– Без единого фартинга. Еще ночью он был со мной, а утром исчез, прихватив почти все мои драгоценности. Я продолжала жить, словно ничего не случилось, но была в ужасе. Осталась одна в чужой стране. Пьетро меня спас.

– Он, по крайней мере, не был таким глупцом, как Карлос, – беспечно заметил Стюарт, а она улыбнулась, почти застенчиво, словно не так часто получала комплименты.

– Он был щедр и добр, а я была безмерно ему благодарна. Во многих отношениях это были лучшие три года в моей жизни.

Стюарт подумал, что вряд ли выдержит известие о том, что престарелый граф тоже оказался великолепным любовником:

– Брак по любви?

– О, нет, – рассмеялась она. – Брак из милосердия. И я, полагаю, вполне счастливый. Он коллекционировал прекрасные вещи, а я просто была одной из них. Лючия считает, что я была его куклой, его предлогом покупать дорогие шелка, драгоценности и женские безделушки, в которых мужчина не нуждается. У него был удивительный вкус.

Стюарт снова вспомнил про поддельные изумруды, но ничего не сказал.

– Значит, он был хорошим мужем.

– Полагаю. Он был… бессильным. Доктор сказал, что всему виной его сердце, но я думаю, что это легкие. Он постоянно кашлял, а кожа временами синела. Было ясно, что он умирает.

– Это ужасно… – вздохнул Стюарт.

Шарлотта кивнула. Глаза ее стали печальны.

– Пьетро говорил, что ему почти не больно, но когда он оказался прикованным к креслу, было очень трудно.

– Я имел в виду, быть женатым на тебе и в то же время бессильным, – пояснил Стюарт, подавшись вперед и целуя ее. – Я бы уже через месяц перерезал себе горло.

Шарлотта зарделась. Она была такой красивой, когда краснела!.. Стюарт вдруг осознал, что раньше не видел ее такой.

– Но он… возможно, мне не следует говорить, поскольку он мертв. Но Пьетро очень остро ощущал свою потерю. Он не требовал от меня верности. Мало того, наоборот. Ему нравилось… наблюдать.

– И его не хватил при этом удар?

Стюарту стало не по себе при мысли о Шарлотте в постели с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы кто-то при этом за ними наблюдал. Ему сразу захотелось плюнуть на могилу старого развратника.

– А мужчины знали, что он подсматривал?

Шарлотта еще гуще покраснела.

– Некоторые. Кому-то это нравилось, кто-то хвастался своей мужской силой перед беспомощным стариком.

– Шарлотта… – Он поколебался. – Тебе… тебе это нравилось?

Она снова стала печальной.

– Не особенно. Потому что я знала, что он смотрит, и это становилось спектаклем, долгом, который я ему выплачивала. Он показывал на мужчину и спрашивал, не хочу ли я соблазнить его. Рано или поздно мне приходилось соглашаться. Это стало его единственной в жизни радостью, особенно последние несколько недель. Никто никогда не обольщал меня.

– Итальянцы – сумасшедшие, – объявил Стюарт, решив, что с него довольно. Ее прошлое – это ее прошлое. И никто не в силах изменить его сейчас. Нет смысла волноваться насчет этого, и нет никаких причин узнавать подробности.

– С того момента, как я тебя увидел, я не мог думать ни о чем, кроме того, как обольстить тебя, и если бы кто-то хотел подсматривать за нами, я выколол бы ему глаза.

– Это совсем другое, – смущенно согласилась Шарлотта, обнимая его. – И об этом будем знать только мы с тобой.

«Так будет всегда», – безмолвно поклялся Стюарт.

Она подняла лицо, и он поцеловал ее, а потом прижал к себе. Казалось единственно правильным просто лежать здесь с ней, и Стюарт признался себе, что хотел этого почти так же сильно, как овладеть ею. Для него это было крайне необычным.

– Никто раньше никогда не обольщал меня, – сказала она.

Возможно, если кто-то обольстит ее, она останется с этим мужчиной. Из всех проблем Стюарта отныне самая главная – удержать Шарлотту.


Шарлотта проснулась от прикосновений Стюарта. Она лежала абсолютно неподвижно, расслабленная и еще не проснувшаяся до конца, ощущая, как его пальцы скользят по ее спине. Она чуть приоткрыла глаза. Ее волосы беспорядочно рассыпались по лицу и плечам, а поскольку голова лежала на руке, она могла незаметно за ним подсматривать.

Когда Стюарт поглаживал ее плечо, выражение его лица было открытым и восхищенным. Оно ничем не напоминало самодовольное выражение лица мужчины, добившегося своей цели, триумфально исполнившего потаенные желания. Скорее выражением лица человека, пораженного выпавшим на его долю счастьем.

Шарлотта закрыла глаза.

Одна ночь. Он сказал об этом, когда заключал пари. Что, если он попросит большего? А вдруг не попросит? Не лучше ли закончить все это сейчас, прежде чем она упадет с небес на землю, или поставить на карту все и продолжить роман? Ужасный выбор… всем своим существом она жаждала увидеть, куда приведут эта странная дружба и мощное влечение. Но здравый смысл и правила приличия диктовали, чтобы она положила конец их отношениям как можно скорее, прежде чем Сьюзен узнает. Прежде чем пострадает репутация девушки.

«Конечно, Сьюзен еще и понятия ни о чем не имеет, и ей не обязательно об этом знать, – шептало сердце Шарлотты. – Зачем без всякого повода лишать себя наслаждений? Особенно когда ты уже зашла так далеко…»

Шарлотта тихо застонала и пошевелилась. Пальцы Стюарта замерли, потом ласки возобновились, но на этот раз они стали более дерзкими.

– Уже вечер? – сонно спросила она.

– Ни в коем случае, – немедленно ответил он, придвигаясь ближе. Его напряженная плоть скользнула по ее бедру, и Шарлотта снова потянулась, выгнув спину и млея от каждого его прикосновения.

– Уверен? – спросила она, откинув волосы с лица. – За окном темно.

– Просто пасмурно.

Стюарт провел пальцем по ее позвоночнику. Ниже, еще ниже…

Она затаила дыхание, когда ласки стали еще более интимными, затем подняла голову и закинула волосы за плечо. Стюарт приподнялся на локте: на губах – улыбка, в глазах – неприкрытое желание. Шарлотта снова подняла голову и посмотрела в окно. Шторы так и не были задвинуты, и она видела висящую низко в небе бледную луну.

– Ты зажег лампы.

– Хотел видеть тебя, – пояснил Стюарт с улыбкой, – поскольку небо затянуло облаками.

Не переставая говорить, он лег на нее, поцеловал в затылок и коленом раздвинул бедра:

– Клянусь, день еще не закончился.

– Стюарт, уже вечер, – настаивала Шарлотта, безуспешно пытаясь скрыть сожаление. – Нельзя делать вид…

– Можно, – властно возразил он, вдавливая ее голову в подушку. – Не открывай глаз и никогда не поймешь разницы.

Стюарт приподнялся, сжал ее бедра и поставил на колени, но так, что голова по-прежнему оставалась на подушке. И вошел в нее одним мощным выпадом. Шарлотта застонала и вцепилась в наволочку.

Стюарт задавал ритм. Когда она пыталась его ускорить, он крепко нажимал ладонью на ее поясницу. Но Шарлотта сопротивлялась, поэтому он прижал ее плечи к подушке, не давая шевелиться. Когда его выпады стали жестче и глубже и Шарлотта ощутила внутренний трепет, он наклонился над ней и просунул руку к тому месту, где они слились воедино.

Шарлотта охнула и приподнялась на руках, пытаясь двигаться в унисон с ним. Но он нежно и настойчиво толкнул ее обратно.

– Только чувствуй, – пробормотал Стюарт, тяжело дыша. – На этот раз тебе ничего не нужно делать. Только чувствовать.

Шарлотта чувствовала. Она не могла избежать этих чувств. Нервы были натянуты, как тетива лука, а тело молило о разрядке. Она закрыла глаза и забыла обо всем, кроме ощущения его рук и требований своего тела. Она прижалась лбом к подушке и стала двигаться, изгибая спину, чтобы вобрать его еще глубже. Наконец настала желанная разрядка. Она смутно ощутила, как его рука снова сжала ее бедро: он тоже нашел собственное наслаждение.

Не выпуская ее из объятий, Стюарт перекатился на бок. Счастливая и удовлетворенная Шарлотта лежала, прижавшись к нему спиной. Она почти убедила себя в том, что может остаться с ним. Нет никаких причин, почему бы двум одиноким людям не наслаждаться тайным романом. Хотя… где? Не может же она пригласить его в свою постель, если Сьюзен будет спать в соседней комнате. А у Стюарта нет своего жилища.

Но тут ей что-то вспомнилось, и она выпалила, прежде чем успела сообразить, что говорит:

– Что такое Оуквуд-парк?

Он прижался щекой к ее плечу:

– Хм-м-м-м… где ты об этом слышала?

– В ту ночь, когда мы ездили в оперу. Он принадлежит тебе?

– Нет, – ответил Стюарт, немного помолчав.

– Почему Баркли считает, что ты должен быть там?

Стюарт сжался, отодвинулся от нее и встал.

– Оставь это, Шарлотта. Я не хочу обсуждать Оуквуд-парк, – заявил он и, избегая ее взгляда, надел халат.

Шарлотта села и прикрылась простыней:

– Кто этот Баркли? Почему ты должен ему платить? Ты в опасности?

– Не в смертельной, – невесело рассмеялся он и, взглянув наконец в ее лицо, вздохнул: – Оуквуд – небольшое поместье, которое я хотел купить, но это мне не по карману. Баркли – мой банкир. – Стюарт встряхнул ее нижнюю юбку и положил на кровать: – Проголодалась?

Шарлотта продолжала в недоумении смотреть на него:

– Но герцог Уэр сказал, что Баркли послал человека в Оуквуд-парк искать тебя. Зачем ему это? Почему ты должен платить своему банкиру?

И тут ее осенило.

– Ты купил его, верно? – прошептала она. – И должен платить банкиру, потому что поместье заложено.

– Разговор окончен, – отрезал он и, встав на колени, выудил из-под кровати свои сапоги.

– Если бы я согласилась отдать тебе Сьюзен в жены, ты смог бы выкупить поместье, – вырвалось у Шарлотты. Неудивительно, что он был так зол на нее! – Но теперь ты можешь потерять его, и все из-за меня.

– Шарлотта. – Он потер лицо ладонями: – Прекрати.

– Ты стал бы хорошим мужем для нее, верно? – с трудом выдавила она. Горло перехватило так, что слова давались ей с трудом. – А если бы она вышла за тебя, ни за что не убежала бы.

Стюарт возмущенно вскинул голову. Она отвернулась и поползла к другой стороне кровати, но он успел ее схватить.

– Ты не сделала ничего плохого, – свирепо прорычал он, приблизив к ней лицо. – И была права насчет меня. Я хотел жениться на ней из-за денег, не из-за ее очарования, красоты или любви. Ты была права, не доверяя мне. Потому что защищала ее. Сьюзен убежала, потому что она совсем еще девочка, слишком молодая и нетерпеливая, чтобы понять, насколько правдивы твои слова. Она была бы несчастна со мной, как и я с ней. В немалой степени потому, что я не мог смотреть на нее, не думая о тебе.

Шарлотта поморщилась и поджала губы. Она не заплачет!

Стюарт со вздохом опустил плечи:

– Да, я купил поместье. Потому что успею совсем состариться, прежде чем унаследую Белмейн, и не могу всю жизнь ждать, пока Теренс соизволит выделить мне хотя бы фартинг. Если бы фермы начали приносить прибыль, у меня был бы независимый доход, не говоря уже о собственном доме. Но в поместье нужно вложить много средств, так как оно много лет было заброшено. Поэтому мне пришлось занять денег у Баркли. А поскольку Теренс отказался выплачивать мне содержание, я не могу вернуть долг.

– О, Стюарт, мне так жаль! – прошептала Шарлотта.

И это была правда. Она отчаянно жалела его. Не потому, что отказала в руке Сьюзен, хотя теперь ее причины были куда более сложными. Зачем она распространила о нем сплетни, лишив возможности выгодно жениться? Если бы только она не пришла к столь ужасным заключениям насчет Стюарта…

Уголки его губ чуть приподнялись.

– Тут нет твоей вины, – повторил Стюарт. – Я просто… – Он вздохнул. – Я неверно судил о Теренсе. Не думал, что он так сильно отреагирует на слухи, тем более что всегда считал сплетников гнусными бездельниками, развлекающимися тем, что мелют вздор, который сами и придумывают.

– Но Теренс может и передумать, – начала Шарлотта.

Стюарт покачал головой:

– Вряд ли я могу рассчитывать на то, что он придет на помощь.

Что-то в его голосе дало ей понять, что лучше не продолжать.

Она облизала губы:

– Что ты будешь делать?

Стюарт не ответил. Просто смотрел на нее потемневшими глазами. Что в них? Сожаление?

Затем он пожал плечами и улыбнулся:

– Что-нибудь придумаю. Фальшивые пенни никогда не исчезают из оборота.

Шарлотта хотела получить ответ, но не пыталась настоять на своем. Если бы Стюарт желал ей рассказать, он сделал бы это, когда она спросила в первый раз.

Она сказала себе, что это не ее дело. Она всего лишь его любовница… это временные отношения, которые рано или поздно закончатся. Стюарт имеет полное право решать свои проблемы, как считает нужным… включая женитьбу на наследнице.

Шарлотта снова попыталась встать с постели, он ее не остановил. Когда она натянула платье, он зашел ей за спину, чтобы застегнуть пуговицы, которые всего несколько часов назад едва не сорвал.