Дэрил Баннер - Читай по губам

— Буду снаружи.

Что же. Пока что он не похож на того мудака, которого я ожидал. Наоборот, он довольно милый, нормальный и все такое.

Я сижу на скамейке в коридоре, ожидая пока Келлен закончит свои дела в туалете, смотрю на свой телефон и телепатически прошу Деззи ответить на мое сообщение и избавить меня от страданий. Честно говоря, я уверен, что подверг Деззи таким же страданиям, когда всё воскресенье отказывался отвечать на ее сообщения.

Я такой идиот. Я заслужил это.

Закрываю глаза и сжимаю телефон с такой силой, что сводит пальцы. Представляю, что мы с Деззи снова у меня, сидим на диване и медленно стягиваем друг с друга одежду. Почему она остановилась? Почему прекратила то, что было настолько чертовски прекрасно, реально и горячо? Я так долго не был ни с кем близок, если не считать своей правой руки, что снова почувствовал себя сексуально озабоченным подростком.

Вот, что Деззи делает со мной.

А Деззи в моих мыслях в пять раз более беспощадная, чем Деззи, которая не отвечает на мои сообщения. Она толкает меня на воображаемый диван и расстегивает лифчик. Когда ее грудь появляется перед моим лицом, я чувствую, насколько сильно твердеет мой член в штанах, это даже болезненно.

Есть что-то такое в состоянии полусна, оно делает парня таким восприимчивым r появлению стояка.

Прижимаю телефон к коленям, не открывая глаз, и ворчу на свой стояк, который с каждой секундой становится все больше и тверже.

Грудь Деззи у моего лица, и я не могу избавиться от этой фантазии.

«Клейтон, — представляю, как она стонет своим голосом, хотя никогда не слышал его прежде. — Вставь в меня свой член, Клейтон. Глубоко в меня».

Блядь, Деззи, я так сильно хочу этого. Она извивается на мне, вращая своими сексуальными бедрами напротив моего члена.

«Трахни меня. О, Клейтон, я чертовски мокрая из-за тебя».

Хотя, скорее всего, она никогда не говорит так.

Но в стране моих фантазий это неважно. Я больше не могу терпеть трение члена о штаны. Что, если она пришлет сообщение прямо сейчас? Вибрация телефона пробежит по моему члену, и я представлю, что это рука Деззи сжимает его. Пожалуйста, Деззи, я уже готов умолять. Пожалуйста, напиши мне. Мне нужно почувствовать тебя прямо сейчас.

Рука на моем плече вырывает меня из фантазии. Я открываю глаза.

Келлен смотрит на меня сверху вниз, вытирая руки бумажным полотенцем. Его губы двигаются:

— Ты в порядке?

Наверное, прямо сейчас я выгляжу так, словно у меня судороги или что-то типа того. На долю секунды я действительно задумался насчет того, чтобы проскользнуть в туалет и быстро подрочить.

— Да, все хорошо, — говорю я вместо этого. — Ничего… ничего, если ты будешь печатать то, что ты… что ты говоришь, тогда мы можем…

Он отрывисто кивает и снова печатает одной рукой. У Келлена, должно быть, чертовски быстрый палец. Он показывает экран, где написано, что он готов и рад увидеть, с чем ему придется работать.

Молясь, чтобы мой стояк успокоился и не оттягивал джинсы, я встаю со скамейки и веду его на сцену главного зала.

Спустя примерно час, проведенный с Келленом Майклом Райтом, я сделал одно не очень приятное для себя открытие: на самом деле он знающий и талантливый парень, который достаточно терпелив, чтобы общаться со мной с помощью сообщений. Я отвечаю ему голосом, заставляя себя говорить, несмотря на свою неуверенность.

Мне неприятно признавать, но, вероятно, я мог бы многому научиться у этого говнюка.

В такую рань легко показывать театр Келлену, поскольку главная сцена — то место, на проектировании освещения которой будет сосредоточено его внимание — не занята. Я показываю ему все, что у нас есть: систему противовесов, сетку и даже кабинку, которой он все равно не будет пользоваться.

Я как раз собираюсь отвести его в офис, когда чувствую вибрацию телефона.

— Секунду, — говорю я ему, хотя он отвлекся на осветительную стойку с фонарями Френеля.

Недоверчиво смотрю на свой телефон.

Деззи: Это потому что я остановилась?

Она, блядь, серьезно? Я перечитываю его семь миллиардов раз, с каждым разом злясь все сильнее и сильнее. Поскольку Келлен все еще занят, я отвечаю:

Я: Почему ты подумала так?

Деззи: Просто интересно, почему ты внезапно стал меня игнорировать. У меня было целых два дня, чтобы подумать о том, что я сделала не так.

Я: Ты ничего не сделала. Мы можем перекусить? Поболтать? Позавтракать? Может, пообедать? 10 или 11?

Деззи: Ладно.

Ладно? И все? Так в десять или одиннадцать? Завтрак или обед? Да или нет? Черт, как же бесит! Мне следует напомнить себе, что это я — чертова причина всех этих странностей. Это моя вина.

Келлен показывает мне экран своего телефона, спрашивая, где находится офис, поскольку хочет связаться со «старым Марвином» перед уходом. Я кивком предлагаю следовать за мной, убирая телефон в карман и отгораживаясь от мыслей о поведении Деззи.

Я веду его к дверям кабинета. После обмена номерами, Келлен благодарит меня рукопожатием, которое я расцениваю как разрешение уйти, и заходит в кабинет. Я проверяю телефон в последний раз, а затем расстраиваюсь еще больше от того, что экран пуст.

Когда поднимаю взгляд, чтобы открыть стеклянные двери вестибюля, входит Деззи.

Мы останавливаемся, замерев от неожиданной встречи.

— Привет, — приветствую я ее первый, широко раскрыв глаза.

Деззи сегодня прекрасна. Волосы волнами спадают на плечи, она одета в зеленый сарафан с желтыми цветами по нижнему краю, и эта вещь является самой яркой из тех, что я видел на ней. Я уже представляю, какими гладкими будут ее ноги, если проведу по ним руками и задеру сарафан, чтобы узнать цвет ее трусиков. Может быть, если вежливо попрошу, она вообще ничего не наденет.

Деззи слегка машет мне рукой.

Ее глаза, светло-карие и мерцающие, кажутся настороженными. Мне очень не нравится то, что не знаю, о чем она думает. Сбросила ли меня со счетов и сейчас просто терпит мое присутствие, или ей хотя бы наполовину не наплевать на то, что произошло в субботу. Я почти поглотил ее. Я был очень близок. Деззи также хотела этого. В ту ночь мы жаждали попробовать друг друга; я мог сказать это по тому, как она притягивала меня к себе каждый раз, когда я отстранялся, или по тому, как каждая клетка моего тела вибрировала от электричества, которое оставляло после себя ее прикосновение, когда она очерчивала татуировку. Я бы нарисовал чернилами дорожную карту на своем теле, только бы она постоянно касалась меня.

— Как поживаешь? — спрашиваю я, не подумав.

Деззи пожимает плечами и улыбается, потом проводит рукой по волосам, заправляя их за ухо. Боже, она такая красивая. Она сжимает губы, и почему-то в этот момент вспоминаю, как она свела ноги вместе, когда я дотронулся до нее на диване.

«Она все еще хочет меня», — решаю я, и волна уверенности проходит сквозь меня.

— Хочешь перекусить? — спрашиваю я ее, скрестив руки на груди и облокотившись на стекло рядом с ней. Я так близко к Деззи, что чувствую запах ее волос.

— У меня занятия, — говорит она и демонстративно указывает рукой на коридор.

В отчаянии я прикусываю изнутри щеку.

Потом Деззи берет меня за руку. Я тону в ее великолепных глазах. Лишь прикосновение ее пальцев к моему предплечью наполняет меня жизнью. Кажется, что я был замороженным в царстве льда и бесконечного холода, а Деззи растопила этот лед в считанные секунды.

— Возможно, позже, — добавляет она.

— Позже, — соглашаюсь я, мои глаза загораются.

В следующую секунду из кабинета выходит Келлен. Он видит Деззи, и его лицо сияет от удивления, а брови высоко поднимаются. Он что-то говорит, и Деззи поворачивается к нему. По выражению ее лица я понимаю, что она застигнута врасплох. Она что-то бормочет, ее лицо становится красным. Деззи не улыбается, хотя и пытается быть вежливой, когда пожимает ему руку. Они обмениваются словами, но я не могу понять ни одного из них.

Чувствую, как сильно ускоряется мой пульс.

Они знают друг друга. Разумеется.

Келлен что-то говорит, а Деззи выглядит обеспокоенной. Келлен самоуверенно улыбается, кладет свою руку на ее плечо и нежно поглаживает.

Какого хрена он прикасается к ней?

Деззи натянуто улыбается и, кажется, пытается сбросить его руку, затем кивает и что-то говорит.

Все эти чертовы разговоры. Все эти чертовы прикосновения.

Вся эта чертова тишина.

Келлен прощается, обходит Деззи и машет мне рукой, на что я отвечаю холодным отстраненным кивком. Стеклянные двери мягко закрываются за ним.

Лицо Деззи заметно мрачнеет после этой встречи. Она поднимает взгляд на меня, и я тут же натягиваю улыбку, решив не показывать злобу, которая сидит в моей груди. Мне абсолютно наплевать на Келлена, даже если он был мил со мной. Его присутствие явно не улучшило день Деззи. Они бывшие любовники? Он прикасался к ней в Нью-Йорке? Он какой-то жестокий засранец из ее прошлого? Всевозможные варианты вспыхивают в моем сознании, словно лесной пожар.

Я киваю в сторону стеклянных дверей и приподнимаю брови.

— Так вы знакомы?

Деззи прикусывает губу, смотрит направо, налево, потом дважды постукивает большим пальцем по своим прелестным губам.

— Секрет.

Я понимающе киваю. Я даже не знаю, что, черт возьми, происходит между ними, но уже хочу избивать Келлена, пока тот не согнется пополам.

— А он знает, что это секрет?

Деззи неуверенно кивает. Ее взгляд бегает по сторонам, в глазах мелькает тревога.

— Почему он прикасался к тебе? — бормочу я.

Что за херню я несу? Не могу представить себе ничего, что прозвучало бы более собственнически, чем это. Мы что в гребаной школе? Я хочу знать, что, блядь, происходит между ними. Может, я провоцирую ее на откровенность.

— Может, потому что ты такая красивая сегодня? — предполагаю я ответ за нее.

Заткните меня. Кто-нибудь, заткните мне рот.

Деззи улыбается, ее щеки снова краснеют. Она отводит взгляд, молча указывает на аудиторию, слегка машет мне рукой и уходит. Я борюсь с желанием окликнуть ее и сказать что-нибудь глупое. Очевидно, я просто полон глупых слов. Я — фабрика глупых слов.

Хочу знать, что произошло между ними, но это может подождать. Деззи снова разговаривает со мной. Именно это сейчас важно.

Мы разговариваем.

Делаю вдох, и половина скопившегося напряжения покидает меня. Толкаю стеклянные двери и сажусь на скамейку снаружи, позволяя утреннему солнцу омыть меня.

Я собираюсь перекусить с Деззи после ее занятий, и эта лучшая новость за последние дни.

И если я правильно разыграю карты, возможно, я «перекушу» ею тоже.

Деззи

Мы сидим за столиком в фуд-корте. Клейтон заказал два гигантских сэндвича с жареной рыбой, а я — сыр на гриле.

Шум здесь стоит просто оглушительный, несмотря на то, что всего одиннадцать часов утра.

Удивительно и в то же время немного печально, что я так быстро простила его. Думаю, что простила. Когда я получила сообщение Клейтона в понедельник вечером, находясь в «Толпе», моей первой реакцией было ощущение полного волнения. Я была так чертовски счастлива получить от него весточку, даже несмотря на два дня абсолютного молчания. Это Эрик сказал мне не отвечать. «Пусть попробует побыть на твоем месте» — настоял он, но, думаю, Эрик просто проецировал на меня свои проблемы с мальчиками.

Я держала телефон в руке всю ночь, поглаживая его и лаская, словно шоколадный наркоман с последним сникерсом в мире.

И вот мы здесь, обедаем в шумном помещении полном сотен людей, разговаривающих, смеющихся и кричащих друг на друга в борьбе за столик. Пока я страдаю в этом хаосе, смотрю на Клейтона, который ест свой сэндвич, и понимаю, что моя жизнь совершенно отличается от его жизни. Пока я подвергаюсь натиску шума, Клейтон находится в покое и тишине.

Он ухмыляется мне через стол, откусывает щедрый кусок сэндвича и жует его с сосредоточенным выражением лица.

Ну, ладно. Может быть, существует какая-нибудь форма внутреннего покоя, которой ему не хватает.

После того как Клейтон сглатывает, он что-то говорит мне, но его рот наполовину забит сэндвичем, локти уперты в стол, а еда зависла у рта.