ко мне, я тебя на ручках покачаю...

Маринка взяла девочку на руки и испуганно позвала:

– Саша... Саш, у нее температура!

– Сама только успокойся, а то еще больше ребенка напугаешь... – поднялся Александр и включил светильник. – Дай-ка потрогаю – большая температура? У тебя градусник где?

Температура была тридцать восемь и два.

– Саш, она чего – заболела? – испуганно спросила Маринка. – Я ни разу не болела... В смысле меня никто не лечил, я не знаю, чего делать-то?

– Меня лечили, успокойся, я маленький все время болел. И ничего – вон какой здоровый вырос.

– Саша, а с ней ничего?.. Ничего страшного не будет?

– Марина! Прекрати! Слушай меня – у нас все будет хорошо. Очень хорошо, понятно тебе? Сейчас я маминому врачу позвоню – он классный мужик.

Он ушел в другую комнату, а Маринка ходила по детской и укачивала малышку.

– Все будет хорошо, сейчас наш папа что-нибудь придумает... а-а-а, баю-бай... сейчас Гелюшку уложим, сейчас песенку споем... господи, ни одной песенки не вспоминается... Я буду вместо-о-о, вместо-о-о... вот гадость, прилепится же... Главней всего-о-о погода в до-о-оме...

– Сейчас приедет Петр Сергеевич, так что... потерпите чуть-чуть, – сообщил Александр, заходя в комнату.

– А чего он приедет? Что-нибудь страшное, да?

– Откуда я знаю, Марина, я ж не врач. А он профессионал, хоть и не педиатр. Давай я поношу.

– Не надо, она уже головку удобно пристроила...

– Но у тебя уже руки устали.

– Не устали. Ты только мне попить сделай... И ей тоже. Я знаю – когда температура, пить надо.

– Сейчас...

Ангелинка маялась, гнулась, хныкала – девочке явно не здоровилось. Она даже пить не хотела.

– Саша, это она из-за всяких гостей. И зачем я только этим Филипповым разрешила прийти! Пусть бы привыкла к нам, а уж потом...

– Не говори ерунды. В этих детских домах всегда столько народу – с чего бы наша красавица на такие мелочи внимание обращала?

– Тогда чего? Заболела, да?

Муж успокаивал Маринку как мог. Но по– настоящему она прекратила нервничать только после прихода врача.

– Хорошая девочка, – улыбнулся Петр Сергеевич, посмотрев Гелю. – Здоровый, нормальный ребенок.

– Она не здоровый! Она болеет, у нее же температура! – чуть не плакала Маринка. – И вон – опять захныкала...

– Ну, если бы к вам ночью чужой дядька вломился, вы бы не только хныкать начали, – улыбнулся доктор. – Зубки у нее режутся.

– И чего делать? – спросил Александр. – Она же мучается.

– Вы нам хоть таблетки выпишите какие-нибудь... успокаивающие, – поддержала Маринка.

– Ох, не люблю я эти таблетки... – поморщился доктор. – А вы ее грудью кормите?

– Я? – удивилась Маринка. – Не знаю... еще не кормила.

– Вот это плохо! О своей фигуре печетесь, а вот о детках не думаете. Очень плохо. Надо бы кормить.

– Сейчас, что ли? – вытаращилась Маринка.

– Петр Сергеевич, ну так получилось. Жена у меня маленько дефективная, – затараторил Александр. – Вы нам что-нибудь не молочное пропишите. Ну мучается же девочка.

– Ну если уж совсем не уснет долго – тогда, Саша, вот это купи в круглосуточной аптеке, десны помажешь.

– Спасибо! – обрадовался Саша, хватая бумажку с названием лекарства. – Я прямо сейчас и сбегаю.

– И поменьше паниковать, мамочка!

– Да! – яростно поддержал доктора Александр.

– У нее еще столько зубиков полезет, что же вы – всю медицину города на уши поставите?

– Да! – снова кивнул Ирбис.