Кэролайн Линден - Что хочет женщина…

– Да. Это она. Никогда не слышала, чтобы кто-то еще пел настолько прекрасно. Но она покинула сцену.

Он ничего не ответил. Сама не зная почему, Шарлотта открыла ему причину:

– Это я виновата. Познакомила ее с одним из компаньонов мужа. Тот мгновенно влюбился. Пытаясь завоевать ее внимание, он принес ей какой-то турецкий табак, и она так мгновенно увлеклась… табаком. Начала курить по нескольку раз в день, и ее голос потерял прежнюю силу. Ее постепенно вытеснили со сцены другие певицы, моложе и напористее. Получив известие о смерти брата, я пригласила ее в Англию, и она согласилась. Насколько я поняла, она желала сохранить остатки своей славы, пока не стало слишком поздно.

Стюарт ничего не ответил, но она почувствовала его взгляд и резко сменила тему.

– Эта ложа идеально подходит для наших целей, – заметила она и снова наклонилась к перилам.

Стюарт позволил своему взгляду скользнуть по ее спине, где вырез был еще глубже. Засмотрелся на тяжелый узел темных волос. Ее плечи были обнажены. Что она сделает, если он подастся вперед и поцелует ее шею прямо у застежки ожерелья?

Стюарт представил, как расстегнет застежку и позволит жемчужинам упасть…

Шарлотта выпрямилась и расправила плечи. Жемчуга образовали широкую дугу, задевавшую край красного шелка.

– Не вините себя за табак, – произнес Стюарт, мысленно приказывая нитям упасть в ложбинку между грудями. Впрочем, ему не нужен предлог, чтобы заглянуть за вырез. Он и без того с трудом мог отвести от нее глаза.

– Она сама захотела курить.

Шарлотта, больше не глядя на него, развернула веер.

– Я не так уж страдаю от угрызений совести, мистер Дрейк. Просто мне очень жаль. Вы никогда не жалели о последствиях своих поступков, которые не могли предвидеть?

От необходимости немедленно дать ответ его спасло появление хозяина ложи. Оркестр заиграл увертюру, и Шарлотта устремила взгляд на сцену. Стюарт в последний раз жадно посмотрел на застежку ожерелья, но признался себе, что сейчас не время и не место. Но что сделала бы Шарлотта, поддайся он порыву? Стюарт подозревал, что какая-то часть ее души откликнулась бы, хотя она, несомненно, нашла бы в себе силы направить на него пистолет, а он уже достаточно насмотрелся на подобные сцены. Все его отношения с Шарлоттой были рядом неожиданных последствий, но Стюарт не мог сказать, что жалеет об этом.

Постановка оказалась отнюдь не лучшей из всех, которые слышала и видела Шарлотта. В антракте Стюарт принес вино, но они оставались в ложе на виду у всех. Несколько человек заходили поздороваться, но только те, кто знал Стюарта или герцога. Когда занавес снова поднялся и Стюарт сел рядом, Шарлотта облегченно вздохнула.

Примадонной была итальянка с резкими, почти мужскими чертами лица. Шарлотта припомнила, что слышала ее раньше, в Риме, в маленькой роли. Она не пела, а скорее кричала, произнося слова в нос. Ничего похожего на чистую красоту голоса Лючии, до того как его испортили сигареты.

Позволив себе отвлечься от чрезмерно драматичных арий, Шарлотта стала гадать, что делает сейчас Лючия, и продвинулся ли вперед мистер Уитли настолько, чтобы убедить ее вернуться на сцену. Если Лючия вернется в Лондон даже в нынешнем состоянии, наверняка произведет сенсацию.

Поскольку она не уделяла внимания происходившему на сцене, ее уши постепенно привыкли к тихим голосам за спиной. Стюарт, молчавший на протяжении всего первого акта, сейчас едва слышно беседовал с герцогом, который сидел позади него. Шарлотта невольно стала прислушиваться.

– Вчера я получил записку от Баркли, – тихо сообщил Уэр.

Долгая пауза.

– Вот как, – просто сказал Стюарт, но Шарлотта различила досаду и грусть в этих коротких словах. Кто такой Баркли? И почему Стюарт расстроился при упоминании его имени?

– По-моему, он просто хотел знать, как может с вами увидеться, – добавил герцог. – Он уже послал курьера в Оуквуд-парк.

Еще более долгая пауза.

– Пока что я не могу ему заплатить, – напряженно выдавил Стюарт.

– Понимаю.

Очень долгая пауза.

– Я не возражаю, – сказал герцог так тихо, что Шарлотта едва смогла расслышать.

– Нет, – уже резче отрезал Стюарт. – Я возражаю. И найду способ.

Опера закончилась. Все зааплодировали. Шарлотта повернула голову ровно настолько, чтобы видеть Стюарта уголком глаза. Лицо мрачное, в глазах тоска. Несколько мгновений он не замечал, что она за ним наблюдает. А когда заметил, печаль сразу же исчезла.

– Просто блестяще, – заявил он, кладя руку на спинку ее кресла. – О чем там идет речь? Мы с Уэром заключили пари. История тайных любовников?

– Все сюжеты итальянской оперы вращаются вокруг тайных любовников, – пояснил герцог с легкой улыбкой.

– В этом случае вы ошибаетесь.

Герцог Уэр был самым красивым мужчиной из всех, виденных Шарлоттой. Высокий, золотоволосый, с лицом, вылепленным, казалось, самим Микеланджело. Каждый раз, когда он заговаривал с ней, Шарлотта напоминала себе, что глазеть неприлично. Его серо-голубые глаза завораживали, но очень редко улыбались. С ней он был вежлив и учтив, и хотя, судя по всему, он являлся старым другом Стюарта, все же в нем была некая отчужденность, заставлявшая Шарлотту гадать, как эти двое могут ладить.

– Любовники не тайные, – пояснила она. – Они намерены пожениться, но другие персонажи пытаются их разлучить.

– А я рассчитывал весь вечер слышать жалобы любовников, – обратился Стюарт к герцогу. – Какое разочарование!

– Поскольку вы не знаете ни слова по-итальянски, – поддразнила Шарлотта, – можете убедить себя, что так и было. А вдруг я не сказала вам правды?

Он подвинулся ближе. Его рука осторожно легла на ее лопатку.

– Но я знаю, что вы сказали правду.

– Абсолютное доверие? – Вскинув брови, герцог обратился к Шарлотте: – Очень редкая вещь в наше время.

Выбитая из колеи, она отвела взгляд и уставилась прямо в глаза Стюарта. Оба не шевелились, и в эту минуту Шарлотта поняла, что герцог прав. Она действительно доверяла Стюарту, и это приводило ее в восторг, вызывало неловкость и удивление. Естественно ли доверять ему сейчас, когда она совсем недавно абсолютно ему не доверяла? Мудро ли так зависеть от него после того, как она столько сделала, чтобы вызвать его неприязнь к себе? Или Шарлотта дурачит себя, убеждая, что он лучше, чем она считала, просто потому, что это позволяет ей скрывать другие чувства, которые она к нему испытывает?

– Да, – кивнула она, отводя от него глаза. – Чрезвычайно редкое.

Все замолчали.

– Простите, что не было любовных жалоб и вы проиграли пари, – сказала она, чтобы заполнить паузу, – но мне все равно понравилось.

– И мне, – пробормотал герцог.

Шарлотта подняла глаза и обнаружила, что он пристально ее рассматривает. Она посчитала это странным, но магнетические серо-голубые глаза жадно обшаривали ее лицо, словно выискивая определенное сходство или черту. Она хотела отвернуться, но не смогла.

– Что же, превосходно! Возможно, Уэр откажется от своего давно любимого театра в пользу оперы.

Шарлотта вздрогнула, услышав беспечное замечание Стюарта. Герцог сразу же замкнулся. Лицо его стало холодным и отчужденным.

– Возможно, – обронил он и встал.

– Прошу, извините меня, леди Гриффолино, Дрейк.

Герцог с поклоном отошел, оставив Стюарта злиться на себя. И все же Стюарт не сумел забыть то, как Уэр смотрел на Шарлотту. Герцог уже много лет так не смотрел на женщину. Что Стюарт будет, черт возьми, делать, если герцог-отшельник наконец выйдет из своей раковины, чтобы ухаживать за ней? Как он может состязаться с таким человеком, как Уэр? И стоит ли хотя бы пытаться, когда ему почти нечего Шарлотте предложить?

– Он очень одинок, не так ли? – тихо спросила Шарлотта, наблюдая за герцогом.

– Полагаю, да, – процедил Стюарт, хмурясь. Ему было неприятно слышать, как она жалеет беднягу Уэра, жившего в лучшем доме в столице, имевшего все. Уэра, знавшего, что каждое его желание будет исполнено. Уэра, который мог получить любую женщину в Англии, всего лишь щелкнув пальцами. Уэра, обладавшего влиянием и богатством, достаточными для того, чтобы разобрать Лондон по кирпичику и отыскать Сьюзен.

Стюарт вскочил, ненавидя себя за подобные мысли. Уэр его друг, джентльмен, который никогда бы…

Он глянул на Шарлотту, такую чувственную и такую роскошную в этом шелковом алом платье. В ложбинке между грудями соблазнительно прятались жемчужные нити. Друг и джентльмен? Мужчина должен быть слеп, чтобы равнодушно взирать на такую красоту.

– Пойдем?

Шарлотта изумленно уставилась на него:

– Но мы еще ни с кем не поговорили! Я думала, вы надеялись услышать сплетни, которые помогли бы нам найти Сьюзен.

Стюарт переступил с ноги на ногу:

– Люди приходят в оперу поговорить друг о друге. Будет лучше, если похититель услышит от вас, чем если вы – о нем. Сомневаюсь, что мы здесь узнаем что-то о Сьюзен.

– Вот как?

Она немного помолчала, и Стюарт снова почувствовал себя негодяем. Он знал, что шанс услышать здесь что-то полезное очень мал, но надеялся, что выход в свет поможет Шарлотте обрести равновесие. Но не настолько, чтобы она внезапно стала герцогиней. Это ревность, чистейшая ревность, и он ненавидел себя за это, но не мог отрицать, что ревнует. Даже напоминание о собственных неминуемых неприятностях его не отвлекло. И Стюарт не понимал, что с этим делать.

Наутро Шарлотта рано спустилась к завтраку, но даже не удивилась при виде опередившего ее Стюарта. Он каждый день завтракал в родительском доме. Мистер Дрейк, к счастью, больше не появлялся. Шарлотта знала, что Стюарт будет здесь. Было бы невежливо избегать его, особенно после того, как он ей помог. Именно это она твердила себе, хотя ее сердце таяло от его приветливой улыбки:

– Ни слова от Питни, – вздохнул он, усаживая ее. – Но сегодня мы встретимся.

Шарлотта покачала головой. Мгновение счастья осталось в прошлом.

– У него совсем нет новостей.

– Не теряйте надежду. Он умеет находить людей. Именно это качество было для меня главным, когда я искал частного сыщика. Пусть Питни вроде бы не торопится, но у него свой метод, и он практически гарантировал результаты.

Стюарт тоже сел.

– Нет ли писем от вашей подруги?

Шарлотта налила себя чаю.

– Нет. Все ее письма полны сплетнями и… и другими новостями.

Она избегала его взгляда, не желая делиться подробностями увлечения Лючии его другом мистером Уитли или ее непристойными вопросами о самом Стюарте.

– Но о Сьюзен она ничего не знает.

– От нее мы многого и не ожидали. Не принимайте это слишком близко к сердцу. Наши усилия все равно сосредоточены на Лондоне.

Стюарт слегка мотнул головой, чтобы откинуть волосы с глаз, и улыбнулся ей. Шарлотта смотрела на него, словно заколдованная этим беззаботным движением. В нем было нечто столь родное, столь интимное, что у нее перехватило дыхание. Она заметила, что он нуждается в стрижке. Ни один мужчина не вел себя так непринужденно в ее присутствии. Они всегда старались показать себя с лучшей стороны, произвести впечатление, обольстить и вызвать восхищение. Даже Пьетро отказывался встречаться с ней, пока камердинер не позаботится о его внешности. Но Стюарт отослал своего камердинера на поиски ее племянницы. Его волосы слишком длинны, потому что он не обращает на себя внимания, стремясь помочь ей.

Хотя Шарлотта прекрасно знала, что камердинер Стюарта сейчас в Кенте, только теперь она поняла, что это означает. Стюарт не только помогал ей, но и при этом терпел всяческие неудобства. Отослал единственного слугу, обременял своих друзей и терпел враждебность отца только ради того, чтобы поддержать ее в поисках Сьюзен.

Никто и никогда раньше не жертвовал ради нее собой до такой степени. Шарлотта по большей части смирялась с этим фактом, позволявшим ей ничем не жертвовать ради других. Но Стюарт помогал ей ради самой помощи. Словно ее счастье – это все, что имело для него значение.

Словно она ему небезразлична.

– Вам понравилась опера? – спросила она, встревоженная своими размышлениями о Стюарте.

– Очень. Я никогда бы не подумал проводить вечер, слушая пение, но это было великолепно.

– Я так рада! Всегда находила оперу захватывающей.

Что-то в ее тоне, должно быть, выдало, что она думает вовсе не о музыке, потому что Стюарт вскинул голову:

– Я тоже нахожу ее весьма… вдохновляющей, – согласился он, и Шарлотта заметила, что его глаза потемнели. – Счастлив, что вы предложили приехать сюда.

Он наклонился к ней.

– Я готова слушать оперу хоть каждый день, – предупредила Шарлотта продолжая игру в намеки.

Глядя ей в глаза, Стюарт наклонился еще ближе.

– Не могу описать, как я этим восхищен и как сильно хотел бы удовлетворить… ваше желание большего.